1.2.1. Средства выражения абсолютной конструкции модели 1: «существительное + прилагательное/причастие»

В данном разделе будут проанализированы средства выражения имени существительного как репрезентанта РПП, а также имени прилагательного/причастия как его основных распространителей.

Перед проведением собственного анализа имени существительного как способа репрезентации РПП, остановимся на представлении сложившихся в лингвистике взглядов на существительное как важнейшее средство номинации и обозначим те из них, которые служат основой для проведения нашего исследования. Подходы к пониманию и изучению существительного в отечественном и зарубежном языкознании имеют как схожие черты, так и различия, поэтому в процессе нашего исследования за основу мы будем брать классификации, предложенные российскими и зарубежными исследователями.

Приведенные теоретические выкладки будут использованы нами при изучении существительного как основного средства выражения РПП как данной модели, так и двух других моделей: «существительное1 + предлог +

существительное2», «существительное1 + причастие + предлог + существительное2», анализируемых, соответственно, во второй и третьей главах диссертационного сочинения.

Ученые, изучающие как русский, так и французский языки, сходятся во мнении, что общим значением существительного является предметность. Понятие предметности в языкознании рассматривается широко. Так, Л. И. Илия отмечает наличие у имен существительных значения предмета в грамматическом смысле термина, то есть независимо от значения отдельных слов этого класса [Илия

1964]. По словам Н. Ю. Шведовой, предметность имени существительного выражается в обозначении предметов вещного мира (стул, дверь), лиц (юноша, девушка), живых существ (кошка, собака), веществ (мука, сахар), событий (праздники, беседа) и независимых самостоятельных субстанций

непроцессуальных и процессуальных признаков, а именно качеств, свойств, действий, состояний (доброта, глупость) [Шведова 1980].

Развивает идею предметности лингвист В. В. Виноградов, отмечая тот факт, что значение предметности служит тем самым семантическим средством, с помощью которого из названия единичной вещи возникает обобщенное обозначение целого класса однородных вещей или выражение отвлеченного понятия [Виноградов 1972].

Наличие общего предметного значения существительных обнаруживают также И. П. Распопов и А. М. Ломов. По мнению ученых, предметное значение существительных понимается в широком, обобщенно-грамматическом смысле, охватывающем как названия конкретных предметов и живых существ, так и названия действий, состояний, признаков или отношений, обозначаемых в качестве самостоятельных объектов нашего сознания, то есть не только слова дом, стол, книга, но и слова крик, стон, болезнь и т.д. [Распопов 1984, 16-17].

Разделяя данную точку зрения на предметность существительного, лингвисты дискутируют вопрос о разновидностях предметов, понимая под предметами в языкознании и собственно предметы, и обозначения людей и живых существ в качестве «материального тела», и обозначения явлений, свойств, процессов, действий как предметов. Таким образом, предметы могут быть как конкретными, так и отвлеченными. Подтверждением этого, как отмечают исследователи, служит сложная структура конкретности, в рамках которой существительными являются собственно предметные обозначения, обозначения человека по какому-либо из признаков, обозначения животных [Савельева 2011, 96; Чепасова 2005, 9].

Существенную роль имя существительное играет и в семантическом строении предложения. Им могут быть выражены все основные семантические категории: субъект, предикативный признак, объект, разнообразные

определители.

Традиционно лингвисты исследуют существительное с точки зрения выделения классификационных разрядов, составляя соответствующие

классификации, которые представляют интерес для нашего исследования.

Нарицательные имена существительные служат «обобщенными названиями групп (классов) однородных предметов (действий, событий и т.д.)» [Ломов 2004, 19]. А. М. Ломов считает, что большая часть существительных данного разряда имеют конкретно-предметное значение и соотносительные формы числа [Там же].

Имена собственные служат названием единичных предметов, выделенных из ряда однородных [Илия 1964; Ломов 2004; Cherdon 2003; Frontier 1997; Wagner 1991].

Рассмотрим подробнее указанные типы существительного, релевантные для нашего исследования.

Нарицательные существительные подразделяются на различные категории. В рамках нарицательных существительных ученые выделяют следующие группы: одушевленные/неодушевленные,

исчисляемые/неисчисляемые, вещественные, собирательные,

конкретные/абстрактные (отвлеченные), единичные, предметные.

Одной из основных является несловоизменительная категория одушевленности/неодушевленности, связанная с разделением человеком окружающего мира на живое и неживое. В соответствии с этой категорией все существительные, называющие живые существа, относятся к грамматическому классу одушевленных (тигр, un tigre), а обозначения предметов неживой природы и растений, а также событий, явлений, качеств, действий, состояний и т. п. — к грамматическому классу неодушевленных существительных (книга, цветок, un brouillard, une anomalie) [Виноградов 1972, 81-85; Гак 2000, 60; Розенталь 2010, 182; Cherdon 2003, 12; Kleiber 2011, 49-69; Mauger 1968, 5; Riegel 2004, 168].

Л. Ельмслев в основу противопоставления категорий одушевленности и неодушевленности ставит факт субъективной оценки объектов действительности человеком [Ельмслев1972, 120].

Другие ученые обращают внимание на возможность существительного обозначать то или иное количество и выделяют: исчисляемые существительные, обозначающие предметы, которые поддаются счету и употребляются как в единственном, так и во множественном числе (un homme, une riviere); неисчисляемые существительные, обозначающие не поддающиеся счету предметы, которые употребляются только в единственном числе.

Вещественные существительные обозначают однородные по своему составу вещества и всегда остаются тождественными сами себе (le sucre, la viande). К данной группе существительных относятся слова, обозначающие вещество, из которого изначально состоит конкретный объект, необходимое для его дальнейшего существования, а также вещества, которые делятся на части и которые можно измерить (но не посчитать): глина, сметана, железо

[Борисоглебская 1996; Калинина 2009; Шанский 1987].

Собирательные существительные употребляются в единственном числе и обозначают множество предметов (une foule, un troupeau) [Дауэ 1976; Cherdon 2003; Riegel 2004]. Они рассматриваются учеными с точки зрения когнитивного уровня отражения действительности (наряду с философским, естественнонаучным и собственно языковым уровнем) и описываются через категории таксономической иерархии: категории вышестоящего уровня,

категории базового уровня и категории нижестоящего уровня.

Что касается конкретных существительных, И. П. Распопов и А. М. Ломов выделяют следующие разряды в рамках данной группы: 1) конкретно­предметные, 2) конкретно-вещественные. По мнению ученых, конкретно­предметные существительные обозначают лица, живые существа и предметы, которые поддаются количественному измерению путем их подсчета (человек, птица, лодка). Конкретно-вещественные существительные обозначают вещества или совокупные массы предметов, поддающиеся количественному измерению с помощью метрических мер веса, объема и т.п. (нефть, сахар, молоко) [Распопов 1984, 20].

Конкретным существительным противопоставляются абстрактные существительные. Исследователи определяют данную группу как существительные, обозначающие названия действий, состояний, качеств и признаков [Распопов 1984; Розенталь 2010; Феоктистова 1984]. Однако, считая, что абстрактные существительные во всех отношениях являются существительными и трактуются подобным образом во всех языках, лингвисты отмечают, что в этих существительных нет ничего вещественного или предметного, что они обозначают те же качества, что и прилагательные, являясь, по сути, атрибутом [Есперсен 1958, 125; Keynes 2007, 16].

В стремлении постичь природу абстрактных существительных, дающих номинации нематериальным сущностям разного рода, ученые предпринимают попытки классифицировать данное явление. Так, в классификации Н. Фло абстрактные существительные подразделяются на интенсивные (intensifs), различающиеся по степени интенсивности; экстенсивные (extensifs), которые представляют определенный временной промежуток. К первой категории он относит существительные, обозначающие качество (Nqual), состояние (Net), чувства, эмоции (Nsent). В то время как среди экстенсивных существительных он выделяет существительные, обозначающие активность и действие,

непосредственно связанные с их временной продолжительностью [Flaux 2000].

Л. В. Калинина полагает, что абстрактные существительные называют: 1) отвлеченный признак, присущий разным объектам действительности (быстрота лошади, бега, танца, мысли, реакции); 2) отвлеченное действие, которое может совершаться разными деятелями или производиться над разными объектами (чтение мамы, артиста, учителя; чтение книги, газеты, лекции); 3) отвлеченное состояние или чувство, которое может возникать в разных ситуациях (затишье перед бурей, в перестрелке, в отношениях; любовь к матери, сыну, Родине); 4) отвлеченное понятие, которое существует только в человеческом сознании и которое нельзя представить наглядно (философия, справедливость, совесть) [Калинина 2009, 241].

Единичные существительные, или сингулятивы, употребляются для обозначения лиц или предметов, выделяемых из массы вещества или из числа однородных (снег-снежинка, paille-chalumeau) [Валгина 2002, 112-119; Ломов 2004, 20; Dussouchet 1901, 114].

Выделяя группу предметных существительных, В. Г. Гак характеризует входящие в нее элементы целостностью и обособленностью. По мнению ученого, данная группа состоит из одушевленных имен (homme, chien) и названий предметов, которые могут быть пересчитаны (table, ballon), а так же замечает, что составляющие данную группу имена при их объединении в один разряд на теряют своих границ и в совокупности представляют множество отдельных экземпляров [Гак 2000, 58-59].

Определяя категорию имени собственного, отечественные и зарубежные ученые указывают на его индивидуальность, единичность, способность обозначать индивиды, которые не похожи ни на какие другие индивиды, то есть не входят во множества или образуют множества из одного элемента [Бенвенист 1974; Гак 2000; Рылов 2010; Степанов 1981; Суперанская 1973; Щетинин 1966].

Быть собственным именем — это свойство определенной лексической единицы, а не ее функция [Суперанская 1973, 107]. Если сравнивать имя собственное с нарицательным, то можно отметить, что нарицательное имя соотносит именуемый предмет или группу предметов с классом, имеет собственную коннотацию (связь с понятием), именуемый нарицательным именем объект неопределен и неограничен. В то время как имя собственное, будучи индивидуальным обозначением отдельного предмета, не связано с понятием (не имеет основной коннотации), но может иметь побочные, дополнительные коннотации (если именуемый объект достаточно хорошо известен). Объект, именуемый собственным именем, всегда определен и конкретен» [Там же].

Дискуссионным остается вопрос о статусе значения имен собственных. Так, например, одни исследователи полагают имена собственные «пустыми», лишенными значения словами, которые сами по себе не передают какой-либо объективной информации, не характеризуют объект, не переводятся и не перифразируются [Арутюнова 1999; Ахманова 1966; Есперсен 1958; Guillaume 1964].

С другой стороны, некоторые ученые наделяют имена собственные способностью иметь значение, обладать понятийным содержанием. Данную точку зрения выражают Г. Суита, В. И. Болотова, В. А. Кухаренко, А. В. Суперанская и др.

Ю. А. Рылов объясняет противоположность мнений относительно наличия или отсутствия у имен собственных своего значения функционированием антропонима в обществе, в реальных ситуациях общения. Ученый указывает на то, что «имя в динамике своего функционирования обрастает ассоциациями, становится мифологемой и может перейти в разряд имен нарицательных. Закрепляясь в речи за конкретным лицом с его индивидуальными свойствами, имена собственные превращаются в индивидуальные имена собственные с уникальным набором признаков и богатым содержанием» [Системные и дискурсивные свойства испанских антропонимов, 20].

В рамках семантического синтаксиса для анализа именных членов предложения, в частности существительного, используют понятие пропозиции, которым в лингвистике обозначают «константное номинативное ядро, остающееся неизменным в условиях различных, по выражению Л. Витгенштейна, «языковых игр», иначе говоря, являющееся независимым от всякого рода переменных, прежде всего от актуализационных модификаций бытийного компонента сказуемого» [цит. по Ломов 2007, 273].

Пропозиция отображает определенное положение дел, ситуацию. «Пропозиция с точки зрения ее использования в предложении неоднозначна: она может быть и базой предложения в целом, и базой отдельных элементов его номинативной структуры, прежде всего номинативного характера» [Ломов 1994, 78]. В связи с этим А. М. Ломов различает базисные пропозиции, способные на основе категории предикативности актуализировать свое содержание, и небазисные пропозиции, использующиеся в составе базисной в предметно­субстантивирующей и в предметно-характеризующей функциях [Там же].

Выделение базисной и небазисной пропозиции ведет к тому, что именные члены предложения характеризуются «дихотомией собственно-предмет — ситуативный (пропозитивный) предмет» и выступают, соответственно, в двух вариантах: собственно-предметном (непропозитивном) и ситуативно-предметном (пропозитивном) [Алексеева 2005, 38; Ковалевская 2011, 10; Ломов 1994, 78; Щербакова 2013, 29].

Таким образом, с учетом приведенных классификаций, анализ существительного, употребленного в функции РПП изучаемой модели, мы проводим по двум направлениям: 1) с учетом понятия пропозиции и 2) с точки зрения исчисления набора разрядов существительных, возможных в данной позиции.

В связи с применением понятия пропозиции различаем два семантико­функциональных варианта репрезентанта РПП: собственно-предметный,

именующий единичные конкретные предметы действительности, и ситуативно- предметный, репрезентирующий опредмеченную ситуацию.

Репрезентантами собственно-предметного варианта РПП являются непропозитивные существительные, обозначающие единичные предметы окружающей действительности: C'etait une femme du peuple, en jupe de laine, une pauvre femme, qui tomba a genoux pres de la premiere chaise, et resta immobile, les doigts croises, le regard au ciel, l'ame envolee dans la priere (Maupassant 2009). Tete baissee, sans regarder ni a droite ni a gauche, il defila au pas accelere le long de la rampe... (Rolland 1904). Meme les volets baisses, on entendait si quelqu’un sortait (Clavel). Il dormait depuis une heure, quand une masse noire sauta par-dessus la haie, et le cure de Marans, la soutane retroussee, sans rabat, son baton de buis a la main, se trouva debout, a trois pas du chevalet (Bazin 1885).

Непропозитивные существительные употребляются в этой позиции не только самостоятельно, но и в составе различных сочетаний, например, количественно-именных: Il se voyait etendu au fond de son trou, sur le dos, les deux yeux fermes (Maupassant 1979). La porte s’ouvrit brusquement, et Bubusse entra, les deux bras tendus (Bazin 1885).

Ситуативно-предметный вариант РПП выражен пропозитивными существительными, именующими «непредметные, несубстанциональные явления действительности [Арутюнова 2009, 123].

Среди пропозитивных существительных в анализируемом материале были обнаружены девербативные существительные со значением действия и события: Frangoise, tete baissee, regard tronque, murmura — Allons bon! (Troyat). Elle n ’avait plus le courage de finir le bas qu ’elle tricotait, de ranger le tiroir ou elle cherchait, de se lever pour fermer la fenetre: elle restait assise, la pensee vide, sans force, - que pour se souvenir (Rolland 1904), а также пропозитивные существительные с отвлеченной семантикой, номинирующие некое положение дел, не являющиеся при этом производными от прилагательных или глаголов: Petit, I’air souffreteux, il avait le front dur, une barre au-dessus des yeux, dont le regard vif et droit s ’enfongait comme une vrille... (Rolland 1908). Il se recula, et s ’eloigna vers le centre de la ville, le c&ur battant a grands coups, I’esprit secoue, harcele par des souffles de tempete, par

Л

toute la peine qu’il avait prevue, et par une autre qui se levait (Bazin 1910). Ame enigmatique et c&ur ferme, il passait pour avoir aime violemment, autrefois, une femme qui l’avait fait souffrir, et pour s ’etre ensuite venge sur les autres (Maupassant 1890).

Описание существительных-репрезентантов РПП в исследуемой модели с точки зрения их отнесения к определенным классификационным разрядам осуществляется нами на основе приведенных выше классификаций. Нами было проанализировано 1158 примеров, содержащих АК, построенную по модели «существительное + прилагательное/причастие», в результате чего было обнаружено, что в абсолютном большинстве случаев РПП репрезентирован нарицательными неодушевленными существительными — 1032/1158: Alors, а tatons eperdu, les mains tremblantes, il se devetit bien vite et s ’enfonga dans les draps frais (Maupassant 1979). Il regardait Christophe du coin de l’reil, sans tourner la tete, le cou raide, comme une poule... (Rolland 1912). Des qu’elle fut dans la rue, elle eut envie de s ’asseoir au bord du trottoir, tant elle se sentait ecrasee, les jambes rompues (Maupassant 1889). Je me suis contraint de rentrer chez moi, de me placer debout, talons joints, devant le lutrin et de lire au hasard quelques pages de la Bible (Tournier).

Распространение здесь нарицательных неодушевленных существительных объясняется тем, что РПП обозначает предметы, с помощью которых характеризуется предмет-подлежащее. Последний является одушевленным предметом, в связи с чем его характеризация идет непосредственно через те предметы, которые с ним взаимодействуют или находятся в его непосредственном окружении и близости с ним.

Нарицательные неодушевленные существительные в изучаемой позиции, в соответствии с приведенными ранее классификациями имени существительного, распределились по двум неравнозначным группам: 1) существительные с конкретно-предметным значением, составляющие абсолютное большинство, и 2) крайне малочисленные существительные с абстрактным значением.

Существительные с конкретно-предметным значением получили наибольшее употребление в рамках исследуемой конструкции и являются самой многочисленной группой по результатам нашего исследования — 1032/1158. Они обозначают конкретные предметы и явления реальной действительности, взятые в отдельности и потому поддающиеся количественному измерению и способные передавать в языке практически все разнообразие материального мира: Mme Forestier, la tete baissee, semblait songer aussi a des choses douloureuses (Maupassant). Elle le regut, les levres tendues, comme si aucune rupture n’avait eu lieu, et elle oublia meme, pendant quelques instants, la sage prudence qu ’elle opposait, chez elle, a leurs caresses (Maupassant). La mere ferma les yeux, et, suffoquant, la poitrine haletante: — Dieu soit loue!... (Bazin 1903). Quand il arriva, quelques minutes plus tard, dans une clairiere, il se relevait souille de boue, la jaquette dechiree, les mains sanglantes, tandis que la bete etendue portait dans l’epaule le couteau de chasse enfonce jusqu ’a la garde (Maupassant 1979). Enfin Jean-Paul parut, chemise blanche, raie impeccable, parfum fin (Simenon 2011).

Что касается абстрактных существительных (126/1158), называющих действие или признак в отвлечении от производителя действия или носителя признака, они представлены в нашем случае ограниченным набором слов: Christophe, /’esprit tendu, le front plisse par l’effort, peinait silencieusement; il lui faisait recommencer ses mots, cherchait laborieusement a en penetrer le sens, a l’enfoncer en soi, a suivre le raisonnement (Rolland 1904). Il avait, toujours son grand front sans une ride, son visage sans un pli, comme celui d’un enfant; mais il etait chauve, empate, le teint jaune, I’air endormi, la levre inferieure un peu pendante, la bouche ennuyee et boudeuse (Rolland 1905). Alors, le regard enflamme, la gorge gonflee, elle gueula: «Ah! C’est comme ga!..» (Maupassant). Elle n’avait plus le courage de finir le bas qu ’elle tricotait, de ranger le tiroir ou elle cherchait, de se lever pour fermer la fenetre: elle restait assise, la pensee vide, sans force, - que pour se souvenir (Rolland 1904). Julie secoua la tete, les idees brouillees (Launay). Cheveux chatain fonce, visage mince et aristocratique, sourire eblouissant, du charme a revendre a... (Launay). Il reprit son escalade, l’ame confrontee, et sachant mieux ou le meneraient ses prochains pas (Toumier).

Как видно из приведенных примеров, употребление абстрактных существительных связано с качественными и количественными ограничениями. Это происходит потому, что данная модель осуществляет предметную квалификацию другого предмета, заключенного в подлежащем, и эти предметно­предметные отношения представляют собой достаточно жесткий каркас, сокращающий возможность использования в анализируемой позиции абстрактных существительных, не имеющих референта в экстралингвистическом мире, характеризующихся связью с вымышленными объектами, продуктами нашего мышления. Полученные в процессе анализа результаты говорят о том, что РПП может быть выражен только теми абстрактными существительными, которые имеют определенную привязанность к какой-либо сущности. В нашем случае эта сущность представлена в основном обозначениями определенного состояния человека (l’air, le regard, le sourire) или места зарождения или протекания этого состояния (la pensee, l’idee, l’esprit, Tame, l’idee).

Таким образом, ограничения в использовании абстрактных существительных в изучаемой функции определены, прежде всего, назначением АК, а именно предметной квалификацией предмета-подлежащего, представлением его внутренних и внешних характеристик и состояний с целью установления его коммуникативно существенных черт через предметную характеристику признака.

В качестве средства выражения РПП нами было зафиксировано отсутствие таких разрядов имен существительных как имена собственные, одушевленные, собирательные, вещественные, единичные. Так, имена собственные не обладают характеризующими свойствами, так как обозначают предмет единичный, индивидуальный. В связи с этим внутри данной группы не выделяют классы однородных предметов, как, например, у существительных нарицательных. Таким образом, имена собственные не обладают должными свойствами, которые могли бы послужить основанием для предметной характеризации предмета­подлежащего.

По аналогии с именами собственными одушевленные существительные, обозначая лицо, не могут выступать в качестве составной части предмета­подлежащего матричного предложения и, следовательно, характеризовать его по предметному основанию в рамках изучаемой модели.

Другие отмеченные разряды существительных — собирательные, вещественные, единичные не используются в качестве репрезентанта модели «существительное + прилагательное/причастие» в связи с тем, что по своей природе не могут обозначать неотторжимый признак лица, заключенного в позиции подлежащего.

Можно утверждать, что, поскольку репрезентант РПП наиболее часто представляет собой конкретный предмет, состоящий в отношениях с предметом- подлежащим матричного предложения, то предметная природа этих отношений ограничивает возможности употребления имен существительных в качестве средства квалификации предмета-подлежащего.

Существительное как базовый элемент АК, выражающий РПП, в рамках изучаемой конструкции всегда употребляется с распространителями, в качестве которых выступают имя прилагательное или причастие, уточняющие параметры предмета-РПП. Изучение свойств прилагательного и причастия как распространителей РПП мы предваряем изложением основных теоретических положений, посвященных этим частям речи, к которым, как и в случае с существительным, мы будем апеллировать, при необходимости, в третьей главе исследования.

Большинство отечественных и зарубежных ученых, в числе которых M. Гревис, В. В. Виноградов, Х. Мэзонев и другие, определяют прилагательное как часть речи, которая обозначает признак предмета и согласуется с ним в роде и числе, и которая в предложении выполняет роль определения или именной части составного сказуемого [Виноградов 1972, 157; Grevisse 2008, 701; Maisonneuve 2002, 170].

При изучении прилагательных подавляющее большинство лингвистов отмечают их неоднородность и выделяют три лексико-грамматических разряда: качественные, относительные и притяжательные, что обусловлено

внутричастеречной категоризацией признака [Илия 1964, 64; Никольская 1982, 76; Распопов 1984, 48; Шелякин 2001, 51].

Реже отечественные и зарубежные ученые выделяют другие группы прилагательных, помимо упомянутых выше. Так, Л. И. Илия отмечает группу порядковых прилагательных, указывающих на место предмета в ряду других (premiere, deuxieme); местоименных прилагательных, обозначающих наиболее общие относительные признаки предмета (принадлежность, указательность, неопределенность качества или количества): ce, mon, ton, aucun, certains [Илия 1964, 64].

В отличие от распространенного деления прилагательных на качественные, относительные и притяжательные, Ж. Дюсуше предлагает классифицировать их еще по 4 основаниям, не выделяя при этом категорию относительных прилагательных: 1) количественные — обозначают количество, порядок и ранг (quatre enfants, le premier bateau); 2) указательные — обозначают (указывают) предмет, о котором идет речь (ce ble, cet homme, cetteplaine); 3) неопределенные — указывают на то, что существительное, к которому оно относится, взято в самом общем неопределенном смысле (Aucune lettre n’est arrivee, quelque malheur nous menace); 4) вопросительные — обозначают вопрос (Quelle heure est-il?) [Dussouchet 1901, 170].

Д. Ван Рамдонк классифицирует прилагательное схожим образом, что и Ж. Дюсуше, используя, однако, в своей классификации другие термины. Так, неопределенные прилагательные он называет общими прилагательными (les adjectifs communs), притяжательные — личными (adjectifs personnels), а указательные — дейктическими (adjectifs deictiques), добавляя к классификации группу биполярных прилагательных (les adjectifs bipolaires), названных таким образом благодаря своей способности обозначать как элементы, являющиеся частью общего, так и два полюса понятия «единство — всеобщность» [Van Raemdonck 2011, 73].

Обычно среди прилагательных выделяют также прилагательные указательные, притяжательные, вопросительные, восклицательные, неопределенные и относительные [Mauger 1968, 122]. Однако некоторые ученые трактуют эти типы прилагательных как местоимения или как детерминатив. Так, M. Гревис и A. Гус относят указательные, притяжательные, неопределенные и вопросительные прилагательные к категории детерминативов, указывая на их основное функциональное различие: детерминативы не могут выступать в качестве именной части составного сказуемого. Они отмечают, что виды детерминативов и местоимений совпадают, за исключением артикля [Grevisse 2008, 737].

Цели нашего исследования диктуют необходимость детального изучения качественных и относительных прилагательных, как наиболее релевантных для

изучаемой модели.

Качественные прилагательные обозначают свойство, присущее самому предмету или открываемое в нем, которое зачастую может характеризоваться разной степенью интенсивности.

Учеными отмечается тот факт, что качественные прилагательные обозначают непосредственные признаки предметов [Распопов 1984, 48]. M. Рижель, Ж.-C. Пеля, Р. Риуль, а также И. Делятур указывают на их возможность характеризовать форму, цвет, конкретность, абстрактность [Delatour 2004, 25; Riegel 2004, 355].

Наиболее последовательная классификация качественных прилагательных предложена А. Н. Шраммом, который разграничил все качественные прилагательные на основе различий в восприятии качественного признака на рациональные и эмпирийные. Прилагательные, обозначающие признаки, не воспринимаемые органами чувств, а формирующиеся в сознании в результате сложных мыслительных операций (анализа, сопоставления, умозаключения), т.е. признаки обобщенные, типизированные, ученый определяет как рациональные. Эмпирийные прилагательные обозначают собственные признаки конкретных предметов, т.е. признаки, воспринимаемые органами чувств и осознаваемые человеком в результате одноступенчатой мыслительной операции сопоставления с «эталоном» [Шрамм 1979, 24-25].

Подкласс эмпирийных разбивается А. Н. Шраммом на семь «родов»: прилагательные, воспринимаемые зрением (черный дым, усатый кот, пологий берег), слухом (тихий голос, громкое эхо, беззвучная ночь), обонянием (медвяный запах, чадный запах, затхлый воздух), вкусом (сладкие ягоды, соленый суп, пресная речная вода), осязанием (жидкая грязь, горячий чай, сухое сено, мягкие волосы), мышечным напряжением (весовые признаки и признаки, устанавливаемые в результате сжимания, надавливания, растягивания — легкая корзинка, крепкая веревка, мягкий воск, тугие мускулы), несколькими органами чувств (ясная погода, рыхлый снег, зрелые плоды) [Там же, 24-25].

Ученый отмечает, что «род» прилагательных, обозначающих зрительно воспринимаемые признаки предмета, включает в себя наибольшее число элементов и распадается на три вида: прилагательные, обозначающие свойства поверхности предмета (красная ягода, гладкая дорога, потный лоб), особенности строения предмета (кривые ноги, плечистый матрос, высокая гора, густая листва, крепкая рубаха), пространственные характеристики предмета (горизонтальная линия, одинокая сосна, недвижный воздух, пружинистый шаг, бурливые ручейки) [Там же, 24-25].

Подкласс рациональных прилагательных делится на четыре «рода»: прилагательные, обозначающие признаки человека и того, что непосредственное связано с человеком (части тела, общий вид, внутренние характеристические свойства человека, такие как характер, ум и т.д. — сильный человек, умный ребенок, унылая улыбка), признаки, которые могут быть свойственны только животным (породистый щенок, одичалая кошка, хищные звери), признаки предметов (смешанный репертуар, устойчивая лодка, застоялые пруды, долгая разлука), оценочные признаки и человека, и животных, и предметов (отличное настроение, симпатичный город, красивый юноша, полезное растение, нелепая мысль, удобное кресло, таинственный знак, гадкий человек, безобразное животное) [Там же, 33-34].

Таким образом, функциональная предназначенность качественных прилагательных состоит в передаче в актах коммуникации рациональных и эмпирийных признаков предмета, способных реализоваться с разной степенью интенсивности.

В отличие от качественных прилагательных, относительные обозначают признаки предметов в их отношении к другим предметам и могут обозначать принадлежность или происхождение (ouvrier, frangais), отношение к какой-либо науке, доктрине (historique, hegelien), временные или пространственные отношения (futur, prealable, isole), отношение к действию (gonflable, productif) [Гак 2000, 104; Распопов 1984, 48].

Ю. Д. Апресян выделяет следующие значения относительных прилагательных: 1) «являющийся Х-ом» (военные операции); 2) «содержащий Х»

(золотой песок); 3)«сделанный из Х-а» (золотое кольцо); 4)«каузирующий Х» (урановый рудник); 5) «каузированный Х-ом» (ножевая рана); 6) «каузированный во время Х» (военные преступления); 7) «предназначенный для Х» (военная авиация); 8) «предназначенный на случай Х» (военная подготовка); 9) «предназначенный для получения Х-а» (плодовые растения); 10) «полученный от Х» (торговая прибыль); 11) «обслуживающий Х» (торговый флот); 12) «занимающийся Х-ом» (научные работники); 13) «такой, где производится Х» (торговый центр); 14) «такой, когда производится Х» (платежный день); 15) «такой, с помощью которого производится Х» (плавательная перепонка); 16) «такой, где торгуют Х-ом» (меховой магазин) [Апресян 1995а, 211].

Исследователь отмечает связь относительных прилагательных с таким явлением, как полисемия, в связи с их большим количеством значений, исчислить которые, по его мнению, представляется невозможным.

По мнению М. В. Никитина, относительные прилагательные обозначают не признаки, а вещи, а потому содержат указание не признака, а признаковой функции слова. Поскольку денотат относительных прилагательных «сам вещь», то отношения, возникающие между относительными прилагательными и определяемыми существительными, это отношения между двумя предметами, а не между предметом и его признаком, поэтому прототипическое значение относительных прилагательных во многом является «отраженным» и мотивируется той концептуальной структурой, которая стоит за относительным прилагательным как производным словом [Никитин 2007, 243].

Говоря об особенностях относительных прилагательных, M. Рижель, Ж.-C. Пеля, Р. Риуль отмечают их способность переходить в качественные для обозначения прагматических особенностей, присущих имени, от которого они были образованы. Так, например, почерк взрослого человека может быть охарактеризован как детский (scolaire), а для выражения отцовских (paternel) чувств не обязательно быть отцом [Riegel 2004, 357].

Разница между качественными и относительными прилагательными состоит в способе представления признака: в атрибутивной позиции признак мыслится как присущий субстанции, а в предикативной — как сообщаемый предмету, поскольку функции именования, референции, идентификации противопоставляются функциям сообщения [Арутюнова 2009, 39].

По наблюдениям В. Г. Гака, различия между качественными и относительными прилагательными заключаются в том, что качественные прилагательные представляют собой ядро части речи, а относительные — ее периферию, из чего следует, что качественные прилагательные представляют собой более многочисленную группу, а, следовательно, и более употребительную. В то же время, тяготея к более экономным своим формам, современный французский язык предпочитает относительные прилагательные, позволяющие сделать высказывание более компактным (le mouvement des ouvriers en France - le mouvement ouvrierfrangais) [Гак 2000, 105].

Основываясь на приведенные классификации, можно констатировать, что в анализируемой нами модели в позиции распространителя РПП представлены далеко не все разряды имен прилагательных. Так, в практическом материале насчитывается 331/1158 конструкция, в которых в качестве распространителя РПП употребляются имена прилагательные, среди которых преимущественно встречаются качественные прилагательные (329/331), обозначающие свойство, присущее самому предмету: Les yeux leves vers la sortie du tunnel, ils attendent, la gorge seche, les mains moites, le c&ur battant (Joffo). Et je demeurai immobile, le cerveau vide, le cwur barattant (Maupassant 1979).

Широкое использование качественных прилагательных мы связываем с тем, что здесь понятие качества представлено дихотомией двух сем: 1) как

неотъемлемой, внутренне присущей предмету и постоянной величины, фиксирующей его определенность и обуславливающей его видовую принадлежность и 2) как своего рода самостоятельной (автономной) единицы, которая способна характеризовать не один, а множество предметов [Борисов 2005, 140].

Качественные прилагательные, употребленные в исследуемой позиции, мы проанализировали на основе приведенной выше классификации А. Н. Шрамма и обнаружили среди них эмпирийные и рациональные качественные прилагательные.

Среди эмпирийных (242/329) были выделены следующие группы: свойства поверхности предмета: Le malade est comme immobilise par sa douleur atroce et incessante, il est anxieux, les traits tires, la face vale (Carles). Cheveux chatain fonce, visage mince et aristocratique, sourire eblouissant, du charme a revendre a... (Launay). Therese est la, hirsute, le toupet mal mis, les yeux ternes et les paupieres collees (Prou); особенности строения предмета: Debout devant la glace, les talons unis, le corps droit, il faisait decrire aux deux boules de fonte tous les mouvements ordonnes, au bout de son bras musculeux, dont il suivait d’un regard complaisant l’effort tranquille et puissant (Maupassant 1889); пространственные характеристики предмета: Rosa ne repliquait pas, et s ’en allait, tete basse, serrant les levres pour ne pas pleurer (Rolland 1904). A neuf heures et demie, ils entrerent, l’inspecteur le premier, qui ouvrit la porte comme s ’il penetrait dans une cage aux lions, le geste rapide, la tete un peu inclinee, les yeux sur ceux du fauve (Bazin 1911). Il s’avanga, la tete haute, droit sur Pascale, et, sans meme s’occuper de la vieille qui la protegeait... (Bazin 1905); воспринимаемые слухом: Il etait brise sans cause, la tete lourde, les yeux, les oreilles, tous les sens ivres et bourdonnants (Rolland 1904). Julie se figea, les oreilles bourdonnantes (Launay); воспринимаемые вкусом: Il restait la, bute, le cahier ferme entre les mains, les yeux sans expression, la bouche amere (Rolland 1905); воспринимаемые осязанием: Il vida toutes les assiettes, tous les plats et toutes les bouteilles; puis, saoul de liquide et de mangeaille, abruti, rouge, secoue par des hoquets, l ’esprit trouble et la bouche grasse, il deboutonna son uniforme pour souffler, incapable d’ailleurs de faire un pas (Maupassant 1979). Elle remonta precipitamment sur le trottoir, les mains moites (Launay). Julie s'appuya contre le mur, les jambes molles et l'elocution en deroute (Launay); воспринимаемые мышечным напряжением: La porte s’ouvrit, et Clautilde se precipita en coup de vent, avec un grand bruit de robe, les bras ouverts (Maupassant). Robert et mon oncle, immobiles dans leurs fauteuils, Uwil fixe, attendaient en silence (Beauvoir). Il dansait en mesure, les yeux mi-clos, un petit sourire heureux, irrepressible comme le mien, au coin des levres (Sagan 2009); несколькими органами чувств: C’est une belle femme, genre cavale fremissante et piaffante, ail humide, poitrail palpitant (Ayme 1972). Petite et grosse, le souffle court, et genee par son embonpoint, mais singulierement leste pour son age, elle se montra, avec sa bonne figure emmitouflee, le nez rouge, et les yeux larmoyants (Rolland 1908).

Что касается группы рациональных качественных прилагательных, то в нашем материалы были выделены следующие типы: признаки человека и того, что непосредственно связано с человеком: ... ils s’exaltaient l’un l’autre; malgre leur timidite et leur peur du ridicule, ils avaient pris part a des manifestations, parle dans des meetings; ils en revenaient, la tete hallucinee, le cwur malade... (Rolland 1908). Javel cadet s’etait laisse tomber sur les genoux, les dents serrees, les yeux hagards (Maupassant 1979). Dresse au-dessus d’elle, toute tendue Daniel attendait, le visage anxieux; Philippe raccrocha, le visage radieux (Troyat); оценочные признаки и человека, и животных, и предметов: En haut du large cours de la Republique, qui aboutit au jardin de la Fontaine, les promeneurs, ouvriers ou petits bourgeois du quartier, soulevaient une epaisse poussiere, et marchaient les pieds trainants, la tete levee et contente (Bazin 1905). Anna, les yeux durs, les yeux noyes dans l’ombre de son mal, regardait devant elle, sans voir, et ne repondait pas (Bazin 1911). Lulie secoua la tete, le visage incredule (Launay).

В анализируемом материале преобладают эмпирийные качественные прилагательные — 242/329 элементов, в то время как рациональных качественных прилагательных было обнаружено 87/329 элементов. Распространенность эмпирийных качественных прилагательных объясняется тем, что они обозначают качества или свойства, воспринимаемые органами чувств (зрение, слух, вкус, осязание), непосредственно присущие предмету-носителю РПП, что способствует их наиболее естественной рецепции.

По результатам проведенного нами исследования были зарегистрированы крайне редкие случаи употребления относительных прилагательных со значением принадлежности или происхождения, материала: Cheveux chatain fonce, visage mince et aristocratique, sourire eblouissant, du charme a revendre a... (Launay). Le

cure, entre les deux enfants de choeur, s’en vint a I’un des bouts de I’embarcation, tandis qu’a I’autre, les trois vieux chantres, crasseux dans leur blanche veture, le menton poileux, l’air grave, l’&il sur le livre de plainchant, detonnaient a pleine gueule dans la claire matinee (Maupassant, 1979). В данном случае относительное прилагательное обозначает не признак предмета, а содержит указание признаковой функции слова, что, применительно к изучаемой нами конструкции, ставит серьезные употребительные ограничения на данную группу прилагательных.

Таким образом, в исследуемой АК, строящейся по модели «существительное + прилагательное/причастие», основным средством выражения распространителя репрезентанта РПП являются качественные прилагательные, обозначающие признак или свойство, присущее предмету-номинанту РПП, а через него — предмету, заключенному в позиции подлежащего, то есть носителю данного признака.

Вторым распространителем существительного, выражающего РПП, является причастие — неспрягаемая форма глагола, выражающая действие как атрибутивный признак предмета, проявляющийся во времени.

Среди ученых нет единого мнения относительно самостоятельности причастия. Одни лингвисты выделяют его как самостоятельную часть речи, другие же — как форму глагола. М. В. Ломоносов называл причастие самостоятельной частью речи, однако, уже в первой половине 19 века А. Х. Востоков включил причастие в состав имени прилагательного [Ломоносов 1952, 417; Востоков 1831, 107].

О. С. Ахманова называет причастие именной формой глагола, которая в русском языке грамматически изменяется подобно имени прилагательному и обозначает действие, приписываемое лицу или предмету как их признак, проявляющийся во времени [Ахманова 1966, 115].

Двойственная природа причастия, наличие у него связей и с глаголом и с прилагательным, обуславливает его трактовку то как формы глагола, то как самостоятельной части речи. Однако единым остается мнение ученых о том, что

причастие обладает глагольными формами времени, видом и залогом, а также явлением переходности/непереходности, которое объединяет его с глаголом. Кроме глагольных форм причастие обладает и словоизменительными формами прилагательного: числом, родом, падежом. Указанные формы причастий

согласуются с именем существительным, к которому оно относится [Шелякин 2001, 139].

Исследователи французского языка традиционно определяют причастие как непредикативную форму глагола, представляющую действие как атрибутивный признак субстанции, как часть речи, одновременно обладающую признаками глагола и прилагательного [Гак 2000; Реферовская 1982; Delatour 2004; Riegel 2004].

Что касается функций причастий, то выделяют первичную и вторичную функции. Первичной функцией является выражение процессного признака субстанции. Причастие может относиться к любому члену предложения, выраженному существительным, однако, наиболее часто соотносится с подлежащим, где оно имеет предикативное значение, выражая признак субъекта в момент совершения действия и приобретая значение обстоятельственного определения: Le jour du depart, voyant les choses empirer d'heure en heure, il se desola; Maurice, exaspere de fievre, sortit dUn saut brusque. Вторичная функция причастий состоит в самостоятельном выражении предикации, то есть в его способности заменить личную форму глагола, что может наблюдаться в абсолютных причастных оборотах: La cour d'assises evitee, il respire; в назывных предложениях: Caressant les anes, grimpes sur des chameaux, le chamelier posant lui aussi; при эллипсе служебного глагола: Finie la vie glorieuse, mais finis aussi la rage et les soubresauts [Гак 2000, 198].

Во французском языке причастие имеет две простые и одну сложную формы: причастие настоящего времени (participe present), причастие прошедшего времени (participe passe) и сложное причастие прошедшего времени (participe passe compose). В интересующих нас конструкциях используются причастия прошедшего и настоящего времени.

Французское причастие настоящего времени, восходящее к латинскому participum praesenti activi, устанавливает отношения между лицом и временным репрезентантом процесса [Благовещенский 1957, 34; Brunot 1922, 246; Cohen 1973, 123; Curat 1991, 83; Kukenheim 1968, 97-98; Moignet 1976, 56]. При этом действие, отображаемое им, осуществляется в момент его совершения или получает две части: действие, часть которого уже совершилась, а другая — совершается [Curat 1991, 95].

От формы причастия настоящего времени следует отличать отглагольное прилагательное, которое образуется вследствие утраты причастием настоящего времени значения процесса. В результате, отглагольное прилагательное обозначает длительное состояние, близкое к качественному признаку, и характеризуется полной утратой связи с глаголом. Причастие настоящего времени, ставшее отглагольным прилагательным, согласуется с определяемым в роде и числе: Alors, a tatons eperdu, les mains tremblantes, il se devetit bien vite et s’enfonga dans les draps frais (Maupassant 1979). Ils sont la, seuls, affames, lesyeux luisants (Maupassant1979) [Илия 1964; Костецкая 2002; Никольская 1982].

Причастие прошедшего времени восходит к латинскому пассивному причастию participium perfecti passivi, и его классификация никогда не вызывала сомнений и споров у лингвистов. По этой причине основное место в исторических грамматиках занимают описание типов латинских причастий и объяснение морфологии современных типов данной формы [Dauzat 1950, 164-165; Moignet 1976, 58-59; Nyrop I 1903, 70-87].

Традиционно ученые определяют, что в причастиях прошедшего времени присутствуют значения качественности и процессности [Сазонова 1975, 3]. При этом исследователи отмечают, что значение причастия прошедшего времени «представляет собой не механическую сумму процессуального и признакового значений, а их сложное взаимодействие...» [Карпенко 2004].

Как глагольная, так и качественная составляющие причастной формы прошедшего времени могут акцентироваться синтаксической позицией, заданной коммуникативной целью [Замятина 2009, 19].

Известно, что в случае изменения семантических свойств причастия или образования особых адъективных значений возможен переход причастия прошедшего времени в прилагательное [Князев 2000, 119; Сазонова 1975, 3]. В этом случае речь идет о таком явлении как адъективация или, по замечаниям лингвистов, окачествление, т.е. насыщение качественными оттенками, развитие качественных значений причастной формы [Виноградов 1972, 229; Замятина 2009, 19].

В нашем материале в качестве причастий-распространителей репрезентанта РПП выступают причастие прошедшего времени (798/1158): Les yeux

demesurement agrandis, Rita fixait Genevieve (Renard 1933). Luc de Certeuil s’avanga vers Charles, la main tendue (Renard 1933). Le Kaw-djer, la tete baissee, ecoutait sans repondre (Verne) и, реже, причастие настоящего времени (29/1158): Le cwur vibrant, il repeta pour la troisieme fois: «Adieu» (Maupassant 1889). Le cwur battant, Charles et Rita voyaient defiler les sables de la rive, ses fourres de jeunes pins, ses maisons, le quai (Renard 1933). Le chien sautait, le collier rentre dans ses formidables epaules, les yeux jaillis et le mufle bavant (Ayme 2007).

В изучаемой позиции причастие прошедшего времени, выступая в качестве распространителя РПП, демонстрирует два значения: процессности и

качественности.

Реализуя значение процессности, причастие прошедшего времени указывает на завершенное предшествующее действие, совершенное лицом, заключенным в подлежащем. Результатом данного действия является возникновение характеристики РПП, осуществляющего квалификацию лица- подлежащего: Ses dents serrees, touchant sa charrue d'un bras, il demeurait sans parole, les yeux fixes sur Frangois, comme sur un etre prive de raison (Bazin 1899). Il y eut un moment de silence; puis Mme de Piennes, les yeux baisses, murmura faiblement: Votre mere! Malheureuse! (Merimee). Colomba, les bras croises, le sourire du mepris sur les levres, vit porter les cadavres dans la maison de ses ennemis, puis la foule se dissiper lentement (Merimee). Et le chien lui souriait, la tete inclinee, et son sourire de chien se refletait de jour en jour plus distinctement sur le visage humain de son maitre (Tournier).

Причастие прошедшего времени, реализующее значение качественности, квалифицирует предмет-подлежащее с точки зрения представления его физического или эмоционально-психического состояния, возникшего в результате внешнего воздействия на предмет-подлежащее: Le Kaw-djer demeura quelques instants encore en haut du morne, le c&ur gros, l’ame asitee; puis il descendit sur la greve (Verne). ... ils en revenaient, la tete hallucinee, le c&ur malade; et ilspleuraient ensemble, la nuit (Rolland 1908). Mary se laissa tomber sur une chaise, et ferma les yeux, le visage defait (Launay). Elle l’arreta, le cwur dechire: «Oh! taisez-vous... taisez-vous... oui, je vous promets de l’amener (Maupassant 1889). Elle haussa les epaules d’un air mecontent, tandis que la comtesse se taisait, le regard au loin et la pensee tendue (Maupassant 1889). Il la suivit, la tete brouillee, ne comprenant pas (Maupassant 1889).

Причастие настоящего времени в позиции распространителя РПП также реализует два значения: процессности и качественности. Реализуя значения процессности, причастие настоящего времени указывает на то, что РПП осуществляется в момент характеризации предмета-подлежащего: Puis elle descendit, le cwur battant, mais heureuse a present, toute vibrante de la joie de le sentir si pres, de lui parler et de le voir (Maupassant 1889). Son visage s’etait brusquement defait, la bouche tremblante (Sagan 2009).

Передавая значение качественности, причастие настоящего времени в изучаемой позиции обозначает состояние предмета, номинирующего РПП. Здесь причастие настоящего времени практически сближается с функцией и значением отглагольного прилагательного, обозначая длительное состояние, близкое к качественному признаку: Le regard seduisant, distribue, sans preference, aux hommes et aux femmes, il s'adressait a tous, parfois meme aux s&urs, et leur laissait deviner, a ces filles d'une province reculee, la courtoisie de la grande ville (Bazin 1926). Puis un negre crepu, vetu seulement d’une ceinture, le torse luisant, les membres musculeux, s’elanga devant lui pour soulever une portiere a l’autre extremite...

(Maupassant). Quand il arriva, quelques minutes plus tard, dans une clairiere, il se relevait souille de boue, la jaquette dechiree, les mains sanglantes, tandis que la bete etendue portait dans l’epaule le couteau de chasse enfonce jusqu’a la garde (Maupassant 1979). Thomas aurait ete fier d'elle, decida-t-elle quelques minutes plus tard en regagnant sa place, les joues roses et les yeux brillants (Launay).

Таким образом, выбор элементов, употребляющихся в качестве средств выражения распространителя репрезентанта РПП, обусловлен их ориентированностью на сообщение дополнительной информации и конкретизацию репрезентанта РПП, что, в свою очередь, обеспечивает характеризацию предмета-подлежащего матричного предложения.