Акты военно-служебной регламентации «Приговор о местничестве» 1550 г. и его подтверждения и уточнения 1580-х, 1604,1620 гг.

Документу этому, бесспорно важнейшему как в системе мер по проведению военно-служилых реформ 1550-х гг., так и конкретно для развития института местничества, посвящена обширная литература, как дореволюционная, так и современная[679].

А.              А. Зимина, считая, что существовало два приговора - первый, 1549 г., был принят по конкретному поводу, связанному с Казанским походом и клубком вспыхнувших там местничеств. Именно в годы «боярского правления», по мысли А. А. Зимина, этот институт окончательно сформировался. Этот приговор регламентировал отношения между воеводами разных полков. Существовавшая до него система была менее четкой - каждый воевода, видимо, считался на одно место «меньше» предыдущего[681]. Кроме того, существовали и варианты более сложного счета (видимо, предшествовавшие разработкам 1549-1550 гг.), о которых вспоминал кн. Д. И. Хворостинин в 1589 г.[682] Еще 19 января 1544 г. правительство разъясняло князьям И. С. Ногтеву и И. А. Копыре Кашину (первому и второму воеводам сторожевого полка), бившим челом на боярина И. С. Воронцова и кн. О. Т. Тростенского (первых воевод полков правой и левой руки), что «сторожевому полку до правые руки и до левые руки дела нет, то полки опричные»[683]. А. А. Зимин отмечает, что слово «опричнина» к середине XVI в. уже редко употреблялось в деловом языке, обозначая «особую, обособленную часть целого», «опричным» мог быть назван, например, сепаратный мир или лицо, не входящее в юрисдикцию какого-либо феодала или государственного чиновника[684]. Таким образом, попытки навести определенный порядок в соотношении полков предпринимались по крайней мере уже за пять лет до Приговора 1550 г. Видимо после того, как потерпел фиаско первоначальный приговор о безместии, 1549 г. (судя по разрядам, местничества продолжались - их было не менее шести до июня 1550 г.)[685], Иван IV требовал пресечения местничества в известных «вопросах» митрополиту Макарию, сетуя на несоблюдение единодушно одобренного приговора[686].

После принятия Приговора 1550 г. правительство получило законное основание отвергать целый ряд типов местнических претензий; до апреля 1551 г. местничества вообще источниками не фиксируются[688]. Теперь правительство ведет упорную борьбу за воплощение этого документа в жизнь, что видно по решениям, принимаемым в местнических делах. Так, в апреле - мае 1551 г. кн. В. И. Воротынский, как второй воевода большого полка, попытался местничать с тремя первыми воеводами полков правой руки, передового и сторожевого. Ему было указано, что «по прежнему ево государеву указу и приговору большова полку другому воеводе, а до правой руки и до передовова полку дела нет, с тем быть без мест и счоту не давать»[689]. В сентябре 1555 г. кн. Ф. И. Кашин, третий воевода сторожевого полка, бил челом на А. Д. Басманова (третьего в правой руке) и И. М. Воронцова (второго в левой руке), видимо, продолжая считать, что «правая рука» выше сторожевого полка.

В.              И. Умный-Колычов попытался оспорить принципы «Приговора», заявив, что по государеву указу в «свейском походе» 7064 г. «государев приговор был - правая рука с передовым полком учинены ровны». Однако Разрядный приказ отверг эту претензию, дав справку, что «того государева приговору не было»[692] и таким образом показав, что термин «не менше» еще не означает полное равенство.

Приговор этот подтверждался преемниками Ивана Грозного - Федором Ивановичем, возможно - Борисом Годуновым, а также Михаилом Федоровичем. Указ Федора Ивановича известен только по упоминанию в I редакции «Указа и приговора 1620 г.»: «...как было приговорено при его государеве деде блаженной памяти при государе царе и великом князе Федоре Ивановиче Всея Русии...»[693]. В разрядные книги этот указ не был занесен, однако анализ местничеств за период правления Федора Ивановича и Бориса Годунова, проведенный А. П. Павловым, позволил ему прийти к выводу о том, что именно в это время структура Государева двора была приведена в соответствие с уровнем родовитости составлявших его служилых людей.

Запись указа царя Бориса, объявленного в последний год его правления, при назначении («оказывании») разряда полков в декабре 1604 г., отправляемых против Лжедмитрия I, сохранилась в одной из редакций разрядных книг. «И указал государь царь и великий князь Борис Федорович Всея Русии в Розряде записать, что левые руки первому воеводе до большова полку другово воеводы дела и счету нет; а болыпово полку другому до левые руки дела и счоту нет»[696]. В. И. Буганов полагал, что именно этот указ (приговор) послужил причиной составления последнего Государева разряда 1604 г. (после Смуты возникли уже иные типы официальных разрядных книг)[697]. Поскольку этот указ содержится только в Государевом разряде, редакции разрядов, которую В. И. Буганов определял как официальную, следует, видимо, признать его подлинность. Правда, он почему-то наличествует только в одной из 21 выявленных С. А. Белокуровым редакций, содержащих разряды за это время, в том числе и с записями о событиях декабря 1604 г.

Лучше всего известен указ-подтверждение, принятый в апреле 1620 г. Он занесен был в официальные разрядные книги, доныне сохранившиеся в архиве Разрядного приказа[700]; кроме того, имеются сокращенные частные редакции[701], а также и комментарии. Указ разбирает только вопрос о соотношении вторых воевод большого, передового и сторожевого полков, четко определяя их равенство («дела и счоту нет...», «так же меж себя мест нет...» - именно из этого приговора можно судить о равнозначности подобных формулировок).

О полке левой руки и прочих назначениях ничего не говорится, что вызвало, вероятно, появление комментариев этого указа, встречающихся в разрядно-родословных сборниках. По мнению автора одного из них[702], правильно следующее соотношение вторых воевод: большой полк gt; правая рука gt; передовой полк = сторожевой полк gt; левая рука. Комментатор специально подчеркивает, что «левая рука менши всех полков». Однако он отмечает, что передовой полк «малым чем почестнея» сторожевого, по причине чего воеводы последнего бивали на передовой полк челом. Определяет комментатор и положение прибылого полка («кому государь укажет в сход идти, тово и менши»), и ертоульного - авангарда («от государя себе во особ»), видимо, на основе сложившейся и известной ему разрядной практики. Неясно, почему указ 1620 г. так лаконичен и не рассматривает другие случаи, в том числе положение первого воеводы левой руки согласно указу 1604 г. Историография привычно ассоциирует его с системой мер, принятых правительством Филарета[703] в русле его реставраторской политики (чем с некоторой натяжкой можно объяснить отсутствие в нем упоминаний о законодательстве времени царствования Бориса Годунова при официальном отрицательном к нему отношении).

В конечном варианте соотношение мест по полкам, видимо, выглядело следующим образом:

Таблица 5

Соотношение мест воевод по полкам

БП - Большой полк;

ППР - Полк правой руки;

ПП - Передовой полк;

СП - Сторожевой полк;

ПЛР- Полк левой руки. «1а» и «16» означает, что первый воевода левой руки равен одновременно второму и третьему воеводам Большого полка и первым и вторым воеводам остальных полков[704].

Практически синхронно с принятием этого указа протекало местническое дело кн. Д. П. Лопаты-Пожарского с кн. В. Г. Ромодановским. Если дата принятия указа - 20 апреля 1620 г. - правильно указана в Книгах разрядных (КР) (а это официальный источник), то решение по этому местническому случаю (15 апреля) могло инициировать его принятие или стало первым случаем применения указа 1620 г. в новой редакции (по ДР- 9 апреля). «... А преже сего сказан государев приговор, что государь приговорил с отцем своим с великим государем святейшим патриархом Филаретом Никитичем и с бояры, по прежнему их государеву уложенью, как было при деде его государе lt;.. .gt; Иване Васильевиче lt;.. .gt;, и при дяде его, государе нашем при царе Федоре Ивановиче lt;.. .gt;: сторожевому полку с передовым полком мест и счету не бывало; так же и ныне государь прежних государей приговоров не велел нарушить; передовому полку и сторожевому полку быть меж себя без мест»[705]. В ином варианте записи дела подробнее разъясняется, что «сторожевому полку и передовому полку большим воеводам до другого воеводы большого поліса мест нет, а сторожевого полку воеводам с передовым дела нет, мест нету же»[706]. В последующие годы правительство опять постоянно разъясняет и подтверждает указ 1620 г. Так, в марте 1623 г. Б. М. Нагой бил челом на кн. В. Р. Барятинского в связи с тем, что оба они назначены первыми воеводами соответственно сторожевого и передового полков, равных по указу, а менее знатный Барятинский «впредь тем учнет похваляться». Б. М. Нагому отвечали, что он эти назначения «в место ставит не знаючи»; ввиду официального без- местия «в ровенство не поставят, потому, что по приговору в сторожевом полку мал и велик живет lt;.. .gt; а бесчестья ему в том не будет»[707]. В мае того же года второй воевода большого полка Б. И. Нащокин замесгничал с находившимся на том же назначении В. Р. Барятинским. Ему также пояснили, что «по прежнему нашему уложенью большого полку другому воеводе до передового и до сторожевого полку до больших воевод дела и мест нет»[708]. То же дьяк Ф. Лихачев разъяснял местникам в марте 1626 г., добавив, «а каков передовой полк, таков и сторожевой»[709], что несколько расходилось с вышеупомянутыми толкованиями, поскольку термины «равенство» и «безместие», «не больши» и «не менши» обладали определенными, ныне трудно распознаваемыми нюансами. Так, явно отличались по сути формулировки «дела нет» и «мест нет». Первая означала, вероятно, отсутствие повода для местничества, вторая - запрет местничать. В марте 1627 г. кн. И. Ф. Шаховской просил записать в разряде, что ему, как второму воеводе большого полка, «передового и сторожевого полку до первых воевод в местех по прежнему уложенью дела нет» и что о том «преже сего» «их братье» было «государская жалованья». По сути о том же просили «с другой стороны» и первые воеводы сторожевого и передового полков[710], что свидетельствовало о том, что указ могут не исполнить даже те, кому он был нужен. Не все были, однако, довольны этой системой. В марте 1628 г. И. И. Пушкин с сожалением говорил: «lt;.. .gt; а только б государева указу не было, что большого полку другим воеводам передового и сторожевого полку до первых воевод в местех дела нет, и ему было мочно в отечестве бити челом сторожевого полку на первого воеводу князь Ивана Ромодановского, только он ныне на государеве службе по государеву указу быти готов»[711]. Подтверждался Разрядом этот указ и в 1635, и в 1636 гг.[712] Понадобились десятилетия, чтобы положения указа превратились в непререкаемую «старину», и только к середине XVII в. к этим правилам настолько привыкли, что стали полагать, что они действовали и до

Таблица 6

Соотношение законодательных актов регламентации мест воевод в разрядах по полкам

1550 г.: например, его применяли, комментируя «случаи» 1495/96 и 1515/16гг. в деле кн. Ю. А. Сицкого с М. М. Салтыковым в 1644-1646 гг.[713]

Примечания к таблице 6:

1. разница между формами «не менши» (или «не виноват») и «без мест» (или «дела и счоту нет») заключается в том, что воевода одного полка мог быть равен другому, который мог быть меньше третьего, в свою очередь равного первому (например, 1 лр = 1 пп, но 1 пп = 1 пр, а 1 лр gt; 1 пр);
2. в частном комментарии к Указу 1620 г. имеется такой вариант: бп gt; пр gt; пп = сп gt; лр; причем пп «малым чем почестняе», чем сп. (РГАДА. Ф. 181. Д. 115. Л. 167-168).

Условные обозначения: бп - большой полк; пп - передовой полк; сп - сторожевой полк; пр - правая рука; лр - левая рука;

1, 2 - ранги воевод;

= - «без мест» («дела и счоту нет»);

— «не менши» («не виноват»);

gt; - больше.