Язык и понятийно-категориальный аппарат

И действительно, политические феномены невозможно понять вне системы общения и механизмов политической коммуникации, которые в одинаковой степени связаны как со сферой общественного сознания, так и с социокультурной и политико-культурной сферами, с миром политического в целом в собственном смысле этого слова.

В качестве важнейших средств коммуникации выступают политический язык, политическая символика, понятийно-категориальный аппарат и т.д.

Язык, по справедливому замечанию канадского иссле- 320 дователя Ф.

По своей значимости в качестве предмета политологического исследования политическую коммуникацию можно поставить рядом с такими проблемами, как политическое поведение, процесс принятия решений, избирательный процесс и т.д. В свете достижений электронной технологии и средств массовой информации значительно возросло значение так называемой символической коммуникации в обеспечении жизнеспособности и регулировании политических систем современности.

Коммуникация представляет собой непрерывный поток и обмен посланиями или постоянную трансмиссию информации между различными субъектами коммуникации, создавая в конечном счете всеохватывающую коммуникационную сеть. Значимость приобретает выяснение достоверности источников и каналов коммуникации, того, насколько без потерь достигает информация адресата. Язык действует в некотором роде как связуюшее звено политического общества, как инструмент поддержания его необходимого информационного уровня. С сугубо практической точки зрения целью языковой коммуникации является как информирование, так и убеждение.

Идеи и установки, выражаемые через язык, служат не в качестве зеркального отражения реальной действительности, а в качестве средств, с помощью которых люди пытаются понять и интерпретировать эту действительность. Поэтому в мире политического зачастую иллюзию власти трудно отличить от самой ре- 321 алъной власти. Здесь значимость приобретают не только реальные действия и меры правительства или государства, общественно-политических образований, но и то, как они оцениваются и воспринимаются, в каком контексте они подаются и т.д. Способ и средство передачи сообщения столь же важны, как и его содержание, содержание и стиль политических действий невозможно отделить друг от друга.

В политике важно не только то, о чем говорится, но и то, как об этом говорится. Язык — одновременно средство и общения и контроля. По справедливому замечанию Г. Кресса и Р. Ходжа, «языковая форма позволяет передавать информацию и искажать ее». Слово несет в себе огромный содержательный и эмоциональный заряд. С помощью простой замены или перестановки слов один и тот же факт можно изобразить совершенно по-разному.

При анализировании политических феноменов и реалий необходимо исходить из факта существования действительного мира политического, лишь частью которого являются язык и символы. Социально-политическая практика не есть просто «эффект речи или языка». Адекватное познание его возможно лишь при признании факта существования различных, в том числе и ложных, форм языка, противоречащих друг другу. Такая позиция возводит теоретический плюрализм в принцип. Нет одного единственного инстинного языка, точно так же, как нельзя говорить о завершенности истории. Множественность противоречивых языковых форм — факт, который нельзя отрицать.

Поэтому объект политологии, как и большинства других общественных наук, проблематичен в том смысле, что в поддающихся обозрению фактах и феноменах исследования стерта или отодвинута на дальний план работа языка, подсознания и истории. А. Тойн- би не без оснований отмечал, что «история языка — это конспект истории общества».

Политический словарь развивается в связи с историческими реальностями и самым тесным образом связан с общенаучным словарем эпохи. Более того, именно используемые термины и по- 322 нятия могут помочь определить период (по крайней мере

нижние хронологические границы) возникновения той или иной политической доктрины.

Если, например, понятия «полис», «политика», «демократия» и т.д. возникли в эпоху античности, то такие понятия, как «суверенитет», «радикализм» и т.п., вошли в обиход в Новое время. Многие биологические метафоры, характерные для политической науки XIX - начала XX в., ассоциировались с идеей органического государства. А популярные ныне термины, как «системный анализ», «политический процесс», «модель» и т.п., связаны с механистической концепцией государства, которая, в свою очередь, связана с физикой и технологией.

Показательно, что в реальностях европейской интеграции все чаще говорят о «европейском языке», или «евроязыке», представляющем собой с языковедческой точки зрения комплекс специальных терминов, неологизмов, аббревиатур, метафор и т.д., применяющихся, когда речь идет о новых политических и правовых явлениях в Европе.

Симптоматично, что само понятие «Европа» в этом языке приобрело новый смысл и стало использоваться как синоним понятий «единая Европа», «объединенная Европа», «интеграция». Появилась группа производных от этих понятий слов: «европеизм», «европеист», «европеизация», «европеизирование», «проевропейский», «антиевропейский» и т.д. К числу неологизмов относятся такие слова, как «евростандарт», «евродепугат», «евросфера», «еврократ», «евро- пессимизм», «еврооптимизм» и т.д. Все более популярными становятся понятия «европейское экономическое пространство», «европейское информационное пространство», «европейская валютная система», «европейское политическое сотрудничество», «европейское правовое сотрудничество» и т.д. и т.п.

Понятия «правые» и «левые», «консерватизм», «либерализм» и «радикализм» получили хождение в обществознании в XIX в. С тех пор в перипетиях бурных XIX и XX столетий вкладываемое в них содержание существенно, а в некоторых отношениях радикально изменилось. Ряд их важнейших функций претерпел инверсию: некогда консервативные идеи приобрели либеральное значение, и наоборот, отдельные либеральные идеи стали консервативными. Например, в настоящее время уже потерял убедительность принцип, согласно которому индивидуалистические ценно- 323

сти жестко привязывались к правому флангу идейно-политического спектра, а коллективистские ценности — к левому. С учетом нынешних реальностей нуждаются в переосмыслении и более четком толковании понятия «левые», «правые», «консерватизм», «либерализм» и т.д.

Поэтому очевидно, что определение того или иного течения политической мысли как некоторого комплекса неизменных и однозначно трактуемых идей, концепций и доктрин может лишь исказить его действительную сущность, поскольку одни и те же идеи и концепции в разные исторические периоды и в различных социально-экономических и политических контекстах могут быть интерпретированы и использованы по-разному для достижения разных целей.

О том, насколько сильно политический язык испытывает на себе влияние конкретной общественно-исторической и социально-политической ситуации, свидетельствует положение, которое в этой сфере сложилось в нацистской Германии и при большевистском режиме у нас.

^ Далеко идущие в этом контексте планы вынашивались и в на- < шей стране. В 30-е годы на высоком академическом уровне были ^ развернуты попытки применения классового подхода к языкоз- І" нанию и лингвистике. Более того, в тот период известный язы- к ковед академик Н. Я. Марр и его школа предприняли усилия по ? созданию так называемого классового языка. Дискуссии и спо- g ры по этому вопросу прекратились лишь с выходом в 1951 г. ра- к боты И.В. Сталина «Марксизм и вопросы языкознания». «Клас- ? совый язык», естественно, создать не удалось. Но зато быладос- о тигнута высочайшая степень идеологизации политического (да и ь не только) языка.

О) '

5 О том, в какой степени политический язык испытывает на себе 2 влияние конкретной общественно-исторической ситуации, свита детельствует пример ФРГ и бывшей ГДР, для которых было хата рактерно нечто вроде языкового отчуждения. Показательно, что її понятие «пацифизм» в словарях, изданных в ФРГ, определялось как «отказ от войны по религиозным или этическим со- 324 ображенням». В словарях же, изданных в ГДР, — как «бур- жуазное политическое течение, выступающее под лозунгом "мир любой ценой, против любых, в том числе оборонительных и освободительных войн"». С разным оттенком использовалось, например, слово «масса». Если в ФРГ оно приобрело негативный оттенок и заменялось более нейтральными словами типа «трудящееся население», то в ГДР оно употреблялось исключительно в положительной значении в выражениях типа «творческая инициатива масс».

С рассматриваемой точки зрения интерес представляет феномен быстрого исчезновения неологизмов при изменении породившей их обстановки. Так, в нацистской Германии прочно вошли в повседневный обиход выражения «германский дух», «народно-немецкая сущность» и т.п., а в социалистической ГДР - множество неологизмов с компонентом «volk» — «народ»: «народные выборы», «народная собственность», «народная газета», «народная полиция» и т.д.

Важность сказанного станет особенно очевидной, если учитывать, что в некотором смысле политика - это система человеческих отношений, осуществляемых во многом с помощью языка.

О значимости политического языка для политологического анализа свидетельствует тот факт, что в 60—70-е годы на Западе была поставлена задача превратить герменевтику, возникшую в XIX в. и рассматривавшуюся в качестве вспомогательной дисциплины — «искусства понимания текстов», в универсальную философскую дисциплину. В качестве первоосновы герменевтики для ее приверженцев служит язык, поскольку, как считает один из ее теоретиков Х.-Г. Гадамер, «связь человека с миром есть связь языковая, а значит, понятная с самого начала, герменевтика... в этом смысле есть универсальный аспект философии, а не только методическая основа так называемых гуманитарных наук» [11].

Овладение языком следует рассматривать как первую и самую важную стадию социализации, в процессе которой индивид ассимилирует все формы восприятия и ценностные системы, детерминирующие его личностные характеристики. Более того, как отмечает Гадамер, «существует фундаментальное единство мысли, языка и мира». Человеческие отношения, как и 325 отношения человека к миру, являются лингвистическими и раскрываются в языке. Другими словами, герменевтика рассматривает язык как «форму выражения бытия и человеческого существования» [11].

Все чаще западная политология в качестве руководящего принципа использует методологию близкой герменевтике аналитической философии языка. Ее суть состоит в анализе конкретных понятий из самых разных сфер и областей знания — политической, экономической, социокультурной, религиозной и т.д. Она делает упор на проблематику значения, выяснение смысла высказываний, его происхождение, эволюцию и функционирование. В настоящее время в западной политологии много работ, написанных в русле герменевтики и аналитической философии, составивших особое политологическое течение.

Для вычленения из совокупности научных дисциплин какой- либо одной мы каждый раз сталкиваемся с немаловажным вопросом о понятийно-категориальном аппарате этой дисциплины.

Показательно, что для иллюстрации безграничного переплетения понятийных методических проблем, существующих в науках о культуре, М. Вебер приводил следующую шкалу понятий: «Понятия родовые, идеальные типы, идеально-типические родовые понятия, идеи в качестве эмпирически присущих историческим лицам мысленных связей, идеальные типы этих идей, идеалы исторических лиц, идеальные типы этих идеалов, идеалы с которыми историк соотносит историю, теоретические конструкции, пользующиеся в качестве иллюстрации эмпирическими данными, историческое исследование, использующее теоретические понятия в качестве пограничных идеальных случаев» [6, с. 404].

Члены Венского кружка — основатели школы логического позитивизма - считали, что почти все проблемы в обществе порождены неопределенностью понятий, терминов, слов. Это свидетельствует о том, что для адекватного профессионального изучения мира политического, политических феноменов необходимо определить, вычленить и уточнить языковые формы, категории и понятия политологии. Поэтому естественно, что немаловажное место в политологии занимает выявление содержания используемых ею понятий и категорий. На эту сторону политической науки обращали большое внимание наиболее пытливые представители ее. Примечательно, что в Германии сложилась академическая школа «истории понятий» (Begriffsgeschichte), оказавшая серьезное вли- 326 яние на понятийно-категориальный аппарат социальных и гуманитарных наук Запада. Ведущую роль в ней сыграли Р. Козел- лек и О. Бруннер. Нельзя не упомянуть фундаментальный труд французского исследователя Ж. Дюбуа «Политический и социальный словарь во Франции в период 1869—1872 гг.» (1962 г.). Много работ на эту тему вышли и в других западных странах. Сложилась традиция рассматривать анализ понятий в качестве методологии, с помощью которой ученый упорядочивает и, если это возможно, совершенствует понятийно-категориальный инструментарий своих исследований.

Показательно, что уже для Н. Макиавелли и Т. Гоббса отправным стало следующее положение: представления о социальных и политических изменениях не только находят отражение в сознании, а затем и в языке, но и создаются сознанием с помощью языка. В частности, в «Рассуждениях о первой декаде Тита Ливия» Макиавелли провозгласил, что все люди в своих оценках событий «старого времени» и «нынешнего» по тем или иным причинам обладают заведомыми представлениями, определяющими их дальнейшие действия и мировосприятие. Они постоянно меняются в течение всей человеческой жизни. У Гоббса в «Левиафане» мы также встречаем похожие положения о необходимости предваряющих знаний о мире при его познании. Это, согласно Гоббсу, значит, что «мысленная речь, если она направляется ка- кой-нибудь целью, есть лишь искание или способность к открытиям» [21, т. 2, с. 61].

В основе распространенной ныне на Западе методологии анализа ПОНЯТИЙ ЛеЖИТ ПОСТулаТ О ТОМ, ЧТО ИМеННО ПОНЯТИе ОПРЄДЄ- го ляет строй предложения, а не наоборот. Из такого подхода выте- ? кает следующий ряд: анатомия, реконструкция и формулирование ™ понятий. Под анатомией подразумевается вычленение составля- | ющих элементов данного понятия, т. е. его характеристик и < свойств. Под реконструкцией понимается перестановка и распо- о. ложение этих элементов в упорядоченном и логически стройном Ш виде. Формулирование понятий включает в себя выбор определе- 2 ния или определений на четких и ясных основаниях. С этой точки ° зрения, как уже говорилось, важно определить, какое именно со- держание вкладывается в сами понятия «политическая наука» и | «политическая философия». |

Проблему для этих дисциплин составляет неоднозначность и по- | лисемичность многих слов, понятий и терминов. «Один человек, — о? писал Т. Гоббс, — называет мудростью то, что другой называет страхом, один называет жестокостью то, что другой 327

называет справедливостью, один мотовством то, что другой — великодушием, один серьезностью то, что другой — тупостью» [Там же]. Здесь сложность состоит не только в множестве значений каждого отдельного взятого слова, но и в возможности смешения этих значений, неясности, какое значение в данный момент подразумевается.

Например, с понятием «идеология» связаны самые разные смысловые ассоциации: идея, доктрина, теория, наука, вера, притворство, ценность, убеждение, миф, утопия, истина, познание, классовый интерес и т.п. Это можно сказать о других основополагающих понятиях и категориях политологии, таких как «власть», «политика», «свобода», «права человека» и т.д. и т.п.

Помимо многозначности, полисемии понятий, проблема состоит также в феномене синонимии, поскольку разные понятия могут означать одно и то же. Поэтому сами понятия «власть», «свобода», «демократия», «равенство» и т.д. нуждаются в тщательном исследовании, в установлении того, какое именно содержание вкладывается в них в конкретном контексте.

Немаловажная проблема, стоящая перед политологом и политическим философом, состоит в том, чтобы разобраться и ори- ентироваться в разночтении определений и формулировок. Ти- о личный пример тому - «политическая культура». По подсчетам й специалистов, ныне существует несколько десятков ее определе- іЕ ний. Или же возьмем понятие «политика». В Оксфордском сло- < варе приводятся четыре его значения, два из которых связаны с ^ политикой как определенным видом деятельности, а два — как с і" объектом изучения и анализа. Здесь политика выступает, по сути g дела, одновременно как теория, наука и вид практической дея- ^ тельности.

g В целом четкость и определенность самого понятия «политичес- к кое» в значительной степени зависит от того, какое содержание ? вкладывается в понятие «государство» и «власть». В свою очередь, о их более или менее четко можно сформулировать через понятия н «политическое» и т.д. в таком же духе. Это верно в отношении 5 всех сколько-нибудь значимых тем и проблем политического ана- 2 лиза.

го Поэтому очевидно, что вопросы, связанные с языком и разра- го боткой понятийно-категориального аппарата, занимают одно из центральных мест в политической науке и политической философии. Контрольные вопросы 1.

Что понимается под методологией политического исследования? 2.

Каковы основные принципы рационализма? 3.

Назовите основные принципы позитивизма. 4.

В чем состоят недостатки и причины кризиса позитивизма и бихевиоризма? 5.

Что понимается под политической символикой? 6.

Назовите основные методы анализа мира политического и их принципы. 7.

Какое место занимают в политическом анализе объяснение и понимание? 8.

Дайтеобщую характеристику языка и понятийно-категориального аппарата политической науки и политической философии.