Абстрактность и безличность государства

Если мы говорим, что государство действует, то допускаем, что оно обладает некой общей волей, в соответствии с которой оно и действует. Но что такое воля и где, в каком конкретно органе, институте, феномене она сосредоточена? Скажем, в монархической Франции или самодержавной России можно было говорить о «воле» Франции или России, которая персонифицировалась в личности французского короля или русского царя. Очевидно, что весьма трудно, если не невозможно, во-первых, очертить конкретные контуры этой воли, во-вторых, определить, каким именно образом она выражается в личности конкретного короля и царя. Мало что можно сказать и о воле какого-либо народа или нации, поскольку они также представляют собой абстрактные понятия.

Речь, разумеется, идет об общей воле всей совокупности граждан и об их общем интересе. Мы рассматриваем важный принцип государства - универсализм, или всеобщность. Его в формальном смысле не интересуют специфически национальные стереотипы поведения, культурное своеобразие этнических, религиозных или иных групп. Они интересуют государство лишь в тех случаях, когда те наносят ущерб интересам и правам отдельного гражданина независимо от его социальной, национальной, религиозной принадлежности.

Назначение государства, не без оснований отмечал Э.

Государство обладает наиболее совершенной внутренней организацией и в силу этого способно добиваться эффективного подчинения реализации своих целей всех подданных или граждан. Государства - это конкретные политические образования, в отличие от цивилизации, мирового сообщества, международно-политической системы, которые не имеют собственных границ, пределов юрисдикции, официальных институтов и руководителей, полномочных принимать решения и реализовывать их, не обладающих контролем над ресурсами.

Этим располагает национальное государство, наделенное узаконенными полномочиями и средствами, чтобы мобилизовать своих граждан, собирать с них налоги, наказывать врагов и награждать друзей, объявлять и вести войны и многое другое, что не под силу, во всяком случае в обозримой перспективе, некоей «цивилизации» или какому-то культурному кругу.

Государство призвано обеспечить предсказуемость поведения как населения, так и общественных и политических институтов, осво- бождение людей от страха за свою жизнь, создание благоприятных условий для их безопасности и взаимодействия как граждан единого государства и т.д. Государственная власть носит институционализированный характер и отделена от личности конкретного руководителя, главы государства или правительства, находящихся у власти. Они в глазах управляемых предстают как простые агенты государства. ІЗ Поэтому основополагающими сущностными характеристика- < ми современного государства являются его абстрактность, без- * личность и анонимность. Большую часть истории человечества го- сударство носило персонифицированный характер, т. е. отожде- ствлялось с личностью определенного правителя или династией, и которой принадлежала власть в данном государстве.

хете, правовом характере и монополии на законное насилие, предполагающие единый, обязательный для всех правовой порядок, уничтожении неравенства и ликвидации разнообразия прав, которые зависели от социального, наследственного или иного статуса конкретного члена общества. Утверждаются равносущность всех граждан и принцип равного обеспечения их прав.

В современном национальном государстве само государство и государственный аппарат как бы отделены от работающих в них чиновников и служащих, правительство как таковое — от членов общества, в том смысле, что государство и правительство, государственный аппарат не являются собственностью тех, кто обеспечивает их функционирование. Политики, чиновники, должностные лица государства - наемные работники, нанятые им для выполнения определенных ролей и функций. Их мировоззренческие и иные позиции отодвинуты на второй план, приоритет отдается критериям профессионализма. Религия и идеология, которые при всех их различиях эпистемологического, сущностного и концептуального характера в методологическом плане представляют собой однопорядковые явления, отделены от государства.

Парламентская демократия с ее этнокультурным, социальным, социокультурными и иными формами плюрализма не приемлет ни государственной религии, ни государственной идеологии. Признав плюрализм интересов и партий, религиозных, этнокультурных, социально-экономических и иных различий, нельзя не признать плюрализм идеологий или идеологических течений в каждой отдельной стране, позиции которых по ряду важнейших вопросов совпадают, особенно в том, что касается системообразующих аспектов.

Абстрактность и безличность государства особенно отчетливо проявляется в феномене бюрократии или бюрократизма, ставшем основой совершенно нового образования — анонимной власти - в лице современного бюрократического государства. Она превратилась в неотъемлемый элемент современных организаций, а также всех политических систем. М. Вебер рассматривал бюрократию как систему административного управления, характеризующуюся следующими признаками: иерархия соподчиненности и ответственности; безличность, т. е. выполнение функций в соответствии с четко фиксированными правилами; постоянство, в соответствии с Которым работа выполняется в течение полного рабочего дня 103

на постоянной основе при гарантии занимаемого места и продвижения по службе; профессионализм.

Конечно, не все могут согласиться с такой оценкой, но эти и подобные им признаки отражают сущность бюрократии. Именно с помощью бюрократического аппарата, как считал Вебер, были преодолены негативные последствия сословного порядка и передачи феодальной власти по наследству.

Один из атрибутов бюрократического аппарата — класс чиновников, оплачиваемый из государственной казны. Содержание огромной армии таких служащих возможно только в условиях современной «денежной» экономики. Разумеется, любое государство немыслимо без категории служащих и чиновников, обеспечивающих его повседневное функционирование.

Эта категория лиц играла немаловажную роль в Древнем Египте, империи Ахеменидов, Римской империи. Апофеозом, своего рода гимном бюрократии стала система обоснования государства и власти, разработанная Конфуцием. Ему принадлежит образ «благородного сановника» — цзюн-цзы, с помощью которого он поднял вес и значение бюрократии в системе управления и в обществе на беспрецедентную высоту.

Бюрократии предписывались весьма широкие и важные функции по соблюдению ритуала, правил (ли), рассматриваемых в качестве основы законности и жизнеспособности государства, а также по их реализации.

га И ное дело современный аппарат государственно-административ- и ного управления, который невозможно представить без четких ра- ? ционально разработанных формальных норм и правил, без стро- -Э- гой профессионализации политики, что ассоциируется с бюрок-

о

g ратией. Его особенность состоит в том, что он носит постоянный J характер. В отличие от высших органов власти, находящихся в пря- ^ мой зависимости от результатов избирательной борьбы и расста- новки сил в парламентах, госаппарат не зависит от этих колеба- га ний и перестановок на вершине государственной машины. Будучі чи инструментом непосредственных властных функций, армия чиновников и служаших продолжает работать независимо 104 от правительственного кризиса, роспуска парламента, до-

срочных выборов и т.д. И если главы правительств, министры и администраторы высшего звена приходят и уходят, то основная масса чиновничества составляет стабильный костяк системы управления. Поэтому неудивительно, что чиновничество стало могучей и влиятельной силой, подчас независимой от смены правительства и выборных органов власти.

Абстрактность и безличность, как и другие основополагающие атрибуты современного демократического государства, наиболее отчетливо проявляются в принципе правозаконности, являющемся первоосновой правового государства. Как показывает исторический опыт, власть варьируется от состояния полной анархии до жесточайшей диктатуры. В сущности это - неразрешимая антиномия. Можно привести примеры, свидетельствующие о том, что анархия, беспорядок, революция кончаются установлением самых крайних форм всевластия.

Когда перестают действовать внутренние обязательства, в действие вступают внешние формы, призванные обеспечить организационные принципы.

В Новое время более или менее приемлемое решение данной проблемы было найдено на путях создания политической демократии и правового государства. Как уже отмечалось, государство основано на силе, но в правовом государстве эта сила узаконена, более того, она строго подчинена нормам права. Отвергая постановку вопроса о первичности права государству или наоборот, германский правовед Г. Хенкель не без оснований утверждал, что «государство есть право как нормирующая деятельность, а право есть государство как нормированное состояние».

В правовом государстве они взаимно предполагают и дополняют друг друга. Государство становится правовым именно потому, что оно подпадает под власть права. В правовом государстве четко и точно определены как формы, пути и механизмы деятельности государства, так и пределы свободы граждан, гарантируемые правом. Это значит, что государство связано правом; оно вправе разрабатывать и принимать тот или иной закон, но само также 105

обязано действовать в рамках этого закона, подчиняться ему. Государство, издавшее закон, обязано уважать его до тех пор, пока он действует, хотя оно правомочно и пересмотреть его или даже отменить. Более того, государство подсудно своему же суду и может быть осуждено им. Именно это в значительной мере и обеспечивает правовой характер государства.

Представление о правовом государстве ассоциируется с двумя основополагающими принципами: порядком в государстве и защищенностью гражданина. Отцам-основателям либерального мировоззрения принадлежит идея о том, что в государстве должны властвовать не отдельные личности, а право и законы. Задача государства состоит в том, чтобы регулировать отношения между свободными гражданами на основе строгого соблюдения права и законов, призванных гарантировать свободу личности, неприкосновенность собственности и другие права человека и гражданина.

В правовом государстве только законно избранное правительство правомочно применять силу в качестве инструмента принуждения. Как подчеркивал немецкий правовед XIX в. Р. Еринг, право никогда не может заменить или вытеснить основную стихию государства — силу. Слабость власти есть смертельный грех государства, в глазах людей она зачастую менее простительна, чем жестокость и произвол со его стороны. В мусульманском мире средневековья был весьма популярен хадис: «Имам-деспот лучше смуты». В Европе в период религиозных войн формировалось убеждение в том, что даже t тирания лучше гражданской войны, ввергающей народ в хаос. < И действительно, нередко для большинства людей важнее быва- Л ет эффективность и дееспособность власти в обеспечении порядка н в обществе, нежели ее легитимность и демократичность. Именно в го силу слабости власти, ее неспособности защищать интересы как и своих граждан, так и национально-государственные интересы Вей- Ї; марская республика рухнула под натиском национал-социалист-

-§- ского движения, установившего в Германии самую свирепую тира-

о

g ническую диктатуру.

J Правовое государство призвано достичь более или менее при- ^ емлемой гармонии между властью государства и принципом Прага вовой самостоятельности подвластного. Задача, прямо скажем, „ весьма трудная, особенно если учесть антиномичность отношений ^ власти и права. «Власть, — писал В. П. Вышеславцев, — стремится сбросить с себя оковы права и всегда получает известную 106 сферу, непроницаемую для права. Право всегда стремится

подчинить себе власть, сделать ее ненужной, ибо право есть, по своей идее, взаимодействие свободных и равных лиц, есть идея безвластной организации» |10, с. 222).

Если власть в принципе содержит момент бесконтрольности и произвола, то право не признает их. Во власти всегда есть бесправие, а в праве — безвластие. Но это отнюдь не значит, что право и власть несовместимы и исключают друг друга. В действительности они не только взаимоисключают, но и взаимно дополняют друг друга.

Таким образом, в правовом государстве должен господствовать закон, а не люди, функции государства состоят в регулировании отношений между гражданами на основе закона. При таком понимании сила государства, на которой оно основано, законна лишь в том случае, если она применяется в строгом соответствии с правом, если она всецело служит праву. Причем закон, каким бы суровым он ни был, обязывая отдельного гражданина к соблюдению общепринятых правил поведения, в то же время ставит четко очерченные границы прерогативам государства в отношении индивидуальной свободы.

Подзаконность государственной власти дополняется признанием за отдельной личностью неотъемлемых и неприкосновенных прав, предшествующих самому государству. Именно при таком подходе свободу можно рассматривать как право каждого индивида делать то, что позволяют законы. В правовом государстве законы имеют одинаковую силу для всех без исключения членов общества, независимо от их социального, политического или иного статуса, защита отдельного человека от власти и произвола соответствует защите всех. Поэтому личное право невозможно без гарантии в политическом праве, уравновешивающем всех друг перед другом. Как писал К. Ясперс, «даже величайшие заслуги перед государством не являются основанием неприкосновенности власти индивидуума... и даже лучший из людей может стать опасным, если его власть не сдерживается определенными ограничениями» [91, с. 174).

Прочная власть — это власть плюс законность. Ее прочность зависит как от ее эффективности, так и от законности. В этом контексте следует провести различие между законом и правозаконнос- тью. Но для понимания этого положения необходимо осознание различия между законом и правом. Например, Кельзен утверждал, что, поскольку законность есть формальное соответствие правовым нормам, любое государство есть правопорядок и, соответственно, - правовое государство. Верно, что закон представляет 107

собой важный инструмент и атрибут любого государства, обеспечивающий его универсальность. Он обладает некоторой формой всеобщности в том смысле, что его правомерность и авторитет должны признать все и все должны ему подчиняться. Как справедливо подчеркивал В. П. Вышеславцев, закон есть первая субстанция власти: «Все великие властители и цари были прежде всего законодателями (Соломон, Моисей, Наполеон, Юстиниан). В законе и через закон власть существенно изменяется: она перестает быть произволом и становится всеобще-обязательной нормой» |10, с. 230].

Однако, если принять позицию Кельзена, то любой закон, принимаемый в любом государстве, по логике вещей надо признать пра- возаконным. В целом трудно себе представить государство без законов и определенных правовых норм. Любое государство есть определенный законом правопорядок. Мы говорим о римском праве, но в то же время исходим из того, что правовое государство — это исторический феномен, возникший на известном этапе исторического развития западного общества, а именно: в Новое время с возникновением буржуазных общественных отношений. Это по сути означает, что республиканский и императорский Рим имел право, правопорядок, но в то же время не был правовым государством.

В данной связи обращает на себя внимание тот факт, что выражение lex Romanae можно перевести и как римский закон, и как римское право. Здесь нет сколько-нибудь четкого разграничения между правом и законом, между правом и государством. Все древние и сред- 5 невековые государства имели законы и правопорядок, не будучи < правовыми государствами. Причем это относится ко всем без ис- * ключения формам правления: деспотической, аристократической, н олигархической, республиканской и т.д. То же самое относится и к га современным тоталитарным государствам, которые зиждились на и беззастенчивом нарушении основополагающих прав человека, д Правозаконность предполагает, что государство может принять, -е- регулировать, модифицировать и исправлять законы не самочинно, g а лишь в известных, установленных правом ограниченных пределах. J Одним из первых эту мысль сформулировал Т. Гоббс: никакие реше- ^ ния «предыдущих судей, какие когда-либо были, не могут стать зато коном, если они противоречат естественному праву» 121, т. 2, с. 215]. то Но история Нового и Новейшего времени знает немало приме- if ров, когда этот принцип явно или неявно нарушался. Даже в условиях демократии большинство может действовать законно 108 и вместе с тем нарушать принципы правозаконности и спра- ведливости. Поэтому ряд исследователей совершенно справедливо указывали на то, что демократия способна привести к установлению самой жесткой диктатуры. Об этом убедительно свидетельствуют перипетии прихода к власти Гитлера в 1933 г.

В тоталитарном же государстве действия аппарата насилия, как правило, не ограничиваются заранее установленными правовыми и законодательными нормами и правилами. В условиях персонификации политических режимов, отождествления государства с личностями конкретных вождей или фюреров право и закон служили режиму, а не наоборот. Поставленные на обслуживание партийно- политических и идеологических целей, они часто приносились в жертву политической, идеологической, революционной или какой- либо иной целесообразности, руководствовались соображениями национально-государственных, классовых и других интересов. Следует отметить, что эти моменты могут быть фиксированы в законе, указе или постановлении правительства или какого-либо другого государственного органа, но от этого их действия отнюдь не станут правозаконными. В принципе можно узаконить любой госорган, любой режим, но при этом не делая их правозаконными.

Контрольные вопросы 1.

Объясните системные и структурные характеристики мира политического. 2.

Какое место занимает государство в политической системе? 3.

Каковы основные сущностные характеристики государства? 4.

Каковы основные сущностные характеристики власти? 5.

Каково соотношение государства и власти? 6.

Что вы понимаете под легитимностью власти? 7.

Назовите основные формы легитимизации власти. 8.

Что вы понимаете под суверенитетом? 9.

Что такое монополия на законное насилие?

10. Что подразумевается под абстрактностью и безличностью государства и власти?