«Рыночный» ревизионизм и «антитоварный» догматизм
Проблема товарного характера социалистического производства является сегодня одной из наиболее запутанных проблем, порождающей серьезные разногласия в среде социалистически ориентированных политических сил.
В теоретической борьбе за научное понимание социализма важнейшее место должна занять борьба против «рыночной» идеологии. Сама по себе это чрезвычайно трудная задача. Рыночная идеология глубоко въелась в массовое сознание. Активная атака антикоммунистических и антисоциалистических сил на общественное сознание дала свои плоды. Как известно, именно под флагом «перехода к рыночной экономике» были разрушены Советский Союз и его общественная система. Внедренная в общественное сознание идея перехода к рынку стала тем детонатором, который взорвал политический строй и социально-экономическую систему СССР и других социалистических стран, привел к катастрофиче
скому разрушению производительных сил, нанес огромный ущерб интеллектуальному, культурному и нравственному состоянию общества.
Несмотря на эти достаточно очевидные факты, горячими поклонниками рыночной экономики сегодня, к сожалению, являются не только открытые и скрытые сторонники капитализма, но и многие сторонники социализма. В качестве аргументов они приводят опыт советского НЭПа, а также опыт КНР. О рыночном социализме говорят не только социал-демократы стран Запада, китайские коммунисты и президент Беларуси. В основных направлениях предвыборной экономической программы народно-патриотических сил России «Путем созидания» говорилось: «Мы стремимся к формированию высокоэффективной и социально ориентированной социалистической рыночной экономики». В этих условиях проблема рыночной экономики из теоретической превращается в острейший политический вопрос.
Чтобы серьезно разобраться в этих проблемах, прежде всего необходимо четко уяснить научное, а не публицистическое содержание понятий, которыми мы оперируем, начиная с таких понятий, как «рынок» и «рыночная экономика».
Следует заметить, что в трудах классиков марксизма нет понятия «рыночная экономика». Разумеется, само по себе это совершенно не доказывает, что такое понятие не имеет права на существование. Тем не менее следует обратить внимание на то, что Маркс, Энгельс, Ленин говорят о товарном производстве, товарно-денеж- ных отношениях, законе стоимости и других товарно-денежных категориях. Нашему неразборчивому гражданину, не искушенному во всех политэкономических тонкостях, в ходе обработки массового сознания пробуржуазной пропагандой было навязано суждение, что рыночная экономика и товарное производство, товарно-денеж- ные отношения — это, дескать, одно и то же. В этом заключается исходная теоретическая ошибка.
Термин «рыночная экономика» заимствован из западной обществоведческой науки, которая, как известно, отрицает понятие об- щественно-экономической формации, являющееся фундаментальной категорией марксистско-ленинской теории. Современное западное обществоведение делит все общественные системы по способу управления на «рыночную экономику» и «тоталитарную эко
номику». Такой подход полностью затушевывает социальную и классовую природу общественной системы. При таком подходе экономики СССР и фашистской Германии рассматриваются как однотипные тоталитарные общественные системы.
Имеет ли термин «рыночная экономика» реальный научный смысл? Можно ли его применять в марксистско-ленинском обществоведении? Да, безусловно, можно. Но при этом нужно четко понимать его содержание. Прежде всего, нужно различать понятия «рыночная экономика» и «рынок». Рынок или рыночный обмен — это определенная форма обмена. Обмен — это одна из четырех фаз воспроизводственного процесса, существующая в любом обществе, где есть разделение труда. Рынок — это специфическая, исторически преходящая форма обмена. Она имеет определенные свойства. Во-первых, рыночный обмен существует лишь в условиях товарного производства, где вследствие существования противоречия между частным и общественным трудом и вытекающего из него противоречия между конкретным и абстрактным трудом продукт становится товаром и приобретает две стороны: потребительную стоимость и стоимость.
Во-вторых, рыночный обмен в отличие от прямого продуктообмена осуществляется с помощью денег. Товары приравниваются один к другому не непосредственно, а через некоторый всеобщий эквивалент, выражающий цену товара. В-третьих, при рыночной форме обмена цена товара свободная и колеблется в зависимости от соотношения спроса и предложения на данный товар. В результате рынок оказывает регулирующее воздействие на структуру производства и уровень издержек производства.Рыночная форма обмена существует и в докапиталистических формациях, и при социализме. Однако только при капитализме рынок становится основной, всеобщей формой обмена. В отличие от докапиталистических формаций, где широко развита работа на заказ и, следовательно, производителю заранее известен потребитель, гарантирована реализация товара по заранее обусловленной цене, при капитализме появляется массовое производство на неизвестного заранее потребителя и только через рынок в процессе обмена через механизм цен устанавливается мера общественной полезности товара. Рынок становится всеобщим регулятором общественного производства, его динамики, межотраслевой и внутриотраслевой структуры. Сфера обмена становится ведущей фазой общественного про
изводства, регулирующей другие фазы воспроизводства — производство, распределение и потребление. Такую экономику, где обмен имеет в основном рыночную форму и становится ведущей фазой воспроизводственного процесса, можно с полным основанием называть рыночной экономикой. Следовательно, рыночной является не всякая экономика, где есть рынок, а лишь такая экономика, где рынок играет доминирующую роль, регулирует производство, распределение и потребление. Именно поэтому рыночная экономика и капиталистическая экономика в известном смысле аналогичные понятия. В то же время экономику СССР, где, бесспорно, существовал колхозный рынок, обладающий всеми свойствами рынка, но не играющий определяющую роль в воспроизводственном процессе в целом, вряд ли кто-нибудь назовет рыночной экономикой.
Таким образом, товарное производство, товарно-денежные отношения, закон стоимости, рынок возникают гораздо раньше и существуют намного дольше, чем рыночная экономика. При таком строгом понимании термина «рыночная экономика» он, безусловно, имеет право на употребление в науке.
Саморегулирующая способность рыночной экономики существует лишь в условиях мелкого товарного производства и свободной конкуренции, когда любое производство представлено некоторым числом относительно некрупных предприятий, конкурирующих между собой. Как известно, в развитых странах такая экономика уже не существует. В этих странах сегодня большинство отраслей экономики представлены крупными корпорациями, поведение которых весьма существенно отличается от теоретических рыночных представлений. Для современной крупной корпорации было бы непростительным легкомыслием производить продукцию, не будучи заранее уверенной в возможности ее реализации по заранее обусловленной цене. Поэтому на смену рынку приходит система контрактных отношений, а современная экономика развитых капиталистических стран из рыночной все больше превращается в контрактную с заранее обусловленными товарными потоками и фиксированными ценами.
В этой связи вспоминается следующая история. В 1990 г. группа видных бизнесменов из США приехала в СССР для заключения контрактов на очередную крупную поставку зерна. В свободное от деловых забот время они посетили Госплан СССР, чтобы пойнтере-
соваться, что вообще происходит у нас в стране. Представители руководства Госплана долго и скучно рассказывали им, что мы решили перейти в рыночную экономику, у нас будет свободная конкуренция, и на этой основе сложится высокая эффективность производства. Бизнесмены откровенно зевали. Присутствующий на встрече мой коллега Д. А. Мацнев, чтобы разрядить обстановку, вставил фразу: «А у нас кукурузный синдром». Бизнесмены проснулись и попросили разъяснить. Д. А. Мацнев пояснил: «В свое время Хрущев посетил США и, увидев успехи американского сельского хозяйства, спросил, чем они обусловлены? Ему ответили: „Мы сажаем кукурузу44.
Он вернулся и дал команду повсеместно сажать кукурузу. Точно так же — продолжал Д. А. Мацнев — наши современные советские руководители, посетив США, увидели успехи американской экономики, и на вопрос „В чем их причина?44 получили ответ: „А у нас рыночная экономика44. Наши руководители вернулись и дали команду переходить к рыночной экономике». Бизнесмены развеселились и наперебой стали объяснять, что в США давно уже нет свободного рынка. Все контролируется Федеральной резервной системой и профсоюзами. Чтобы изменить уровень цены или уровень зарплаты хотя бы на процент, нужно пройти не одну инстанцию. Так оценивают западные бизнесмены свою «рыночную» экономику.Заметим, что, утрачивая рыночные черты, современное капиталистическое производство не перестает быть товарным. В условиях сохраняющегося господства частной собственности товарно- денежные отношения полностью сохраняют свою силу. Сохраняется противоречие между частным и общественным трудом, абстрактным и конкретным трудом, продукт труда является товаром и т. п. Все это иллюстрация нетождественности понятий «рыночная экономика» и «товарно-денежные отношения».
Идеи рыночной экономики западные страны поставили нам вместе с другим залежалым товаром, вышедшим из употребления. В этом был определенный социально-политический и геополитический умысел: соблазнив нас рыночными прелестями, отбросить с передовых позиций в мире в число третьеразрядных стран, политически и экономически зависимых от крупных империалистических держав и транснациональных корпораций. Этот замысел полностью удался.
В ходе идеологической работы среди различных групп социалистически ориентированных сил, отстаивая научную позицию, приходится бороться не только со сторонниками рыночной идеологии, но и с «антитоварниками». Эта весьма обширная группа ортодоксальных марксистов, опираясь на цитаты из классиков, утверждает, что при социализме производство утрачивает товарный характер и продукт перестает быть товаром. В условиях господствующего положения общенародной собственности труд становится непосредственно общественным.
Исчезает противоречие между частным и общественным трудом, следовательно, и между конкретным и абстрактным трудом, теряют свое значение все категории товарного производства: деньги., цена, прибыль и т. п. Формируется «экономика потребительной стоимости», соответствующая основным целям социалистического производства — удовлетворению потребностей общества.Из этой теоретической схемы делаются важные практические выводы. Главный из них состоит в том, что социализм в СССР погубили «косыгинские» реформы, возродившие в стране товарно- денежные отношения, ориентацию производства на прибыль и т. п. Социалистическое возрождение, по мнению ортодоксальных «антитоварников», предполагает возврат к формам и методам хозяйствования, существовавшим в 30-50-х гг. При этом совершенно справедливо указывается на тот неоспоримый факт, что именно в эти годы советская экономика достигла величайших успехов. Приверженцы этой позиции, по-видимому, не понимают, что те формы и методы хозяйствования, которые были высоко эффективны в условиях простой структуры советской экономики 30-50-х гг., становились все менее эффективными по мере роста экономики и усложнения ее структуры.
Практическая вредность догматизма «антитоварников» состоит в том, что эта концепция мешает увидеть истинные причины разрушения социализма в СССР. Она препятствует нахождению новых конструктивных решений, обеспечивающих динамичное развитие социалистической экономики в условиях достигнутого в мире высокого уровня развития производительных сил. В политическом плане она отталкивает от социализма значительную часть населения страны, которое интуитивно ощущает несовершенство хозяйственной системы, существовавшей в СССР.
Таким образом, творческое развитие марксистско-ленинской теории социализма, отвечающее практическим задачам социалистического возрождения страны, делает необходимым борьбу на два фронта, с праворевизионистским «рыночным» уклоном, с одной стороны, и леводогматическим «антитоварным» уклоном — с другой. При этом невольно вспоминаются слова И. В. Сталина, который на вопрос: «Какой уклон хуже — правый или левый?» — ответил: «Оба хуже».