А. К. АФАНАСЬЕВ ПРИСЯЖНЫЕ ЗАСЕДАТЕЛИ В РОССИИ. 1866—1885 гг.

Отмена крепостного права в 1861 г. дала возможность провести земскую, городскую, военную и другие буржуазные реформы. В результате были созданы новые общественные институты, основанные на принципах самоуправления, начался про- цесс демократизации ряда отраслей государственного управления.

Судебная реформа 20 ноября 1864 г., ликвидировав старый феодальный суд, устранила серьезную помеху на пути развития капитализма в России.

Суд присяжных был важнейшим институтом, введенным этой наиболее последовательной из реформ.

О судебной реформе и ее главных институтах имеется немало работ. Однако почти все они принадлежат перу современников и носят полемический характер. В немногочисленных работах юристов и историков нашего времени освещаются главным образом вопросы подготовки реформы и организации нового суда по Судебным уставам. Монографического исследования по истории русского суда присяжных до сих пор нет К

Одним из главных вопросов истории любого государственного или общественного института является вопрос о его социальном составе. Именно состав во многом определяет характер института, его деятельность, отношение к нему общества и властей. Вопрос о составе суда присяжных в России — это прежде всего вопрос политический, вопрос о демократичности данного института, о степени участия народа в такой важной отрасли государственного управления, какой является суд. Главный показатель деятельности нового суда — его репрессивность— также находится в прямой зависимости от состава жюри.

Особое значение вопроса о составе присяжных постоянно привлекало к нему внимание современников.

По закону присяжным заседателем мог быть местный обыватель любого сословия, отвечавший трем основным требованиям: русское подданство, возраст от 25 до 70 лет и проживание не менее двух лет в том уезде, где проводилось избрание в присяжные. К участию в суде не допускались преступники, несостоятельные должники, немые, слепые, глухие, сумасшедшие и не знавшие русского языка.

Чтобы определить круг людей, имевших право на избрание в присяжные заседатели, в каждом уезде составлялись первоначальные, или общие, списки. В них вносились почетные миро- вые судьи, гражданские чиновники не выше 5-го класса, а также все лица, занимавшие выборные общественные должности^ В последнюю категорию входили и крестьяне, избранные в сельские суды, исполнявшие должности сельских старост, волостных старшин, голов и другие должности по крестьянскому общественному управлению, созданному «Положениями 19 февраля 1861 г.».

Для всех остальных устанавливался имущественный ценз: присяжными заседателями могли назначаться лица, «владеющие землей в количестве не менее 100 десятин, или другим недвижимым имуществом ценою: в столицах не менее 2000 рублей, в губернских городах и градоначальствах — не менее 1000, а в прочих местах не менее 500 рублей, или же получающие жалование, или доход от своего капитала, занятия, ремесла или промысла: в столицах не менее 500, а в прочих местах не менее 200 рублей в год»2.

Следует заметить, что имущественный ценз не был слишком высоким. А. Ф. Кони писал: «Достаточно было получать 200 рублей валового дохода или жалованья в большом губернском городе, чтобы быть внесенным в списки присяжных заседателей.

В общие списки не вносились: священнослужители и монашествующие, военные чины, состоявшие на действительной службе, гражданские чиновники, прикомандированные к военному ведомству, служащие судебного ведомства, казначеи, лесничие, чины полиции, учителя народных школ и все те, кто находился «в услужении у частных лиц». Общие списки составлялись к 1 сентября 1864 г. «особенны* ми временными комиссиями, состоящими из лиц, назначаемых для этой цели ежегодно уездными земскими собраниями, а в столицах — соединенными заседаниями общих городских дум и местных уездных земских собраний». В течение месяца все желающие могли заявлять комиссии о неправильном внесении или невнесении кого-либо в эти списки. По исправлении общие списки представлялись на проверку губернатору, который к 1 ноября возвращал списки и приказывал их публиковать. Затем те же особые комиссии, но в «усиленном» составе — под председательством уездного предводителя дворянства и при участии одного из мировых судей — по своему усмотрению выбирали из общих списков определенное число присяжных заседателей для участия в суде в течение года. Избранные лица вносились в очередные списки, распределялись по четвертям года и извещались о сроках явки в суд. Одновременно с очередными •составлялись списки запасных заседателей из жителей тех городов, в которых должны были проходить судебные заседания. Запасные присяжные предназначались для замены в суде не- явившихся или выбывших очередных. «В очередной список присяжных заседателей вносятся: по городам С.-Петербургу и Москве с их уездами— 1200 лиц; по уездам, в которых больше 100 тыс.

Судебными уставами не допускалось участие администрации в выборе присяжных. Губернатору предоставлялась лишь контрольная функция: исключая кого-либо из общего списка, он был обязан обосновать свое решение. Списки составлялись представителями земств и городских дум, что усиливало значение органов местного общественного управления. Однако председательство уездного предводителя дворянства в особой комиссии и участие в ней мирового судьи ограничивали принцип всесослов- ности суда.

Различное толкование закона о выборах присяжных заседателей зачастую приводило к противоположным выводам.

В 1862 г. Н. П. Огарев, анализируя статьи «Основных положений преобразования судебной части в России», утверждал, что «в среде присяжных крестьян почти не будет» и что «большее число присяжных будет назначено из правительственных чиновников»5. Весной 1867 г. на заявление газеты «Весть» (20 марта 1867 г., № 38) о том, что состав русских присяжных слишком демократичен, М. Н. Катков писал: «Большинство присяжных, напротив, состоит из людей, принадлежащих к высшим общественным слоям». Обозреватель журнала «Дело», основываясь на цифрах о составе населения страны, высказал предположение, что присяжные будут рекрутироваться главным образом из крестьянского сословия6.

Юристы-практики, писавшие о суде присяжных (А. М. Боб- рищев-Пушкин, А. Ф. Кони, Н. П. Тимофеев), отмечали, что в провинции большинство присяжных было из крестьян, однако конкретных данных не приводили. О размере участия в суде присяжных представителей других сословий в литературе нет даже приблизительных сведений.

В докладе известного адвоката и общественного деятеля К. К. Арсеньева на заседании Петербургского юридического общества 6 апреля 1896 г. говорилось: «У нас нет элементарных сведений о суде присяжных, например, о распределении сословий и классов в составе присяжных, о числе образованных и т.

И до сих пор присяжные являются не менее «таинственными незнакомцами». В советской литературе давно и прочно утвер- дился вывод об антидемократичности состава присяжных заседателей. Этот вывод основан не на анализе фактических данных, а на изучении статей законодательства о порядке выбора присяжных.

Наличие имущественного и «служебного» цензов, руководство дворян в комиссиях по составлению списков присяжных должны были исключить возможность широкого участия представителей простого народа в суде. Поэтому, с точки зрения формальной логики, вполне убедительным является утверждение о том, что крестьяне, составлявшие огромное большинство населения страны, фактически не допускались в суд в качестве присяжных. Однако российская действительность внесла свои коррективы как в предположения законодателей, так и в априорное решение вопроса о составе присяжных заседателей.

Вопрос о необходимости сбора и публикации сведений о присяжных неоднократно поднимался в юридической литературе8. В начале 1870-х годов правительство, обеспокоенное слишком высоким процентом оправдательных приговоров по делам о должностных преступлениях, обратило внимание на состав присяжных заседателей. В архиве Министерства юстиции сохранился «Список присяжных заседателей по Владимирской губернии на 1874 год»9. Список приложен к рапорту губернатора в качестве иллюстрации того, что существует прямая зависимость репрессивности суда присяжных от его состава.

12 июня 1884 г. был утвержден закон «Об изменении постановлений о присяжных заседателях» 10, названный современниками «первой новеллой о присяжных заседателях». В ходе подготовки этого закона в марте 1880 г. при Сенате была создана особая комиссия под председательством М. Н. Любощинского, которая организовала систематический сбор сведений о присяжных. С мест присылались составленные по единой форме ведомости. К сожалению, сохранились ведомости лишь за 1883 г.

Другим источником о составе суда присяжных послужили газеты — местные «Губернские ведомости», в которых ежегодна публиковались списки очередных и запасных присяжных. Полные комплекты газет сохранились лишь по нескольким губерниям. В нашей статье приведены данные, извлеченные из «Владимирских губернских ведомостей», «Казанских губернских ведомостей» и «Нижегородских губернских ведомостей» за 1873 г.

Сопоставление данных за 1873 г. с соответствующими показателями 1883 г. позволяет судить о степени изменения состава присяжных за десятилетие в одних и тех же районах и на осно-^ вании одного и того же законодательства о порядке их избрания.

В помещенных ниже таблицах приведены суммарные данные о количестве очередных и запасных присяжных заседателях, назначенных в текущем году к исполнению своих обязанностей в суде. При этом необходимо иметь в виду, что изучение состава присяжных требует строго дифференцированного подхода, так как уезды губернских городов резко отличаются по составу присяжных от других уездов. В силу этого в таблицах выделены три графы: отдельно для губернских уездов, для остальных уездов и для губернии в целом.

По сословному составу присяжные разделены на четыре категории. Данные о дворянах и чиновниках представлены суммарно, в одной графе. Примерно пятая часть этих лиц указана в наших источниках как дворяне, остальные являлись чиновниками: причем известно, что русское чиновничество происходило в основном из дворян. Среди купцов около 20% являлись почетными гражданами, потомственными и личными. К мещанам, для которых выделена третья графа, причислены и цеховые, поскольку те из них, кто мог быть присяжными, принадлежали к мещанскому сословию; цеховые составляли около 10% присяжных из мещан, приблизительно такой же была доля и включенных в эту же графу разночинцев. О содержании четвертой графы, отражающей участие крестьян в суде, будет сказано особо.

Прежде всего обращает на себя внимание прямо противоположная картина в составе присяжных столичных уездов и всех остальных. В С.-Петербургском уезде дворян и купцов среди присяжных насчитывалось в 15 раз больше, чем крестьян. В остальных уездах этой губернии количество крестьян более чем вдвое превышало число дворян и купцов, вместе взятых. Примерно такая же пропорция наблюдается и в Московской губернии.

О составе присяжных С.-Петербурга и его уезда имеются данные и за 1873 г.13 Тогда среди очередных и запасных присяжных здесь находилось: дворян и чиновников — 54%, купцов— 14,6, мещан — 26,4 и крестьян — 5% (в 1883 г. соответст- Таблица 1 Состав присяжных столичных губерний в 1883 г.12 Присяжные С -Петербургская губерния Московская губерния столичный уезц остальные уезды всего в губернии столичный уезд остальные уезды всего в губернии Дворяне и чиновники 1536 357 1893 996 273 1269 53,0 % 15,6% 36,6% 46,2% 8,2% 23,2% Купцы 389 196 586 700 517 1217 13,4% 8,6% 11,3% 32,4% 15,7% 22,3% Мещане 840* 498 1338 286 673 959 29,0% 21,9% 25,8% 13,2% 20,4% 17,6% Крестьяне 135 1228 1363 178 1837 2015 4,6% 53,9% 26,3% 8,2% 55,6% 36,9% Итого 2900 2279 5179 2160 3300 5460 100% 100% 100% 100% 100% 100оо Из них грамотных 92,3%** 1926 89,2% 1896 57,5% 3822 70,0% * К мещанам здесь причислены и разночинцы, составлявшие почти пятую часть присяжных уезда. Такая большая доля разночинцев объясняется исключительностью С.-Петербурга как официальной столицы империи.

** По данным трех уездов: Царскосельского, ИІлиссельбургского и Новоладожского.

венно: 53%, 13,4, 29 и 4,6%). Эти цифры говорят о том, что изменений за десять лет практически не произошло.

Поскольку основную массу присяжных столицы составляли чиновники, интересно выяснить, к какому классу табели о рангах они принадлежали. Такие сведения имеются по С.- Петербургу за 1873 г. Из 756 чиновников, составлявших в то время 54% столичных присяжных14, у четверых титулованных дворян не был указан чин, 107 человек имели чин ниже 10-го класса. Лиц с более высокими чинами насчитывалось 645, т. е. в 6 раз больше. Среди них находились 3 тайных, 90 действительных статских и 59 титулярных советников. Таким образом, значительное большинство столичных присяжных из чиновников принадлежали к высшей и средней бюрократии 15.

Крестьяне в 1873 г. составляли всего 5% общего числа присяжных столицы, хотя в начале 1870-х годов население Петер- бурга на одну треть состояло из крестьян, в то время как дво~ ряне представляли лишь около 10% столичных жителей. Так, же редко появлялись крестьяне и среди присяжных Московского уезда. По данным за 1882 г., крестьяне составляли 49,2% всех москвичей, а дворяне и чиновники, к которым принадлежала почти половина московских присяжных, — всего 7,4% 16.

Таблица 1 показывает, что серьезных различий в составах присяжных Петербурга и Москвы не наблюдалось. В то же время эти данные отражают характер обеих столиц империи. Лицо- официального города — Петербурга представлено тем, что больше половины (53%) присяжных здесь носили чиновничьи мундиры. Купеческий, патриархальный облик первопрестольной столицы выражен в том, что в Москве среди присяжных было в 2,5 раза больше купцов (32,4% против 13,4% в Петербурге), почти вдвое больше крестьян (8,2% против 4,6%) и несколько- меньше чиновников (46,2%).

По количеству грамотных среди присяжных столичные губернии несколько отличались друг от друга, хотя в целом уровень грамотности был довольно высоким.

Практически все присяжные столичных губерний были русскими по национальности, о чем свидетельствует их принадлежность к православному вероисповеданию: 90,4% в Петербургской губернии и 95,4% —в Московской.

Общие данные говорят о том, что присяжные заседатели столичных губерний в большинстве своем являлись представителями привилегированных сословий. Крестьяне составляли здесь менее трети присяжных, несмотря на то что в нестоличных уездах крестьян среди присяжных было больше половины.

Недемократический состав присяжных особенно характерен для Петербургского и Московского уездов, где крестьянами представлено в общей сложности около 6% заседателей. Такой чрезвычайно низкий процент крестьян среди столичных «судей совести» объясняется отсутствием здесь лиц, занимавших выборные должности по крестьянскому общественному управлению. К тому же имущественный ценз в столицах в два с половиной раза превышал ценз, установленный для присяжных в остальных местах. Сказывалось и нежелание членов комиссии по составлению списков допускать в суд представителей «низшего» сословия, когда имелась возможность выбирать из «высших» слоев общества.

Огромное большинство столичных жителей вообще были лишены права принимать участие в суде присяжных. В 1875 г. из 200 тыс. москвичей мужского пола в возрасте от 25 до 70 лет в общие списки присяжных было занесено около 10 тыс., или всего 5%17.

В обеих столицах проживало в общей сложности лишь около 2% населения Европейской России18. Доля присяжных столичных губерний в сумме составляла примерно 1/20 часть всех присяжных заседателей страны 19. Чтобы судить о составе суда присяжных в целом в России, рассмотрим состав присяжных в губерниях всех 7 судебных округов, действовавших в 1883 г.: С.-Петербургского, Московского, Харьковского, Одесского, Казанского, Саратовского и Киевского.

Таблица 2

Состав присяжных провинциальных губерний в 1883 г.21 Присяжные Губернские уезды Остальные уезды Всего в губернии Дворяне и чиновники 3059 5317 8376 35,9% П,1% 14,9% Купцы 1289 4013 5302 15,1% 8,4% 9,4% .Мещане 2014 8298 10312 23,8% 17,3% 18,3% Крестьяне 2147 30 227 32 374 25,2% 63,2% 57,4% Итого 8509 47 855 56 364 100% 100% 100% Из них грамотных* 86,5% 51,9% 57,0% * Средний процент грамотности присяжных вычислен по данным 12 губерний22.

В табл. 2 представлены данные о заседателях 20 окружных судов, как правило, территориально совпадавших с одноименными губерниями20.

Состав присяжных провинциальных губерний значительно отличался от столичных. Больше половины провинциальных присяжных было представлено крестьянами, тогда как дворяне, чиновники и купцы составляли около четверти заседателей.

Как и в столичных губерниях, в составе жюри губернских уездов в провинции наблюдается прямо противоположная картина по сравнению с остальными уездами, где около двух третей присяжных были крестьянами. Очень важным является то обстоятельство, что в негубернских уездах находилось почти в 6 раз больше присяжных, чем в уездах губернских городов. Это определило положение в целом по стране.

В трех губерниях есть возможность сопоставить данные 1883 г. с показателями за 1873 г. В 1873 г. крестьяне составляли среди очередных присяжных Владимирской губернии 73,7%, Нижегородской — 78,1 и Казанской — 72,2%. Через 10 лет доля крестьян несколько сократилась, но по-прежнему оставалась самой большой: 64,8% во Владимирской, 73,1% в Нижегородской и 70,6% в Казанской. В 1883 г. за счет некоторого сокращения числа крестьян среди очередных присяжных происходит увеличение доли мещан: во Владимирской губернии на 10%, в Нижегородской на 3% ив Казанской на 8%, что явилось следствием роста городского населения, вызванного развитием капиталистических отношений 23.

Выше отмечалось, что в составе присяжных столичных губерний в течение десятилетия с 1873 по 1883 г. заметных изменений не произошло. Об этом же говорят и данные по трем провинциальным губерниям. Это позволяет уверенно предположить, что и в других губерниях социальный состав суда присяжных в указанный период существенно не изменялся.

Участие рабочих и цеховых в суде присяжных Судебными уставами не запрещалось. Однако для этого необходимо было зарабатывать в провинции не менее 16 руб. 66 коп. в месяц, а в столицах — в 2,5 раза больше (41 руб. 66 коп.). Месячный заработок взрослого рабочего составлял в среднем по стране 14 руб. 16 коп. (на своих харчах). Лишь в двух отраслях промышленности заработная плата удовлетворяла имущественный ценз в провинции: на машиностроительных предприятиях, где рабочие получали в среднем 23 руб. 74 коп., и в прядильно- ткацком производстве—16 руб. 82 коп. Больше 200 руб. в год зарабатывали также мастеровые всех фабрик, получавшие в среднем 18 руб. 41 коп. в месяц24. Таким образом, столичные рабочие были полностью отстранены от участия в суде как не отвечавшие имущественному цензу. В провинциальных списках присяжных заседателей встречаются лишь считанные единицы мастеровых, т. е. и в других городах рабочие практически были лишены права входить в состав жюри.

О цеховых имеются данные по Нижегородской губернии за 1873 г. Среди присяжных Нижегородского уезда цеховые составляли 2,8%, Балахнинского уезда — 0,5, Ардатовского — 4,7 и Арзамасского — 4%. В других уездах этой губернии цеховых среди присяжных не было25. Цеховых среди присяжных названных уездов было вдвое меньше, чем чиновников, составлявших меньшинство в очередных списках.

Практически все' провинциальные чиновники, занесенные в списки присяжных, имели классный чин. Канцелярские служители были редким исключением в провинции, а среди столичных присяжных их вовсе не было.

193

7 Зак. 251

В 12 губерниях, по которым имеются полные сведения о числе грамотных, почти половина присяжных не умела ни читать, ни писать. Ценз грамотности не устанавливался, а крестьяне, составлявшие большинство присяжных, в массе своей были неграмотными. Особенно низким был процент грамотности среди присяжных негубернских уездов. Во время выездных сессий окружных судов нередко приходилось прибегать к повторной жеребьевке, потому что из 12 членов жюри не находилось ни одного, кого можно было бы назначить старшиной присяжных, который по закону должен быть грамотным. Причиной этого был очень низкий уровень грамотности среди населения, в особенности сельского. Тем не менее средний уровень грамотности присяжных в провинции более чем в два раза превосходил средний уровень грамотности мужчин 50 губерний Европейской России (среди принятых на военную службу в 1883 г. насчитывалось 24,5% грамотных26).

Национальность присяжных заседателей в источниках не указывалась. О ней с достаточной полнотой можно судить по принадлежности к тому или иному вероисповеданию. Так, присяжные, исповедовавшие православие, в подавляющей массе были русскими. Лютеранство указывало на немцев и выходцев из Прибалтики, католицизм — на поляков, иудаизм — на евреев, а мусульманство — на татар.

Присяжные центральных губерний почти на 100% были русскими. На окраинах Европейской России, где большинство населения было «инородческим», картина несколько другая. В некоторых уездах Казанской губернии (Мамадышский, Лаишев- ский, Тетюшский) почти каждый четвертый присяжный заседатель был мусульманином, а в целом по этой губернии среди присяжных насчитывалось около 12% татар. Между присяжными, принимавшими участие в работе Симферопольского окружного суда, татар было около 18%, а в Пермской и Симбирской губерниях, входивших в Казанский судебный округ, — лишь около 4%27.

С наибольшей последовательностью политика дискримина- нации проводилась по отношению к лицам еврейской национальности, которые составляли значительную часть населения Западного и Юго-Западного края. Законом о введении нового суда в девяти западных губерниях (Киевской, Волынской, Подольской, Витебской, Виленской, Ковенской, Гродненской, Могилев- ской и Минской) специально говорилось о том, что доля еврееа среди присяжных не должна превышать их процентного отношения к общей численности населения. Старшинами присяжных могли быть только христиане; участие евреев в делах против веры не допускалось28. В результате всех этих мер в Киевской губернии, где евреи в некоторых уездах составляли половину населения, среди присяжных их насчитывалось около 10%. То же наблюдалось в Волынской губернии 29.

Численное преобладание крестьянского элемента в жюри сыграло важную роль в истории нового суда. Поэтому необходимо выяснить, чем было вызвано это преобладание, что представ- ляли собой «господа присяжные заседатели» из крестьян и какое значение имело их широкое участие в суде присяжных.

Составители Судебных уставов не могли не предвидеть, что в крестьянской по населению стране значительная часть присяжных будет представлена выходцами из «низшего» сословия. Однако, судя по тексту статей законодательства, вряд ли авторы судебной реформы предполагали, что крестьяне составят абсолютное большинство среди присяжных.

Главной причиной этого, безусловно, являлась сама структура населения России, состоявшего почти на 90% из крестьян. Важными обстоятельствами, в значительной мере определявшими состав присяжных, явились условия деятельности нового суда и недостатки законодательства о порядке избрания жюри.

Уже в «медовый месяц» судебной реформы, когда суд присяжных только начал свою работу и пользовался огромной популярностью, в высших слоях общества наблюдалось стремление уклониться от исполнения обязанностей присяжных. После первых же заседаний суда присяжных либеральная столичная газета «Голос» сообщила о распространившемся в Петербурге слухе, будто столичная аристократия решила бойкотировать суд присяжных. В «Колоколе» А. И. Герцена этот фельетон был перепечатан полностью под красноречивым заголовком: «Холопов в душе вряд ли можно сделать свободными людьми»30. Характерной являлась неудавшаяся попытка одного лица освободиться от исполнения обязанностей присяжного заседателя на том основании, что он был потомственным дворянином и имел право не служить вообще31.

В течение первых месяцев работы жюри в Петербурге 18 человек были преданы суду за злостное уклонение (неявку в суд 3 раза подряд) от участия в жюри32. Со временем это число увеличилось. Ряды фрондирующей аристократии пополнялись за счет некоторой части привилегированных слоев населения.

В 1874 г. в письме московскому городскому голове председатель окружного суда указывал, что из года в год снижается в списках число людей, получивших образование. «Не говоря уже о списках присяжных заседателей за 1866 и 1867 годы, составленных почти исключительно из людей образованных, списки за 1868, 1869 и 1870 годы еще изобиловали таковыми. Но за последние годы и в особенности за 1874 г., фамилия образованного человека появляется в списках присяжных заседателей как исключение»33. Такой же процесс происходил и в Петербурге: «в 1886 г. представители наиболее развитых и образованных классов населения составляли 36% всего состава присяжных»34.

7*

195 В провинции уклонение от почетной обязанности присяжного в первые годы было незначительным. Один из современников писал: «Присяжные наших первых лет, это были люди на подбор, интеллигенция наша сама стремилась в ряды присяжных, все лучшие силы уезда домогались этой чести, были, конечно, в их числе и купцы, и мещане, и крестьяне, но вместе с тем это были все люди грамотные, развитые, пустить неграмотного в присяжные считалось решительно невозможным»35.

Постепенно уклонение присяжных стало довольно распространенным явлением и в провинции. В Казани, например, в 1883 г. число неявившихся составляло 22,5%, что иногда служило причиной перенесения заседаний суда, так как неявка 7 из 36 вызывавшихся влекла за собой возможность неизбрания жюри из 12 человек. Во всей же Казанской губернии не явилось в этом году 13% присяжных. По данным 1884 г., в Псковском окружном суде таких насчитывалось 12%. В других местах положение было не лучше. В течение первых шести с половиной лет деятельности нового суда (1866—1872) судебному взысканию за уклонение было подвергнуто 2358 человек36. Надо заметить, что за этот период по всей стране в заседаниях суда приняло участие около полумиллиона присяжных заседателей.

Самоустранение верхов общества привлекло внимание и правительства. Министерство юстиции и Министерство внутренних дел разослали в губернии запросы о причинах этого явления. Ответы с мест привели к выводу о том, что «причиной уклонения лиц образованных сословий от участия в сессиях с присяжными заседателями весьма часто служат: 1) продолжительность сессии в большей части окружных судов и 2) крайняя неудовлетворительность помещений для присяжных заседателей, не только в местах выездов суда, но и в постоянных помещениях окружных судов»37.

Необходимо отметить, что по закону присяжные не имели права выходить из здания суда до окончания дела. Нередко случалось, что сложные дела рассматривались в течение нескольких дней, иногда даже недель. Окружные суды обычно располагались в старых, запущенных зданиях, в которых зимой было холодно, чадили печи, а летом — жарко и душно. Не было ни буфетов, ни спальных принадлежностей. Присяжные устраивались ночевать на голых скамьях в помещениях для публики или же в служебных помещениях, порой по соседству с малопривлекательными «вещественными доказательствами» — орудиями убийства, препарированными частями тел жертв преступлений и т. п.

Ко всему этому в «громких» делах, которые обсуждались в прессе еще до суда, тот или иной приговор, не соответствующий ожиданиям публики, вызывал град упреков и всевозможных подозрений в отношении присяжных.

Вполне естественно, что люди, привыкшие к комфорту, занимавшие видное положение в обществе или же просто равнодушные к делам правосудия, старались уклониться от исполнения тяжелой и неприятной присяжной повинности.

К началу судебной сессии, как писал современник, «на очередных присяжных из богатых купцов и дворян вдруг нападало целое поветрие самых разнообразных болезней, богатые землевладельцы подвергались внезапным несчастным случаям по хо- зяйству, чиновники проникались исключительным рвением к исполнению особых поручений начальства, и вместо всех их на суде являлись только свидетельства о болезни, просьбы, ходатайства и заявления различных начальников. Одни крестьяне и мещане аккуратно несли тяжелую для них, более чем для кого- либо повинность»38. Богатые люди иногда просто откупались уплатой штрафа за неявку. Некоторые пускали в ход связи с членами комиссии по составлению списков присяжных заседателей. В конечном итоге тяжесть присяжничества перекладывалась на плечи простых людей, главным образом крестьян.

Русское крестьянство представляло собой далеко не однородную массу, поэтому следует выяснить, из каких его слоев чаще всего рекрутировались присяжные заседатели.

Закон обставил выборы присяжных таким образом, чтобы в жюри попадали лишь наиболее «благонадежные» и состоятельные крестьяне. Напомним, что в списки присяжных вносились крестьяне, во-первых, отвечавшие условиям имущественного ценза и, во-вторых, занимавшие определенные должности в крестьянском управлении. При этом от последних не требовалось обладания определенным размером имущества, земли или дохода. Судя по данным наших источников, именно ко второй категории и относилась основная масса присяжных из крестьян.

Согласно «Сведениям о присяжных заседателях по Велико- луцкому уезду», 85% крестьян, внесенных в списки присяжных с 1879 по 1882 г., были сельскими старостами, волостными старшинами и т. п. Крестьян, имевших не менее 100 десятин земли, насчитывалось в этих списках 11%, а получавших доход не менее 200 руб. в год — только 4%. Сведения о структуре крестьянского представительства среди присяжных имеются по Мо- гилевскому и Летическому уездам, а также по 8 уездам Орловской губернии. Во всех этих районах наблюдается почти такое же соотношение, как и в Великолуцком уезде. Так, в 8 уездах Орловской губернии 85% крестьян-присяжных не отвечали требованиям имущественного ценза. Примерно 2/3 являлись сельскими старостами, далеко не все из них были зажиточными. Из 224 сельских старост, внесенных в списки присяжных Моги- левского уезда, только 56 владели необходимым размером имущества 39.

В центральных и западных губерниях, где находилась основная масса присяжных, насчитывается в среднем около 5% присяжных из крестьян, имевших не менее 100 десятин земли. В некоторых нечерноземных губерниях (Новгородской, Самарской, Пермской, Симбирской) количество таких крестьян иногда превышало 50%. Это, однако, не означало, что все были зажиточными хозяевами, так как «ценз в 100 дес., весьма значительный в черноземных губерниях, представляет в других местах самый скудный доход»40.

Освобождая часть крестьян от имущественного ценза, авторы судебной реформы, видимо, предполагали, что на должности по крестьянскому общественному управлению избираются самые зажиточные и «благонамеренные» люди. Однако на практике богатые крестьяне обычно избегали выборных должностей. В результате идея «крепкого мужика» на месте присяжного заседателя не была осуществлена. Большинство крестьян, попавших в списки присяжных на основании «служебного» ценза, являлись выходцами из беднейших слоев народа.

В одном из донесений министру юстиции говорилось: «Состав наших присяжных на суде в большинстве всегда является из представителей бедного, почти голодного, безграмотного крестьянства, полуграмотного мещанства и мелкого чиновничества». Иногда среди присяжных можно было видеть таких, о ком сообщал в рапорте прокурор Владимирского окружного суда: «В октябре 1870 года в город Шуя явился вызванный в качестве присяжного заседателя крестьянин дер. Дубниково Петр Леонтьев, 62 лет, который прямо заявил суду, что если его не уволят, то он должен будет умереть с голоду; на этом крестьянине был надет изношенный арестантский халат, который он по бедности приобрел из числа продававшихся за негодностью, и на халате были следы букв, обозначавших каторжного арестанта» 41.

Как отмечал министр внутренних дел, нередко наблюдалось «появление между ними таких лиц, кои, будучи лишены средств к существованию, вынуждены наниматься в свободное время от судебных заседаний на поденные работы [...], прошение присяжными заседателями милостыни по улицам иногда толпою»42.

Нищество присяжных было распространенным явлением, постоянно привлекавшим к себе внимание общества. В газетах приводились десятки сообщений о голодающих «судьях совести». Некоторые земства по своей инициативе стали выдавать нуждающимся присяжным небольшие пособия. Однако Указом от 5 сентября 1873 г. Сенат запретил это, исходя из того, что Положение о земских учреждениях (принятое, кстати, раньше Судебных уставов) не предусматривало таких расходов.

Такое явление, как численное преобладание крестьян в русском суде присяжных, нельзя оценить однозначно. Оно имело противоречивое значение как для самих крестьян, так и для нового судебного института.

Для крестьян участие в суде было тяжелой повинностью, от которой они не могли уклониться. В то же время это участие повышало уровень народного правосознания, имело большое воспитательное и образовательное воздействие. Присяжные заседатели из крестьян выгодно отличались тем, что хорошо знали условия жизни и побудительные мотивы к преступлению большинства подсудимых, также принадлежавших к крестьянскому сословию. В 1873 г., например, крестьяне составляли 86,8% населения всех действовавших тогда 6 судебных округов и 61,9% всех осужденных судом43.

Вместе с тем крестьяне, успешно справлявшиеся с массой дел о «бытовых» преступлениях (убийства, кражи и др.), были наиболее консервативным элементом, когда дело касалось преступлений против церкви или имевших политическую окраску. Крестьянский состав присяжных вряд ли смог бы оправдать Веру Засулич.

Несмотря на большинство в жюри, крестьяне не всегда были тем элементом суда, мнение которого определяло приговор. Иногда они попадали под влияние красноречивых представителей привилегированных сословий, умевших убедить неграмотное и косноязычное большинство в необходимости вынесения того или иного вердикта.

В огромном большинстве случаев приговоры присяжных были просты и справедливы (о чем говорит, в частности, незначительный процент апелляций). Они выражали отношение народа к явлениям российской действительности и заставили изменить ряд устаревших и жестоких законов, не соответствовавших представлениям общества о соотношении преступления и наказания.

Однако имелись и примеры явной несправедливости присяжных по некоторым категориям уголовных дел: беспощадная жестокость к конокрадам и святотатцам, чрезмерная снисходительность к преступлениям против женской чести и злоупотреблениям должностных лиц. Наблюдалось и резкое увеличение числа оправдательных вердиктов перед большими христианскими праздниками. В результате репрессивность суда присяжных в рассматриваемый период была на 12% ниже репрессивности коронного суда 44.

Преобладание в жюри темной, полунищей крестьянской массы власти не без основания считали одной из главных причин не всегда удовлетворительной деятельности суда присяжных. Путь «исправления» этого судебного института видели в улучшении состава присяжных за счет привлечения в него образованных слоев населения.

Достигнуть этого можно было, ликвидировав причины устранения привилегированной части общества, т. е. улучшив условия деятельности суда присяжных. Однако правящие круги не нашли возможности выделять необходимые на это средства. Было решено добиться этой цели способом, вообще характерным для деятельности русского правительства, — путем усиления административного нажима и запретительными мерами.

12 июня 1884 г. был принят упоминавшийся выше закон «Об изменении постановлений о присяжных заседателях», который допустил полицейских чиновников к формированию состава присяжных, вдвое ограничил право отвода и сократил число запасных заседателей. Было резкое увеличено количество присяжных в столицах и уменьшено в провинции. 28 апреля 1887 г. был утвержден новый закон «Об изменении правил составления списков присяжных заседателей»45. Он удвоил ценз присяжным, дал губернаторам право исключать любого из списков без объ- яснения причин и установил правило, чтобы присяжные умели читать, — по выражению Г. А. Джаншиева, «ценз полуграмотности», так как грамотность подразумевает умение читать и писать46.

Мы не располагаем фактическими данными о том, насколько изменился состав жюри в результате указанных законов, однако думаем, что это изменение не было значительным, поскольку структура населения страны осталась прежней, а причины уклонения от участия в суде присяжных не были устранены.

При Александре III был взят политический курс на усиление позиций дворянства во всех государственных и общественных институтах. Делалось это за счет сокращения представительства крестьян и мещан, доля которых в середине 1880-х годов была значительной: в уездных земствах они составляли около 40%, а в уездных городских думах, где находилась основная масса городских гласных России, — почти половину47. Надо заметить, что принятые с этой целью новые законы — «Положение о губернских и уездных земских учреждениях» от 12 июня 1890 г. и «Городовое положение» от 11 июня 1892 г. — не смогли кардинальным образом изменить состав земских и городских гласных.

Суд присяжных по своему составу был самым демократическим из всех институтов, установленных в России в результате буржуазных реформ. Политический характер института присяжных заседателей проявлялся более отчетливо по сравнению с органами местного самоуправления (земствами и городскими думами): суд присяжных обладал в широком масштабе правом помилования, являвшемся прежде исключительной прерогативой верховной власти; своими приговорами жюри влияло на изменение законодательства, было олицетворением власти большинства в осуществлении одной из важнейших частей государственного управления — судебной власти.

Поэтому с установлением реакционного политического курса власти в первую очередь решили привести в соответствие с самодержавной формой правления наиболее прогрессивный и демократический институт, каким являлся суд присяжных. Выражавшая официальное мнение реакционная публицистика, основываясь на отдельных примерах несправедливых вердиктов, называла суд присяжных «судом улицы», требовала немедленного его упразднения.

На страницах «Московских ведомостей», «Гражданина» и некоторых других органов печати развернулась настоящая травля нового суда. По свидетельству столичного юридического журнала, «суд присяжных в первое 25-летие своего существования в России вынес на себе неизмеримо больше нападок, чем все другие институты, вызванные к жизни уставами императора Александра II»48.

Законы 1884 и 1887 гг. были первыми звеньями в цепи мер правительства, направленных на свертывание и без того незна- чительного участия общества в управлении страной, на усиление дворянско-бюрократического аппарата самодержавия. 1

На правах рукописи имеется наша диссертация, защищенная в МГУ в 1979 г., «Суд присяжных в России (организация, состав и деятельность в

1866 ^1885 годах)». В ней рассматривается первый период существования

русского суда присяжных. 2

ПСЗ. Собр. 2. № 41475. Ст. 84. 3

Ко н и А. Ф. Собр. соч. Т. 4. М., 1965. С. 263. 4

ПСЗ. Собр. 2. No 41475. Ст. 85, 86, 89, 97—99, 107, 100, 102. 5

Колокол. 1861. 1 декабря. № 151. С. 1249. 6

Московские ведомости. 1867. 31 марта. N° 73; Дело. 1868. N° 5 «Внутреннее обозрение». С. 104. 7

Журнал юридического общества при императорском С.-Петербургском уьиверситете. 1896. Кн. 9. Ноябрь. С. 11. 8

Юридический вестник. 1871. Кн. 1. С. 51; Журнал гражданского и уголовного права. 1882. Кн. 2 С. 84; 1885. Кн. 3. С. 18-Л9. 9

ЦГИА СССР. Ф. 1405 (Министерство юстиции). Оп. 69. Д. 7033". Л 212 об. — 213. 10

ПСЗ. Собр. 3. No 23,14. 11

ЦГИА СССР. Ф. 1405. Оп. 73. Д. 3655а. Л. 119—1U9 об.; Д. 3656а. 36566, 3656в . Приложение I, II, III. 12

Таблица составлена на основе следующих источников: Ведомость о присяжных заседателях по округу С.-Петербургского окружного суда за 1883 г. с распределением их по четвертям года (ЦГИА СССР. Ф. 1405. Оп. 73. Д. 3656а. Л. 2 об. — 3); Сводная ведомость о присяжных заседателях по округу Московского окружного суда за 1883 г. (там же. Л. 23—27). 13

ЛГИА. Ф. 53 (Петроградский историко-филологический институт). On. 1. Д. 460. Л 9—9 об. 14

В 1873 г. в С-Петербургском уезде было избрано 1200 очередных и 200 запасных присяжных заседателей. Этого было недостаточно для города с населением 700 тыс. человек, а через 10' лет — почти 1 млн. Поэтому было решено удвоить число присяжных. В 1883 г. оно составило 2400 очередных и 500 запасных (ПСЗ. Собр. 2. N° 54751). Было увеличено число присяжных и в Москве. 15

Судебные уставы освобождали чиновников выше 5-го класса от присяжной повинности (ПСЗ. Собр. 2. N° 41475. С. 84. П. 2). Наличие здесь 93 чиновников 3—4-го классов объясняется тем, что закон не запрещал высшим чинам по своему желанию принимать участие в суде присяжных.

16 Рашин А. Г. Население России за сто лет. 1811—1913. Статистические очерки. М., 1956. С. 129. Табл. 91; С. 125. Табл. 88. 17

ЦГИА г. Москвы. Ф. 16. Оп. 225. Д. 1132. Л. 2. 18

См.: Рашин А. Г. Указ. соч. С. 45. Табл. 19; С. 111. Табл. 69. 19

В первой половине 1880-х годов ежегодно назначалось около 160 тыс. очередных присяжных (ЦГИА СССР. Ф. 1406. Оп. 86. Д. 3007. Л. 85). Вместе с запасными это составляло 200 тыс., тогда как в столичных губерниях было 10,5 тыс. присяжных. 20

Это губернии: Владимирская, Воронежская, Волынская (Луцкий окружной суд), Екатеринославская, Казанская, Киевская, Бессарабская область (Кишиневский окружной суд), Нижегородская, Новгородская, Пензенская, Пермская (Пермский и Екатеринбургский окружные суды), Псковская (Вели- колуцкий окружной суд), Рязанская, Симбирская, Смоленская, Таврическая, (Симферопольский окружной суд), Тамбовская, Тверская, Черниговская и Ярославская. 21 Таблица составлена по данным «Ведомостей о присяжных заседателях» за 1883 г. (ЦГИА СССР. Ф. 1405. Оп. 73. Д. 3656 а. Л. 2 об. —3, 10 об. —И, 13, 23, 28, 30 об. —31, 50, 54, 55 об. — 56, 58, 68, 84, 130 об.— 131, 141 об.— 142, 162, .175, 180, 191 об. — 192, 197, 201 об.— 202, 205, 227, 232 об.—233, 243, 245, 247 об.—248, 259 об. —260, 268 об. —269, 271). 22

Владимирская, Казанская, Киевская, Бессарабская область, Пензенская, Пермская, Симбирская, Таврическая, Воронежская, Тамбовская, Тверская и Ярославская. В абсолютных выражениях грамотных в списках очередных и запасных присяжных было: в губернских уездах 4768 из общего числа 5514 человек, в остальных уездах— 16 668 из 32 105; всего в 12 губерниях — 21 436 из 37 619. 23

Более подробные сведения о присяжных заседателях в трех указанных губерниях имеются в нашей статье в журнале «Вопросы истории» (1978. № 6). 24

См. Балабанов Н. Очерки по истории рабочего класса в России. Ч. 2. Киев, 1924. С. 94—95. 25

Нижегородские ведомости. 1872. № 48, 58; 1873. №2, 5, И. 26

См. Р а ш и н А. Г. Указ. соч. С. 304. Табл. 253. 27

ЦГИА СССР. Ф. 1405. Оп. 73. Д. 3656а. Л. 192, 175, 202, 227, 232 об 233 28

ПСЗ. Собр. 2. No 57 589. Ст. 5, 7, 8.

* ЦГИА СССР. Ф. 1405. Оп. 73. Д. 3556а. Л. 248, 260, 268—269 об. 30

Голос. 1866. 2 сентября. № 242; Колокол. 1866. 1 октября. № 228. С. 1867. 31

Голос. 1866. 31 августа. № 240. 32

Отчет Министерства юстиции за 1866 год. Спб., 1869. С. 21. 33

ЦГИА г. Москвы. Ф. 16. Оп. 225. Д. 1132. Л. 1 об. 34

Юридическая газета. 1902. 6 января. № 2. 35

Тимофеев И. П. Суд присяжных в России. Судебные очерки. М., 1882. С. 91.

56 ЦГИА СССР. Ф. 1405. Оп. 73. Д. 3656а. Л. 179; Л. 1; Оп. 521. Д. 88-90, 94; Оп. 68. Д. 1894; Оп. 69. Д. 889; Оп. 71. Д. 2638, 2639. 37

ЦГИА СССР. Ф. 1405. Оп. 69. Д. 7033 6. Л. 108 об. 38

Дело. 1884. № 3. «Современное обозрение». С. 75. 39

ЦГИА СССР. Ф. 1405. Оп 73. Д. 36566. Л. 14, 182; Д. 3656в . Л. 91— 91 об.; Д. 36566 . Л 182. 40

Русский вестник. 1885. Т. 176. С. 11. 41

ЦГИА СССР. Ф. 1405. Оп. 69. Д. 7033в. Л. 213; Л. 24. 42

ЦГИА г. Москвы. Ф. 16. Оп. 225. Д. 1132. Л. 12. 43

Свод статистических сведений по делам уголовным, возникшим в 1873 г. Спб., 1874. С. 53. 44

О деятельности суда присяжных см. нашу статью в сборнике: Труды Государственного Исторического музея. Вып. 67. М., 1988. С. 56—74. 45

ПСЗ. Собр. 3. № 4396.

См.: Джаншиев Г. А. Основы судебной реформы. М., 1891. С. 177—178. 47

См.: Захарова Л. Г. Земская контрреформа 1890 г. М., 1968. С. 153; Писарь ко в а Л. Ф. Московское городское общественное управление с середины 1880-х годов до первой русской революции: Автореф. канд. дис. М., 1980. С. И. 48

Журнал гражданского и уголовного права. 1889. Кн. 9. Ноябрь. С. 1.