Введение

Субъект представляет собой наиболее актуальное для изучения явление и не столько потому, что относится к семантико -прагматическому ядру языковой системы, а сколько потому, что в проблеме полифункциональности субъекта проявляются лингвистические проблемы центра и периферии, децентрализации, перехода от системно-структурного имманентного подхода к антропоцентрической парадигме исследования языка.

Важно подчеркнуть двойственный характер категории «языковой субъект»: с одной стороны, она онтологически соотносится с индивидным субъектом, а с другой, - олицетворяет весь социум в социальном субъекте. Кроме того, она соотносится с полиморфным субъектом плана выражения. Если «язык социален, а речь - индивидуальна» (Ф. Соссюр), то категория объединяет как статику, так и динамику форм выражения такого двойного субъекта.

Фундаментальным свойством языкового субъекта является его трансцендентный характер: претерпевая различные трансформации в плане выражения, он, видоизменяясь, постоянно присутствует в плане содержания в виде той или иной ментальной репрезентации.

Одной из постоянных трансформаций субъекта языка -речи является редукция морфосинтаксического субъекта из плана выражения («безличные предложения»). Причины этого явления связаны прежде всего с речевой интенцией говорящего: в зависимости от контекста и ситуации в дискурсе

нередко наблюдается невыраженность (устранение) формального субъекта, в случае, когда в плане содержания его замещает обобщенное представление. Обобщенное представление субъекта (ОПС) является по сути дела его частичным субститутом, восполняющим информационную лакуну, которая возникает вследствие удаления из поверхностной структуры высказывания определенной части информации относительно производителя действия.

Академик В.В. Виноградов термином «устранение лица» определял те случаи, когда говорящий обозначает лишь одно действие, не заботясь о действующем субъекте. Устранение лица он рассматривал как элемент в градации выражения субъекта с разной степенью определенности. В.В. Виноградов на материале русского языка рассматривал значение лица у глагола как шкалу, идущую от наименее многозначной формы (первого лица) через семантически более растяжимые формы второго и третьего лица, далее через неопределенно-личное значение к устранению лица и безличности [Виноградов 1947, 462].

Однако устранение субъекта действия осуществляется не только на лексико-морфологическом уровне выражения категории лица, но и синтаксическими способами, при которых реальный деятель «понижается в ранге», теряя центральную позицию в актантных синтаксических схемах (например, пассив в его многовариантных проявлениях) [Копров 2000; Ломов 1994; Сильницкий 1981].

Продолжая и расширяя данную концепцию, мы выдвигаем гипотезу о полисемиотической сущности субъекта, процесс выражения которого затрагивает не только системно-структурные уровни языка, но прежде всего функционально-прагматические механизмы интенционального кодирования и инференциально-интерпретационного механизма декодирования языковой информации, что превращает категорию «языковой субъект» в полиморфную лексико-грамматическую категорию на уровне плана выражения.

Объектом исследования в этом случае становится полиморфная категория субъекта (КС) в динамике, в виде различных формальных реализаций субъектности как в системе «язык-речь», так и в области взаимодействия формы и субстанции в преломлении к когнитивно - лингвистическим процессам формирования категории субъекта. Категория субъекта объединяет категории персональности и определенности, коррелирующие с оппозициями «одушевленность / неодушевленность», «личность / безличность» и др., и включает их как субкатегории, образующие функционально-семиотическое поле суперкатегориии (Ю.С. Степанов) языкового субъекта.

Предметом исследования становится механизм трансформации языкового субъекта в рамках определенного когнитивно-семиотического поля категории языкового субъекта, понимаемого как результат когнитивной и языковой деятельности в процессе построения того или иного уровня дискурса (словосочетания, высказывания, текста).

Трансформации и, в частности, «устранение» субъекта представляют собой важное коммуникативное явление, которое возникает в разных коммуникативных ситуациях и реализует различные коммуникативные намерения говорящего, осуществляется разнообразными языковыми, речевыми и паравербальными (интонация, жест и.т.п.) средствами. Многие из этих средств были предметом специальных исследований. При этом, как правило, научный и практический интерес представляет изучение средств трансформации субъекта в виде функционально-семантического поля, разноуровневые элементы которого связаны ассоциативно-логическими инференциями.

Так, в теории психосистематики Г. Гийома рассматривается неопределенно-личная форма как безграничное расширение семантики конкретного лица. «Устранение» происходит лексическим путем, т.е. путем выражения реального деятеля местоимениями с расплывчатой семантикой [Guillaume 1973; Moignet 1974]. Объяснение процесса “размывания” формы выражения субъекта дала в свое время теория Э. Бенвениста [Бенвенист 1974].

Устранение субъекта осуществляется с помощью конструкций, изменяющих ориентацию процесса и понижающих валентность глагола, отображающего ситуацию [Гак 1991]. Отмеченные на материале французского языка синтаксические конструкции могут быть сведены к активной конструкции с местоимением “on”. Невыраженность субъекта действия обнаруживается в синтаксических конструкциях с безличными оборотами, в личных предложениях, в которых субъект выражен обобщенными местоимениями с расплывчатой референцией, субъективными маркерами (глаголами, притяжательными местоимениями, прилагателными и т.д.) [Kerbrat-Orecchioni 2002] или метонимически заменен указанием на орудие действия, средство передвижения, на местонахождение, часть тела и т.д.

В последнее время в связи с распространением антропоцентрической парадигмы лингвистических исследований, развитием герменевтики, лингвистики текста, паремиологии, структурной семиотики, а также вследствие проводимых постструктуралистами исследований и т.д. проблема субъекта может быть решена лишь на интегрирующем уровне, базу которого составляет методология функциональной семиотики.

Об уточнении и необходимости дальнейшей разработки семиотического принципа именно с функциональной точки зрения, т. е. разработки функционально-семиотического подхода к изучению языковых единиц, писал Ю.С. Степанов [Степанов 1985]. Такой подход должен отражать динамическую сторону языка, быть направлен на функциональность (в момент использования языкового знака в высказывании для выражения определенной мысли), что, по сути, отражает изучение семиозиса как процесса формирования значения знака. Опираясь на принцип изучения актуального знака, можно закономерно связать его формальные проявления (синтактику - по Дж. Моррису [Morris 1946]), его семантику (конкретное значение в момент употребления) и прагматику как проявление смысла в контексте употребления категории субъекта ‘hic et nunc’.

По определению Н. Н. Болдырева, «при функционально-семиологическом подходе язык выступает как единый объект — язык-речь, что позволяет учитывать взаимодействие двух его аспектов: статического и динамического, системного и функционального (деятельностного). Очевидно, что в обыденном сознании носителей языка эти два аспекта практически неразделимы» [Болдырев 2001].

При всей многообразной лексикографической трактовке понятия «субъект», которая варьируется в зависимости от дисциплины, его изучающей, от языка к языку и, соответственно, от автора к автору, мы в своей работе руководствуемся следующим положением: «Наличие двух уровней

когнитивной концептуализации (феноменологического и структурального - [Верхотурова 2011]) - обусловлено сложной структурой онтологической сущности, известной под названием homo sapiens.

У категории субъекта сложная структура. С одной стороны, к ней принадлежит все, что принадлежит строению понятия, с другой стороны, в структуру категории входит все то, что и делает её фактом языковой культуры - исходная форма (прототип), сжатая до основных признаков содержания, и полиморфизм в плане языкового выражения. К этому добавляются прагмакогнитивные ассоциации, оценки, проявления интенциональности говорящего субъекта. В отличие от концепта, категории свойственно имплицитное выражение, так называемый «значимый ноль», приравниваемый к одной из форм субъектной репрезентации.

Итак, категория «языковой субъект» есть абстрактная ментальная репрезентация, актуализирующаяся в речи в том или ином случае посредством своего конкретного субъектного репрезентатива (СР).

Субъект как языковая категория рассматривается, в целом, семасиологически: предметом исследования становятся средства реализации контаминирующих субкатегорий субъекта и субъективности в языке.

В современных исследованиях субъект как языковая категория исследуется, например, с точки зрения залоговых отношений и прономинальности в синтаксическом, семантическом и прагматическом аспектах [Копров 2000; Магомедов 2003; Толстова 2010]; с точки зрения отношений субъекта и объекта в рамках семантического синтаксиса [Иосилевич 2002; Макарадзе 1984; Матаева 2005]; определяется роль субъекта в построении предложения и его морфологические реализации в разных языках [Мамаева 2005; Мишина 2006]. Категория субъекта, её лексические и синтаксические реализации рассматриваются в структурно-семантических исследованиях с учетом диахронического аспекта, функционально - семантической омонимии, субституции и национальной специфики [Алешина 2003; Аминева 2005; Ван Сяоцзюнь 2010; Гришина 2002; Егорова 2007; Ильичева 2007; Козел 2002; Макеева 2002; Олейникова 2008; Певнева 1996; Побегайло 2001; Чжан 2008].

Особое направление составляют исследования субъективности как принципиальной характеристики и функции субъекта (в языке и речи) в различных её манифестациях как в синхронии, так и в диахронии [Капрэ 2011; Нейдаева 1985; Орехова 2011]. К ним примыкают исследования, посвященные типологии субъективности и текстовым (и др.) маркерам субъекта в различных речеязыковых формах [Камнева 2011]. Изучение категории субъекта выходит за рамки предложения-высказывания, и субъект начинает рассматриваться как текстообразующая категория [Имеретинская 2002; Степанов 2002]. Исследования становятся во многом текстологическими и филологическими [Бобкова 2008; Гарамян 2004; Глухова 2010; Думанишева 2011; Локтионова 2005; Меркушева 2010; Никитченко 2000; Обухов 2008; Пелевина 2009; Поляков 2005; Трофимова 2004].

В настоящее время в работах, посвященных данной проблематике, наметилась методологическая бифуркация: одни исследования ориентированы все так же на характеристики субъекта внутри языковых или речевых образований (лексика, высказывание, фразеология, текст) [Белау 2009; Бубнова 2008; Карлина 1999; Мерзлякова 2010; Моисеева 2006; Талалай 2004; Топтыгина 2003], другие выходят на межпредметный функциональный уровень, рассматривая речеповеденческие характеристики субъекта в различных институциональных реализациях и коммуникативных жанрах [Атабекова 1984; Гермашева 2011; Зятькова 2003; Изюров 2005; Казанцева 2007; Крапивкина 2011; Работкин 2009; Сподарец 2011; Тагильцева 2006].

За рамки лингвистической предметности в изучении КС выходят работы функционально-прагматической направленности, ориентированные на социолингвистические аспекты речевого взаимодействия и межкультурной коммуникации: особо следует отметить работы по ономастике как

прототипической форме интеракционального маркирования субъекта [Горяев 1999; Косиченко 2006; Рылов 2006; Тюкалова 2005 и др.]. Успешно развиваются исследования, посвященные речевому поведению субъекта как личности, как члена социального коллектива с определенным кодексом поведения (в том числе и речевого) [Кравцов 2008; Никитина 2006; Свинцицкий 1985 и др.].

Эти работы стали логическим продолжением научной мысли, заложенной в трудах Ю.Д. Апресяна [Апресян 1995], Н.Д. Арутюновой [Арутюнова 1979; 1996], Ю.Н. Караулова [Караулов 2007], В.Б. Кашкина [Кашкин 2013], И.А. Стернина [Стернин 2000] и др., воплотившись в исследования разных кодов речевого взаимодействия субъектов [Варварин 2009; Киреева 1999; Куличенко 2011; Приходкина 2007; Сапега 2008; Сидорова 2008].

В лингвистической литературе по проблеме субъекта во французском языке, помимо упомянутых выше, можно выделить достаточное количество публикаций, посвященных лингвистическому субъекту и манифестациям субъективности. Эти исследования, берущие свое начало в антропоцентричной теории речевого высказывания Э. Бенвениста [Benveniste 1966; Бенвенист 1974], представлены в работах [Andre-Larochebouvy 1984; Apostel 1981; Charaudeau 1995; Coquet 1984; Ducrot 1980; Fran5ois 1994; Jacques 1983; 1985; Kerbrat-Orecchioni 1984; 2002; 2005; Parret 1983; Recanati 1979; Roulet 1985], а также в целом ряде публикаций скорее философско-филологического плана, которые восходят к постструктурализму, в рамках которого с позиции автора и читателя рассматривается проблема смыслообразования [Барт 1994; Кузнецов 2003; Французская семиотика 2000; Эко 2007].

Таким образом, подводя итог краткого обзора далеко не всех исследований, так или иначе представляющих субъект и его проявления в языке (субъективность и др. категории), в речи и речевом поведении и, наконец, в целом в ЯКМ той или иной лингвокультуры, можно констатировать синкретизм и многозначность самого термина «субъект».

Поэтому аналитический дескриптивный подход к категории субъект, помимо «человеческого фактора», должен быть дополнен синергетическим подходом, объединяющим в одной категории и метаречевые, и онтологические, и метафорические как регулярные, так и окказиональные, когнитивные репрезентации. Такой холистический подход, используемый в данной работе, тем более оправдан, поскольку он гораздо ближе самому понятию «категория», которая, будучи структурно сложным ментальным образованием, несет в себе как черты внеязыковой (онтологической) перцептивности, понятийности и эмоциональной оценочности в её эксплицитном или инференциальном аспекте, так и языковую ипостась «точки зрения» говорящего/слушающего на источник или объект действия (либо отсутствие такового) в плане содержания. Существует еще и организующий элемент роли субъекта, в той или иной степени необходимый в плане выражения.

Итак, целью исследования становится целостное представление сложноструктурной, т.е. полиморфной категории «языковой субъект» как полиаспектного семиотического конструкта, как управляющего и регулирующего антропоцентрического начала в функционировании языковой и речевой систем, содержание которого не может быть сведено исключительно к фигуре говорящего или его семантико-синтаксическому языковому симулякру. Проведенное системное исследование трансформаций и функций изучаемой категории создает концептуальный базис семиотико-функциональной теории субъекта, релевантной для всех её манифестаций в системе «язык -речь».

Предметный и иллюстративный языковой материал, использованный в работе, относится к различным уровням языка и речи: от семантико- синтаксического анализа предложений, взятых из произведений французской литературы, до лексикографического описания французских фразеологизмов и паремий как определенного переходного уровня «языка-речи», наиболее приближенного к дискурсу и представляющего реализации категории «языковой субъект», нормативно или узуально зафиксированные во французской разножанровой идиоматике.

Основная гипотеза, выдвинутая на основе проведенных исследований, состоит в том, что категория субъекта представляет собой полиморфную категорию, сформировавшуюся на речемыслительном уровне того или иного этноса, которая требует трансуровневого динамического представления элементов структуры, подверженных трансформациям в процессе функционирования.

Заявленная цель исследования предполагает решение следующих задач:

а) выявить связь между синтаксической, семантической и прагматической составляющими категории «языковой субъект» (семиотико-функциональный подход);

б) выделить субкатегории, образующие ядро исследуемой

суперкатегории, и показать их организующее начало в её семиотической структуре;

в) определить возможные трансформации КС в языке и речи, связанные с интенциональностью говорящего, коммуникативной ситуацией, синтаксическими особенностями представления субъекта (на материале французского языка);

д) выработать методологическую модель исследования таких синкретических категорий, как категория «языковой субъект», применимую для других языков и речеповеденческих культур;

е) апробировать реализацию выработанной модели функциональносемиотического анализа на различных лингвокультурных объектах на уровне системы «язык-речь».

Постановка указанных задач требовала в рамках функциональносемиотической методологии исследования привлечения таких частных методов, как: оппозитивный, дистрибутивный, генеративный (диахронический), метод семантико-синтаксического (актантного) моделирования, интерпретационно-импликативный анализ.

На защиту выносятся следующие теоретические положения:

1) . Категория «языковой субъект» реализуется на когнитивно-языковом и речефункциональном уровнях, допуская семиотическую контаминацию в своей реальной реализации трех планов — синтаксического, семантического и прагматического. Средства их выражения формируют функционально - семантическое поле (ФСП) категории.

2) . Ядром исследуемой категории субъекта в её отношении к онтологии мира и языка является антропоцентрическое понятие “ ego”. Определяющим качеством субъекта выступает взаимодействие (интеракция) субъекта а) с объектом; б) с субъектом; в) со средой существования.

3) . Языковым коррелятом семантического ядра ФСП категории «языковой субъект» являются личные местоимения «я-ты» как прототипическая основа языковой коммуникации. Они определяются как центростремительные элементы системно-структурной организации категории. В системе местоимений проявляются типологически релевантные трансформации субъекта, т.е. субъектные репрезентативы, которые отличаются наличием некоторых характерологических трансформационных показателей во французском и в других языках.

4) . Центростремительным элементам оппозитивно противопоставлены два типа центробежных знаков: нейтрализующий и нулевой.

5) . Элемент, нейтрализующий субъект, в онтологии языка и мира представлен объектом, взаимодействующим с субъектом на основе интерактивной связи. «Субъект-объектные» отношения диалектичны, динамичны, векторно взаимонаправлены и взаимодополняемы, пресуппозиционально предполагают друг друга в структуре самой категории. Нейтрализация субъекта происходит за счет перенесения интенционального фокуса говорящего и/или интерпретатора на семантический объект в его интерактивности.

«Субъект-субъектные» (интеракциональные) отношения

рассматриваются по принципу дополнительности по отношению к «субъект- объектным» (интерактивным) отношениям и характеризуются на трех уровнях: деятельностном, речевом и предметно-референтном.

6) . Нулевым знаком является крайняя децентрализация, когда субъект перестает существовать как таковой в данной перцептивной среде: либо покидая её (переходя на другой уровень восприятия), либо растворяясь в окружающей его языковой среде, теряя свои основные качества. Устранение (редукция) субъекта в плане выражения вызывает в когнитивном аппарате индивидуума «обобщенное представление субъекта», заполняющее образовавшуюся когнитивную лакуну.

7) . Типологической чертой выражения КС является ономастикон, совмещающий персонифицированную апеллятивную функцию с номинативно - дескриптивной функцией языкового субъекта. Имена собственные в различных своих функциях могут перемещаться от периферии к ядерной зоне категории «языковой субъект».

8) . Трансформации КС обусловлены продуктивностью экспрессивнодескриптивной функции языка и зависят от интенциональности говорящего. Следовательно, субъективность как основной признак субъекта существует как категория, образующая ядро ФСП наряду с категориями оценки, эмотивности и экспрессивности.

9) . Редукция субъекта в плане выражения, вызывая в когнитивном аппарате индивидуума « обощенное представление субъекта» (ОПС), ведет к метафорически-метонимической компенсации на поверхностном уровне языка- речи.

Научная новизна исследования состоит в том, что в нем впервые дается системный функционально-семиотический анализ категории субъекта и функциональной типологии субъектных репрезентативов (СР), коррелирующих с ментальными моделями, составляющими содержание и структуру категории «языковой субъект» на материале французского языка; выявляется прототипичность трансформаций языкового субъекта как в когнитивном, так и языковом аспектах; описывается семиогенез субъектных репрезентативов на разных уровнях системы «язык-речь»; раскрываются механизмы семантикопрагматических трансформаций, обусловливающих закономерности образования и функционирования категории «языковой субъект».

К научной новизне работы относятся и выработанные в процессе анализа операциональные категории, такие как типы отношений «субъект - объект»- «субъект - субъект»-«субъект - среда», т.е. градуальные отношения, определяющие центростремительные и центробежные векторы функциональносемантического поля (ФСП) категории; «субъектные репрезентативы» (СР), составляющие типологию манифестации субъекта на языковом и речевом уровнях; «обобщенное представление субъекта» (ОПС), позволяющее мысленно восстанавливать отсутствующий в плане выражения и в плане содержания субъект.

Впервые во французской романистике проведено комплексное исследование языкового субъекта как полифункциональной ментальной репрезентации (категории) с точки зрения трансформаций субъектных репрезентативов на морфо-синтаксическом, лексико-семантическом, функционально-семиотическом, фразеологическом и функционально - интеракциональном уровнях анализа.

В работе впервые представлена классификация семиотических типов субъектных репрезентативов, описана система функционирования категории субъекта во французской разножанровой идиоматике.

Теоретическая значимость работы состоит в разработке функционально-семиотической типологии языкового субъекта, основанной на полиаспектном подходе к формированию ЯКМ, объединяющем когнитивные закономерности порождения и восприятия речи с телеологической концепцией языка как знаковой системы. Теоретическая значимость в значительной степени определяется выявленной совокупностью свойств субъектных репрезентативов, как-то: способностью образования синтактико-семиотических полей; диафоричностью субститутов субъекта, т.е. кореферентной связью с предыдущими и последующими элементами высказывания и дискурса; дополнительностью (сочетаемостью) с другими семантико-синтаксическими единицами (глаголами и проч.) и модусными элементами высказывания и дискурса; способностью участвовать в инференционном построении обобщенного представления субъекта (ОПС) как «точки зрения», которая определяется системными функциями в семантико-синтаксической организации высказывания и дискурса. Теоретической значимостью обладает выводимое понятие прагма-инференциальной конверсии языкового субъекта как результата взаимодействия когнитивного (инференционального) и коммуникативного (импликационного) механизмов мысли и языка. Теоретически обосновано применение категорий «субъектная среда», «субъект - объектные» и «субъект-субъектные» отношения, а также отношения «субъект - среда»; на материале французского языка проведено комплексное описание содержания и структуры категории «языковой субъект». Проведенное системное исследование функций и трансформаций изучаемой категории позволило создать концептуальный базис семиотико-функциональной теории субъекта, релевантной для всех её манифестаций в системе «язык-речь».

Практическая значимость определяется тем, что материал и результаты работы могут быть использованы в дальнейшем исследовании закономерностей систем языковых категорий, а также при разработке курсов по теоретической грамматике французского языка, лексикологии, сравнительной типологии французского и русского языков, коммуникативной грамматике. Теоретические положения и выводы, полученные в результате исследования, используемые в диссертации подходы и методы анализа могут послужить научно-методологической основой для написания курсовых, дипломных и диссертационных работ по лингвистике. Материалы данного исследования нашли применение в практике преподавания французского языка, в теоретических курсах по лексикологии и грамматике французского языка в Таганрогском государственном педагогическом институте имени А.П. Чехова; на кафедре французского языка Пятигорского государственного лингвистического университета.

Апробация диссертации. Основные положения и научные результаты исследования прошли апробацию на международных, всероссийских и межвузовских научных конференциях в Москве (1994, 1996, 1998, 2008); в Минске (2010); в Саратове (1999); в Волгограде (2007); в Сочи (1996); в

Вологде (1997); в Орске (1998); в Архангельске (1998); в Тамбове (1998); в Пскове (1999); в Иркутске (1998, 1999); в Майкопе (2006); в Ростове-на-Дону (2007); в Пятигорске (1997, 2012, 2013); в Таганроге (1998, 2005, 2010, 2011, 2012), на научных семинарах кафедр французского языка Таганрогского государственного педагогического института и Пятигорского государственного лингвистического университета. Диссертация была обсуждена на заседании кафедры французского языка Таганрогского государственного педагогического института имени А.П. Чехова.

Результаты исследования отражены также в 2-х персональных и 2-х коллективных монографиях, а также в публикациях - общим объемом более 40 п.л.

Поставленные цели и задачи определили структуру и объем диссертации, состоящей из введения, пяти глав, заключения и приложений.

Во введении обосновываются актуальность исследования, его новизна, теоретическая и практическая значимость, определяются объект, предмет, цели и задачи исследования, формулируются положения, выносимые на защиту.

В 1-й главе «Теоретические предпосылки исследования языковой категории субъекта» рассматриваются теоретические предпосылки исследования языкового субъекта в трех его ипостасях, составляющих семиотическую сущность категории, — синтаксической, семантической и прагматической. Обосновываются основные методологические принципы, которым следует выработанная концепция; представляется структура полиморфной категории «языковой субъект», описываются субкатегории, составляющие неотъемлемые признаки категории и её СР.

Во 2-й главе «Синтаксическая семантика и трансформации субъекта во французском языке» рассматривается семантико-синтаксическая категория языкового субъекта, состоящая в свою очередь из лексико-грамматических форм СР. Исследуется феномен редукции семантического субъекта и взаимодействие плана выражения и плана содержания СР. Определяется роль предикативного центра (ядра) в функционально-семантическом поле языкового субъекта.

Глава 3-я «Лексико-семантическое поле средств редукции субъекта во французском языке» посвящена более подробному исследованию трансформаций языкового субъекта во французском языке на примере ядерных личных местоимений - маркеров и операторов СР.

В главе 4-й «Имплицитные формы семантического субъекта» приводится парадигма средств, маркирующих формальное отсутствие СР и компенсирующих восстановление семантического субъекта в контексте высказывания и дискурса.

В главе 5-й «Функциональные трансформации субъекта во французской фразеологии» разрабатывается концепция аргументативно- оценочной природы основных СР в совокупности с контекстом и речежанровой реализацией.

В выводах и зaключeнии обобщаются результаты, приводятся основные доказательные положения и подводится итог проведенного исследования.

В приложениях а) дается лексикографическое двуязычное сопоставительное описание фразеологического поля «Речевая деятельность» с разной степенью выраженности и функций субъектных репрезентативов; б) на примере поэтического текста приведены эксплицитные маркеры субъекта, служащие разноуровневыми, имеющими разную оформленность субъектными репрезентативами (СР).