Городище Паасонвуори

В 1978-1980 гг. на городище произвела раскопки С.И. Кочкуркина. В юго-западной части площадки были заложены три раскопа (I, II, IV) и один в западной (III). Раскоп I занимал площадь в 236 кв. м. В нем были расчищены пять фундаментов жилищ, из которых фундаменты I, II и VI были раскопаны полностью, а III и V — лишь частично. В процессе раскопок были исследованы также два очага, печь и разрушенные погребения с ТПС

X-XI вв. Количество находок достигает 347, из которых 272 происходят из первого горизонта и 75 из второго. Находки представлены украшениями, предметами вооружения, используемыми при обработке железа, охоте и рыболовстве, занятиях земледелием, а также бытовыми предметами. Второй раскоп площадью 172 кв. м был заложен к северо-востоку и юго-востоку от первого. В нем были доисследованы фундаменты III и V из раскопа I, раскопаны конструкции неизвестного назначения и остатки разрушенного могильника.

Толщина культурного слоя составляла 0,1 -0,8 м. Он представлял собой пылеватый песок, в котором прослеживались прослойки песка, глины и угля. На всей раскопанной территории было много камней. Кочкуркина считает, что до возникновения городища на возвышенности в X в. или начале XI в. находился могильник с захоронениями по обряду ТПС. Одно хорошо сохранившееся погребение представляло собой овальный задернованный холм высотой 0,5 м в северной части возвышенности. В холме под дерном в черной земле с примесью угля и обгоревшей до красного цвета глины выявлена каменная вымостка прямоугольной формы, ориентированная по линии северовосток-юго-запад и с размерами 2,2х1,4 м. На всей площади на глубине 0,25 м находились кальцинированные кости. В южной части вымостки на глубине 0,15 м нашли три ледоходных шипа, а в северной — шлак, медную пластину и фрагмент керамики. За пределами вымостки нашли два человеческих зуба. Под вымосткой залегал слой серой глины и ниже — скала. На той же площади нашли серебряную пластину и пробойник (Кочкуркина 1981: 75-77). Вызывает все же сомнение, что речь в этом случае идет о погребении, еще и потому, что все предметы эпохи викингов в пяти скоплениях вещей найдены в противоположной стороне исследованной раскопками площади, в югозападной и западной частях площадки городища. Внутри фундамента I нашли многогранную сердоликовую бусину и лировидное кресало. На границе раскопов I и II найдены фрагмент массивного бронзового браслета, железная бритва, стеклянная бусина, желтая пастовая бусина и равноплечная фибула.

Относящиеся к эпохе крестовых походов вещи найдены во всех раскопах, большая часть все же внутри фундаментов. Камни фундамента I (6,72x6,4 м) были поставлены на культурный слой со следами пожара. Печь, вероятно, находилась в северном углу, поскольку именно там найдено большое количество сожженных костей и глиняной обмазки. Скопления керамики обнаружены в юго-западной и восточной части постройки. В число находок внутри фундамента и в непосредственной близости от него входили вток от копья, грузила от сетей из глины и камней, овальное кресало, рыболовный крючок, подковообразная фибула, кольцевая серебряная фибула редкого типа и игольник — в первом горизонте. Во втором горизонте найдены долото, скобель, пряслице из розового шифера, бронзовая рукоять ножа, сердцевидная и серебряная бутылкообразная подвески. В юго-восточном углу раскопа нашли лировидное кресало X-XI вв., керамику из беложгущейся глины и монеты XIX в.

Фундамент II (8x6 м) поставлен на толстом слое угля. Очаг — заполненная камнями и углем яма овальной формы с каменной обкладкой — размещался в его центральной части ближе к южной стене. В очаге найдены обломки одного гончарного сосуда, обломок тигля, куски обожженной глины, бронзовая спиралька, обломок медной пластины и обожженные кости. К вещевым находкам первого горизонта относятся зооморфная подвеска типа XIX по Е.А. Рябини- ну (Рябинин 1981: 36, 38-39), три бусины, фрагмент костыльковой цепи, фрагмент крестика, поясное кольцо, бытовые предметы, а также шлак, глиняная обмазка и керамика.

Фундамент постройки III сохранился лишь отчасти. Его камни находились в культурном слое мощностью 0,2 м, под которым прослеживались тонкая (0,04 м) прослойка глины и слой пожара. На этой площади найдены кости, в том числе обгоревшие, два человеческих зуба, бронебойный арбалетный наконечник, обломок топора, поясное кольцо, долото, пробойник и незначительное количество глиняной обмазки. В северной части фундамента IV (7,8x4,92 м) находились камни печи, под которыми был уголь и обгоревший до красного цвета песок. В первом горизонте здесь были найдены следующие вещи: ключ от замка типа Б-1 по Колчину (Колчин 1959: 79, рис. 67, 5, 82), кольца бронзовое и железное, железная спица, круглая решетчатая подвеска, подковообразная фибула и железная кольцевая фибула с тремя наружными утолщениями по дуге и три черешковых наконечника стрел, один из которых со срезанным лезвием. К находкам второго горизонта относились овальновыпуклая фибула типа F1, бронзовая бусина и спиральки, железная бритва, поясное кольцо, обломки косы и серпа, нож, фрагменты керамики, глиняная обмазка, обожженные кости и зубы животных.

Постройка V (около 8x6 м) была поставлена на материке. Впрочем, С.И. Кочкуркина в другом месте (Кочкуркина 1981: 83) отмечает наличие слоя угля в нижней части фундамента данной постройки, объясняя его происхождение строительной деятельностью на территории. Каменная печь располагалась у южной стены.

Постройка VI, также поставленная на уровне материка, была исследована лишь отчасти. Очаг располагался у южной стенки; от него сохранился культурный слой с большим содержанием угля, обожженных костей и керамики. Внутри нее найдены овально-выпуклая фибула типа C1 /1b, зооморфная подвеска типа XX по Е.А. Рябинину, серебряный перстень, пастовая бусина, кольцевая фибула, пластинчатая подвеска, поясные кольца (4 экз.), веретено, светец и гвозди. Во втором горизонте было меньше находок: нож с бронзовой рукоятью, наконечник дротика, бронебойный арбалетный наконечник и два скобеля (Кочкуркина 1981: 81-84, таблицы 9-12; Lehtosalo 1966: 22, 26; Linturi 1980: 15-16, 39-43; Рябинин 1981: 36, 39-43). Из исследованных фундаментов построек большая часть была ориентирована по линии юг- север, лишь фундамент V поставлен по линии северо-восток-юго-запад.

На раскопанной территории были также исследованы открытые конструкции, как то наружные очаги и различные каменные выкладки. На их месте и рядом найдены угли, сгоревшее дерево, кости и глина, шлаки и керамика.

По мнению исследователя городища С.И. Кочкуркиной, на вершине возвышенности находился, вероятно, в X в. и начале XI в. могильник с ТПС, следы которого встретили в раскопах I, II и III, а также в северной части раскопанной территории, где одно хорошо сохранившееся погребение было исследовано. В XII-XIV вв. городище служило городищем-убежищем, которое продолжало использоваться, судя по формам построек, и позднее. Наряду с валами в систему защитных сооружений входили также постройки из камня. По-видимому, уже в начале существования городища на поселении возник пожар, по причине чего большая часть построек поставлена на культурном слое. Жизнь на городище возобновилась в позднем Средневековье, и в XVIII в. на нем располагался воинский гарнизон (Кочкуркина 1981: 85-87).

Подавляющая часть датированных находок представлена вещами карельских типов и датируется эпохой крестовых походов. Имеются все же основания для попытки более детально рассмотреть этапы истории городища Паасонвуо- ри. Наиболее ранней находкой является навершие меча типа S по Петерсену, являющееся единственной надежно датированной X в. вещью (Petersen 1919: 142). Все остальные ранние изделия (топор скандинавского типа с прямой спинкой, бритвы, сердоликовые и часть других бус, поясная накладка готландского типа, равноплечные фибулы группы 7 по Кивикоски, часть подковообразных фибул, обломки спиральных и массивных бронзовых со вставками браслетов, лировидное кресало) датируются эпохой викингов; часть — ее второй половиной и XI в. Согласно наблюдению Ю.-П. Таавитсайнена, часть из наиболее ранних металлических предметов побывала в огне и отчасти расплавилась, что нехарактерно для более поздних изделий. На местах находок этих ранних оплавившихся вещей найдены также шлаки (Taavitsainen 1990: 244). К этому можно добавить, что, на наш взгляд, нет достаточно твердых оснований считать изученное в северной части «хорошо сохранившееся погребение X — начала XI вв.» (Кочкуркина 1981: 75-77) действительно погребением с ТПС. Вопрос о характере самого раннего, первоначального этапа истории Па- асонвуринвуори остается еще в достаточной степени открытым. Могильник эпохи викингов — это очень приемлемая характеристика еще и потому, что и на других древних карельских городищах (Тиверский городок, Лопотти) в их южных частях или на южных склонах возвышенности находились следы могильников, предшествующих этапу существования собственно укрепленного поселения. С другой стороны, нельзя исключить и использование древних вещей в качестве металлического лома.

Из вещей эпохи крестовых походов наиболее ранними являются топор эстонского типа с изогнутой спинкой, относящийся к концу эпохи викингов и эпохе крестовых походов (Wuolijoki 1972: 10, 43), игольник, круглую решетчатую подвеску, подковообразные фибулы типа 13 и 16 по Сальмо (Salmo 1956) и лировидные поясные пряжки. Часть изделий, как, к примеру, замок типа Б, ключ от него и овальное кресало с заостренными концами, находились в употреблении уже в XII в., часть же украшений и других предметов вошли в обиход только в XIII в. (зооморфная подвеска типа XX по Е.А. Рябинину и серебряная кольцевая фибула). Вещи карельских типов (овально-выпуклые фибулы и крестовидные цепедержатели) являются характерной принадлежностью костюма карельской женщины в эпоху крестовых походов.

На городище Паасонвуори следы постоянного пребывания человека отчетливо фиксируются, по крайней мере, с XI в. Находки вещей эпохи крестовых походов перекрывают практически весь период 1050-1300 гг. Обстоятельства находок карельских украшений дают основание предполагать продолжение функционирования могильника на том же самом месте и в эпоху крестовых походов. Так, например, две овально-выпуклые фибулы и два крестовидных цепедержателя нашлись в одном месте — внутри фундамента V. Слой пожара, несомненно, свидетельствует о наличии поселения, но, к сожалению, радиоуглеродное датирование угля из слоя не производилось. По находкам рабочих инструментов и хозяйственных принадлежностей складывается картина существования поселения на этом месте во второй половине эпохи крестовых походов или в раннем Средневековье. Вопрос о дате начала его существования остается открытым.