Безместие в разрядах придворных церемониалов Безместие при венчаниях на царство
Венчание на царство, в связи с самим принципом этого глубоко «чиновного» действа, где каждое лицо исполняло свою почетную функцию, представляло как бы основу придворно-местнического порядка.
Нам неизвестны ни местничества при венчании на царство Ивана VI, Федора Ивановича, Бориса Годунова, Лжедимитрия I, ни указы, провозглашавшие безместие на время этих церемоний, за исключением безместия за торжественным столом в Грановитой палате 3 сентября 1598 г., где бояре действительно были без мест[1058]. Таким образом, первым указом о безместии при венчании на царство следует считать указ Василия Шуйского, когда «царь Василей Ивановичь венчался царским венцем, а бояре были в чинех все без мест»[1059]. Возникновение потребности в безместии на время этой церемонии следует, видимо, объяснить шаткостью положения только что пришедшего к власти (путем переворота и убийства коронованного монарха) царя Василия, державшегося на неустойчивом, вскоре рухнувшем альянсе высшей аристократии и городового дворянства. Естественно, безместие для участников церемонии возведения его на престол было необходимым условием для того, чтобы не допустить конфликтов между теми, с кем еще недавно новый государь «считался в версту».Сложнее обстоит дело с венчанием на царство Михаила Федоровича. Одна из сохранившихся разрядных записей гласит: «И всем чином велел государь быть в тот день для своего царского венца без мест»[1060]. Однако этому указу противоречит факт целого комплекса местнических столкновений первейших лиц государства (кн. Д. Т. Трубецкого, кн. Д. М. Пожарского, И. Н. Романова, В. П. Морозова и др.), конфликтовавших из-за своих функций в церемонии - держать или нести скипетр, державу, шапку и пр. Правда, безместие было «разъяснено» кн. Д. Т. Трубецкому и И. Н. Романову (первый держал скипетр, а второй - шапку)[1061]. В основном же безместие коснулось торжественных столов в этот и последующий дни, когда действительно, по разным версиям, «у стола были бояре и окольничие [и думные люди, а сидели в большом столе] все без мест»[1062].
Безместным был и стол на третий день торжеств, 13 июля, когда в день своего ангела Михаил Федорович пожаловал в думные дворяне Козьму Минина[1063]. В 1651 г. Г. Г. и С. Г. Пушкины в местническом деле с кн. Ю. А. и Д. А. Долгорукими пытались привести пример 1613 г., когда Г. Г. Пушкину, «сказывавшему боярство» кн. Д. М. Пожарскому, велено было быть без мест, однако из Разряда их одернули: «Государь Михаил Федорович указал быть без мест всем, а не для Гаврилова челобитья» [1064]. Безместие было объявлено и на время венчания на царство Алексея Михайловича: «А указал государь: которые были в чинех на его государеве поставленье, быть всем без мест; и в розрядную книгу велел государь то записать»[1065]. После венчания на царство (28 сентября 1645 г.) также без мест указано было быть боярам и окольничим и у стола; в последующие дни, 29-30 сентября, когда традиционно проводилось пожалование думными чинами, торжества сопровождались тем же указанием - «а были они во все три дни без мест»[1066].Царствование Федора Алексеевича началось с объявления безместия при венчании на царство. 16 июля 1676 г. был оглашен указ, согласно которому «на своем царском постановлении бояром и окольничим и думным и ближним людем и вам всем, которые расписаны будут в чины, указал великий государь с совету по духу отца своего государева и богомольца святейшего патриарха Иоакима... и бояре приговорили: по росписи у тех дел быти всем без мест и впредь тем никому никого не попрекать и в случаех не подавать»[1067]. Уже после публикации «Дворцовых разрядов» Ф. А. Бычковым была обнаружена и опубликована «Разрядная записка» венчания на царство Федора Алексеевича[1068] (по этому царствованию в «Дворцовых разрядах» имеются значительные лакуны). Здесь же имеется полный текст указа, принятого, очевидно, 16 или 17 июня (в публикации, видимо, опечатка - 21 июля, хотя запись о самой коронации тут же датирована 18 июля): «А своим государевым бояром изволил свой... указ объявить, како по милости всемогущего Бога приспеет время венчатися ему великому государю своим царским венцем и восприяти скипетр Всероссийского царства.
И во время того действа во всех чинех указал он... им бояром и окольничим и думным и ближним людем стольником и стряпчим быти без мест по его государскому изволению, где кому он Великий Государь укажет. И тот свой государев указ сказати всем и в Розряде в книгу записати и закрепити розрядным думным диаком своими руками, чтобы никому ни до кого в тех чинах в случаех дела не было. И того же числа то его государское изволение к возложению своего царского венца изволил великий государь объявити и всем своим государевым бояром и думным и ближним людем в Передней при святейшем Иоакиме патриархе.. .»[1069] Таким образом, единственный полноценный указ и боярский приговор о безместии при коронации сохранился только от данного царствования, одним из значительнейших деяний которого стал как раз конец местничества. Безместие при этой коронации было еще актуальнее, чем при предыдущих, хотя с момента воцарения Романовых «на первый план выходила не Боярская дума, как высший орган власти, а лишь та ее часть, которая была связана с царем родственными узами», отмечает П. В. Седов[1070]. При венчании же на царство юного и весьма болезненного Федора, которому требовалась мощная поддержка (в частности, церкви: церемониал был беспрецедентно изменен - царь не сам возлагал себе на голову шапку Мономаха, а по византийскому обряду увенчивался патриархом Иоакимом)[1071], роль кланов царской родни еще выросла, а эти последние, худородные, хотя и в думных чинах лица, должны были играть первые церемониальные роли вперемешку с членами знатнейших родов (например, под руки царя вели его дядьки - кн. Ф. Ф. Куракин и окольничий И. Б. Хитрово - характеризовать местническую дистанцию родов этих «партнеров» нет нужды). В связи с этим неудивительно, что уже в начальном политическом акте нового монарха декларация отмены местничества была выражена столь решительно, с объявлением при патриархе и указанием думным дьякам закрепить акт своеручно, что ранее делалось только при важнейших военных кампаниях (см. выше). Таким образом, можно предположить, что уже в момент воцарения Федора общество начинали готовить к решительной борьбе с местничеством.- Безместие в свадебных разрядах
Разрядное оформление свадеб великих князей, царей и членов их семей начинается, видимо, с конца XV в. Наиболее ранняя запись - это свадьба служилого кн. В. Д. Холмского с великой княжной Софьей Ивановной 13 февраля 1500 г.[1072] М. Е. Бычкова, посвятившая свадебным разрядам специальное источниковедческое исследование, полагает, что документирование брачных церемоний при московском дворе началось с 1526 г., «все же более ранние известия (1495, 1500, 1506 гг.), хотя и названы в списках свадебными разрядами, фактически представляют различные документы официального делопроизводства, связанные со свадьбами»[1073]. Разряд 1500 г. является весьма подробным, с чиновной росписью участников церемонии; в следующем по времени разряде свадьбы кн. В. С. Стародуб- ского 8(10) апреля 1506 г. имеется только список лиц, «объявивших» ему «государево жалованье» о согласии на брак с великокняжеской свояченицей М. Ю. Сабуровой[1074]. «Места» впервые подробно расписаны в разряде свадьбы Василия III с кнж. Е. В. Глинской 21 (24) января 1526 г.: «.. .и князь великий пошлет, кому сидеть на большом месте, князь Юрья Ивановича, брата своего, а с ним бояр и детей боярских, кому велит. И князь Юрья, вышед в палату, сядет в большом месте, и бояр и детей боярских иссажает, да пошлет по великого князя боярина большого...»[1075]. Далее подробно расписаны места в церемонии и за столом, с поименными списками, «кто в котором чину», за исключением последнего раздела: «А с великим князем к церкве ехать и ездить бояром всем и детем боярским, которым князь великий напишет»[1076]. Разряд свадьбы князя Андрея Ивановича Старицкого с княжной Е. А. Хованской в январе 1533 г. сохранился как в нарративной, так и в более традиционной формах; там также записаны имена участников церемонии. В разряде первой свадьбы Ивана IV с Анастасией Романовной 3 февраля 1547 г.[1077], весьма подробном, нет упоминания о размещении по местам, хотя в целом церемониал к 1526 г., видимо, уже сложился.
В последующих свадьбах размещение по чинам и местам фиксируется с разной степенью полноты; вне зависимости от подробности их записей в них почти нет местнических сведений (например, свадьба кн. Юрия Васильевича с кнж. У. Д. Палецкой 18.09.1547 г.)[1078]. В разряде свадьбы князя Владимира Андреевича Старицкого 31 мая 1550 г. отмечено, в частности, размещение боярынь на церемонии: «А у царицы села княж Юрья Васильевича жена княгиня Ульяна, а от нее подале сели боярыни... а княжну посадили на место, а у ней сели свахи»[1079]. 5 октября 1553 г. на свадьбе «царя Симеона Касаевича» с М. А. Кутузовой впервые отмечена особая форма приема новобрачным царя на следующий день после свадьбы - «а царь Симеон перед царем и великим князем стоял... а сидел царь государь... на своем месте...»; здесь же отмечены места сидевших во все три дня[1080]. В разряде свадьбы кн. И. Д. Вельского с кнж. М. В. Шуйской 8 ноября 1554 г. отмечено: «А как царь... избу устроил и по местам сели, и по князь Ивана послали.. .»[1081]. В разряде свадьбы кн. Владимира Андреевича с кнж. А. Р. Одоевской 22 апреля 1555 г. имеется элемент установления безместия - М. Я. Морозов и Ю. М. Воронцов сидели один на окольничем месте, а другой - в кривом столе, а на другой день было велено им «пе- ременятися, тож Михайлу сидеть в кривом столе, а Юрью на окольничем месте»[1082]. Отметим, что свадебные разряды, опубликованные в ДРВ, страдают рядом дефектов; например, рассматриваемый разряд оканчивается сведениями об указе быть в нем «с месты», однако последующий текст свидетельствует о том, что с этого места к разряду 1555 г. было приписано окончание разряда свадьбы Ивана IV с М. Ф. Нагой 1580 г., что можно сразу определить по записи местнических дел и единственному в своем роде указанию на «месты»[1083]. Разряды свадеб Ивана IV с М. В. Собакиной 8 ноября 1571 г. и ливонского короля Магнуса с кнж. М. В. Старицкой имеют близкие чиновные списки участников церемоний[1084]. Многие свадебные разряды по неизвестным причинам не сохранились (свадеб Ивана IV с Марией Темрюковной августа 1561 г. и с А. Г. Колтовской 28 апреля 1572 г., свадеб царевичей Ивана и Федора). В летописной записи о свадьбе Ивана IV с Марией Темрюковной 21 августа 1561 г. отмечены только встречавшие кабардинцев 15 июля и сидевшие за столом: «На радости же его тогда были брат его князь Юрий Васильевич да князь Володимер Ондреевич, и бояре и вельможи многие»[1085]). В не попавшем в разряды, но сохранившемся в столбцовом подлиннике разряде свадьбы Ивана IV с А. Г. Васильчиковой 1574/75 г. даются подробные чиновные списки участников церемонии. Указаны их места с традиционными формулировками, например: «...и царевич Федор, вшед в палату, сел на большом месте, и бояр и дворян и детей боярских иссажал по росписи, где кому сидети»[1086]. Косвенным подтверждением безместия на всех вышеперечисленных свадьбах является запись в разряде последней свадьбы Ивана IV с Марией Нагой 6 сентября 1580 г.: «А были на государеве радости по государеву указу во всех чинех с месты»[1087], что предполагает обратную ситуацию в предыдущих случаях. Тогда же начинаются местничества участников церемонии[1088], причем их споры рассматриваются в законном порядке. Запись, опубликованная в ДРВ, в отличие от записи в Пространной редакции Разрядных книг, имеет как аналогичные указания на «месты» (попавшее, как мы выше отмечали, в конец разряда свадьбы Владимира Андреевича 1555 г.), так и противоположные (в основном тексте): «А в поезду были стольники и дворяне многие... По списку писаны с ряду без мест»... А указал государь быть быть на своей государеве свадьбе во всех чинах всем без мест»[1089]. Оба указа - и о поезжанах и общий - противоречат всем спискам Пространной редакции и, вероятно, являются результатом позднейшей переделки заинтересованного члена какого-нибудь рода. Об этом свидетельствует и «привязка», которую пришлось сделать автору, вынужденному объяснять следующие за текстом о безместии сведения о местнических случаях, которые он, естественно, также желал сохранить: «Да бил челом мимо государева приговору Панкратей Салтыков на Бориса Годунова...» - так начинается перечисление местнических случаев в этом свадебном разряде.Вполне естественным было объявление безместия на свадьбе Лжедмит- рия I, ввиду смешения двух ритуалов и обилия приглашенных иноземцев[1090], однако сохранилось лишь косвенное указание на то, что «поезжане были без мест»[1091] - это были московские дворяне, которые сидели ниже думных дьяков. Разряд свадьбы Василия Шуйского 17 января 1608 г. с кнж. М. П. Буйносовой был объявлен безместным: «А радость государь свою указал быть без мест»[1092]. Уникальна другая запись: «А та царева Васильева свадьба была без мест, а после свадьбы [царь Василей велел] роспись зжечь»[1093]. Видимо, официальному уничтожению разряда свадьбы придавалось особое значение, дабы никто впредь не мог использовать ее прецеденты[1094].
Разряды всех свадеб Михаила Федоровича и Алексея Михайловича также указаны были без мест. Довольно подробным был указ в связи с первой свадьбой царя Михаила Федоровича 14 сентября 1624 г.:«.. .государь... Михайло Федорович... советовав с отцем своим с великим государем святейшим патриархом Филаретом Никитичем... указали быть на своей государевой радости в чинех: бояром и окольничим и думным людем и столником и стряпчим и дворяном и приказным людем без мест, и вперед тем никому не считатца, и в случаи не приймать; а для укрепления указал государь свой государской указ подписать думным дьяком и своею государскою печатью запечатать»[1095]. Несмотря на указ, местничества все же продолжались. Два из них касались назначений участников церемоний: первые дружки царя и царицы местничали с соответствующими тысяцкими, причем в одном случае это происходило даже между двумя князьями Черкасскими[1096], четыре - из-за мест за свадебными столами[1097], а также из-за порядка размещения за столом жен приглашенных[1098]. Свадебные «столы» продолжались до 19 сентября; но большинство споров, видимо, удалось замять, отмечая каждый раз: «А на первой день сидели бояре в большом столе, а поезжане в кривом столе без сказки, а на другой и на третей день ели бояре у государя все, и сидели бояре в большом столе без мест, а в кривом столе поезжане»[1099]. Лишь один боярин кн. И. В. Голицын отказался подчиниться и был наказан: «А боярин князь Иван Голицын и жена ево на государской радости не были, потому что князь Иван государева указу не послушал, и по той росписи быть не похотел, и за то на нево положил государь свою государеву опалу и велел ево сослать»[1100]. Дело И. В. Голицына было явным отзвуком событий Смуты, когда и он, младший брат и соратник одного из тогдашних претендентов на престол кн. В. В. Голицына, и его теперешние местники бояре князья И. И. Шуйский, младший брат царя Василия, и Д. Т. Трубецкой, сам бывший претендент на престол, играли первые политические роли. Еще в 1615/16 г. в боярской книге И. В. Голицын был записан на третьем месте, сразу после Ф. И. Мстиславского и И. М. Воротынского, а Д. Т. Трубецкой - на шестом[1101], но с приездом из плена Филарета и И. И. Шуйского ему пришлось потесниться. За столом ему было велено сидеть вторым после Шуйского с государевой стороны, а Трубецкому - первым с царицыной (т.е. на месте, равном месту Голицына). И то и другое Голицын счел оскорблением, претендуя на первое место и заявив лично увещавшему его Филарету, что не придет, «хотя вели государь казнить». Правительству Романовых, скорее всего, мало импонировали все трое вельмож - но данный повод решено было использовать для устранения из политической жизни одного из них вполне законным порядком, наказав как нарушителя указа. Его отказ бояре признали «изменой», и приговор был очень жесток: вотчины и поместья отписаны «на государя», с оставлением одного села в Арзамасе, ссылка вместе с женой в Пермь, где их содержали под домашним арестом, выпуская под конвоем только по воскресеньям в церковь. На этот раз не последовало обычного в подобных случаях скорого прощения или послабления приговора; через три года ссыльный там же и умер[1102]. Вторая свадьба Михаила Федоровича (с Е. J1. Стрешневой) была обставлена в соответствии с теми же правилами, зафиксированными практически аналогичным указом - в нем полностью повторяется вступительный раздел о «совете» с отцом-патриархом и о назначении чинов государева двора, «которые будут в чинех, быти без мест». Однако дальше следует отличие: «Свой государев указ бояром... велели сказать имянно, и велели тот указ подписать думным дьяком Ивану Грамотину да Федору Лихачеву, и к тому приговору свою государскую печать приложить для того, чтоб вперед теми случаи никому в отечестве не считатца и случаев ни у кого не приймати и в место того никому не ставити»[1103]. Таким образом, как и в указах о безместии в крупных военных кампаниях, акт велено было скрепить подписями думных дьяков[1104]. Сохранился уникальный изобразительный источник - миниатюра из иллюминированной рукописи начала XVIII в. (вероятно, скопированной с более раннего оригинала), темой которой является женитьба Михаила Федоровича на Е. Л. Стрешневой. На этой миниатюре изображены думный дьяк И. Т. Грамотин, диктующий писцу указ о безместии, и печатник Ф. Ф. Лихачев, прикладывающий к указу печать[1105]. Сохранились три разряда свадеб Алексея Михайловича; все они были объявлены без мест. В чине несостоявшейся свадьбы царя Алексея с Е. Р. Всеволожской от 14 февраля 1647 г. имеется близкий по форме и содержанию указ: «А в чинех на его государской радости быти бояром и окольничим и думным людем и стольником и стряпчим и дворяном и приказным людем без мест, и тот свой государской указ велел государь записати и закрепити думных людей руками и запечатать своею государскою печатью; а хто станет чрез сей государев указ на кого бить челом, и тем попрекати, и тому от государя... быть в великой пене и опале»[1106]. По понятным причинам запись этой церемонии не попала в разряды; указы же о безместии двух состоявшихся свадеб Алексея Михайловича в подлинных чинах свадеб и в разрядных записях сильно отличаются друг от друга. В чине свадьбы с М. И. Милославской 16 января 1648 г. указано: «...быти бояром и окольничим и других чинов людем в чинех всем без мест, а хто станет чрез тот государев указ на кого бить челом государю в отечестве, и в места ставить и тем попрекати, и тому от него государя быти в великой опале»[1107]. В свадебном чине «государевой радости» 22 января 1671 г. с Н. К. Нарышкиной, вообще выдержанном в ином, не деловом приказном, а литературно-витиеватом, барочном стиле, опять, как в чине 1647 г., отмечается «закрепление» указа: «А преж того сказать им свой великого государя указ, что бытии на той его государевой радости бояром и окольничим и ближним людем в чинех всем без мест, и тот свой государев указ записать и закрепить думных людей руками, и запечатать своею государскою печатью. А кто чрез сей ево государев указ учнет на кого бить челом государю в отечестве своем, и в места ставить и тем попрекать, и тому от великого государя... быти в великой опале»[1108]. Разрядные записи этих двух последних указов много короче (на свадьбе с М. И. Милославской: «А указал государь на своей государеве свадьбе быть всем в чинех без мест, а кто станет бить челом на кого о местех, и им быть в великом наказанье», а на свадьбе с Н. К. Нарышкиной - еще лаконичнее: «А на сватбе быть великого государя бояром и всяких чинов людем без мест»[1109]. Таким образом, указы о безместии на царских свадьбах в XVII в. в большинстве случаев подписываются думными дьяками (в позднейших актах употребляется менее ясный термин «думные люди») и к ним прикладывается государственная печать (кроме указа о свадьбе с М. И. Милославской). Помимо предписания не считаться местами и не принимать челобитий по ним, в указах времени Алексея Михайловича уже присутствует и репрессивный элемент, угрожают «пеней», «опалой», «наказаньем». В целом, видимо, нарушителям можно констатировать последовательность и преемственность позиции правительства в вопросе о недопущении местничества на церемонии «государевой радости».
Еще по теме Безместие в разрядах придворных церемониалов Безместие при венчаниях на царство:
- Безместие, объявлявшееся в период важных военных кампаний XVII в.
- Безместие в разрядах придворных церемониалов Безместие при венчаниях на царство
- Безместие за государевым столом
- Безместие в административной службе Безместие в Боярской думе