Аграрная экономика как «исчезающий вид»?

Если пики интереса к аграрной экономике пришлись на 1920-е годы (особенно в СССР, США и Великобритании) и затем - на 1960-е годы (в Европе и остальном мире), то в последние двадцать лет практически повсеместно можно наблюдать неуклонный «упадок» дисциплины, остро воспринимающийся самими аграрными экономистами[188].

Главным фактором этого «упадка» является отход от интервенционистской политики, имевший последствия для аграрной экономики одновременно как для сектора экономической деятельности и как для соответствующей области знания.

Неолиберальный тренд в политике имеет последствия для структуры агропродовольственного сектора, где практически повсеместно происходит укрупнение производства, концентрация земли и капитала. В США, Австралии, и особенно в Латинской Америке, а также в странах с переходной экономикой (включая Россию) сельскохозяйственный сектор все больше работает по модели «агробизнеса» и все дальше отходит от модели семейных ферм и их кооперативов. Как правило, укрупненные предприятия представляют собой вертикально интегрированные структуры (холдинги), включающие все стадии производственного цикла. Как отмечает Колман, представители агробизнеса часто воспринимают себя как бинесменов в обычном смысле слова, в отличие от более традиционных представителей сельской экономики, которые продолжают видеть себя принадлежащими к особой категории производителей [17]. Некоторые исследователи усматривают прямую связь между укрупнением ферм в США и падением спроса на аграрных экономистов [33], коррелирующим с ростом интереса к бизнес-образованию общего характера.

В соответствии с обозначенной выше трансформацией представлений о роли государства в регулировании агро-

продовольственной сферы в последние двадцать лет произошли существенные сдвиги одновременно в политической и академической повестке дня. Акценты все более смещаются с продуктивистских аспектов сельскохозяйственного сектора на вопросы экологии и природных ресурсов, поддержания культурного разнообразия и контроля над территорией (особенно актуального для России) - те аспекты жизнедеятельности сельских регионов, которые скрываются под политической этикеткой «устойчивое развитие сельских территорий» (см., к примеру, [34, 35])[189]. Другое магистральное направление современной аграрной политики - «продовольственная безопасность», понимаемая как обеспечение доступа к качественной пище и воде для всего населения планеты. Оно включает вопросы преодоления голода и ресурсного потенциала аграрного производства.

Данные сдвиги отразились на проблеме выбора названий соответствующих министерств, профессиональных журналов, кафедр и исследовательских организаций. К примеру, в Великобритании Министерство сельского хозяйства, продовольствия и рыбоводства было переименовано в Министерство окружающей среды, продовольствия и сельских вопросов. Во Франции смещение акцентов в пользу сельской политики (politique rurale) проявилось в создании Министерства сельских пространств и развития территорий. В России эта тенденция заметна в меньшей степени, однако и здесь в 2000-е годы «устойчивое разви

тие» вошло в список приоритетов Министерства сельского хозяйства, в структуре которого был создан Департамент сельского развития и социальной политики.

Соответственно, кафедры и департаменты аграрной экономики в борьбе за студентов и финансирование вынуждены прибегнуть к стратегиям, имеющим целью адаптироваться к новым политическим приоритетам и меняющейся экономической реальности. Так, в Великобритании, Австралии и других странах прослеживается четкая тенденция к тому, чтобы в названиях программ и курсов отвлечь внимание от «сельского хозяйства», имеющего не слишком привлекательный образ, к более «зеленым» исследовательским областям, таким как сельское развитие или окружающая среда [17, с.

В борьбе за академическую легитимность основной стратегией департаментов аграрной экономики стало усвоение теоретического и методологического аппарата мей- нстримной математической экономики. Раньше всего эта трансформация затронула американскую аграрную экономику, где в довоенный период продолжало доминировать представление о предмете аграрной экономики как рациональном ведении сельского хозяйства (farm management). Это видение, которое разделял наиболее влиятельный американский аграрный экономист того времени Генри Тейлор, сближалось, по замечанию Джона Айса, с аристотелевским концептом Oeconomica, или наукой о ведении

домашнего хозяйства [14, с. 300-301]. Специфика аграрной экономики, в соответствии с этим видением, состоит в том, что она требует учета многих, в том числе внеэкономических аспектов сельского хозяйства, в частности, его зависимость от природных и климатических факторов, а также укорененность в семейных и сельских социальных структурах. Тем не менее, постепенно укрепилось и взяло верх конкурирующее представление, согласно которому аграрная экономика - это «просто» экономика в приложении к аграрному сектору. Эти два конкурирующих представления, которые задаются оппозициями «специфический»/ «универсальный», здравый смысл / строгая наука, мягкие методы / математическая формализация, по сей день сосуществуют в дисциплинарном пространстве. Однако аграрные экономисты, настаивающие на специфичности аграрного производства, все больше маргинализируются в дисциплинарном поле[190].

Пример особенно резкой и болезненной трансформации дисциплины дает история французского Департамента аграрной социологии и экономики (INRA), где в 1970-е годы доминировали аграрные экономисты «марксистского» направления [37]. Моментом разрыва в развитии дисциплины стал приход нового директора, взявшего в середине восьмидесятых годов курс на «интернационализацию» и сближение с экономическим мейнстримом. Данная стратегия выразилась в вытеснении и блокировании карьер экономистов «особого профиля», а также в изменении практик рекрутирования сотрудников Департамента: предпочтение стали отдавать выпускникам не агрономических школ, но общих факультетов экономики, обученных стандартной

экономической теории. На сегодняшний день в большинстве работ Департамента используется математическое моделирование, а большинство его экономистов не квалифицируют себя в качестве аграрных экономистов.

В России указанная трансформация аграрной экономики еще далека от завершения. Несмотря на радикальные реформы 1990-х годов, здесь сохранилась сложившаяся в советские годы система исследовательских организаций и высшего сельскохозяйственного образования. Так, на настоящий момент в России существует сеть научно-исследовательских институтов в области аграрной экономики, представленных прежде всего Россельхозакадемией[191]. С советского времени также унаследована обширная система образования в агроэкономике, включающая МСХА им. Тимирязева, университетские кафедры (например, на факультете экономики МГУ), а также сельхозинституты и аграрные университеты, существующие в большинстве региональных центров (всего пятьдесят девять вузов). После того, как СССР прекратил свое существование, программы профессиональной подготовки должны были адаптироваться к новым условиям, заменив марксизм-ленинизм

основами рыночной экономики. Однако система в целом проявила большую устойчивость, которая обусловлена не столько ее автономностью или устойчивым развитием, сколько консервативностью и застоем, связанными с недофинансированием и кадровым кризисом.

В постсоветский период были созданы независимые исследовательские центры (к примеру, Аналитический центр «Агропродовольственная экономика» в ИЭПП) и фонды содействию аграрной реформе, в большей степени ориентированные на международную экономическую науку и неолиберальные подходы к аграрной политике. Вместе с тем большинство аграрных экономистов и политиков продолжают придерживаться тезиса об особых отношениях аграрного сектора и государства в русле традиционной для России интервенционистской политической культуры.

Итак, как было показано выше, последняя трансформация аграрной экономики как академической дисциплины связана с изменениями представлений об аграрной сфере, где прослеживаются две разнонаправленные тенденции - индустриализация и унификация в том, что касается производства (агробизнес), с одной стороны, и акцент на экологические, культурные, гуманитарные аспекты «села» (rural) - с другой. Новое представление о профессии аграрного экономиста в очередной раз поставлено в прямое соответствие с политическим и рыночным заказом, актуализируя драматическое напряжение между поиском государственной поддержки и стремлением к самостоятельному определению содержания своей дисциплины.