Общее и особенное в парламентскойи митинговой риторике

В форме митингов проходили публичные выступления религиозных проповедников: библейских пророков, христианских апостолов, крестоносцев перед походами, английских священников - реформаторов конца XIV в. Дж. Уиклифа и Дж. Болла, новгородских еретиков - стригольников, чешских гуситов XV в., флорентийского реформатора XV в. Дж. Савонаролы, немецких лютеран XVI в. и многих других. Митинги - спутники всех восстаний и революций, всех активных социальных движений и идеологических диспутов.

К митингам особого рода следует отнести различные формы родоплеменных, раннегосударственных и средневековых народных собраний - тинг у северогерманских племен, вече у славян и другие, переросшие затем у ряда народов в современные законодательные собрания - парламенты.

Впервые слияние функций народного схода, решавшего текущие дела, и законодательного собрания, ведавшего бюджетом, стратегией внутренней и внешней политики и разработкой писаного права, произошло в V в. до н.э. в Древней Греции в форме прославившегося афинского народного собрания - агоры, ставшей колыбелью демократии.

Такую же роль выполняли древнеримский форум и народные собрания древней и средневековой Европы. Поэтому в риторике парламента и митинга есть нечто общее, но имеются и существенные различия.

Аудитория парламента и митинга - это люди, активно интересующиеся как вообще политической и социальной жизнью своей страны, так и ее состоянием в данный момент, и желающие применять в ней посильное участие с целью ее совершенствования.

лежащими знаниями и навыками и соответствующим юридическим статусом. Участники митинга этих знаний лишены; их позвала на площадь собственная воля, личное отношение к ситуации в обществе, гражданский или классовый долг. На митингах обычно довольно много политически нейтральных лиц, желающих удовлетворить свое любопытство. Некоторые таким образом впервые приобщаются к политике и определяют свое место в ней: за что и против чего бороться, в чьих рядах, какими способами и насколько активно.

Речевая среда парламента и митинга пронизана острой полемикой, - это ристалище политических битв, призванных изменить судьбу страны. Речевая цель любого парламентского или митингового оратора - убедить слушателей в верности указываемого им пути как наиболее соответствующего их интересам и в то же время вполне реального, чтобы слушатели пошли за ним или его партийным лидером.

Речевое ожидание слушателей в парламенте и на митинге также сходно: и те, и другие желают получить указание, что делать, или подтверждение своей правоты и воодушевление на дальнейшие действия, или укрепление «чувства локтя». Но есть и существенная разница. Если речевая цель парламентария ориентирует слушателей - законодателей на работу в строго регламентированных условиях большой политики: принятие и пересмотр законов, бюджетов, постановлений и т.п., то речевая цель оратора митингового - создать настроение умов, не столько даже единомыслие, сколько сочувствие слушателей.

Митинговый оратор - это ситуационный лидер, «калиф на час», даже если он хорошо знаком митингующим как формальный или реальный вождь правящих или оппозиционных сил. Его ситуационное лидерство наслаивается на лидерство постоянное, и в острые политические моменты оно может существенно укрепиться или оборваться.

В парламентских речах судьбоносная для оратора ситуация складывается лишь в случае утверждения его парламентом в качестве премьер-министра или рассмотрения вопроса о снятии депутатской неприкосновенности.

делает исключительно острой проблему информационной плотности речи (количества информации, полезной для оратора и для аудитории, излагаемой за минуту речевого времени). Более 3-4 минут на митинге вас слушать не станут, если только вы не кумир публики, как, к примеру, бессменный руководитель Кубы Фидель Кастро, который в молодые годы выступал по 7 часов без перерыва. Но это оратор во многих отношениях совершенно особый.

Из сравнения речевых сред парламента и других представительных форумов, с одной стороны, и митинга - с другой, вытекает и специфика содержания и риторических средств выступления в каждой из них. Эта специфика, повторим, определяется тем, что парламентарии - это политическая элита, а митингующие - рядовая масса, т.е. люди с совершенно иным уровнем политических знаний и полномочий. Соответственно и требования тех и других к оратору и оратора к ним существенно различны. Что находит свое выражение, прежде всего, в целевом подходе к рассматриваемой проблеме.

У парламентских ораторов цели намечаемых действий, как правило, узкие и конкретные, у ораторов митинговых цели декларируемых ими действий широкие и абстрактные, и пути перехода от них к конкретным делам публике, как правило, не разъясняются.

Риторика законодательных и деловых форумов и риторика митинга различаются не только адресатом и содержанием, но и формой. Митинговая риторика гораздо менее стеснена в речевых средствах: лексике, фразеологии, стилевых снижениях, откровенных жан- рогизмах и подчеркнутых дисфемизмах. И если существует понятие «непарламентские выражения», то понятия «немитинговые выражения» в нашем словесном обороте отсутствует. Для отдельного же оратора вывод однозначен: в любой ситуации нужно говорить в соответствии со своей речевой культурой и ни на миг не отвлекаться от поставленной речевой цели.

Все виды митингов можно разделить по еще одному признаку: жестко и мягко организованные. Первые скорее напоминают производственные собрания прошлых лет со строго заданной повесткой, заранее известным списком ораторов, читающих по бумажке подготовленные речи и заранее приглашенными слушателями. В среде последних обычно выделялись группа поддержки, скандирующая нужные лозунги, и надежная внутренняя охрана.

Такие митинги гарантируют единство рядов и страхуют от возможных ЧП, которые организаторам митинга еще более нежелательны, чем властям. Любая попытка незапланированного оратора прорваться на трибуну расценивается здесь как провокация и немедленно пресекается. Задача публики - кричать «Ура!», аплодировать и скандировать лозунги.

Такой сценарий митинга типичен для периода, когда народные волнения идут на спад, власть - старая или новая - приходит в себя и наводит порядок. Участники подобных митингов с большей или меньшей степенью удовлетворенности понимают, общество вступило в полосу действия новых политических ценностей, которые и провозглашаются на митинге.

В период политических брожений и междувластия преобладают митинги, организованные оппозиционными силами. Организационная сторона их митингов не столь четка, прийти на них могут все желающие, и достаточно многие имеют шанс донести свое слово до публики. Вскоре после «затравочной» речи главного оратора (обычно известного деятеля) митинг обычно рассыпается на десятки активно дискутирующих групп во главе со стихийно (как правило) выделившимися «кулуарными ораторами», основными качествами которых являются: Инициативность, смелость, готовность пойти наперекор не только власть предержащим (многие в митинговой толпе бдительно ищут провокаторов), но и массовым и узкогрупповым стереотипам. У некоторых эти свойства доходят до откровенной задиристости, подчас шокирующей слушателей. Но главное дело сделано: эмоции возбуждены, критицизм публики смещен в необходимую сторону и начинается бурный обмен мнениями.

тать старую. Атака при этом идет на базисные ценности старой идеологии, и чем меньше логики в этой атаке, тем выше ее эффективность. Поскольку, во-первых, уровень веры (некритического восприятия) лежит в людском сознании гораздо глубже, чем уровень логики - сравнительно недавнего приобретения человечества. Во- вторых, ошеломляющая новизна не только самих сообщаемых фактов, но и их трактовки сильнейшим образом расстраивает критические механизмы восприятия (фильтры сознания). Двойного (фактологического и логического) удара психика неискушенного человека не выдерживает. С людьми, впавшими в шоковое состояние, можно делать почти все, что угодно. Подобная технология внушения давно освоена, в частности, активистами тоталитарных сект. Тонкое знание человеческой психологии. Кулуарные ораторы превосходно знают речевые ожидания толпы в целом и отдельных ее групп, умеют усилить и сплотить вокруг себя выгодные им идейные течения и перессорить оппонентов при помощи все того же внушения и целого набора давно известных словесных ухищрений и приемов манипулирования массой. Умение на пути к достижению речевой цели изобразить себя порывистыми людьми, искателями истины. Нередко подобный манипулятор чужим сознанием делает вид, что хочет чему-то поучиться, а затем, улучив момент, перехватывает инициативу и начинает сам учить впавшую в транс толпу. Многие не успевают даже заметить момент превращения «овечки» в «волка». Между тем, определить его несложно: это момент наивысшего подъема интереса к дискутируемой идее - одобрительного или осуждающего, когда у слушателей загораются глаза. Умелый манипулятор может пятью- шестью короткими фразами, брошенными в подходящий момент, надолго запрограммировать сознание слушателей. На жаргоне профессиональных манипуляторов это называется «крутить шурупы». Умение вовремя отступить с минимальными потерями, когда ничего иного не остается.

публики в глубине души недовольна присходящим и ищет способа вернуть изгоняемые идеалы, начинает действовать тем же шоковым методом (сенсационные факты и экзотическая логика), выбивать клин клином - восстанавливать милые сердцу слушателей воззрения, но не совсем в прежнем виде, а с уклоном в свою сторону. Из двух митинговых манипуляторов при прочих равных условиях побеждает тот, кто требует от публики меньших идеологических жертв. Разумеется, ничто не помешает заранее согласовавшим свои действия двум или нескольким манипуляторам одного лагеря устроить колоритный спектакль - публике на потеху, а себе на пользу. И счастлив тот слушатель, кто сумеет за кипением митинговых страстей и взаимных обвинений отличить форму политической полемики от ее содержа-