§ 5. ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО

Проводится четкое разграничение гражданского права на вещное и обязательственное.

Вещное право на данном этапе развития характеризовалось прежде всего тем фактом, что утверждается наиболее абсолютное право индивидуальной частной собственности. Собственник обладал тремя правомочиями: правом владения — «держать вещь в своих руках», пользования — извлекать хозяйственную выгоду из самой вещи и ее продуктов, распоряжения — «решать судьбу вещи». В римском классическом праве осуществлялись не только первые два, но и третье: собственнику предоставлялась возможность наиболее полно распоряжаться своей вещью, вплоть до ее уничтожения. Это и было право «употреблять и злоупотреблять» (ius utendi et abutendi). «Полная, свободная собственность на землю, — писал Ф. Энгельс, — означала не только возможность беспрепятственно и неограниченно владеть ею, но также и возможность отчуждать ее.

Пока земля была собственностью рода, этой возможно-

22

сти не существовало» .

Важным моментом в утверждении наиболее неограниченного права частной собственности был переход земельных владений в собственность отдельных лиц и семей. Сохранение общинно-государственной собственности на землю пришло в противоречие с интересами наилучшей обработки земли. Результатом поражения движения Гракхов было принятие закона Спурия Тория (111г. до н.э.), которым переделы общинно-государственных земель прекращались. Отныне земельные наделы становились полной частной собственностью их владельцев. Укреплению частной земельной собственности способствовало и перераспределение земель в ходе гражданских войн, в особенной степени наделение землей ветеранов23.

Преторская (бонитарная) собственность — весьма характерный институт римского классического права. В нем преодолеваются черты былой коллективности и скованности права собственности, получает яркое выражение индивидуализм римского классического права. Преторская собственность возникла и утвердилась в деятельности претора в связи с необходимостью регу- лировать развитые товарно-денежные отношения. Как уже говорилось в предыдущей главе, приобретение собственности по квиритскому праву было осложнено сохранением известных прав на нее за всей римской общиной, необходимостью совершения обряда манципации. Квиритским собственником мог быть только римский гражданин. Эти постановления старого права перестали отвечать требованиям нового положения вещей, но не могли быть отменены, так как квиритское право считалось священным и неприкосновенным. Вот почему рядом с квиритской собственностью, не отменяя ее, возникает новый вид собственности, свободный от ограничений старого права.

Преторская собственность возникала, например, когда вещи res mancipi приобретались без соблюдения формальностей или не гражданином Рима. Такие сделки не признавались квиритским правом, и соответственно квиритское право собственности не переходило от продавца к покупателю. На этом основании недобросовестный продавец мог потребовать возвращения ему проданного имущества. Если же такой продавец обращался с соответствующей просьбой к претору, то последний выяснял действительную волю сторон при заключении сделки, игнорировал факт несоблюдения формальностей и, руководствуясь принципом «доброй совести», средствами своей власти защищал право покупателя, в частности отказывал продавцу в выдаче формулы иска, необходимой для судебной защиты его кви- ритского права. Таким образом, преторской стала называться собственность, которая признавалась в качестве таковой претором и защищалась не квиритским, а пре- торским правом.

Утверждение наиболее абсолютного права индивидуальной частной собственности проявлялось также в постепенном разложении семейной собственности, например в расширении права завещательного распоряжения, расширении имущественных прав женщины, все более частом предоставлении взрослым детям имущественной самостоятельности.

С образованием преторской собственности, ее укреплением в Риме возникает дуализм квиритской и преторской собственности. Характерно, что при столкновении права квиритской и преторской собственности ; первая уступала последней. При наличии у разных лиц квиритского и преторского права на одну и ту же вещь ] квиритский собственник перед лицом претора и пре- І торского права вскоре убеждался в своем юридическом бессилии. Квиритский собственник не получал от претора формулы иска, обеспечивавшей судебную защиту его права, которое тем самым становилось «голым правом» (nudum ius).

С образованием в Риме преторской формы собственности для установления власти над вещью, рабом уже не было необходимости прибегать к сложным формальностям обряда манципации. Теперь равное право давало и приобретение имущества при помощи неформальной передачи, традиции (traditio). Этим способом могли обзавестись в Риме собственностью иностранцы. Для действительности традиции требовалось лишь достаточное и справедливое основание, например договор купли-продажи, мены и т.

* Таким образом, частная собственность утверждается как единое, наиболее неограниченное, исключительное для данного лица правовое господство над вещью, как право, дающее всестороннюю возможность владеть, пользоваться и распоряжаться ею. Принципиальная по- зиция римских юристов — собственник может делать со своей вещью все, не запрещенное законом.

Наиболее неограниченное право частной собственности не следует понимать в смысле полного отсутствия стеснений. Такие стеснения частной собственности продолжали существовать, отчасти возникали вновь. Так же и в этой области закономерность выступает как тенденция. Например, представление о полном разложении к концу республики и в ранней Империи семейной собственности и фамилии «несколько преувеличено». В сознании римлян все еще сохранялись (или снова утверждаются) представления о первичности, приоритете прав гражданской общины, разросшейся до масштабов огромной державы, на всю совокупность иму- ществ и, в частности, на землю17.

Наряду с правом индивидуальной частной собственности развивается, обогащается содержанием институт владения (possessio). Владение, в понимании римских классических юристов, проистекало из фактического господства лица над вещью (corpus) и воли владеть ею (animus). Владельцем считалось лицо, осуществляющее реальную власть над вещью, собственник которой не заявлял протеста, безвестно отсутствовал либо не был известен. Владение в классическом праве было четко отграничено от собственности с точки зрения способов и средств защиты. Наблюдалось расширение правомочий владельца по распоряжению вещью.

Значительное развитие в римском классическом пра- , ве получает сервитутное право. Сервитуты (право пользоваться в каком-либо отношении чужим имуществом) способствовали увеличению хозяйственной полезности ' вещей. Безусловно, они ущемляли права отдельных собственников, а в известной степени и ограничивали ин- \ дивидуалистический характер римского вещного права. ; В то же время сервитуты, регламентируя пользование собственностью в интересах всего господствующего класса, делали его право собственности более полным, а значит, утверждали в Риме наиболее абсолютное право частной собственности.

Право частной собственности и другие вещные права в Риме энергично защищались как с помощью норм уголовного права, так и средствами гражданского права. Наиболее важное значение среди гражданско-правовых способов защиты имели виндикационный иск, с помощью которого собственник мог истребовать свою вещь из чужого незаконного владения, и негаторный иск, служивший для устранения каких-либо помех или стеснений в пользовании собственником своей вещью.

Отражая новые требования развивавшихся рабовладельческих производственных отношений, претерпевает существенные изменения и обязательственное право. Систему обязательств в римском классическом праве по-прежнему составляли обязательства из деликтов и договоров. Однако последние становятся главной формой установления и закрепления хозяйственных связей, активно стимулируя рост ремесленного и сельскохозяйственного производства, внутреннюю и заморскую торговлю. Выражая интересы и потребности господствующего класса, обязательственное право становится важнейшим средством эксплуатации широких слоев малоимущего населения.

Прогрессивные изменения в обязательственном праве выразились в детализированной разработке римскими юристами всех существенных вопросов обязательственных правоотношений. Обязательство определялось ими как «правовые узы (iuris vinculum), в силу которых мы связаны необходимостью что-либо испол-

3 Зак.

нить согласно законам нашего государства» (1.3,13). «Сущность обязательства, — говорил Павел, — не в том состоит, чтобы сделать нашим предмет или сервитут, но чтобы связать другого перед нами, дабы он дал, сделал, предоставил» (Д.44,7,3).

Классический характер римского права ярко проявился в наиболее полной разработке всей системы обязательств из договоров. Правда, в Риме по-прежнему не существовало правила, согласно которому все обязательственные соглашения, не противоречащие закону, получают юридическое признание и исковую защиту. Но по мере развития товарно-денежных отношений, следуя шаг за шагом за непосредственными требованиями практики, римское право значительно расширяет круг типичных обязательственных соглашений, договоров, снабженных исковой защитой (они назывались контрактами). Система таких договоров весьма полно стала выражать потребности торгового оборота, находившегося в то время на исключительно высокой ступени развития. Это обстоятельство во многом и определило классический характер римского обязательственного права. Некоторое число обязательственных соглашений все же не имело исковой защиты (натуральные обязательства). Эти соглашения не были, однако, вовсе безразличны праву, и если должник добровольно уплатил по такому соглашению, то полученная сумма возврату не подлежала.

В новых условиях некоторые старые виды договоров (манципация, нексум) отмирают, другие претерпевают существенные изменения (стипуляция, литтеральные договоры), появляются новые виды договорных обязательств (реальные, консенсуальные), складываются договорные обязательства, с конкретным материальным содержанием. Торговый оборот требовал быстрых форм установления обязательственных отношений, отсюда — ограничение формализма обязательственного права. Возникают бесформальные договоры в силу одного лишь соглашения (консенсуальные), ограничивается формализм стипуляции, утрачивает свой жесткий, не поддающийся толкованию смысл слово. Решающим становится не словесное выражение договора, но действительная воля сторон.

В сочинениях римских юристов I в. до н. э. еще встречаются противоположные высказывания относительно сказанного и желаемого. Консервативное начало приписывается Сцеволе: «Было бы ловушкой для народа, оставив в пренебрежении написанный текст, заниматься розыском воображаемой воли». Иную точку зрения высказывал Красс: «В словах-то и заключается ловушка, если оставить без внимания волю»24. Позже преобладающее значение воли сторон над словом в договоре и завещании было признано и получило максимально лаконичное, точное определение в высказываниях Папиниана: «В условиях завещаний следует принимать в соображение волю в большей степени чем слова» (Д.35,1,101); «в соглашениях договаривающихся сторон было признано важным обратить внимание больше на волю, чем на слова» (Д.50,16,219).

В классическом обязательственном праве условием действительности договора признавалось именно свободное согласие сторон. Считался недействительным договор, заключенный под влиянием обмана. При этом «если не последует поворота в первоначальное положение, то имеет место присуждение стоимости ущерба» (Д.4,3,18). Аналогичные последствия возникали и в случае заключения договора под влиянием угроз или насилия, вызывавшего «душевный трепет из-за страха перед настоящей или будущей опасностью» (Д.4,2,1). Следует, однако, особо подчеркнуть, что «в Риме, как и вообще в эксплуататорском обществе, имелось в виду лишь формальное (в частности, отсутствие прямого насилия), но отнюдь не действительное, согласие с содержанием договора; например, такого согласия не могло быть у бедняка с ростовщиком, когда речь шла о заключении кабального договора. Тем не менее договор яв- лялся действительным» .

Другим условием действительности договора было его соответствие правовым нормам, закону. Договор должен был соответствовать «добрым нравам» (boni mores). Новые отношения, как согласные с «добрыми нравами», получают закрепление в юридической норме. Индивидуализм римского права проявился, однако, в том, что классические юристы не выдвигали требования, чтобы цена была «истинной», «справедливой» (Д.4,4,16,4; 19,2,22,3).

' Другая прогрессивная черта римского классического обязательственного права — установление имущественной ответственности должника взамен его личной ответственности. Кроме того, получают распространение Двусторонние договоры, по которым права и обязанно-

О*

сти приобретались и должником, и кредитором. Двусторонние договоры в большей мере отвечали требованиям регулирования развитых товарно-денежных отношений.

Римские юристы в качестве принципа признают незыблемость договора. У Цицерона мы встречаем высказывание: «Верность, то есть стойкость и правдивость в словах и принятых на себя обязательствах» (Об обязанностях. 1,7,23). Если ранее сила договора во многом еще опиралась на его священный, религиозный характер, то теперь она обеспечивалась прежде всего господствующей моралью и правовыми санкциями.

Обязательства из договоров римский юрист Гай делил на четыре основных вида: возникающие посредством передачи вещи, путем произнесения слов, совершением определенной надписи или только соглашением сторон. Соответственно имелось четыре основных вида договоров: реальные (res — вещь), вербальные (verbum — слово), литтеральные (littera — письмо, запись) и консенсуальные (consensus — соглашение) (Гай,1.3,89).

Наиболее важный для деловой жизни вид договоров составляли консенсуальные договоры: купля-продажа, наем, поручение, товарищество, для заключения которых не требовалось какой-либо определенной формы. Они могли быть заключены и устно и письменно — решающим было достижение соглашения между сторонами (1.3,22,1). С момента достижения соглашения кон- сенсуальный договор и вступал в силу. Форма соглашения сохраняла значение лишь для доказательства наличия соглашения и его условий. Консенсуальные договоры были наиболее удобными в смысле быстроты и простоты их заключения, что вполне соответствовало требованиям развитых товарно-денежных отношений.

Особенное значение среди консенсуальных договоров имел договор купли-продажи. Если ранее он облекался в сложную форму манципации, требовал наличия в месте его заключения продаваемой вещи, присутствия сторон, свидетелей и проч., то теперь купля-продажа могла быть совершена и при отсутствии сторон (через посредников, письмом) даже и в том случае, когда продаваемой вещи еще не было в природе (будущий урожай) или она принадлежала другому собственнику (Д.18,1,28). В последнем случае продавец обязывался получить вещь у собственника и передать ее покупателю. Договор вступал в силу, порождал права и обязан- ности для сторон с момента достижения соглашения. В римском праве подробно разработаны вопросы о предмете купли-продажи, цене, ответственности продавца и покупателя, в частности об ответственности продавца за эвикцию (лишение покупателя владения вещью каким-либо третьим лицом на основании права, возникшего до ее продажи), за ненадлежащее качество проданной вещи. Наделяя продавца и покупателя и правами, и обязанностями, договор купли-продажи характеризовался как двусторонний договор.

Не менее детализированную разработку имели и договоры найма, товарищества, поручения. Классическое римское право различало три отдельных договора найма: наем вещей, наем услуг, договор подряда18.

Значительное развитие и практическое применение получили реальные (заем, ссуда, заклад, поклажа), а также вербальные договоры (стипуляция). В классическом праве формализм вербального договора ослабевает. Договор можно было заключить даже на иностранном языке (Д.45,1,1,6). Однако по-прежнему было необходимо присутствие сторон в месте заключения договора, сохранялся устный характер вопроса кредитора и ответа должника (С.8,37,14). Глухой или немой не могли быть сторонами вербального договора (Д.45,1,1 рг.).

Наряду с обязательствами из договоров в классическом обязательственном праве значительное развитие имели и обязательства из противоправного причинения вреда, из деликтов. Здесь следует отметить тенденцию дифференциации деликтных обязательств, проводится и более четкое разграничение между частными и публичными деликтами. По мере обострения классовой борьбы ряд деликтов (грабеж, кража со взломом, ночная кража, угон скота) переводится из разряда частных в публичные. Они фактически становятся областью уголовного права. Вместе с тем другие виды кражи, обман, всякого рода посягательства на личность, одно время даже грабеж все еще с^тносили к частным деликтам. Характерным, однако, было возрастание размера штрафов за совершение этих деликтов. Появляется также возможность преследования, например за кражу, не только потерпевшим, но и органами государства.

С развитием отношений торгового оборота и классовой борьбы все более заметной становится и тенден- х;ия расширения круга действий, квалифицируемых как деликты. Разработка в праве понятия вины приводит к установлению ответственности в основном за виновное причинение вреда. Тенденция разграничения частных и публичных деликтов находит выражение в том, что за некоторые виды деликтов ответственность в виде штрафа заменяется простым возмещением вреда.

При знакомстве с классическим обязательственным правом обращает на себя внимание не только чрезвычайная детализация системы договоров, но и широкая разработка многих общих вопросов обязательственного права (условия действительности, предмет и цель договора, стороны в обязательстве, прекращение обязательства, последствия его неисполнения, различные формы обеспечения обязательств и т. д.). Все это выражало высокий уровень развития обязательственного права.