Благодаря своей независимости от сферы культуры политическая система свободна от контроля со стороны какой-либо одной конфессии или философской школы. Отделение церкви от государства защищает от внешнего вмешательства не только церковь, но и государство. Несмотря на это клирики и журналисты, проповедники и профессора часто, ссылаясь на добродетель или гражданские права, оказывают сильное давление на государство, требуя прекратить войну во Вьетнаме, усовершенствовать законодательство, передать спорные вопросы на рассмотрение суда и т.д. Их власть весьма ощутима. Форма политической власти, опирающаяся на насилие, представляет только одну из возможных форм. Армия и полиция обладают большой властью; но идеи в человеческих головах и убеждения в их сердцах побеждали великие армии, как, например, во время революции под руководством Хомейни, когда была разоружена регулярная иранская армия. Идеи обладают колоссальной силой. Под их влиянием целый народ может изменить образ жизни. В то же время, поддавшись ложным идеям, народ может пережить регресс, бедность и даже дойти до самоуничтожения. Политики могут знать то, что неизвестно широкой общественности, — но тогда свобода их действий будет серьезно ограничена неведением их сограждан. С другой стороны, общественности может быть известно то, что неизвестно элите, но тогда ее устремления не найдут поддержки со стороны руководства. Несмотря на то что политическая система отделена от учреждений культуры, все же последняя оказывает на нее глубокое влияние посредством идей и ценностей. То же можно сказать и о самой культуре, которая, хотя и отделена от экономики, тем не менее испытывает воздействие со стороны последней во многих аспектах. Недостатки экономической системы могут привести к серьезному политическому кризису, как это случалось во времена депрессии или во времена массовой безработицы и падения производительности труда. Сбои в политической системе могут нанести урон экономике. Отделение политики от экономики призвано защищать внутреннее единство каждой сферы, хотя любая из них имеет огромное влияние на две другие. Государство обладает исполнительной, судебной и (постоянно возрастающей) бюрократической властью в отношении предприятий. Оно может сдерживать развитие целой отрасли индустрии или даже упразднить ее как сферу частного предпринимательства, как это случилось с ядерной энергетикой. Оно может препятствовать желанию ав томобильных компаний собирать малолитражные машины в других странах, постоянно изменяя предел удаленности таких зарубежных филиалов в милях и одновременно не давая разрешения на ввоз в Соединенные Штаты автомобилей, собранных за пределами страны, как не отвечающих данному стандарту. Любое предприятие, расположенное где бы то ни было, может быть закрыто государством за нарушение законов и установленных правил, опубликованных в томах, занимающих целые полки. Оно может устанавливать определенный потолок цен на определенные товары, изымать прибыль (как, например, оно поступило в случае с введением налога на сверхприбыли нефтяных компаний), устанавливать новые налоги, волюнтаристскими методами понижать цены, по своему усмотрению расширять или, наоборот, ограничивать свободу бизнеса. Оно может по малейшему поводу побеспокоить менеджеров срочной телеграммой, ночным визитом сотрудников ФБР, судебным расследованием или повесткой в суд. И наконец — оно может просто национализировать целую отрасль промышленности2. За последние пятьдесят лет федеральное правительство (в особенности) расширило поле своей деятельности в экономической сфере и еще более упрочило над нею свой контроль. Сегодня в государственных учреждениях различного уровня занято около 15,6 млн. человек (1978)3. Для сравнения, в пятистах ведущих корпорациях, согласно списку журнала «Fortune», занято 15,8 млн. человек4. Таким образом, правительство создает все новые и новые выгоды для внушительного по размерам нового класса граждан, которые надеются за счет расширения компетенции государства упрочить свою собственную власть и приумножить богатство. Чем больше богатства и власти приобретает государство, тем больше возможностей возникает у наиболее амбициозных представителей этого класса. Кроме того, данный класс приобрел большое число естественных союзников среди тех, кто зависит от государственных грантов и премий, как, например, учителя, университеты, больницы и разного рода клиенты служб социального обеспечения, начиная от получателей социальной помощи до мате- рей-одиночек. В дополнение ко всему приблизительно 4 млн. человек консультируют органы государственного управления или работают на правительство5. Посредством внесения изменений в законодательство правительство еще больше влияет на обычаи общества, постепенно присваивая себе право контролировать вопросы найма и частную жизнь граждан. Создана система сбора обязательной информации и тайного расследования. Этот аппарат уже вышел за рамки экономической систе мы и распространил свою власть на сферу культуры. Политизация проблем морали и культуры в настоящее время уже затронула такие проблемы, как роль женщины в обществе, проблемы гомосексуализма, брака, семьи, абортов, аренды и покупки имущества, занятости, экспериментов в области образования и т.п. «Новая политика» раздвинула горизонты самой политической системы. Вот что говорит по этому поводу Даниел Белл: «Прежде всего основная власть в области распределения принадлежит сегодня скорее сфере политики, чем экономики. В связи с этим возникает фундаментальный вопрос о границах государственной власти. Экономика ограничивает желания человека количеством имеющихся у него денег, или кредитом, на который он может рассчитывать. Но что может ограничить амбиции политиков? ...сегодня общественная собственность превышает по своим размерам частный капитал; современная политика поглотила две другие сферы. Важнейшим вопросом общественной собственности является вопрос консолидации бюджета — вопрос контролирования уровня государственных доходов и расходов, как механизма перераспределения богатства. Как много государство должно тратить и на чьи нужды, является главным политическим вопросом нашего времени»6. Одним словом, политика глубоко вторглась в экономику и культуру. 1.