— Захватывающая и драматичная история. Я не сомневаюсь, что у присутствующих имеются многочисленные к Вам вопросы. Надеюсь, Вас не затруднит дать на них ответы по существу? Если нет, то прошу, господа, открыть ваши шлюзы любопытства, — сказал Рузвельт, слегка улыбаясь и чуть склоняясь торсом к Сталину, а затем обернулся к присутствующим. — Скажите, пожалуйста, что именно Вас не устраивает в современной России? — задал вопрос Аристотель. — Если коротко, все. Но если Вы ждете развернутый ответ, то он будет таким. Меня, прежде всего, оскорбляет возврат к немыслимому для развитой страны имущественному расслоению, бывшему до революции. Положение, при котором уровень жизни доходов богатого меньшинства в 40-50 раз превышает соответствующий показатель у бедного меньшинства, я считаю откатом в восточные деспотии или позорной сдачей капитализму. Как можно мириться с тем, что некогда вторая сверхдержава мира по уровню ВВП, обладающая самыми богатыми в мире сырьевыми ресурса-. ми, ныне очутилась среди развивающихся стран, заняв то ли 50-е, то ли 60-е место в ряду процветающих стран мира. Вместо того, чтобы жить собственным трудом, Россия превратилась в пошлого рантье, бездарно паразитирующего на баснословных богатствах своих природных недр. Я считаю позорным, что по уровню коррумпированности, Россия занимает одно из первых мест в мире, разделяя это «почетный» статус с самыми отсталыми странами Африки. Воруют в ней все, кто только и сколько может, да так, как при царях не воровали. Честные люди на этом фоне выглядят юродивыми, не от мира сего. В армии царит неслыханная в мои времена дедовщина. Десятки и сотни солдат ежегодно кончают собой из-за неуставных отношений с сослуживцами и начальством. Милицию я вынужден отметить особо. Такого как сегодня разложения в рядах этого органа, призванного обеспечивать покой и порядок мирных граждан, не было даже в царской полиции. 232 Глава 5. Рождение и распад СССР Я считаю позорным, что сразу после войны во всем СССР насчитывалось 678 тысяч детей-сирот. Сегодня в России, население которой примерно вдвое меньше того, что было в СССР, таких детей почти 900 тысяч. Мы превратили труд в дело доблести, чести и геройства, у нас простой человек впервые в своей истории поднял голову, расправил плечи, почувствовал себя хозяином собственной жизни и своей земли. У советского человека было развито чувство коллективизма, солидарности и взаимной выручки. Ему были свойственны высокие идеалы и вера в светлое будущее на этом свете. Сегодня россияне стали агрессивными эгоистами и индивидуалистами, а унизительная для разума поповская духовность заменила ему универсальную светскую нравственность. Взрывы в московском метро 29 марта 2010г., когда автовладельцы, пользуясь возникшим транспортным коллапсом, в десять раз взвинтили цены за проезд, с отрезвляющей ясностью показали как низко пала мораль москвичей. Вот так наши горе-демократы из своих корыстных побуждений развратили советского человека, принудив его обменять свободу на рабство у вещей и собственности. Поистине, с большим основанием, чем по отношению к Дании Гамлет мог бы сказать: «Прогнило все в Российском царстве-государстве». Вот они плоды буржуазной контрреволюции, отбросившей Россию далеко назад. Наступило молчание, которое прервал Аристотель своим вопросом. — Но разве сам факт стремительного распада СССР не свидетельствует об имманентной слабости созданной Вами системы? — Никоим образом, — возразил Сталин. — Ведь сохранились же коммунистические идеалы на Кубе и во Вьетнаме, а в Китае их не смогли поколебать даже рыночные отношения, поставленные на службу обществу. — Как раз пример континентального Китая свидетельствует, на мой взгляд, о прямо противоположном. О том, что отход от марксистских идеалов позволил им совершить головокружительный рывок в экономической сфере, — парировал его слова Аристотель. — Этот отход представляет собой тактическую уловку, повторение НЭПа — новой экономической политики (заявленной еще Лениным) в изменившихся исторических условиях. — Тогда в чем Вы видите причину столь плачевного конца СССР, — продолжал допытываться Аристотель. — В том, что у СССР было три врага: два внутренних и один внешний. Внутренние — это глупость Хрущева, как я уже говорил, и тугодумие и близорукость его преемников (к сожалению, всей российской политической элиты), с одной стороны. С другой — тщеславная, поверхностно мыслящая и диссидентствующая интеллигенция, ищущая гибельной для порядка свободы. Замечу попутно, что ее нападки на меня были вызваны тем, в том числе, что она не смогла признать очевидное: великие сверше- 5.3. Дискуссия 233 ния требуют великих жертв, и построение нового, не бывалого ранее мира не может обойтись без неизбежного и по необходимости — обильного кровопролития. Такова диалектика истории. Внешний же противник, сокрушивший СССР — мировая капиталистическая система во главе с США, — сказал Сталин, чуть скосив глаза в сторону Рузвельта. — Господин Сталин, заведомое большинство историков придерживается мнения, что инициатива в развязывании 2-й Мировой войны принадлежит Гитлеру. Но существуют и другие точки зрения. В Польше, например, распространено убеждение, что Вы несете ответственность за ее развязывание не меньшую, нежели Гитлер. Что толчком к войне послужили секретные протоколы к пакту «Молотова—Риббентропа», который предусматривал раздел Польши и сфер влияния в Европе, и подписанному в августе 1939г. Как Вы прокомментируете это суждение? — обратился к Сталину Геродот, переводя обсуждение, как ему показалось, в более безопасное русло. — Какой именно раздел Польши Вы имеете в виду: осуществленный Екатериной II в 1772 г., или разделы 1793 или 1795 гг.? Шутка. Россия и Польша всегда были плохими соседями друг для друга. Полякам, конечно же, неприятно вспоминать имена Минина и Пожарского, которые в начале XVII в. спасли Россию от их нашествия. Им, подозреваю, не хочется думать, о том, что в самый разгар нашей Гражданской войны в 1920 г. именно они в союзе с белогвардейцами Врангеля составили костяк 3-го похода Антанты на Советскую Россию, вторглись в Украину и захватили Киев и Минск. И только с огромным трудом Красная Армия отбила неприятеля и, перейдя в контрнаступление, вышла на территорию Польши. Правда, развить свой успех она не смогла, так как поляки сумели организовать успешную оборону (подвел «гениальный» Тухачевский). В результате чего обе наши страны, крайне обессилев, были вынуждены подписать мирный договор. По нему, к великому сожалению для украинцев и белорусов, западные части их исторической территории оставались в составе Польши. Мало того, на их землях поляки-оккупанты творили неслыханные зверства. Наступление польских войск на Украине сопровождалось еврейскими погромами и массовыми расправами над пленными красноармейцами, евреями и людьми, сочувствующими советской власти, и даже тех, кто «выглядели как большевики». В Ровно поляки расстреляли более трех тысяч мирных жителей. В местечке Тетиев убито было четыре тысячи евреев. За сопротивление при реквизициях продовольствия были полностью сожжены многие деревни, а их жители расстреляны. Согласно российским источникам, из 200 тысяч попавших в польский плен красноармейцев, около 80 тысяч погибли от казней, пыток, голода и болезней. Поляки, правда, утверждают, что в плену у них находилось только 85 тысяч 234 Глава 5. Рождение и распад СССР красноармейцев, из которых погибло «только» 20 тысяч. Почти ровно столько, сколько было расстреляно польских офицеров под Катынью. Почему же поляки помнят только трагедию Катыни и ничего не говорят о своих преступлениях перед Россией? Впрочем, вернемся к делам в Европе, где в конце 30-х годов возникают триумвират и дуумвират великих держав: СССР, Англии в союзе с Францией и Германии в союзе с Италией. Всех их объединяет одно чувство — недоверие, даже к союзникам. Никто не доверяет никому, все надеются остаться в стороне, когда дело дойдет до столкновения. Сегодня постфактум легко судить, что было бы, если бы... Тогда же все стремились обезопасить себя за счет другого, и от этого нервы у всех были напряжены до предела. Что, разве мы не знали о патологической ненависти к Советской России американской элиты, всех этих миллиардеров, политиканов и манипуляторов общественным мнением, всех этих господ Рокфеллеров и Гуверов, определявших политику США? Разве было для нас секретом, как господин Черчилль уничижительно отзывался о нас? Он этого и не думал скрывать. Вот потому мы и предпочли играть на два фронта. С моей точки зрения, все началось с аншлюса Австрии в марте 1938г., когда Запад отказался даже от символических жестов его непризнания. Не состоялось сессии Лиги Наций, не последовало дипломатических протестов, главы западных правительств словно воды в рот набрали. И только наше министерство иностранных дел выступило с предостережением, заявив, что «международная пассивность и безнаказанность агрессии в одном случае фатально повлекут за собой повторение и умножение таких случаев». И далее мы выразили готовность участвовать в коллективных действиях, которые имели бы целью приостановить дальнейшее развитие агрессии, а также приступить немедленно к обсуждению с другими державами практических мер, диктуемых обстоятельствами. Ибо, как было заявлено, «завтра может быть уже поздно». Ответом нам было молчание. Впрочем, нет. МИД Великобритании выразилось в том духе, что правительство Его Величества тепло бы приветствовало конференцию, однако при существующих обстоятельствах ее не представляется возможным организовать. В итоге, как и следовало ожидать, участь Австрии должна была разделить Чехословакия, в которой нацисты из Судетской области подняли восстание. Мы предвидели такой сценарий развития дел, и в мае того же 1938 г. я заявил, что СССР готов оказать ей помощь, даже если союзная с ней Франция откажет ей в этом. И подкрепил слова делами, выдвинув 30 дивизий Красной Армии к западным границам. Как реагировали Англия с Францией? 29-30 сентября они совместно с Германией и Италией договорились в Мюнхене об ампутации от Чехословакии Судетской области 5.3. Дискуссия 235 и передаче ее Германии. Чехословакия же, в знак «благодарности» расторгла с нами договор и запретила деятельность компартии. И никто иной, как Вы, господин Черчилль, признавали, что «расчленение Чехословакии под нажимом Англии и Франции равносильно полной капитуляции западных демократий перед нацистской угрозой. Речь идет об угрозе свободе и демократии всех стран». Я не ошибаюсь, господин Черчилль? — сказал Сталин, поворачиваясь к Черчиллю. — Нет, именно так я и отреагировал на Мюнхенское соглашение, — признал Черчилль. — Вот видите, я как в воду глядел, — продолжил Сталин свой монолог, удовлетворенно кивая головой. — Ибо не прошло и полугода, как Гитлер окончательно проглотил Чехословакию, введя в нее войска (в нарушение Мюнхенского соглашения), и создав на ее территории протектораты Богемию и Моравию. Чем ответили Англия с Францией? Нотами протеста, и только! В восторге от того, что он опять одержал победу без применения силы, Гитлер потребовал передачи Германии Данцига (Гданьска). Мы, со своей стороны, опять предложили созвать в Бухаресте конференцию для выработки общих мер по отражению агрессии с участием нашим, Англии, Франции, Польши, Румынии и Турции. И опять получили отказ. Тогдашний премьер-министр Чемберлен и его министр иностранных дел лорд Галифакс решили, что советские предложения «идут далее того, на что готово пойти британское правительство». Заметьте, это было в марте 1938 г. Вместо равноправного трехстороннего договора между СССР, Англией и Францией о союзнических отношениях и взаимной помощи, в мае того же года СССР издевательски было предложено... оказывать Англии с Францией одностороннюю услугу в оказании им немедленного содействия в случае вовлечения их в военные действия с третьей стороной! Если это не наглость, то что это? Нас могут обвинить в том, что, ведя дипломатические игры с Западом, мы одновременно нащупывали пути нормализации отношений с Германией с целью оттягивания начала войны с ней. В том, что схватка с ней неизбежна, ни у кого из нас не возникало ни малейших сомнений. В свое оправдание могу сказать, что не мы начали заигрывать с фюрером, а Англия и Франция своей политикой умиротворения хищника. Они же не только начали, но и активно продолжали делать это, зондируя почву для начала прямых переговоров с ним. Вот тут-то мы их и опередили. Впрочем, еще до заключения пакта «Молотова—Риббентропа», мы пытались наладить отношения с той же Польшей, предложив ей военную помощь в случае агрессии. Но она отвергла наше предложение, предпочтя ему военный союз с Францией. Она даже не согласилась на проход наших войск через ее территорию (как просили ее об этом не только мы, но и французы), мотивируя это тем, что, как утверждал Рыдз-Смилга, «в союзе 236 Глава 5. Рождение и распад СССР с русскими они утратят свою душу». Мало того, в середине августа на переговорах военных миссий СССР, Англии и Франции мы предложили следующее. Если Германия нападет на Англию и Францию, то СССР направит против нее 70 % сил от численности войск союзников. Если немцы нападут на СССР, то пусть 70 % от его сил выставят Англия и Франция. Но это наше предложение опять было отклонено. Поэтому, заключая с тяжелым сердцем пакт «Молотова—Риббентропа», мы считали, что идем на это с чистой совестью: мы предупреждали, мы предлагали, мы пытались раскрыть глаза, но наши усилия не были услышаны и оценены сознательно... дураками, подобными Чемберлену. А вот господин Черчилль правильно понял подлинную суть момента. Выступая через месяц после вторжения Германии в Польшу, он заявил: «Россия проводит холодную политику собственных интересов. Мы бы предпочли, чтобы русские армии стояли на своих нынешних позициях как друзья и союзники Польши, а не как захватчики. Но для защиты России от нацистской угрозы явно необходимо было, чтобы русские армии стояли на этой линии. Во всяком случае... создан Восточный фронт, на который нацистская Германия не смеет напасть». Я правильно Вас цитирую, господин Черчилль, или нет? — поворот в сторону Черчилля. — Не могу возразить — ответ. — Вам, вероятно, трудно будет признать, что в глубине души Вы были рады тому, что этот «Восточный», как Вы его назвали, фронт если еще не создан, то будет открыт очень скоро. И что тогда Англия и Франция — союзники Польши, объявив 3 сентября войну Германии, могут рассчитывать на то, что немцам придется воевать на два фронта. Или я ошибаюсь? — Вы угадали мои мысли. — Я со своей стороны должен признать, что только узнав, что Вы сменили Чемберлена на посту премьер-министра, я вздохнул с некоторым облегчением, потому что в Вашем лице я, наконец, увидел дальновидного, упорного и последовательного противника нашего общего врага Гитлера. Я также помнил сказанное Вами еще в октябре 1939 г. вслед за заключением советско-германского договора о дружбе и границах, что «лучше коммунизм, чем нацизм». И что основные интересы Англии и СССР нигде не сталкиваются, и Вы рады, что балтийские страны включаются в нашу, а не в германскую государственную систему. — Благодарю за признание, — сказал Черчилль и сделал дружественный жест в адрес Сталина. — Что же касается раздела сфер влияния, — продолжал Сталин, — который предусматривался злополучным пактом, то я могу сослаться на то, что совершенно такой же по форме и смыслу раздел был осуществлен между СССР, США и Англией в 1945 г. Почему ни у кого нет претензий к нему? 5.3. Дискуссия 237 — Господин Сталин, Вы обмолвились, что крайне неудачное начало войны одни приписывают вашим просчетам, другие — вашим умыслам. Вы отрицаете то и другое. Но в последнее время появилась точка зрения, что 2-ю Мировую войну начали именно Вы, во имя реализации идеи мировой пролетарской революции, — вновь обратился к Сталину Геродот. — Что Вы на это скажете? — Интересно, кому принадлежит это «гениальное» открытие? — скользнул Сталин взглядом в сторону Геродота. — Вообще говоря, это не имеет решающего значения. Такая точка зрения существует, и было бы желательно ее прокомментировать, — ответил Геродот. — Согласен, ее принадлежность не имеет значения. Можно и так догадаться, что этот бред возник в воспаленном воображении бедного умом «маленького человечка», лишенного чести. Он не заслуживает того, чтобы его имя упоминалось, — вздохнул Сталин. — Что я могу обо всем этом сказать? Пожалуй то, что вот решил жадный до денег человечек сбежать на Запад. Но никакой стоящей профессии, которая могла бы помочь ему зажить на широкую ногу, у него нет. Что ему остается делать? Создавать себе имя на скандале, на явной громогласной лжи, следуя урокам его тайного кумира Геббельса. 2-я Мировая война — такое громадное событие, что любой его аспект способен привлечь внимание даже домохозяек. А тут им все ставится с ног наголову. Вот внимание и привлечено. Меня удивляет другое: если этот человечек решил заработать себе на пропитание, пресмыкаясь перед Западом, то почему он выбрал местом пребывания Англию, а не Германию? Впрочем, тут видимо его не подвел нюх: В Германии его чтиво могло вызвать скандал именно из-за боязни немцев быть обвиненными в попытке пересмотра всей проблематики 2-й Мировой войны. Поэтому я никак комментировать его бредни не буду. Тем более, что со знанием дела и профессионально это сделал за меня автор «Антиледокола». Теперь — о связи начала войны с идеей мировой революции. Тезис не проходит по трем причинам. Во-первых, как я уже упоминал, отношение к мировой революции было генеральным пунктом идеологического расхождения между мной и Троцким. Он изо всех сил стремился ее приблизить, я — наоборот, отдалить. И моя идея, что социализм можно и необходимо построить сначала в одной стране, чтобы он был примером для подражания и источником вдохновения для трудящихся остальных стран, оставалась неизменной вплоть до моей кончины. Во-вторых, об истинности моих слов свидетельствует и тот факт, что мой наследник-враг Хрущев был готов даже коммунизм построить в отдельно взятой стране. О чем это говорит? Это говорит о том, что тема мировой (или перманентной — по выражению Троцкого) революции была очень далека 238 Глава 5. Рождение и распад СССР моему ближайшему окружению, естественно, благодаря мне. И, наконец, третье: как известно, я разогнал Коминтерн в самый разгар войны. О чем свидетельствует этот факт? Если бы мне было нужно раздувать пожар «мировой пролетарской революции», то именно этой войной я должен был воспользоваться для осуществления своих планов. И не только не ликвидировать, но, наоборот, всячески содействовать усилению влияния Коминтерна на Европу, используя его как Троянского коня, или «пятую колонну», как Вам будет угодно. Учтите, я вполне мог пойти на этот шаг. Некоторые горячие головы из нашего Генштаба советовали мне не останавливаться на Берлине и пользоваться моментом, который мог больше и не представиться. По-своему они были правы. Ведь к моменту окончания войны военно-промышленный комплекс и вооруженные силы СССР могли смять любого противника в считанные месяцы. Легкость, с которой наши войска разделались с Японией в 1945 г., надеюсь, Вас в этом убеждает. Если бы я хотел мировой революции, я бы не призывал так настойчиво Рузвельта и Черчилля открыть второй фронт. Ценой неисчислимых потерь своих соотечественников (примите во внимание, что в 1942 г. мы теряли ежедневно до 10 тысяч человек) я бы стремился покончить с Гитлером самостоятельно, чтобы затем не делить с вами плоды общей победы. Но я добивался победы над ним относительно малой кровью, спасая жизни своих соотечественников настолько, насколько позволял союз с вами. Если бы я желал мировой революции, я без труда дошел бы до Ла-Манша, Гибралтара и Сицилии, а трудящиеся и коммунисты Франции, Испании и Италии с радостью приветствовали бы наши доблестные армии даже после открытия второго фронта. Ибо в этом случае наши солдаты (в их глазах), были бы освободителями, несущими им на своих штыках свободу не только от фашизма, но и от рабства у собственной буржуазии. И как показали недавно рассекреченные архивы, не мы, а именно Вы, господин Черчилль дали секретное задание своему Генштабу разработать план войны против СССР, когда война с фашизмом еще продолжалась!! Ваша подпись под этим документом датирована 22 маем 1945 г., то есть всего двумя неделями позже дня победы над фашизмом. И почему же этот документ не получил развития? Потому что Ваш Генштаб счел немыслимым не Ваше указание, а возможность сопротивляться Красной Армии. «Россия сейчас всесильна в Европе» — вынужден был констатировать начальник Вашего Генштаба фельдмаршал Брук. Вообразите, о чем нам всем было бы беседовать сегодня, если бы он не остудил Вас? Поэтому Вы, господин Черчилль не должны удивляться моей реакции на Ваш панегирик в мой адрес. Что Вы сказали в своей речи 7 ноября 1945 г. в годовщину Октябрьской революции? Вы сказали: «Я лично не могу чувствовать ничего иного, помимо величайшего восхищения по отношению к 5.3. Дискуссия 239 этому подлинно великому человеку, отцу своей страны, правящему судьбой своей страны во времена мира и победоносному ее защитнику во время войны». Когда Ваш этот отзыв обо мне был напечатан в газете «Правда» без моего ведома, я в самой резкой форме выговорил инициаторам ее опубликования, сказав им, что все это было нужно Черчиллю для того, чтобы успокоить свою нечистую совесть и замаскировать свое враждебное отношение к СССР. Разве я был не прав? Что же касается причин столь неудачного начала войны, то их, на мой взгляд, по меньшей мере, четыре. Фактор первый — я не предполагал, что Гитлер такой бездарный стратег. Я переоценил его умственные способности. Он оказался в гораздо большей степени подвержен иррационализму и спонтанным эмоциям, нежели здравому смыслу, чем это казалось, судя по его первоначальным военным успехам. В этом и была моя ошибка — я прогнозировал действия противника, исходя из убеждения, что у него с рассудком все в порядке. Но кто может предугадать, что выкинет сумасшедший? Фактор второй — для меня было жизненно важно не допустить, чтобы у нас сдали нервы, и мы клюнули на провокации Гитлера. В этом случае агрессорами становились мы, а Англия и США превращались из потенциальных союзников во врагов. И тогда мы точно не выдержали бы столкновения с объединенными силами Запада. Вот почему я всячески игнорировал многочисленные донесения и предупреждения о готовящемся ударе. Я полагал, что это массовая дезинформация со стороны Германии, направленная на то, чтобы мы поверили и... допустили роковую ошибку. Фактор третий — Красная Армия потерпела поражение летом 1941 г., поскольку была нацелена на молниеносное отражение внезапного нападения противника. Наши войска готовились немедленно перейти от обороны к наступлению, на случай, если бы Гитлер в припадке помешательства все . же рискнул напасть на нас. Наш Генштаб допустил оплошность, позволив войскам растянуться вдоль всей линии фронта в ожидании удара врага, и тем сделал их уязвимыми для быстрого прорыва этой линии и углубления вглубь нашей территории. Фактор четвертый — наша извечная расхлябанность и безалаберность, любовь к праздникам и выходным. Некоторые начальники подразделений, допустившие халатность, панику и хаос, были наказаны. Но паника, овладевшая войсками первой линии, не могла исчезнуть как по волшебной палочке. Особый аспект проблемы — гигантская численность наших людских потерь: от 19,5 до 26,6 млн жизней. Но примем во внимание, что потери Красной Армии на полях сражений составили 8,7 миллиона бойцов. Следовательно, оставшиеся 10,8 или 17,9 млн потерь приходятся на мирных граждан. Вы считаете, что они на моей совести, или все же на совести 240 Глава 5. Рождение и распад СССР немцев? Мы наивно думали, что они цивилизованные люди, и не станут опускаться до такой низости, как уничтожение стариков, женщин и детей. И тут мы также ошиблись: они оказались каннибалами. Кстати, из числа миллионов жертв фашистского геноцида 3 млн мирных граждан были евреями — половина всех жертв холокоста. Вы и их ставите мне в вину? Если да, то у Вас извращенная логика. — Вы согласны с тем, что боевые потери вермахта на восточном фронте были на треть ниже потерь Красной Армии? — задал вопрос Аристотель. — Я думаю, немцы занижают численность своих потерь (идеальный немецкий порядок, в том числе в статистике есть не более, чем миф). Одни авторы дают цифру в 4 миллиона, другие — 11 миллионов, правда, с учетом потерь на обоих фронтах — западном и восточном. Но дело не в этом, а в том, что необходимо учитывать фактор внезапности их удара, с одной стороны, а с другой — то, что русский воин был, в массе своей, крестьянином и плохо владел, тем более, в начале войны, навыками тактического мышления и обращения со сложными видами оружия. Особенно это касается костяка армии: младшего командного состава — сержантов, ефрейторов и так далее. Немецкие же военнослужащие были почти сплошь горожане. Их легче было обучать новым навыкам войны. А то, как они овладели этими новыми навыками, показывают другие цифры. Польскую армию немцы разгромили за 16 суток при соотношении потерь 1 : 14 в свою пользу. Францию они принудили к капитуляции всего за 44 дня при соотношении потерь 1:17, разумеется, в свою пользу. Примерно таков же был порядок соотношения потерь (1 : 12) и на остальных западных театрах военных действий. Отсюда следует простой вывод: если бы на восточном фронте фашистской Германии противостояла царская армия, немцы стерли бы ее в порошок за один летне-осенний период. Что и предусматривал план «Барбаросса». Соображения таковы. В 1-ю Мировую с ее старомодной («окопной») манерой вести маневры боевые потери России достигли 3,3 миллиона человек или 60,6 % общего состава. А ведь на нее никто не нападал, она сама с охотой ввязалась в драку. И никаких «репрессий» офицерского корпуса не было. Наоборот, в войне принимал весь цвет дворянства, главным долгом которого перед обществом было формирование профессионального воинства и охрана государственных границ. При этом важно подчеркнуть особо: нашими непосредственными противниками были не столько известные вояки — немцы, сколько, главным образом, австро-венгры, а также румыны и турки. Как воевали австро-венгры, вы можете судить по бравому солдату Швейку. Силу турок показал Суворов. Казалось бы, все козыри были в наших руках, и ничто не мешало нам пройтись «галопом по Европам». Однако, даже имея перед 5.3. Дискуссия 241 ; собой столь незавидного противника, царское войско вместо победоносного марш-броска село в лужу. ,;' Основные силы Германии были сосредоточены на Западном фронте. ; И наибольший ущерб она понесла именно там, в сражениях против превосходно обученных, дисциплинированных, закаленных и стойких сол- • Дат — французов и англичан. И вот результат: общие ее потери состави-? ли 2,0 миллиона, или 56,6 % от общего состава. Потери Франции и Англии ^достигли, соответственно: 1,4 миллиона (57,3%) и 0,7 миллиона (32%). I Таким образом, относительные цифры потерь в эту войну у всех сторон г были примерно равны. Но стоило немцам радикально изменить стратегию и тактику ведения войны, как катастрофически, в десять раз изменилось I соотношение потерь между ними и их противниками... на Западе. Если бы то же самое им удалось на Востоке, от России осталось бы, в буквальном смысле слова, мокрое место. Но именно мы нашли противоядие. И еще один аргумент в пользу силы Красной Армии: она наголову разбила профессиональную белую армию, едва успев родиться. Поэтому я утверждаю, что Советская Армия в 1943-1945 гг. была лучшей в истории всех мировых войн. — Ваши недоброжелатели утверждают, что истинным победителем i во 2-й Мировой войне был русский солдат, русский народ. Что те зверства, с которыми фашисты уничтожали мирное население страны, возбудили в русских чувство праведного гнева, вселившее в них великое мужество. Что если бы Гитлер объявил целью нападения на СССР не геноцид, а освобождение русского народа от марксистского рабства, он бы выиграл войну. Согласны ли Вы с таким мнением? — обратился к нему с вопросом Черчилль. — Вы намекаете на то, что Гитлера погубила его честность? Вы бы еще вспомнили о генерале «Мороз». Мы побили немцев организацией. Солдат — это только оружие. И эффективность его использования зависит от головы, которая его организует и им управляет. Не Вам мне объяснять, как важно в условиях войны, решающей судьбу нации, уверенное, спокойное и твердое руководство нацией, насколько важно принимать на себя ответственность за решение самых разнообразных вопросов жизнеобеспечения фронта и тыла, оснащения вооруженных сил всем необходимым, поддержания боевого духа и боеспособности армии. В этой связи еще раз сошлюсь на опыт Первой Мировой войны: русские солдаты казалось, были те же, что и во 2-й Мировой, но разве можно их эффективность и боеспособность сравнивать между собой? Чья в том заслуга? Ответ Вы знаете. Кстати, как Вы думаете, благодаря чему римляне постоянно били своих ближних и дальних соседей? Благодаря качеству своего оружия, особой агрессивности и физической мощи своих легионеров? Нет, они превосходили галлов, германцев, даков и прочих противников организацией и дисцип- 242 Глава 5. Рождение и распад СССР линой. В чем была сила Наполеона, Александра Македонского и прочих великих воителей древности, похвалявшихся перед нами своими подвигами? Организация — главное для успеха существования государства, как в мирное, так и в военное время. А организация держится не только на палке, но и на вере. Уже на вторую неделю войны, когда мы отступали на всех фронтах, вера в партию у народа (не у предателей) была сильнее, чем вера в бога у большинства сегодня, — отвечал Сталин. — Ни по одному вопросу общественное мнение России не расколото столь основательно, как по вопросу отношения к Вашей личности. Почему одни считают Вас чуть ли не спасителем нации, другие — ее губителем. Где истина, на ваш взгляд? — задал вопрос Руссо. — Чтобы это понять, необходимо прежде выяснить, кто именно «голосует» за меня, и кто против, — был ответ. — А Вы пытались разобраться с этим «голосованием»? Если — да, то каковы Ваши выводы? — продолжал допытываться Руссо. — Как ни странно, разделение происходит, прежде всего, по национальному признаку, и лишь затем — по социальному. По первому, национальному признаку, всех моих хулителей можно разбить на три группы, основную массу которых составляют: а) евреи, Ь) русские, с) все прочие народности России, которые тем или иным образом пострадали в ходе строительства социализма. К последним я отношу представителей народов, оказавшихся жертвами предательства их собратьев во время войны: крымских татар, чеченцев и ингушей, калмыков и так далее. Я имел неосторожность утверждать, что сын за отца не отвечает, что родич за родича не ответчик, что сосед не несет ответственности за деяния соседа. Тем, не менее, я сам нарушил свой же принцип, подвергая выселению в Среднюю Азию ничем не погрешивших сыновей, родичей и соседей предателей. Это было моей ошибкой, и я должен был вовремя это признать. Так что их обида на меня справедлива. Некоторым, хотя и слабым, оправданием мне может служить тот факт, что ничего нового я своими переселениями не придумал. За сотни и тысячи лет до меня депортации практиковали ассирийцы, вавилоняне, инки, Карл Великий. В 1-ю Мировую около полумиллиона евреев были выселены из прифронтовой полосы по обвинению в пособничестве германскому шпионажу. Перейдем далее к моим русским противникам. Их можно разбить на три категории — на злопамятных, либералов и верхоглядов. Злопамятные — это последние дворяне, духовники, купцы, предприниматели, кулаки и потомки. Это те, чьи родственники попали под каток Гражданской войны, коллективизации, подавления НЭПа, голодомора, «чисток» 1937-1938 гг., послевоенных процессов. Не я породил классы, придумал классовую борьбу и развязал Гражданскую войну. Но во имя будущего 5.3. Дискуссия 243 России и всего мира я должен был завершить дело Ленина — покончить с остатками враждебных народу классов — его тиранов и притеснителей. Они могли бы спокойно доживать свой век, если бы не угроза новой войны с фашизмом, в которой если не все, то многие из них могли бы переметнуться в стан врага, нанеся нам смертельный удар изнутри. Война показала, насколько я был прав, сколько предателей желало нам гибели. Им я тоже сочувствую, точнее, сочувствую их памяти. Тем более, что цели, ради которых были принесены в жертву их родичи, оказались недостигнуты: СССР более не существует. Кто такие либералы? Это те, кто под либерализмом понимают свободу безнаказанно грабить и обворовывать свой народ, а также глумиться над достоинством нации. Это те, кто сначала развалили великую страну, а затем навязали ей политико-экономическую систему, не имеющую ничего общего ни с лучшими образцами современной буржуазной демократии, ни с современным развитым капитализмом. Это те, кто способствовал всесилию и всевластию чиновничье-силовой орды, разлагающее влияние которой на нацию сравнимо с моральным насилием над ней татаро-монгольского ига. Это те бездарные и безответственные, но наглые и жадные дельцы из политиканов, олигархов и бюрократической элиты, которые, хорошо осознавая, что унизили Россию, и, пытаясь отвести от себя ответственность, приказывают своим лакеям — продажным СМИ и растленным «фабрикантам общественного мнения» лаять на меня. Они изо всех сил стараются очернить меня, чтобы хоть чуточку обелить себя, показать, что во времена моего правления было еще хуже, гораздо хуже. Выставляя меня чудовищем, они лгут, стараясь вытравить из памяти народа целых 70 лет истории России, и все то добро, что было при большевиках. Они наивно думают, будто, обливая меня грязью, сами морально очищаются. Они пытаются изобразить из меня пугало, чтобы списать с себя хотя бы часть преступлений, совершенных ими против своей страны. Кого я имею в виду, когда говорю о русских верхоглядах? Тех, кто не способен формировать собственное мнение о чем бы то ни было более или менее спорном, и безоглядно доверяет мнению авторитетов, сколь бы поверхностный характер эти авторитеты не носили. Как ни странно, среди них много близорукой интеллигенции, не способной за деревьями видеть леса. Они честны, но крайне наивны, и с готовностью становятся в позу негодования, когда рассуждают о цене неизбежных жертв, принесенных на алтарь социализма. Они как флюгеры: их сознание повернуто туда, куда дует ветер «общественного мнения», которое создается его хитроумными, хорошо чувствующими конъюнктуру манипуляторами. Кем является в глазах русского человека Александр Невский? Защитником православия от католической экспансии — всего лишь. Тем не менее, он признается первым защитником отечества. Но далеко не известно, 244 Глава 5. Рождение и распад СССР проиграла бы Россия от перемены веры, или наоборот — выиграла. Как бы там ни было, но никогда за свою тысячелетнюю историю (даже при Батые) Россия не была так близко от края пропасти, от угрозы полного исчезновения если не нации, то заведомо — государства, как в 1941-1942 гг. И если бы не моя выдержка и самообладание, мы бы сегодня не беседовали в этом кругу. Глупость — самая распространенная и неизлечимая болезнь в мире. Только поэтому я снимаю перед ней шляпу, но признавать ее достойной выяснения отношений не собираюсь Наконец, о евреях, у которых ко мне свой особый счет. Вы не назовете среди них сегодня ни одного, кто судил бы обо мне непредвзято. Все как один изображают они меня чудовищем. Вот, кстати, в чем сила этой нации — в корпоративной солидарности. Почему я не даю им покоя? Потому что они вбили себе в голову, будто я антисемит. На самом деле я такой же антисемит, как русофоб. Для меня национальный вопрос всегда стоял на одном из последних мест. Но мое отношение к некоторым из них действительно переменилось с начала войны, точнее — со времени создания Еврейского антифашистского комитета (ЕАК). Первое время комитет, следует признать, много делал для увеличения финансовой помощи СССР со стороны западных союзников и особенно богатых американских евреев. Но очень скоро лидеры ЕАК — Михоэлс и Фефер потеряли чувство реальности. Под предлогом сбора средств для поддержки фронта они вызвались установить в США тесные связи с местными еврейскими организациями. Оказавшись в 1943 г. за океаном, они наладили эти связи, но с кем? С акулами мирового сионизма — президентом Всемирной сионистской организации Хаимом Вейцманом, руководителем Всемирного еврейского конгресса Нахумом Гольдманом, лидером масонской ложи «Сыны Сиона» раввином Стифеном Вайзом, представителем американской иудейской общины раввином Эпштей-ном, руководителем еврейской благотворительной организации «Джойнт» миллионером Джеймсом Розенбергом. С последним — тайно. О чем же шла речь между ними? Она ограничивалась сбором помощи борющемуся СССР? Конечно, нет. Круг их контактов был намного шире этого конкретного вопроса. В частности, между ними было решено обратиться к правительству СССР с просьбой о создании еврейской колонии в Крыму. Почему же американских евреев интересовал Крым? Ро-зенберг на этот вопрос отвечал так: «Крым интересует нас не только как евреев, но и как американцев, поскольку Крым — это Черное море, Балканы и Турция». Иначе говоря, стратегические цели наших американских благодетелей были более, чем очевидны — с помощью Крыма они надеялись получить рычаги шантажа и давления на нас. Эта крымская «Палестина», прими на свою землю лишившееся своих корней европейское еврейство, и будь она опекаема американским еврейством, 5.3. Дискуссия 245 стала бы для нас Троянским конем империализма. Поэтому я спрашиваю: о чем думали Михоэлс и Фефер, подписываясь под подобным обращением к Молотову? В том, что советское еврейство слишком быстро начинает ощущать себя неотъемлемой частью всемирного еврейства, способствующего реставрации в СССР капитализма, я сполна ощутил в 1948 г., когда в Москву в качестве посла государства Израиль прибыла Голда Меир. Ее визит в московскую синагогу на еврейский Новый год был восторженно встречен двадцатью тысячами прихожан. Следующий ее визит в синагогу был приурочен к празднику Судного дня (Йом кипур). В этот раз на богослужении присутствовало до 30 тысяч прихожан. А главный раввин произнес молитву: «На следующий год — в Иерусалиме». О чем это говорит? О предательстве частью советских евреев основ марксизма? Нет, о том, что эта часть никогда не принимала для себя заповеди социализма и была органически чужда ему. То есть пресловутый конь капитализма не только мог оказаться в Крыму. Он уже находился среди нас — советских граждан. Ибо даже великие чистки 1937-1938 гг. не выполнили своей задачи — полностью очистить советскую землю от сорняков буржуазного духа. В то время как одни евреи строили социализм, другие хоронили его. Это и было той их проблемой, в которой они запутались так, что не могли решить сами — кому симпатизировать: социализму или капитализму. А расхлебывать последствия их сомнений и противоречий пришлось мне. Вот почему для них не обругать Сталина, все равно, что отрицать холокост. Вот почему они принципиально не желают судить обо мне беспристрастно и объективно и возглавляют идеологическую травлю моего имени. Это тем более странно, что мы строили социализм строго следуя букве и духу теории пролетарской революции их соотечественника Карла Маркса. Все, что я делал, было реализацией его про-. граммы, объявленной в «Манифесте». Я ни на йоту не изменял его заветам. Почему же они предъявляют счет мне, а не ему? Вместе с тем, всем евреям присуща общая черта — неблагодарность. Они осознают, но гонят от себя это признание, не хотят признавать, что не будь моей доброй воли, на карте мира не существовало бы государства Израиль. Как в случае, если бы СССР проиграл войну, так и в случае, если бы я не дал своего согласия на его образование. Говорят, что при этом я руководствовался надеждой превратить его в сателлита СССР. Только плохо знающие меня люди могут поверить, что я был так наивен, будто не понимал: «отлучить» эту нацию от капитализма невозможно. Один характерный штрих, доказывающий теснейшую связь новорожденного Израиля с политической верхушкой США. Ни кто иной, как еврей по национальности американский политик Генри Моргентау заявил, едва кончилась война: «Израиль будет единственным государством в Средиземноморском 246 Глава 5. Рождение и распад СССР бассейне, на которое мы сможем рассчитывать как на прочный пункт обороны против коммунизма». И, тем не менее, я не держу на них зла: среди них много честных людей, находящихся не в ладах с логикой. — А Вам не приходит в голову, что они, как порядочные люди, просто считают Вас извергом, загубившим миллионы безвинных жертв? — прервал его монолог Алексеев. — Я так не думаю, — бесстрастно отозвался Сталин. — Во-первых, вследствие подозрительного единодушия (отвергающего какую бы то ни было разумную статистику), царящего среди них в отношении к моей персоне. Во-вторых, странно, что Вы, находясь в компании уважаемых историков и философов, не ведаете о том, что ни одно сколько-нибудь значимое событие в политической истории не обходилось без крови и жертв. А мы осуществляли самый грандиозный переворот, который должен был направить течение истории по новому руслу, проложенному Лениным по плану Маркса. Я должен был довести до конца дело, начатое Лениным. Чтобы радикально и в предельно сжатые сроки изменить сознание миллионов, зараженное бациллами буржуазности, необходима была сложнейшая хирургическая операция по физическому отсечению от организма общества носителей этих бацилл — представителей паразитических классов, враждебных пролетариату. Вы скажете: это было бесчеловечно и антигуманно. Но такова была логика классовой борьбы, таково было требование учения Маркса. Знали ли вожди, чем придется заплатить за этот переворот? Разумеется, знали. Кто вообще может быть столь наивен, чтобы ждать от всемирно-исторического потрясения бескровного исхода? Возможно, Вы и есть тот уникальный экземпляр, который верит, будто исторические перевороты совершаются при всеобщем ликовании и танцах. Впрочем, это не имеет никакого значения. — Как Вы, будучи грузином, оцениваете состояние взаимоотношений между Россией и Грузией в настоящее время? — задал вопрос Гроций. — Я уже говорил, что национальный вопрос меня мало волнует. Важна не столько нация сама по себе, сколько то, что она значит в мире. Грузия в нем не играет сколько-нибудь заметной роли, поэтому мой интерес к ее сношениям с Россией невелик. Тем более, что согласно Георгиевскому трактату, утвержденному в годы правления Екатерины Великой, она сама добровольно вошла в состав России, а теперь винит ее во всех своих бедах, — был ответ. — Но хорошо ли Вам знаком этот упомянутый Вами трактат? — допытывался Гроций. — Какое это имеет отношение к делу? — недовольно спросил Сталин. — Подозреваю, что знакомство с ним у Вас поверхностное. Вы позволите, я процитирую несколько положений из него, а Вы их прокомментируете? — настаивал Гроций. 247 — Будь по Вашему, — с неохотой согласился Сталин. — В его артикуле первом говорилось, что царь грузинский именем своим, наследников и преемников своих: «навсегда отрицается от всякого вассальства, от всякой зависимости от Персии или иной державы и сим объявляет перед лицом всего света, что он не признает над собой и преемниками своими иного самодержавия, кроме верховной власти и покровительства ее императорского величества (е. и. в.) и ее высоких наследников и преемников престола всероссийского». В артикуле втором указывалось, что в ответ на это признание е. и. в. «дает свое императорское ручательство на сохранение целости настоящих владений его светлости царя Ираклия Теймуразовича, предполагая распространить таковое ручательство и на такие владения, кои в течение времени приобретены и прочным образом за ним утверждены будут». В артикуле шестом утверждалось, что е. и. в. обещает именем своим и преемников своих «светлейшего царя Ираклия Теймуразовича и его наследников и потомков сохранять беспеременно на царстве Карталинском и Кахетинском. Власть, со внутренним управлением сопряженную, суд и расправу и сбор податей предоставить его светлости царю в полную его волю и пользу, запрещая своему военному и гражданскому начальству вмешиваться в какие либо его распоряжения». И, наконец, в артикуле втором на десять торжественно провозглашалось, что «сей договор делается на вечные времена. Но ежели что-либо усмотрено будет нужным переменить или прибавить для взаимной пользы, оное да возымеет место по обоюдному соглашению». Что Вы на это скажете — «по обоюдному соглашению»? — заключил Гроций, обращаясь к Сталину. — Что это типичное соглашение, заключаемое между верховным сюзереном и его вассалом, при котором вассал сохранял все права на свой феод, в данном случае именуемый Грузией. — Совершенно верно. И это соглашение в корне противоречило тому, что сотворили наследники Екатерины. Император Павел I подписал манифест о присоединении Грузии к России, что было фактически ее аннексией в духе аншлюса Гитлером Австрии. А Александр I утвердил этот манифест. После чего генерал Кнорринг сверг грузинского претендента на трон Давида и установил правление Лазарева. Тот попытался арестовать и выслать в Россию царицу Мариам. Оскорбленная царица убила его кинжалом, но была схвачена и выслана в Воронеж. К 1805 г. в Россию были высланы все грузинские царевичи. Так Грузия вероломно лишилась не только независимости, но даже намека на автономию, — сказал Гроций. — Но ведь как раз это самодержавие мы, большевики, и свергали. В СССР же Грузия получила не только автономию, но и все атрибуты вассалитета, если это выражение в данном случае приемлемо. Какие претензии могут быть к нам? — парировал его слова Сталин. - 248 — К тому, как она оказалась в составе СССР. Не мне Вам рассказывать, как это произошло. А факты таковы, что после развала империи, Грузия получила свободу и суверенитет. Более того, в 1920 г. был даже заключен мирный договор между РСФСР и Грузинской демократической республикой. По его условиям Советская Россия признавала независимость Грузии и обещала не вмешиваться в ее внутренние дела. Грузия, со своей стороны, легализовала положение коммунистической партии в стране. Но и как в случае с царской Россией, большевики вовсе не думали держать слово: советские войска, имея огромное превосходство в живой силе и технике, в феврале 1921 г. с боем вошли в Тбилиси. Россия во второй раз предала Грузию. А третье предательство она совершила с помощью своих марионеток — лидеров Абхазии и Южной Осетии в начале 90-ых годов. — Народы Абхазии и Южной Осетии сами сделали свой выбор, — возразил Сталин. — На который их толкала и провоцировала Россия не в их, а в своих собственных интересах. Эти интересы так сильно «благоухают» запоздалым имперским вероломством, что при столкновении с нею порядочным людям приходится зажимать носы, — в свою очередь возразил Гроций. — Надеюсь, в связи с этим претензий ко мне у Вас быть не должно, — усмехнулся Сталин. — Товарищ Сталин, каковы Ваши прогнозы насчет будущего социализма в России? Верите ли Вы в возможность его возрождения там, и, более того, в расширение сферы его влияния во всем мире? — задал вопрос Алексеев. — То, что произошло в России и в Восточной Европе, означает одно — что путь его развития более извилист и труден, чем мы предполагали. И что на нем неизбежны временные неудачи, потери и даже локальные поражения. Но, в конечном счете, ему нет альтернативы, потому что он синоним социальной, имущественной и правовой справедливости. Он, безусловно, с лихвой восполнит потерю современной России и продолжит свое победоносное шествие, ручательством чему служат успехи Китая, Кубы и некоторых других стран Латинской Америки. Капитализм возводился сотни лет, социализм же — меньше века. Он еще слишком молод, у него все впереди. Российский социализм потерпел поражение из-за дураков. Но ошибки будут учтены, и он возродится, войдя полноправным членом во всемирный союз социалистических государств. Впрочем, я вижу, что нам всем трудно находить общий язык, и было трудно с самого начала. И я уже давно пребываю в недоумении относительно того, что меня держит здесь. Думаю, что ничего. Мы с вами, как видно, придерживаемся противоположных мнений по слишком широкому кругу вопросов. В связи с чем, считаю свое пребывание в этом высоком 5.3. Дискуссия 249 собрании излишним, — с этими словами Сталин поднялся с кресла, обернулся к присутствующим спиной, махнул рукой и сказав. — Желаю всем достижения единодушия, — стал не спеша удаляться. — Юбилей не удался. Нам будет его не хватать, — с огорчением констатировал Рузвельт. — Этого следовало предвидеть. С тех пор как мы лишились общего врага, наши позиции почти по всем пунктам различались слишком радикально, чтобы мы могли достичь консенсуса хотя бы по одному из них. Тем не менее, я хочу воздать ему должное и повторить то, что уже имел случай высказать, — сказал Черчилль. — России очень повезло, что когда она агонизировала, во главе ее оказался такой жёсткий военный вождь. Человек безгранично смелый, властный, прямой в действиях и даже грубый в своих высказываниях. Однако он сохранил чувство юмора, что весьма важно для всех людей и народов, и особенно для больших людей и великих народов. Сталин также производил на меня впечатление своей хладнокровной мудростью, при полном отсутствии каких-либо иллюзий. Я счастлив, что заставил его поверить в то, что мы будем верными и надежными союзниками в самой страшной в истории войне. И когда однажды Хрущев при мне стал говорить о Сталине в духе его доклада на XX съезде партии, я сделал ему замечание, посоветовав ему больше никогда не критиковать подлинного героя своей страны, внесшего неоценимый вклад в победу, ибо она находится перед ним в долгу. И это мое суждение о нем не единоличное. В энциклопедии Британика, например, о нем говорится, что «взяв Россию, пашущую деревянными плугами, он оставил ее оснащенной ядерными реакторами». — Я также относился к нему с искренней симпатией и восхищением, — согласно кивнул головой Рузвельт. — Но в данном случае я сошлюсь на слова Киссинджера, характеризующие Сталина как дипломата. Генри говорил о нем так: «В силу своей убежденности, что он носитель исторической правды, отражением которой служила его идеология, он твердо и решительно отстаивал советские национальные интересы, не отягощая себя бременем лицемерной, как он считал, морали или личными привязанностями». — Действительно, раздел сфер влияния, в частности, на Балканах, при котором за спиной румын и болгар, югославов, венгров и греков с помощью процентов решались их судьбы Вами, господа Рузвельт и Черчилль в союзе со Сталиным, трудно назвать лицемерием, но легко — цинизмом. И торг вокруг Польши, затеянный всеми вами, также можно назвать скорее циничным, нежели лицемерным, — едко заметил Гроций. — В то время у нас не было выбора, — покачал головой Черчилль, выражая свое несогласие с последним. — Возвращаясь к личности Сталина, я воспроизведу самую точную, на мой взгляд, характеристику и его самого и созданной им системы, — 250 Глава 5. Рождение и распад СССР сказал Руссо, не давая разногласиям набрать силу. — Де Голль выразился о нем следующим образом: «Сталин имел колоссальный авторитет, и не только в России. Он умел „приручить" своих врагов, не паниковать при проигрыше и не наслаждаться победами. А побед у него было больше, чем поражений. Сталинская Россия — это не прежняя Россия, погибшая вместе с монархией. Но сталинское государство без достойных Сталину преемников обречено». Последняя фраза здесь ключевая. Она говорит о самой тесной связи Сталина с советским социализмом: не стало первого, не стало его детища — второго. И, следовательно, можно думать, что этот социализм держался на одной лишь воле вождя. А это свидетельствует о неотъемлемой, имманентной слабости системы. — Я думаю, что эта слабость проистекает из того, что у социализма отсутствуют механизмы развития, — включился в дискуссию Локк. — У демократии, основанной на разделении ветвей власти и рыночной хозяйственной системе, прогресс обеспечивают кнут выпадения из общества, с одной стороны, и пряник поощрения собственностью — с другой. Действуя попеременно, они не дают обществу застыть на точке замерзания. При авторитаризме, будь то монархия, деспотия, абсолютизм или диктатура вертикаль власти нуждается в бюрократическом фундаменте. Чем выше вертикаль, тем в более мощной бюрократической опоре она нуждается. Но как заставить ее двигаться, чтобы одновременно с этим сохранять хотя бы иллюзорное социальное и имущественное равенство? Пряник как стимул не работает. Остается только кнут. Только он способен подстегнуть чиновничество. Именно эту специфическую особенность социализма и уловил Сталин. Тем более, что с тех пор, как большевики взяли всю полноту власти в свои руки, он мог собственными глазами наблюдать как охотно они образовывали тот бюрократический аппарат, на котором держалась их идеология. Поэтому Сталину пришлось прибегнуть к репрессиям, очищая аппарат от бюрократической накипи, которая тормозила развитие, как он полагал, нового общества. В этом смысле его репрессии отличались от репрессий Ленина тем, что второй подавлял волю к сопротивлению и деморализовал представителей всех, как он считал, классов-паразитов, именно — бывшей аристократии, предпринимателей, духовенства, «гнилой» интеллигенции, кулаков и так далее. Сталин не столько довершал эту чистку, затеянную Лениным, сколько направлял удар против нового «паразитирующего элемента» — соратников Ленина, потерявших вкус к дальнейшему энергичному движению вперед. Чтобы они не погубили плоды добытой ими же победы. Давно было замечено, что «рыба гниет с головы». Подтверждение этому эмпирическому правилу Сталин видел на каждом шагу, всюду, где место представителей традиционных «верхов» занимали выходцы из «низов». Поэтому не только из стремления к единовластью, но 5.3. Дискуссия 251 также чтобы пресечь начавшееся еще при жизни Ленина перерождение большевистской верхушки, вкусившей сладость вседозволенности, Сталин изрядно «прополол» старую гвардию революционеров. Советский дипломат-женщина Коллонтай бывшая аристократка, имея перед глазами пример собственного мужа, бывшего матроса Дыбенко и обобщая свой опыт общения с другими героями Гражданской войны, говорила мне следующее. Очень часто приходится наблюдать, как то самое лицо, которое в момент революции проявило себя как герой, совершая подвиги самоотверженности и храбрости, в период мирного строительства выявляет себя совсем с другой стороны, оказывается мелким, трусливым человечком, карьеристом, себялюбцем, способным на поступки, которые, казалось бы, совершенно не могут быть свойственны революционному герою. Заметьте — она говорила об этом как о явлении не единичном, случайном, из ряда вон выходящем, а как массовом, обыденном, она говорила — «очень часто». — Сказанное Вами неожиданно и чрезвычайно интригующе. Я надеюсь, мы вернемся к рассмотрению сформулированной Вами точке зрения, когда будем обсуждать перспективы тех или иных политических и социально-экономических систем. Но прежде предлагаю завершить дискуссию о Сталине, — прервал его Черчилль. — Я не знаю, к какому разряду русских людей причислил бы меня он: к злопамятным, либералам или дуракам, но те миллионы жертв, которые тем или иным образом связываются с его именем, не позволяют мне думать о нем сколько-нибудь доброжелательно, — заявил Алексеев. — Большинство французов и сегодня признают Наполеона своим величайшим политическим деятелем, — возразил ему Руссо. — Не составляет тайны, что за 20 лет его стараний во Франции почти полностью исчезло мужское население в возрасте от 15 до 45 лет. Средний рост французов упал на 5-7 см, так как в армию старались брать высокорослых. Таким образом, совокупные потери, понесенные Францией в годы войн, которых Наполеон инициировал сам, всегда выступая их зачинщиком, составили от 15 до 20 % ее населения. Сталинские репрессии, которые были продолжением Ленинской инициативы, выкосили не более 2-3 % от численности населения России (СССР). В чем же дело? Почему Сталину не прощают 2-3 % урона, а Наполеона возвеличивают даже за 15-20%? — Я думаю, что дело не в масштабах потерь, не в цифрах утрат, а в конечных результатах — включился в дискуссию Макиавелли. — В итоге Наполеоновских войн во Франции окончательно утвердились основы современной демократии, а в России наоборот — уже почти достроенное Сталиным здание социалистической диктатуры рухнуло, едва он переместился в наш мир. И там и тут, как и везде, общественное мнение формируют 252 Глава 5. Рождение и распад СССР победители, но во Франции ими были сторонники Наполеона, а в России — противники Сталина. В ходе культурной революции, инициированной председателем Мао, в Китае погибло, по разным оценкам до 20 миллионов человек, а еще 100 миллионов так или иначе пострадали в ее ходе. Для миллиардного населения Китая той поры это составило 2 и 10 % соответственно. Но никто в Китае не думает пересматривать своего к нему отношения как к вождю нации. Почему? Потому что там коммунистическая идеология не отступила даже под влиянием рынка. Но даже тогда, когда это произойдет (что случится рано или поздно), китайцы, верные заветам Конфуция, будут чтить свое прошлое, в том числе и своего Мао, а не отрекаться от него и перелицовывать в соответствии с теми или иными веяниями времени. Теперь о Сталине. В связи с ним, я думаю, есть резон отметить несколько моментов. Во-первых, что он воплощает в себе три стороны правды. Первая сторона — Сталин действительно тиран и несомненный злодей, погубивший и поломавший судьбы миллионов. Но примем во внимание, что он действовал вполне в духе «руководящих указаний» товарищей Маркса, Энгельса, Ленина. Более того, и это вторая сторона правды — ругающие Сталина не договаривают, они утаивают ту очевидную истину, что он ни в чем не был инициатором, а только палачом, приводившим в исполнение приговор «паразитирующим классам», вынесенный им инквизитором Марксом. Сталин — это Маркс в действии и Ленин в развитии. Он поставил свою жизнь на службу идеям Маркса и делам Ленина, не щадя собственной жизни и не считаясь с чаяниями и жизнями других людей. Это фанатик, посвятивший себя служению одной цели и смотревший на мир сквозь очки Маркса-Ленина. Он принял на себя миссию доделать оставшуюся на его долю самую неблагодарную и грязную работу по уничтожению врагов революции, врагов Маркса-Ленина, по очищению, как ему казалось, Авгиевых конюшен российского общества. Трагедия Сталина (и вместе с ним России) в том, что он слишком хорошо отвечал роли лидера большевистской революции после ухода Ленина. Трагедия Сталина (а вместе с ним России и всех народов, вовлеченных по собственной воле или принуждению в мясорубку марксистского эксперимента с коммунизмом), была в том, что он безоговорочно доверился Марксу и Ленину. Третья сторона — он строитель. Октябрьский переворот отбросил Россию так далеко назад и вызвал за ее пределами такую страшную ответную реакцию в виде агрессивной враждебности Запада, с одной стороны, и рождения фашизма, с другой, что для того, чтобы отвести от нее угрозу гибели, Сталину пришлось предпринять сверхчеловеческие усилия. Ему пришлось даже стать палачом части собственного народа, чтобы, выстроив ценой страшных жертв новую индустриальную Россию, 5.3. Дискуссия 253 спасти ее от неминуемой гибели, а весь остальной мир от неисчислимых бедствий, угрожавших ему в случае победы фашизма. С середины 20-х по середину 40-х годов никто не сделал для спасения России и мира больше, чем Сталин. А фашизм, следует напомнить, был рожден в ответ на ужасы Гражданской войны, спровоцированной Лениным в России во имя реализации кровожадной утопии Маркса. Великая ирония и одновременно великий парадокс истории состоит в том, что демократии, возможно, повезло, что движение к коммунизму возглавил Сталин. Будь на его месте кто-либо другой, например, Троцкий, СССР сгорел бы в мировой войне, которую этот авантюрист непременно спровоцировал бы, упреждая Гитлера, либо СССР переродился в буржуазную республику еще до войны, если бы его вождем стал Бухарин. Марксистский эксперимент остался бы незавершенным. В том и другом случае оставались бы сомнения и иллюзии в отношении спекуляций теории «научного» коммунизма, поскольку они не прошли бы испытания «натурным» экспериментом. А ее антигуманная сущность осталась бы не раскрытой. Вследствие чего многие легковерные продолжали бы обольщаться, веря в ее продуктивность. Сталин провел опыт в полном объеме. Он шел по стезе теории, не сворачивая ни на шаг в сторону и, тем самым, высветил все ее слабости и пороки. В практическом отстаивании людоедских идей Маркса он был в высшей степени последователен и логичен. Он был более последователен, чем даже Ленин, допустивший слабость и признавший НЭП. Сталин же расставил все точки над «и». Благодаря этому никто из разумных политиков современного мира может больше не пытаться следовать безумной демагогии Маркса. Следовательно, тот, кто осуждает Сталина в преступлениях перед человечностью, то сначала, даже точнее — прежде всего, должен вынести приговор Марксу и его идеологии, и только затем Сталину, — заключил Макиавелли. — Но идеи не могут быть преступными, ими могут быть только действия, — возразил Руссо. — Тогда Вы должны согласиться с тем, что идеи нацизма и фашизма также нельзя считать преступными. И «Майн кампф» Гитлера должна быть допущена к свободному обращению, — сказал Макиавелли. — Действия представляют собой лишь следствия причин, то есть идей. Ни одно действие не возникает без причины (Демокрит абсолютно прав), а причина — всегда идея, отражающая, как правило, одну из доминирующих в данный момент коллективных или индивидуальных инстинктов или страстей — властолюбия, златолюбия или похоти, национализма, религиозной или классовой нетерпимости и так далее, — настаивал Макиавелли. — Действительно, мы слишком много внимания уделили Сталину, тогда как следовало обратиться, прежде всего, к его идейному вдохновителю, 254 Глава 5. Рождение и распад СССР к Марксу, — заметил Аристотель. — Но прежде, если не возражаете, я попытаюсь прокомментировать сказанное им о Хрущеве. Я готов признать, что Хрущев был патологически тщеславен (это свойственно тем, кого называют «из грязи в князи»). Я согласен и с тем, что он плохо понимал учение Маркса. Но не могу не заметить, что он выражал настроение миллионов своих сограждан, уставших от нищеты. Он был одним из них — рядовым обывателем-реалистом. Но о чем это свидетельствует? Разве не о том, что дело было не в несмышлености или невежестве Хрущева, последующих за ним лидеров КПСС, или всего советского народа, а в противоестественном, извращенном представлении о человеческих нуждах и психике обывателя-утописта Маркса? Нормальное большинство людей ценит в деньгах не художественные достоинства банкнот или эстетическая привлекательность золота, а та власть над вещами и людьми, которой они наделяют их держателей. Вот Хрущев и сыграл на этом отношении общества к деньгам, не посчитавшись (повторюсь — по легкомыслию или невежеству) с предостережением Маркса. Тем самым обыватель-реалист, сам того не ведая, «побил» обывателя-утописта Маркса, который оказался даже наивнее «продолжателя» его дела. Ведь это именно Маркс ничтожс сумняшеся уверовал в два постулата. Первый — стоит «убрать» капитализм, как все разом изменится к лучшему в этом мире. Второй — достичь коммунистического рая на земле — дело чрезвычайно легкое, при условии свержения власти мировой буржуазии. И не Хрущев, а Ленин — общепризнанный марксист № 3 утверждал в 1913 г.: «Куда ни кинь — на каждом шагу встречаются задачи, которые человечество вполне в состоянии разрешить немедленно. Мешает капитализм». Не Хрущев первый, а Ленин в 1922 г. обещал скорое пришествие коммунизма в СССР. Поэтому вопреки тому, что говорил Сталин, провал советской экономической политики был вызван отнюдь не ошибками реализации или злостным искажением заветов Маркса. Он, этот провал, послужил доказательством: а) неэффективности советской плановой экономики, Ь) бессмысленности Октябрьского переворота 1917г., с) абсурдности марксистской экономической модели. Но для того, чтобы убедиться в абсурдности его учения в целом, следует разобраться с несколькими вещами. Во-первых, что составляет квинтэссенцию и конечную цель его теории? Во-вторых, случайным или закономерным было явление, уместившееся между Октябрьским переворотом 1917г. и развалом СССР, начавшимся в 1991 г.? В-третьих, имелись ли в истории соответствующие прецеденты, или феномен СССР можно считать уникальным? В-четвертых, можно ли было «перевернуть» мир с меньшей кровью, более гуманно, с меньшими потерями, чем удалось Ленину со Сталиным? В-пятых, можно ли считать марксистскую модель авторитаризма более востребованной историей и эволюцией, чем демократия? 5.3. Дискуссия 255 — Мы с нетерпением ждем Ваших разъяснений — поддержал его Рузвельт. — Начну с теории, способ реализации которой был заявлен в Коммунистическом манифесте. С ним, как помните, ознакомил нас Сталин, — сказал Аристотель. — Возможно, это прозвучит неправдоподобно, но все учение Маркса умещается в его лозунге: «От каждого по способностям, каждому по потребностям» («Критика Готской программы»). Если перевести сказанное на разговорный язык, данная мысль будет выражаться следующим образом. Конечная цель всех истреблений, запретов и упразднений, упомянутых в Манифесте, состоит в том, чтобы каждый человек все необходимое для него производил сам, собственными руками как, когда и в кооперации с кем пожелает. Но при этом он имел бы право претендовать на плоды трудов, произведенные другими, в каком его душе угодно количестве — сказал Аристотель. Воцарилось молчание, и через некоторое время Рузвельт спросил, удивленно поднимая брови. — Это все? — К этому сводится главное, что есть в его теории, — ответил Аристотель. — Не может быть! Это же абсурд, полная бессмыслица, — воскликнул Рузвельт. — Хорошо, если Вас не удовлетворяет столь лаконичное определение сути его концепции, попытаюсь дать более развернутую ее формулировку. Она заключается в трех пунктах: 1) в утверждении, что несправедливость и зло, существующие в мире, порождены разделением труда, а далее — как следствие, рождением частной собственности, рыночного хозяйства, семьи, классов и государства; 2) коль скоро все эти формы порабощения человека возникли из-за экономических причин, то есть исторически закономерны, то те же причины с той же закономерностью должны привести к отрицанию, уничтожению частной собственности, рыночного производства, семьи, классов и государства; 3) историческая миссия освободителя человечества от зла несовершенства, угнетения, несправедливости возлагается на пролетариат. На первом этапе он призван установить свою диктатуру над обществом, «превратить себя в господствующий класс» (это то, что можно назвать социализмом «по Марксу»). На втором этапе пролетариат должен ликвидировать частную собственность, разделение труда, семью, государство и, наконец, самое себя как класс, уничтожив прежде все прочие классы. (Это то, что я бы назвал коммунизмом «по Марксу») — Я не могу, сколько ни стараюсь, подыскать сказанному другое определения, нежели вздор, — повторил Рузвельт, выражая крайнее недоумение. — Это трудно оспорить, — согласился Аристотель, — поскольку разделение труда представляет собой «перводвигатель» эволюционного прогресса, 256 Глава 5. Рождение и распад СССР происходившего по пути усложнения как психики и внутренней структуры организмов, так и способов взаимодействия последних. Именно разделение труда и усложнение, а не универсализация и упрощение породило все фантастическое многообразие биологической природы от простейших многоклеточных до человека. Он есть фундаментальный базис всего живого. Следовательно, возникновение частной собственности, рыночного хозяйства, семьи, классов и государства было явлением и объективным и закономерным. Представления о латентных и зачаточных формах того, другого и третьего дал нам сегодня, в частности, господин Лоренц. Культура лишь развила эти формы до цивилизованного уровня. Господин Маркс же предлагает нам вернуться в состояние, еще более архаичное, нежели то, которое наблюдается у высших животных. Перевернув с ног на голову философию Гегеля, он, фактически, остался в плену гегелевского понимания развития природы как нисхождения от «более совершенного к менее совершенному», от сложного к простому, как эманацию, а не эволюцию. Но каким образом в его воспаленном воображении могло возникнуть убеждение, что человечество примет его программу тотального бегства в пещеры? Тому, я полагаю, есть несколько объяснений. Во-первых, его поразила слепота, выдающая его примитивное до ущербности представление о человеческой психике. Он уподоблял людей унифицированным автоматам в духе Декарта с их крайне ограниченным набором «потребностей» в пище, одежде, крыше над головой и размножении. Во-вторых, он наивно считал, будто неравенство физических, психических и интеллектуальных потенций людей происходит в силу чьих-то коварных козней, а не вследствие беспримерной сложности нашего наследственного, генетического аппарата. В-третьих, с ним сыграли злую шутку гигантские амбиции и чудовищное самомнение. — Я должен винить себя за то, что не удосужился познакомиться с этим шедевром интеллектуального безумия раньше, — сказал Рузвельт, качая головой. — Это безумие пленило умы многих просвещенных людей его эпохи — сказал Аристотель, пожимая плечами. — Увы, таково свойство некритического и предельно поверхностного коллективного сознания. Оно принимает на веру любую идею, какой бы иллюзорной или нелепой она ни была на деле, если кому-то покажется привлекательной. Спекуляции астрологов, гадалок, прорицателей и прочих шарлатанов пользуются успехом не только у домохозяек, но и у прожженных предпринимателей. Разумеется, пророчества Маркса несколько отличаются от спекуляций рядовых оракулов. Они имеют более наукообразный вид. Но по существу мало, чем отличаются от них, — меланхолично заметил Дюркгейм. 5.3. Дискуссия 257 — Чем Вы можете объяснить этот парадокс? — спросил Рузвельт, обращаясь к Аристотелю. — Тем, что за концепцией Маркса стоит та самая эволюция, которую он высокомерно отверг, если человеческую историю вообще и историю мировых цивилизаций, в частности, понимать как продолжение эволюции биологической, — отвечал Аристотель. — Дело в том, что она «экспериментирует» (а она этим занимается всегда) со всеми мыслимыми и немыслимыми идеями, приходящими в голову самым разным субъектам по самым разным поводам. Все прошедшие сегодня правители Востока и Запада — суть результаты ее опытов и поисков методов управления большими сообществами людей. Она искала, ищет и будет искать впредь наиболее оптимальные формы и механизмы взаимодействия больших масс индивидов, которые обладали бы одновременно и устойчивостью и способностью к развитию. Эта проблема всегда востребована временем. Упорядоченная анархия эпохи позднего коммунизма показала свою несостоятельность в этом вопросе. Автократия хорошо справлялась с проблемой устойчивости, но не давала никаких импульсов к развитию. Прямая античная демократия не оправдала надежды. Демократии Нового времени были еще слишком хрупки и несли в себе слишком много пережитков из феодального прошлого. Марксизм обращался к пролетарской массе, численность которой в XIX в. быстро возрастала. Поэтому эволюция не могла не «дать попробовать» состояться идее пролетарского будущего для всего мира, какой бы мистификацией она не была на деле. И эволюция дала Марксу шанс, несмотря на микроскопически малую вероятность удачи. Но так, чтобы самой «оставаться за кадром». Поэтому в данном случае она доверила миссию проводника идей Маркса своим «слугам»-факторам, о двух из которых поведал нам Сталин. Напомню: невыносимое положение народа, с одной стороны, с другой — фанатизм адептов марксизма, которых возглавлял Ленин. Теперь о том, как долго могло продлиться существование СССР. Дом, чтобы крепко стоять, нуждается в надежном фундаменте. Дом СССР, как мы убедились, был построен на слишком шаткой мировоззренческой основе, чтобы простоять хотя бы век. Любые попытки большевиков «стричь» все советское общество под одну гребенку обязаны были завершиться провалом. И, можно сказать, марксизм отвергла эволюция: эксперимент не оправдал ее надежд. А более всего пострадала от постановки этого эксперимента Россия. Ее история XX в. слишком тесно была связана с идеями Маркса, и эта связь была трагичной. Окончательно добило веру в марксизм то, что он обещает рай на этой земле (понятно, о какой в данном случае). Но это обещание, к несчастью для марксизма, легко проверяется опытным путем. СССР проиграл Западу по той еще причине, что союзником демократии был капитализм, порождающий 258 Глава 5. Рождение и распад СССР процветание и комфортное существование общества. Тогда как союзник пролетарского «гегемона» — социализм «по Марксу» порождал лишь равенство в нищете. Таким образом, марксизм отвергла и психология с экономикой — производными той же эволюции. Теперь о том, можно ли было осуществить мирную трансформацию демократии и капитализма в автократию и социализм «по Марксу». Это было исключено. Только крайне легкомысленный и доверчивый человек мог заблуждаться и строить иллюзии на этот счет. Бросая своим «Манифестом» открытый вызов физическому существованию целых классов, Маркс не мог не осознавать, что встретит решительное противодействие слишком большого количества людей, не желавших быть стертыми с лица земли. Далее по поводу того, насколько оригинальны были его идеи и их воплощение на опыте СССР. Вспомните, что нам рассказали о спартанском обществе и об инках. Разве не ясно, что в своих основных чертах учение Маркса, программа Ликурга и инков, а также идеал Платона поразительно близки друг другу. Все эти предлагавшиеся и реализованные экзотические формы государственного управления в древности — Спарта, в средние века — империя инков, в Новое время — СССР объединяет одна центральная идея — благополучие общества за счет благополучия граждан. (Маркс, правда, говорил об отмирании государства, но это была его очередная спекуляция.) Другое дело, что конкретные формы ее воплощения принимали тот или иной вид в зависимости от данного исторического времени-места и «действующих лиц и исполнителей». Кстати, это лишний раз подтверждает сказанное мною выше о постоянной открытости эволюции экспериментированию со всевозможными формами общественного устройства. Затем о нравственной стороне учения Маркса. История не знает ничего более столь же циничного и аморального. Что может быть более злостного и отвратительного, чем открытые призывы к уничтожению миллионов людей, принадлежащих к неугодным его душе классам? Впрочем, я не вполне прав. С ним сравнима теория фашизма. Отличие Гитлера от Маркса лишь в том, что первый стремился уничтожить евреев, славян и цыган, тогда как второй — ненавистные ему классы. И тот и другой радели за «справедливость», и тот и другой желали для человечества «нового порядка», но каждый понимал его по-своему. При этом второго можно считать предтечей и своеобразным учителем первого, показавшим, что «хорошие» идеи стоят пролития рек крови. Поэтому, я согласен с Макиавелли в том, что Маркс — преступник № I мировой истории XIX и XX вв. Ибо на его совести жертвы не только большевизма, но и фашизма, ведь за всеми их кровавыми «разборками», за спинами Ленина, Гитлера, Сталина и Муссолини торчат уши его теории. Ибо марксизм — учение-провокатор, порождающее убийц. 5.4. Уроки Ленина 259 — Что общего между марксизмом и фашизмом, если они признаны враждебными друг другу? — вскипел Алексеев. — Что общего? Маркс пророчествовал об исторической избранности рабочего класса, о его праве введения своей диктатуры, о последующем уничтожении всех классов, и установления тысячелетнего царства коммунизма для оставшихся в живых. Гитлер вещал о превосходстве арийской расы, о необходимости достижения им мирового господства, последующем уничтожении всех «неполноценных» рас и народов, и тысячелетнем торжестве германского духа. Поменяйте местами ключевые слова в этих двух фразах. Смысл их не изменится. Оба учения — детища социального инстинкта, пытающегося отыграться за удар, нанесенный ему демократией Нового времени, — пояснил Аристотель. — Не могу не признать, что марксизм есть один из самых зловредных и опасных химер коллективного сознания, — вмешался в дискуссию Юнг. — Порицая зверства Сталине и не принимая в расчет его вдохновителей, допускают одну серьезную ошибку. Рвут корешки, оставляя без внимания корешки; порывая со следствием, оставляют не тронутыми причины, ибо Сталин и сам был, в известном смысле, жертвой марксизма. Но, тем самым, дают злу и дальше делать свое черное дело. Бичевать Сталина, выводя из-под удара и даже защищая Маркса и Ленина, все равно, что объявлять Гитлера преступником и... мириться с фашизмом. Ведь по сути дела, по способам материализации своих идей, по отношению к демократии, принципам гуманизма и правам человека марксизм и фашизм — братья-близнецы. Горькая истина в том, что как многие советские люди при Сталине, так и многие немцы при Гитлере видели несомненное благо одни — в фашизме, другие — в коммунизме. Горькая истина в том, что классовый и национальный инстинкты слишком легко способны лишать индивида здравого смысла, чувства собственного достоинства, умственной независимости и прав человека чужой крови или иного социального положения. Поэтому, до тех пор, пока общество не решится повторного проведения своеобразного «Нюрнбергского суда» над марксизмом, ему будет угрожать опасность возрождения ужасов, пережитых Россией. Силы зла не дремлют.