§ 3. Государственное регулирование земельных отношений башкир-вотчинников в 20-50 гг. XIX в.

По мере роста переселения крестьян в Оренбургский

край серьезной обязанностью местной администрации становилось их земельное обеспечение. По законам Генерального межевания крестьяне должны были наделяться землей по 15 дес.

крестьян ряда губерний, в т. ч. Оренбургской. Так, 5 августа 1801 г. принят именной указ «О наделении удельных крестьян при межевании земель губерний: Симбирской, Саратов

ской и Оренбургской 15 дес. пропори,иею». Вслед за ним 28 сентября 1802 г. появился указ Сената «О правилах наделения казенных крестьян Симбирской, Саратовской и Оренбургской губерний 15 дес. пропори,иею земли»'12. Кроме того, были приняты указы, обязывающие администрацию Оренбургской губернии содействовать сносному обустройству

крестьян-переселенцев из центральных губерний. Правительство оказывало финансовую помощь переселенцам.

Представители местной администрации во главе с губернатором систематически занимались вопросами переселения крестьян. Главной проблемой являлось обеспечение их соответствующими земельными наделами.

Общая площадь Оренбургской губернии к 40-м гг. XIX в. составляла 35 млн дес., значительная часть которой принадлежала башкирам, дворянам, заводчикам, казакам, гарнизонам крепостей. Дворянские, заводские владения, казачьи и гарнизонные земли находились под особым покровительством цар-

ского правительства. Крестьяне-переселенцы не могли особо рассчитывать на них. Оставались башкирские вотчинные владения с общей площадью около 14 млн. дес. Эти земли с точки зрения крестьян и представителей местной администрации использовались недостаточно. Они не учитывали, что для нормального функционирования башкирского полукочевого скотоводства необходимо значительно больше земли, чем для земледельческого хозяйства.

На этом фоне не являлись случайными отмеченные выше некорректные вмешательства отдельных оренбургских губернаторов на протяжении первой половины XIX в. в хозяйственную жизнь башкир, чтобы добиться их скорейшего перехода к земледелию и оседлости.

В конце XVIII — начале XIX в. отдельные представители оренбургской администрации выступали с еще более радикальными предложениями с целью изъятия части башкирских угодий. В 1799 г. прокурор Оренбургской Межевой Конторы Блажиевский обратился в Межевую Канцелярию с представлением. В нем: говорится о том, что, поскольку башкиры затрудняются платить трехкопеечную пошлину за каждую обмежеванную десятину, то надо «...вместо пошлины отрезать в казну такое число земель, каким: заменить может

пошлину, полагая на десятину в 50 копеек»43.

Сенат поручил оренбургскому губернатору Г. С. Волконскому выяснить позицию башкир. Последние не согласились с предложением прокурора, обосновывая: свой отказ тем, что

«...оных земель из-за отобрания в казну для переселенцев и заводов и продажею помещикам остается теперь по преумножении народа для собственных нужд без излишества, но готовы внести трехкопеечную пошлину, когда им выданы будут планы с межевыми книгами». С мнением башкир согласились губернатор, а затем и Сенат'1'1.

В 20-х гг. XIX в. правительство отвергло предложения45 об организации широкой продажи земель башкир. Сенат считал, что у них после многих законных и незаконных продаж вряд ли остались значительные владения. Кроме того, по его мнению, башкиры — скотоводческий народ, «...без скота

11 РГИА СПб. Ф. 1350. Оп. 56. Д. 563. Ч. 3. Л. 20-21. 44

Там же. Л. 22, 24. 45

РГИА СПб. Ф. 1350. Оп. 56. Д. 563. Ч. 3. Л. 20-21.

если они останутся, то это будет в тягость государству и свою службу не смогут служить».

Однако в целом в конце XVIII — начале XIX в. существовала серьезная аграрная проблема в крае. Использование части башкирских вотчинных земель в общих интересах было неизбежным. Оренбургские власти приступили к частичному их изъятию еще во второй половине XVIII в.

В это время развернулся процесс раздачи и продажи дворянам земель, прилегающих к Симбирской и Казанской губерниям. Некоторые угодья ряда волостей этого региона были объявлены «бунтовщичьими», поскольку принадлежали участникам восстаний 30-х гг. XVIII в. и стали казенной собственностью. Наряду с дворянами, власти в этом районе землей наделяли и государственных крестьян399.

Подобная политика превращения башкирских владений в казенные получила новый импульс в XIX в. в ходе проведения Генерального межевания. Поводом для изменения статуса этих угодий, расположенных преимущественно в западных и отчасти восточных уездах губернии стало отсутствие у башкир владельческих документов. Имеющиеся у них царские грамоты XVI —XVIII вв. на владение вотчинами истлели или оказались утерянными.

В Бугульминском, Бугурусланском, Бузулукском, Мензе- линском и Троицком уездах Генеральное межевание было проведено достаточно быстро, и значительные земельные пространства оказались в руках государства. Этими угодьями отныне владело Министерство государственных имуществ, которое раздавало их в первую очередь офицерам и чиновникам. За 20-е гг. XIX в. в перечисленных уездах 82 858 дес. земли пожаловано 35 офицерам и чиновникам. В 30-х гг. XIX в.

в тех же уездах 46 представителей военной и гражданской администрации получили 131 633 дес. угодий. Размеры поместий были различными. Так, оренбургскому военному губернатору П.

линского уездов. Аналогичные по статусу угодья площадью 2 ООО дес. на территории Троицкого уезда в 1831 г. подарены полковнику С. Циолковскому. Некоторые из этих угодий к моменту раздач числились в казенном фонде, а другие были изъяты у башкир-вотчинников непосредственно перед наде

лением чиновников. Так, в начале 30-х гг. XIX в. по Бузулук- скому уезду были осуществлены изъятия земли у башкир Курпес-Табынской волости — 319 ООО дес., Бушман-Кипчак- ской и Сынрянской волостей — 203 ООО дес. Уже в 1832 г. часть этих угодий пожаловали генерал-майору Глазенапу, вице-губернатору Безобразову, полковнику Бутовину18.

Значительная часть этих земель шла на наделение крестьян- переселенцев. За 20 — 30-е гг. XIX в. по сведениям Министерства государственных имуществ на территорию края переселилось свыше 26 ООО крестьян из Воронежской, Курской, Ря

занской, Тамбовской губерний. Многие из них устраивались на башкирских землях, переведенных в казенный фонд. Так, за 1832 г. у башкир в Вольском уезде Саратовской губернии было изъято 837 497 дес., в Хвалынском уезде — 55 210 дес.49 В 1840 г. последовало новое изъятие 300 000 дес. у башкир Николаевского уезда Саратовской губернии для Департамента уделов. В последнем случае земли предназначались для переселения 20 000 удельных крестьян из центральных губер-

ний50.

В связи с увеличением фонда казенных земель возникла необходимость в их детальном учете. С конца 30-х гг. XIX в. на территории Оренбургской и Саратовской губерний началась плановая работа по осуществлению топографической съемки казенных угодий. Она проводилась в течение 40 — 50-х гг. XIX в.

Представляют интерес также материалы, показывающие решение властями конкретных вопросов, связанных с земельными правами башкир в различных частях края. Большинство этих материалов по земельным делам касалось собственности тех башкирских волостей, которые являлись ок

раинными территориями, либо граничили с колонизуемыми Россией регионами.

10 РГИА СПб. Ф. 1398. Оп. 1. Д. 148, 257, 258, 260, 326, 327, 328, 329, 330, 431, 432, 531, 549, 873, 1008, 1062, 1063, 1223-1229, 1305, 1307-1309, 1409-1414, 1457-1463; Оп. 4. Ч. 1. Д. 744, 870, 871, 971,

1074, 1075-1077, 1196-1199, 1297, 1365, 1367, 1433-1437,

1528-1530; Оп. 4. Ч. 2. Д. 1531, 1581 - 1583, 1796, 1798. 49

Там же. Оп. 1. Д. 469, 503, 556, 581, 592, 597, 600, 609, 610, 626,

650, 652-654, 666, 670, 708, 711, 730, 732, 744, 746, 763, 766, 784, 786,

787, 803, 822; Оп. 4. Ч. 2. Д. 1556; Ф. 384. Оп. 11. Д. 1753. 50

Там же. Ф. 383. Оп. 4. Д. 3559. Л. 15, 30 - 30 об.

ным делам в центральных уездах края за первую половину XIX в. Ряд материалов посвящен анализу статуса, взаимоотношений вотчинников и припущенников в целом.

В 1805 г. Сенат обязал военного министра и МВД рассмотреть ситуацию относительно периодических перекочевок башкир из Оренбургской в Саратовскую губернию. Поручение было возложено на эти структуры, поскольку Военное министерство непосредственно руководило жизнью башкирского населения, а МВД отвечало за обеспечение стабильных экономических отношений и общего правопорядка среди населения. Практическую работу по сбору сведений обеспечивали оренбургский военный и саратовский гражданский губернаторы.

Исследование положения показало, что к началу XIX в. в Вольском и Хвалынском уездах Саратовской губернии проживало 160 башкирских семей, занимавшихся полукочевым скотоводством. Хотя они пользовались территорией общей площадью в 619 ООО дес., но считали себя владельцами в Заволжье нескольких миллионов десятин на основе царских жалованных грамот. Губернаторы констатировали, что статус башкир-вотчинников приравнивается дворянскому сословию. Доказательством этого, по их мнению, являлась возможность покупки земли помещиками у башкирских волостей согласно царским указам от 11 февраля 1736 г., 10 июля 1742 г. В докладе для Сената царские чиновники отмечали также наличие земельных споров между башкирами-вотчинниками и населением Саратовской губернии.

В 40-х гг. XIX в. государство вновь стало ограничивать размеры земельных владений у башкир, кочевавших на стыке Оренбургской и Саратовской губерний. Поводом к рассмотрению явилось требование башкир о сохранении за ними 1,5

млн дес. земли в Вольском и Хвалынском уездах Саратовской губернии. Это заявление поступило еще в 1806 г. в Сенат для рассмотрения. Изучение дела показало, что Саратовская

казенная палата передала в оброчное пользование казенным крестьянам большие площади по pp. Большой и Малый Ир- гиз. Тогда же в 1806 г. Сенат, военный министр и МВД рекомендовали башкирам прекратить тяжбу и переходы из одной губернии в другую. Власти гарантировали обеспечить кочующую группу населения в 259 душ необходимыми угодьями. Однако это не остановило подачу прошений башкир в государственные инстанции. В 1831 г. Межевой департамент Сената распорядился назначить для башкир Саратовской губернии на 762 души м. п. пропорцию по 206 десятин на каждого. Остающиеся угодья свыше 1,3 млн дес., где башкиры вели скотоводческое хозяйство, подлежали передаче в распоряжение Саратовской казенной палаты. Особенность дан

ного указа Сената заключалась в том, что угодья для башкир передавались не в собственность, а в пользование. Таким

образом, государство согласилось с игнорированием их вотчинного права на землю. Кроме того, выяснилось, что передаваемые башкирам территории являются непригодными для

занятия как скотоводством, так и земледелием. Оренбургский военный губернатор Сухтелен поддержал требование башкир и просил избавить их от разорительного переселения на вышеуказанные участки.

С 1833 г. в конфликт оказались вовлеченными и представители Уральского казачьего войска. В этой обстановке Сенат создал Комиссию по определению земельных прав каждой категории населения. Данная структура распорядилась о временном наделении башкир 158 472 дес., а остальные угодья от имени государства были сданы в оброк различным группам населения. К этому времени башкиры Саратовской губернии проживали между вершин рек Чалыклы, Камалика, Сестры, Глушицы, Мочи.

Практическая реализация наделения землей затянулась, поэтому в 1841 г. представитель Министерства государственных имуществ высказал свои соображения. Поводом стало увеличение притока переселенцев на территорию Саратовской губернии, за устройство которых отвечало данное министерство. Представитель последнего предложил предоставить башкирам, численность которых достигла 1 800 душ м. п., земли площадью 108 000 дес., т. е. по 60 дес. на душу м. п. Эта территория располагалась между pp. Моча, Каралык, Большой Иргиз и примыкала к границам Оренбургской губернии. В 1844 г. оренбургский военный губернатор В. А. Обручев, в свою очередь, предложил выяснить возможности для переселения их к основному региону проживания башкирского населения. А при невозможности организации переселения

Обручев предложил оставить эту группу башкир на площади в 158 ООО дес. между вершинами рек Иргиз и Моча401.

В 1863 г. по инициативе оренбургского генерал-губернатора А. П. Безака вновь рассматривался вопрос о земельном обеспечении башкир прежней Саратовской, а ныне Самарской губерний. После изучения обстоятельств дела выясни

лось, что башкиры Уральского войска, которых насчитывалось около 3 ООО душ м. п., проживают на двух участках. В их распоряжении находилось 193 187 дес., при этом между участками расстояние достигало 50 верст. Такая чересполосица вызвала недовольство Министерства государственных имуществ, которое организовывало массовое переселение крестьян в Заволжье.

Первоначально оренбургский генерал-губернатор предложил перевести этих башкир на территорию Оренбургской

губернии. Однако скоро решили отказаться от этого варианта, поскольку, по мнению властей, за давностью лет самарские башкиры утеряли юридические права на земли в тех

кантонах, где у них были вотчины. Исходя из данной ситуации, Безак предложил оставить башкир на тех же угодьях, обеспечив каждого вотчинника в количестве 2 996 душ м. п.

40 дес. пропорцией, т. е. им отвести всего 119 840 дес. А остающиеся затем свободными 73 160 дес. предоставить в распо

ряжение Министерства государственных имуществ402.

В первой половине XIX в. правительство продолжало

активно регулировать земельные отношения на южных

окраинах Оренбургской губернии. Так, во второй половине

20-х гг. XIX в. в Оренбурге функционировала комиссия по отмежеванию земли к пограничной линии. Инициатор создания этой комиссии военный губернатор Г. С. Волконский внес предложение в Сенат о необходимости обеспечить крепости большей земельной пропорцией. При этом он ссылался

на распоряжение первого губернатора края И. И. Неплюева

от 1743 г. относительно организации Оренбургской укрепленной линии.

Тогда в 40-х гг. XVIII в. следовало передать отдельные участки приграничных башкирских волостей в распоряжение гарнизонов в радиусе от 10 до 30, а некоторых местах до 50 верст от каждой крепости. Этот проект не был реализован полностью, что в определенной степени отразилось и на результатах Генерального межевания. Владения башкирских волостей оказались на достаточно близком расстоянии от границы (4 — 8 верст). Теперь Г. С. Волконский предлагал установить 15-верстную пропорцию от границы для гарнизонов крепостей за счет башкирских угодий.

Для реализации идеи губернатора была создана комиссия, куда входили атаман Оренбургского казачьего войска (председатель комиссии), комендант одной из крепостей, губернский чиновник, землемер, два кантонных начальника от Башкирского и Оренбургского казачьего войск. Сфера деятельности комиссии распространялась на всю Оренбургскую линию вдоль pp. Урал, Уй, т. е. вдоль южных и восточных рубежей края. Таким образом, изъятие земли здесь означало либо переселение башкир и казенных крестьян вглубь Оренбургской губернии, либо включение их в состав казачьего войска. По итогам своей работы комиссия представила обзор хода отмежевания земель к Оренбургской линии.

В 1829 г. рассматривалось состояние земельного обеспечения 25 военных укреплений, где не было надлежащей 15-верстной пропорции от границы. Комиссия согласилась с необходимостью передачи гарнизонам крепостей из владения башкир — 267 088 дес., из казенного ведомства —

206 117 дес. Наибольшие изъятия, по мнению комиссии, можно было осуществить из дачи Кизильской и Магнитной крепостей — 64 172 дес., дачи Уртазымской крепости —

53 900 дес. При этом допускалась возможность переселения

башкир и казенных крестьян из этих территорий вглубь губернии и наделение казенными землями сопредельных уездов. Однако тогда же в 1829 г. против переселений с территории пограничной линии выступил министр финансов Е. Ф. Канкрин, ссылаясь на то, что «...лучшая ограда границы империи есть умножение населения». Исходя из этого, министр выступал с идеей о необходимости ускорения переселения казенных крестьян, в т. ч. и на башкирские земли.

Ответ на данное предложение последовал в июне 1833 г., когда Сенат распорядился о нарезке 15-верстной пропорции к приграничным укреплениям. Население этих территорий следовало перевести в подчинение Оренбургскому казачьему войску. Башкиры могли либо покинуть эти земли, либо причислиться в состав войска. Вопрос же о компенсации башкирам за изымаемые земли для разрешения передавался оренбургскому военному губернаторуЛ

Спорное дело, касающееся принципов башкирского землевладения на юго-западе края, имело достаточно длительную продолжительность. В 1828 г. на территории Бузулукско-

го уезда Оренбургской губернии возник конфликт между помещиком Ждановым, казенными крестьянами и башкирами

Сынрянской волости. В центре спора оказались два участка общей площадью 523 349 дес., ситуация по которым рассматривалась различными государственными структурами: Орен

бургской межевой конторой, губернской казенной палатой, губернатором, Государственным Советом, Сенатом, Министерством финансов.

Противостоящие стороны предъявляли различные по значимости документы. Характерно, что детальному рассмотре

нию подверглись документы и показания башкир. Власти раскритиковали содержание их владельческих документов: грамоты 7193 г. (1685 г.) и указа 1754 г., поскольку в них не были указаны конкретные площади владения. Тем не менее исходя из факта наличия этих документов, давности владения башкирами и отсутствия в собственности у них других участков, Государственный Совет распорядился обеспечить сын- рянцев необходимыми угодьями. В данном случае полагалось в 1836 г. предоставить башкирам 60 дес. пропорцию на каждую душу м. п., учтенную VII ревизией (1816 г.), а все остальные угодья из спорной земли предоставить в пользование казенным крестьянам и помещику Жданову55.

В 1840 г. этот конфликт вновь рассматривался властями. Теперь внимание обращалось на распределение земли уже внутри территории, занимаемой Сынрянской волостью. При обследовании выяснилось, что жители волости (209 душ м. п.) проживают в деревнях: Красная Мечеть, Кундузлытамак,

Хусайново. Кроме того, здесь же находилась деревня Ишмур- зино, объединившая 39 душ из Уршакминской и 13 душ — Бурзянской волостей.

Значительная часть территории Бузулукского уезда относилась к казенному ведомству, поэтому процесс обеспечения узаконенными наделами земли контролировался Министром государственных имуществ (МГИ). Министр П. Д. Киселев выступил с инициативой наделения землей только сынрян- цев, а других башкир переселить к своим одновотчинникам. Тем не менее Военное министерство, в чьем непосредственном ведении находились башкиры, отстояло земельные права жителей д. Ишмурзино. Сообщением от 2 февраля 1841 п директор Департамента военных поселений граф Клейнмихель известил оренбургского губернатора В. А. Перовского о положительном исходе дела. Это означало распространение на последних 60 дес. душевой пропорции по VIII ревизии (1834 г.)403.

Однако конфликт осложнился тем, что на спорный участок, где пытались утвердить свои права сынрянцы, стали претендовать другие башкирские волости Бузулукского уезда. Как сообщил в 1841 г. оренбургский военный губернатор, на спорном участке располагались еще деревни Султанмура- тово, Субханкулово, Хамитово, Аминево, Хамбилево, Салихово с населением 570 душ м. п. Жители этих деревень были вотчинниками Бушман-, Санким-, Кара-, Суун-Кипчакской, Тамьянской, Бурзянской, Юрматынской волостей, но им принадлежали, по сообщению губернатора, значительные пространства в Оренбургском и Стерлитамакском уездах. Исходя из этого, Перовский допустил возможность переселения этой группы башкир из Бузулукского в Оренбургский и Стерлитамакский уезды.

Данная рекомендация не затрагивала жителей Сынрян- ской волости (деревни Кундузлы-Тамак, Красная Мечеть, Хусайново) и деревни Ишмурзино, которых полагалось обеспечить 60 дес. пропорцией на душу м. п. в Бузулукском уезде.

В 1844 г. Сенат распорядился исполнить это решение, что означало предоставление башкирам 13 154 дес. вблизи р. Бу-

зулук.

Однако из-за противодействия МГИ спорные земли не были закреплены официально за башкирами этих деревень.

В 1852 г. материалы передавались в Комиссию по распределению земли между вотчинниками и припущенниками, но она не приняла решения404.

Определенные параллели с предшествующими спорами присущи конфликту между башкирами семи волостей и казенными крестьянами в Оренбургском уезде. Спор возник в 1842 г. после подачи требования поверенного Б. Тахтарова от жителей деревни Муталово IX башкирского кантона к командующему Башкиро-мещерякским войском подполковнику Балкашину.

Суть челобитной заключалась в том, что казенные крестьяне деревень Слоновки и Покровки захватили более 5 ООО дес. башкирской земли. Для непосредственного разбора конфликта командующий направил стряпчего Миртова. В процессе

выяснения обстоятельств дела обнаружилось, что казенные крестьяне были поселены на спорном месте с 1827 г. по указу министра финансов. Оренбургское окружное управление государственных имуществ, в чьем подчинении находились казенные крестьяне, представило документы по спорному участку. В 1835 г. Сенат распорядился разделить данную местность так, чтобы по правой стороне р. Кургаза находились угодья государственных крестьян, а по левой — особый уде- лок Бурзянской волости (деревни Аксарино, Аллабердино, Бабаларово, Мурапталово и др.).

Управление госимуществ фактически признало, что казенные крестьяне захватили часть башкирской вотчины. Крестьяне, в свою очередь, согласились переселиться со спорного участка на казенную землю. Несмотря на это, Сенат распорядился во избежание расстройства крестьянского хозяйства деревень Слоновки и Покровки (всего 661 душа м. п.) не переселять их с башкирских угодий. Местной палате гос- имуществ и оренбургскому военному губернатору рекомендовалось склонить башкир к прекращению иска. При этом следовало дать гарантию башкирам о предоставлении аналогичных угодий из казенного фонда405.

В 1844 г. возник другой конфликт, затрагивающий интересы как башкир, так и государства. Первый департамент МГИ потребовал от военного министра и оренбургского губернатора решения вопроса относительно судьбы четырех башкирских деревень (838 душ м. п.), проживавших на казенной земле в Оренбургском уезде. Губернская палата госиму- ществ после этого распоряжения представила имеющиеся сведения. Выяснилось, что жители деревень Якутово, Ялчи- ново, Юлдашево, Караево действительно проживают издавна на спорном участке, называемом «дача казенных селений Юзеево и Темирбаево».

Права башкир на эту землю рассматривались еще в 1835 г. Сенатом, который признал предъявленные документы недостаточными. Исходя из этого, Сенат рекомендовал переселить башкир на их вотчинные земли. В случае же отсутствия последних допускалась возможность предоставления башкирам 15 дес. пропорции на душу м. п. по VIII ревизии, а остающиеся угодья передать казне. Оренбургский губернатор тогда же в 1835 г. выступил с инициативой наделения этих башкир 30 дес. пропорцией на местах фактического поселения. Министр государственных имуществ поддержал мнение Сената.

Повторно конфликт рассматривался в 1846 г. Сенатом и Военным Советом Российской империи. Исходя из давности проживания башкир и того, что в споре находится казенная земля, высокие инстанции установили возможность наделения жителей четырех башкирских деревень 15 дес. душевых наделов по сведениям VIII ревизии39.

Ряд крупных земельных споров с участием башкир в первой половине XIX в. происходил на северо-восточной части края. Так, в декабре 1832 г. Сенатом были рассмотрены несколько земельных конфликтов на территории Троицкого уезда Оренбургской губернии. Одним из первых был изучен спор между башкирами Каратабынской, Барын-Табынской волостей и гарнизоном Уйской крепости за три земельных участка площадью 25 435, 34 165, 41 855 дес. Решение Сената основывалось на результатах Генерального межевания, согласно которым в 1823 г. эти угодья были переданы Оренбургской укрепленной линии. При этом со стороны башкир тогда не последовало апелляции в установленный годовой срок.

Другой спор затрагивал также интересы вышеуказанных башкирских волостей и казенных Златоустовских заводов. Обе стороны претендовали на 2 участка площадью 87 279 и 83 467 дес. Представитель заводов по первому участку предъявил договорное письмо и решения судебных инстанций относительно их земельного обеспечения. Это стало основанием для признания прав заводов на первый участок. По второму участку Сенат отказался от принятия конкретного решения,

поскольку в соответствующей документации не было оговорено, какие именно угодья являются собственностью заво

дов. В данном случае было рекомендовано губернской гражданской палате собрать необходимые сведения относительно спорного участка.

Третий земельный конфликт касался интересов Терсят- ской волости и Кыштымского, Каслинского заводов. Предметом спора являлся участок площадью 21 749 дес. Предста

витель заводов предъявил купчие крепости на земельные угодья, соответствующие решения межевых и губернских учреждений. Исходя из этой документации, Сенат распорядился о признании за заводами прав на спорный участок406.

Весьма длительным был спор на территории Челябин

ского уезда Оренбургской губернии за Кеолимский участок площадью 15 805 дес. между Кыштымскими заводами владе-

ния Расторгуевых и башкирами Айлииской волости. Первоначально данный конфликт возник в 1760 г. между Златоустовскими и Кыштымскими заводами, но с 1794 г. в официальную переписку включились и башкиры Айлинской волости. Данный спор рассматривался различными правительственными структурами, которые воспринимали обстоятельства дела по-разному. Поэтому спорный участок присуждался различным владельцам. Однако все эти решения носили предварительный характер и не были окончательными. В 1847 г. Государственный Совет и Министерство юстиции отозвались положительно на требования башкир. После этого в 1859 г. дело повторно рассматривалось уже военным министром Су- хозанетом. Последний также посдержал мнение жителей Ай- линской волости. Мотивом этого решения стали следующие обстоятельства. Сухозанет указал на грубые нарушения законодательства при Генеральном межевании: отсутствие глас

ности процесса землемерных работ, игнорирование отводов со стороны башкирских поверенных. Кроме того, предъявленные представителями Кыштымских и Златоустовских заводов купчие крепости не содержали указаний о площади отчуждаемых участков и были составлены башкирами других волостей. Военный министр подчеркнул затруднительность ведения тяжб для башкир до 1837 г. ввиду незнания ими русского языка и основ судопроизводства. Только с 1837 г. были назначены специальные стряпчие для ведения в судебных инстанциях дел, связанных с правами башкир. Наконец, министром было обращено внимание и на давнее фактическое распоряжение башкирами этими угодьями. Исходя из вышеизложенного, военный министр присоединился к мнениям Государственного Совета и Министерства юстиции о принадлежности спорного участка Айлинской волости61.

Достаточно неожиданный поворот имел спор, начатый в 1836 г. башкирами из деревень Аракаево и Урмекеево Тайнинской волости, проживавшими на вотчине Терсятской и

Болыпекущинской волостей. Их представители потребовали

прекратить использование их земель жителями Михайловского завода купчихи А. Губиной. В центре конфликта оказались 568 дес. пашенных и сенокосных угодий, находящихся в Красноуфимском уезде Пермской губернии. Совместный разбор обстоятельств дела произвели по просьбе оренбургского губернатора: Уральское горное правление, земский

исправник, башкирский стряпчий. Руководство завода поддержало действия своих людей ввиду принадлежности им спорного участка по купчим крепостям 1742 и 1745 гг. Башкиры, в свою очередь, тоже предъявили владельческие документы XVIII в., согласно которым эти угодья были куплены у жителей Большекущинской и Терсятской волостей. В этой ситуации оренбургский губернатор и горное правление пришли в 1847 г. к единому мнению о наделении башкир 30 дес. пропорцией из расчета на душу м. п. по VIII ревизии. Данное решение вызвало подачу апелляции от владельца завода — купчихи А. Губиной. В 1849 г. Сенат принял решение временно разрешить башкирам и заводским людям пользоваться спорным участком6".

Еще в конце 20-х гг. XIX в. возник спор за земельные участки между башкирами Мякотинской волости Екатеринбургского уезда (деревни Алабуга, Нурушево, Аликаево, Бер- дениково, Сатлыково) и государственными крестьянами селений Русская Караболка, Верхне-Теченское. Башкиры утверждали, что при межевании из их владения было несправедливо отрезано два участка по 1 238 и 603 дес. в пользу указанных крестьянских общин. Дело долгое время не рассматривалось и только в 1846 г. было изучено представителем Межевой Канцелярии — землемером Волосатовым. При разборе обстоятельств дела также работал стряпчий Башкиро- мещерякского войска поручик Алексеев. Мякотинцы предъявили копии с царских грамот 1700 г. на владение землей, а крестьяне — купчие крепости на спорные угодья. В обоих случаях документы, по мнению башкирского стряпчего, не содержали точного указания на размеры земельных площадей. Однако землемер вынес решение в пользу крестьян, руководствуясь давностью владения последних и показаниями понятых из числа владельцев сопредельных дач. В 1856 г. Межевая Канцелярия утвердила это решение407.

Следует указать на другой длительный земельный конфликт между башкирами и заводским населением на территории Пермской губернии. Его рассмотрение началось в Сенате по рапорту военного министра от 7 октября 1854 г. Для упорядочения землепользования ввиду участившихся споров между различными категориями населения, Министерство финансов собрало сведения по некоторым горнозаводским округам — Пермскому и Екатеринбургскому. Так, в первом округе на даЧе Юговскогб казенного завода находились башкирские деревни Кояново, Култаево Тайнинской волости, с населением 842 души м. п., а так же казенные (4 914 душ м. п.) и удельные (4 915 душ м. п.) крестьяне. В Екатеринбургском округе на даче Артинского казенного завода по данным VIII ревизии проживало 418 башкир Большекущинской волости (деревни Уфа-Шигири, Артя-Шигири, Азнагулово, Беткини- но, Еманелга). Особенность расположения Юговского и Ар- тинского завода заключалась в том, что при их основании башкиры продали в середине XVIII в. свои вотчинные угодья. Однако при этом башкиры выговорили себе право беспрепятственно проживать и пользоваться проданными участками. Тем не менее в конце XVIII — начале XIX в. между заводами и башкирами появились споры за землю. Исходя из данных обстоятельств, Военный Совет Российской империи в 1854 г. распорядился обеспечить башкир из земельного фонда заводов необходимой пропорцией согласно указа от 10 апреля 1832 г., т. е. от 40 до 60 дес. на душу м. п.“

Весьма длительными были земельные тяжбы и в северной и северо-западной частях края. Свыше 100 лет продолжался спор за угодья между башкирами Тайнинской волости и дворянами Голициными, Шаховскими. Конфликт начался в 1732 г., когда последние захватили значительную часть сверх покупной земли у башкир по pp. Тунтор, Нажегум, Дудичилы. В итоге у дворян оказалось несколько тысяч десятин. Эти угодья затем были узаконены уездным судом за дворянами. Однако башкиры продолжали пользоваться спорными угодьями и в последующее время. К началу XIX в. тяжба несколько раз рассматривалась в высших государственных инстанциях, но всякий раз выносились решения в пользу дворян. Кроме того, башкиры были вынуждены выплатить штраф в размере 35 710 рублей за самовольное владение спорной землей. Наконец, 14 февраля 1835 г. Сенат вынес окончательное решение в пользу Голицыных и Шаховских. Мотивом вынесения такой резолюции стало то, что башкиры не представили письменных доказательств на спорные участки408.

Аналогичным было решение Сената и по другому делу — конфликту между башкирами деревни Ковзяк-Тамак, Ташли- ар Ирехтинской волости и татарскими купцами Аблаковыми с ясачными крестьянами (121 душа м. п.). В 1800 г. стороны заключили долгосрочный арендный договор на пользование 9 457 дес. Впоследствии татары стали утверждать участок в

собственность. Башкиры же не смогли предъявить на данный участок соответствующей документации, что и послужило поводом к решению Сената от 12 ноября 1841 г. передать участок в распоряжение татар409.

Были довольно крупные споры за землю между жителями различных башкирских волостей. Одним из них являлся спор, возникший еще в 1803 г. при проведении Генерального межевания между жителями Канлинской и Дуванейской, Шамшадинской волостей. Положение осложнялось присутствием на территории этих волостей припущенников из числа казенных и удельных крестьян. По межевой документации во владении башкир Канлинской волости с припущениика ми из казенных и удельных крестьян находилось 10 784 дес.,

Шамшадинской волости — 61 169 дес., Дуванейской волости

с припущеиниками из казенных и удельных крестьян —

68 850 дес. В центре конфликта оказались угодья двух последних волостей общей площадью 130 019 дес. Представители

вотчинников всех трех волостей предъявляли владельческие документы различным инстанциям: уездному суду, губерн

ской гражданской палате, Межевому департаменту Сената. Все эти грамоты объединяло отсутствие в них указаний на конкретные меры площади спорных угодий. Поскольку территория вотчины, из-за которой развернулся конфликт, находилась рядом с г. Бирском, при решении спора было отдано предпочтение представителям канлинцев. В их документе от 1675 г. упоминалось о том, что «...из числа живших в той волости в 20 дворах башкирцев, оные в 16 дворах сделались изменниками... На место опустевших вотчин поставлен Бир- ский городок...» Одновременно власти в лице губернской гражданской палаты признавали законность документов на припуск казенных и удельных крестьян в Дуванейской волости. Исходя из вышеизложенного, губернская гражданская палата в 1826 г. предложила представителям тяжущихся сторон заключить компромисс. А оренбургский военный губернатор тогда же высказал несколько иное решение, а именно: при

знать спорные земли собственностью Канлинской волости, всех припущенников наделить 15 дес. пропорцией на душу м. п. по данным VII ревизии. В то же время он признал необходимым обеспечить землей вотчинников Дуванейской и Шамшадинской волостей, поскольку они издавна использовали данные утодья. В 1830 г. Сенат признал решение губернатора законным410. Практическое исполнение этого сенатского вердикта было реализовано в 1837— 1838 гг. После проведенных тогда измерений выяснилось, что площадь спорных

угодий составляет не 130 019 дес., а 206 434 дес. Расчет земельной пропорции губернской администрацией привел к следующим результатам. Для вотчинников Дуванейской и Шамша- динской волостей, полагая по 60 дес. на душу м. п. по VII ревизии, требуется всего 76 980 дес., а для припущенников, исходя из 15 дес. пропорций на душу м.п., следовало предоставить 106 246 дес. После такого землеустройства здесь осталось еще

23 207 дес., которые были объявлены собственностью Кан-

линской волости411.

Как видно из данного дела, душевой надел вотчинников составил максимум возможного согласно законодательству — 60 дес. Однако при высокой плотности населения власти ограничивали неотчуждаемые угодья вотчинников. Так, в 1865 г. на территории Елабужского уезда Вятской губернии после решения спора было произведено наделение землей различных этнических и сословных групп. Для жителей деревень Варзи, Малые Варзи, Мушино, Рысово (Варзинской дачи), где было 304 души по VII ревизии, отведено 5 156 дес., т. е. душевой надел составил около 17 дес. Вотчинники деревень Большой и Малый Салауши (Салаушской дачи) в количестве 472 душ оказались наделенными 14 160 дес., т. е. душевой надел равнялся 30 дес. Башкиры деревень Тавземаш, Кадряки (Старосальинской дачи) в количестве 87 душ утвердили за собой 2 610 дес. или 30 дес. душевых наделов412.

Отношение властей к статусу башкир-вотчинников достаточно ясно прослеживается также из следующего дела. В 1850 г. представители крестьян бывшего Архангельского (Шаранского) завода ходатайствовали перед губернской казенной палатой о приобретении покупкой части угодий Кыр- Иланской волости Белебеевского уезда. Казенная палата, а затем и оренбургский генерал-губернатор Перовский, изучив ситуацию, в принципе согласились с этой сделкой. Тем не менее Перовский рекомендовал, чтобы вотчинники сами решили вопрос об отчуждении земли. В свою очередь, Военное министерство одобрило такой подход губернатора. Перед переговорами с башкирами в Первом департаменте Министерства государственных имуществ была собрана информация по даче Кыр-Иланской волости. Выяснилось, что здесь площадь башкирских угодий к 1850 г. составляет 122 971 дес. Население дачи состояло из вотчинников — 817 душ м. п. по VII ревизии, припущенников военного ведомства из числа башкир, мишарей, тептярей — 2 584 души м. п., припущенни-

ков гражданского ведомства из числа государственных крестьян — 120 душ м. п. Для вотчинников в неотчуждаемые 40 дес. душевых наделов должно было отойти 32 670 дес., военным припущенникам — 77 520 дес., гражданским при-

пущенникам — 1 800 дес. Затем оставалось по этой даче 11 000 дес., которые являлись совместной собственностью

вотчинников дачи. Из последней категории угодий, по мнению губернской палаты государственных имуществ, можно

было наделить государственных крестьян бывшего Архангельского (Шаранского) завода. Этих крестьян по VII ревизии насчитывалось 170 душ м. п., которым требовалось 2 550 дес. В процессе изучения ситуации МГИ определило также примерную цену возможной сделки — 7 650 рублей или по 3 рубля за каждую десятину. Затем в 1853 г. чиновник МГИ статский советник Писарев совершил поездку в Белебеевский уезд. Он смог договориться с вотчинниками Кыр-Иланской волости относительно продажи земельного участка для крестьян Архангельского (Шаранского) завода. На следу

ющий год сделка была совершена в губернской гражданской палате413.

Как видно из материалов данного параграфа, в 20 — 50-х гг. XIX в. представители местной администрации значительные

вотчинные угодья юго-западных башкирских волостей перевели в ведение казны, которые затем раздавались военным и гражданским чиновникам, казенным и удельным крестьянам. Одновременно власти рассматривали множество земельных споров вотчинников с заводчиками, дворянами и крестья- нами-переселенцами. Большинство решений оказалось в пользу последних, и таким путем вотчинники потеряли

немало земель.