БЕЛОРУССКАЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕЯ И РУССКАЯ ИДЕЯ: КОНЦЕПТЫ И ПРАКТИКА В.А. Мельник

Тема доклада побуждает спросить: почему в одном случае используется слово «национальная», а во втором - нет? Тут дело не только в том, что в белорусском политическом лексиконе встречается только понятие «национальная идея», а в российском оба варианта - «русская идея» и «русская национальная идея».

Начнем с констатации того факта, что латинский термин «nation» («нация») вошел в российский, а значит, и белорусский политический лексикон во второй половине XIX века и особенно активно стал использоваться с начала XX века приверженцами либеральной и социалистической идеологий или, иначе говоря, сторонниками западнического идейно-политического течения.

Заимствование произошло не в то время, когда данный термин использовался в средневековых университетах для обозначения групп студентов сообразно их принадлежности к тому или иному землячеству. Согласно классическому словоупотреблению римлян, термин «natio», равно как и «gens», отождествлялся с термином «lingua» и противопоставлялся понятию «civitas» («государство»). Русскими аналогами терминов «natio», «gens» и «lingua» являются слова «род», «народ», «племя», «язык». В этом можно убедиться, обратившись к «Толковому словарю живого великорусского языка» В.И. Даля. Слово «нация» его автор определили как «язык, племя, колено; однородцы, говорящие одним общим языком», слово «народ» он определил как «люд, народившийся на известном пространстве; люди вообще; язык; племя; жители страны, говорящие одним языком», а слово «язык» - и как «народ, земля, с одноплеменным населением своим, с одинаковой речью».

А.С. Пушкина «всяк сущий в ней язык».

В русский язык термин «нация» был инкорпорирован в то время, когда на самом Западе он имел уже иное значение, а именно использовался для обозначения всех членов политически, т. е. государственно, организованного сообщества людей, независимо от происхождения и культурных особенностей различных групп. Окончательно в этом значении термин «нация» утвердился после американской и французской революции конца XVIII века. С этого времени он стал служить задаче объединения в единое целое либо полиэтнического населения существовавших в то время в Европе суверенных территориальных государств (например, Франции), либо раздробленного в территориально-организационном отношении культурно родственного населения в едином суверенном государстве (например, Италии или Германии). В этом своем значении термин «нация» уже не противопоставлялся понятию «государство», а отождествлялся с ним.

Государства, население которых осознает себя единым суверенным политическим сообществом и определяет себя нацией независимо от культурных особенностей различных его групп (языка, вероисповедания, обычаев, нравов и т. д.), стали называть национальными государствами или нациями-государствами. В этом смысле термин «natio» в политическом лексиконе западных стран употребляется и по настоящее время. Отсюда и смысл понятия «идея нации», или «национальная идея», как идея суверенитета, единства и целостности (неделимости) под названием «нация» всего населения существующего территориального государства либо как идея создания автономии (или суверенного политического образования) территориальной группой людей, входящей в состав населения какого-либо государства, но заявившей о себе в качестве особой нации.

Что касается отдельных культурно самобытных групп людей, входящих в состав политически организованного сообщества и не претендующих на статус особой нации, то для их обозначения здесь используются не понятия «нация», «национальность» или «национальное меньшинство», а греческий термин «этнос», который на русский язык также переводится как «род», «народ», «племя», «язык».

Будучи импортированным в XIX в. в Россию, термин «нация» стал использоваться здесь в старом (средневековом) его значении, а именно для обозначения культурно самобытных групп людей или, говоря по-русски, отдельных племенных общностей (языков), обилием которых отличалось и отличается население российского государства. При этом практический политический лозунг был воспринят от нового значения термина «нация», и стал истолковываться в том смысле, что каждая этническая группа или, согласно новому ее обозначению, нация имеет право на создание собственного государства или, как минимум, автономии в составе существующего государства.

Этот лозунг эксплуатировали при поддержке извне в своих конъюнктурных политических интересах (развал самодержавия как путь к власти) и либералы, и социалисты всех мастей. Под этим лозунгом Россия шла к своим катастрофам XX века. И это свое наследие российская политическая элита еще не преодолела, несмотря на принимаемые отдельными учеными, наиболее известным из которых является историк В.А. Тишков, и практическими политиками усилия. Свидетельством тому являются первые слова преамбулы российской Конституции: «Мы, многонациональный народ Российской Федерации». Кстати будет заметить, что ни одно другое государство мира не декларирует свою многонациональность хотя население некоторых из них не менее разнообразно в этническом отношении, чем российское население.

Логическим следствием указанного истолкования термина «нация» стало и понятие «белорусская нация», появившееся как заявка на государственное самоопределение белорусской этнической общности. Впервые термин «нация» для обозначения, говоря словами Е. Карского, «белорусского племени» (именно это слово использовано применительно к белорусам в составленной им в 1903 г. этнографической карте) употребили отечественные народники в 1884 году в изданных ими в Петербурге двух номерах журнала «Гомон».

Аксиомой политической науки является положение, согласно которому само- оформиться и утвердить себя в качестве суверенного международно-правового субъекта может только достаточно сильная или, иначе, конкурентоспособная территориальная группа людей. Нередко этого удается достичь только в результате тяжелой вооруженной борьбы, В задачу данной статьи не входит рассмотрение всех обстоятельств, связанных с обретением белорусской общностью собственной государственности. Но нельзя не заметить, что это явилось результатом, с одной стороны, катастрофы российской государственности начала XX в., а с другой - поистине неоценимой помощи братского русского народа в создании, сохранении и укреплении белорусского государства.

Важно подчеркнуть, что белорусское государство со дня его провозглашения и по настоящее время является государством всего населения, проживающего на его территории, независимо от этнической или конфессиональной принадлежности различных его групп. Хотя его создание и мотивировалось правом белорусского этноса на самоопределение, оно никогда не было националистическим или этнократическим государством. Его учредителем является все население страны, о чем сказано в преамбуле Конституции Республики Беларусь, которая начинается словами: «Мы, народ Беларуси». Это означает, что в отечественном политическом лексиконе термин «белорусская нация» употребляется в современном европейском значении понятия «нация», а именно как сообщество всех граждан Республики Беларусь. Хотя при этом и не преодолена привычка использовать термин «национальность», который в сущности своей равнозначен термину «нация», для обозначения различных этнических групп, которых насчитывают в составе населения Беларуси порядка 150-ти.

Теперь обратимся к терминам «русская идея» и «русская национальная идея». Заметим сразу, что в том значении, в каком их употребляют в российском политическом лексиконе, они коррелируют друг с другом, в них имеются общие сущностное ядро. Но по своему содержанию оба эти термина ничего общего не имеют с европейским понятием «национальная идея».

Зародыш концепта «русская идея» можно обнаружить уже в первом русском политическом трактате «Слово о законе и благодати», написанном киевским митрополитом Илларионом в 1049 году. Автор «Слова» приравнивает деяние князя Владимира по христианизации Руси к апостольским деяниям, что явилось, по его мнению, основанием особого расположения Всевышнего к правителям земли Русской: «...Сошло на него (князя Владимира - В.М.) посещение Всевышнего, призрело его всемилостливое око благого Бога» [2, с. 75]. Заложенная Илларионом еще в не вполне явном виде идея особой роли в мире русского народа и его государства свою явную форму приобретает в историософской концепции псковского монаха Филофея (XVII в.), известной под названием «Москва - третий Рим». В ней прямо указывается, что милостью Божией на русский народ возложена миссия хранителя чистоты христианской веры, а значит, и объединителя народов во вселенское братство на основе православной веры. «Все христианские царства, пишет Филофей, пришли к концу и сошлись в едином царстве нашего государя, согласно пророческим книгам, и это - российское царство: ибо два Рима пали, а третий стоит, а четвертому не бывать» [3, с. 30].

Эта мысль Филофея и стала сущностным ядром концепта «русская идея», разрабатывавшего рядом мыслителей религиозной направленности в XIX-XX вв. Сам термин «русская идея» принадлежит писателю Ф.М. Достоевскому, затем он становится основным в историософских изысканиях философов В.С.

Н.Ф. Фёдорова, В.В. Розанова, С.Н. Булгакова, Н.А. Бердяева, П.Н. Савицкого,

С.Л. Франка, Н.О. Лосского (кстати, он белорус по происхождению, уроженец Витебской губернии), П.А. Флоренского, И.А. Ильина, А.Ф. Лосева, А.В. Гулыги

А.С. Панарина и др. Все они историческое призвание русского народа, возложенное на него мыслию Бога, видели не в его обособлении от других племен и народов, а в утверждении братского единения с ними без какого-либо исключения. К примеру, русская идея, согласно В.С. Соловьёву, «представляет собой лишь новый аспект самой христианской идеи, что для осуществления этого национального призвания нам не нужно действовать против других наций, но с ними и для них» [4, с. 256].

Очевидно, что концепт «русская идея» отражал тот факт, что Россия исторически развивалась не под знаком национальной идеи как стремления определенной территориальной группы людей к обособлению, гомогенизации и созданию собственного суверенного государства, а под знаком идеи братства народов как идеи объединения в одном государстве различных «языков» («племен», «народностей») с сохранением культурного своеобразия каждого из них. Именно на такой основе на евразийском пространстве сложилось самое крупное в мире по своей территории государство - Россия, объединяющее в своем составе более 180 весьма многочисленных этнических групп и общностей.

Так же, как и в прошлом, современные поиски смысла «русской идеи» имеют своей целью указать исторически значимую цель, на реализацию которой должны быть направлены усилия русского народа и его государства. Причем ныне этот термин время от времени добавляется слово «национальная» - «русская национальная идея», - от чего смысл самого концепта («миссия русского народа») не меняется. Именно в таком значении истолковывается понятие «русская национальная идея», когда его употребляют, скажем, председатель ЦК КПРФ Г.А. Зюганов (идея создания общества социальной справедливости) или известный неоевразиец А.Г. Дугин (идея создания евразийского общества мобилизационного типа) [5, с. 121] [6, с. 570].

Итак, имеем дело с двумя концептами - «белорусская национальная идея» и «русская идея», - которые при формальном подобии различаются сущностью своего содержания. Первый из них никакой историософской или историцистской идеи не заключает, а означает лишь стремление культурно самобытный или просто территориальной группы людей - в данном случае населения Беларуси - определять себя в качестве нации и по своему усмотрению распоряжаться своей судьбой в целях обеспечения своего исторического существования. Второй концепт в различных его модификациях сводится к указанию той исторической цели или социальной идеи (отсюда и слово «идея»), на реализацию которой должны быть направлены усилия русского народа и созданного им государства.

Как показал исторический опыт, концепт «русская идея» был достаточно результативной идеологемой на протяжении столетий, в течение которых русское государство превратилось в одно из самых величайших в мире. Однако этот концепт оказался совершенно неэффективным, когда в российское общественное сознание был внедрен концепт «национальная идея» и в практическом отношении был применен к многочисленным этническим группам, населявшим российские государство. Именно это явилось одним из серьезнейших факторов двукратного разрушения российского государства на протяжении XX века - Российской империи в его начале и Советского Союза в его конце.

Становится очевидной необходимость преодоления традиции трактовки «русской идеи» и «белорусской национальной идеи» как некоей абстрактной идеи или идеальной цели, на реализацию которой должны быть направлены усилия наших народов. Этот вывод не следует понимать как призыв к отказу от формулирования целей и задач общественного развития. Разумеется, без четко поставленных целей, направленных на решение насущных социальных проблем, на укрепление национальной безопасности, не может быть политики как таковой. Сплачивает нацию эффективная политика, обеспечивающая устойчивое развитие общества. Речь идет о преодолении подхода к пониманию национальной идеи как некой панацеи, которая сама по себе сплотит народ, мобилизует его на великие свершения и, в конечном счете, сделает его счастливым.

История Нового времени убедительно показала, что мобилизует территориальную группу людей на совместные действия именно ее осознание себя в качестве единого народа или нации. Нельзя сказать, что такое понимание национальной идеи, а значит, и нации совершенно отсутствует в общественном сознании наших стран. Хотя и медленно, оно все же пробивается через идеологические нагромождения прошлого. Однако оно не стало достоянием массового сознания и стереотипом мышления научной и политической элиты России и Беларуси. Прежняя терминология присутствует в названиях и текстах законодательных актов. О Конституции Российской Федерации упоминалось выше. В Республике Беларусь в 1992 г. принят Закон «О национальных меньшинствах в Республике Беларусь». В России обсуждается проект федерального закона «Об основах государственной национальной политики Российской Федерации».

Актуальность поставленных вопросов возрастает в связи с признанием учеными и политиками ведущих западноевропейских стран, таких как Англия, Германия и Франция, провала проводившейся здесь политики мультикультурализма, основанной на постулате о позитивном значении культурного многообразия политически организованного сообщества. «Мы слишком много беспокоились об идентичности приезжих и слишком мало - об идентичности коренных жителей», - заявил, например, президент Франции Н. Саркози [7, с. 30]. Подобные утверждения последовали после того, как эти страны столкнулись с явлением вытеснения доминирующих в них культур, основными творцами и носителями которых являются титульные этносы. В сущности, данным признанием актуализирован вопрос о приобщении различных этнических групп к культуре титульного этноса, чем сопровождался процесс образования европейских наций и без чего проблематичным становится сохранение социокультурной идентичности нации как политического целого.

Таким образом, белорусскую национальную идею в ее современной интерпретации можно определить следующим образом. Это идея обеспечения суверенитета, безопасности и всестороннего развития белорусской нации, понимаемой как совокупность всех граждан Республики Беларусь, превращения Беларуси в сильное и процветающее государство путем его включения прежде всего во внутрицивилизацион- ные интеграционные процессы и через них - в формирование мироустройства XXI века.

Литература

1. Публицистика белорусских народников. - Минск, 1983.
2. Илларион. Слово о Законе и Благодати. - М., 1994.
3. Филофей. Послание о неблагоприятных днях и часах // Русская идея: сборник произведений русских мыслителей. - М., 2002. - С. 25-31.
4. Соловьёв, В.С. Русская идея // Русская идея: сборник произведений русских мыслителей. - М., 2002. - С. 227-256.
5. Зюганов, Г.А. Русский социализм - ответ на русский вопрос // Русская нация - системообразующее ядро российской государственности. - М., 2007. - С. 116-138.
6. Дугин, А.Г. Основные принципы евразийской политики // Основы евразийства. - М., 2002.
7. «Планета». - 2011. - № 2.