ЖЕСТОКАЯ СУДЬБА

1еред нами драма - одна из величайших в мартирологе русского ли- еРализма. И касайся она одного Герцена, оставалось бы нам лишь апоздало поклониться памяти славнейшего из рыцарей российской

свободы, который, как никто в его время, имел право сказать: "Мы

спасли честь имени русского".

9-4648

У

131

Ошибка Герцена

130

Патриотизм и национализм в России.1825-1921

Он был отвергнут своей страной в минуту, когда она нуждалась в нём больше всего. А потом кощунственно воскрешен — служить ико- ной новой сталинской "Официальной Народности". И опять быть отвергнутым, когда рухнула в свою очередь и она — и началась в 1991 году еще одна Великая реформа. Можно ли представить себе судьбу более жестокую?

Но ведь разговор наш не только о Герцене, он о судьбах россий- ской свободы. И в контексте такого разговора уместно, наверное, по- пытаться вникнуть подробнее в природу его ошибки.

Мы видели, что "государственный патриотизм" вызывал у него лишь улыбку. О роковом влиянии статуса российской сверхдержав- ное™ на ментальность российской элиты он не подозревал. И нико- гда не вчитался в строки Пушкина, обращенные к таким, как он: "Вы черни бедственный набат, клеветники, враги России". Кто знает, как сложилась бы его судьба, преодолей он в молодости это свое здоро- вое отвращение к Официальной Народности? Если б ужаснулся ей, а не только посмеивался над нею? Уж во всяком случае не оказалась бы тогда для него "патриотическая" истерия 1863 года громом с ясного неба.

Конечно, ничего бы в его позиции не переменилось. Выбора меж- ду молчанием и словом для него, как мы помним, не бьшо. И все-таки знай он заранее, что читатели его не иммунны к "патриотическому си- филису", удар этот не сбил бы его с ног, не заставил прийти к трагиче- скому заключению, что Россия глуха и он ошибся целой жизнью.

Хотя бы потому, что увидел бы он в этом случае Россию не глухой, а больной - сверхдержавным соблазном. И понял бы, что припадки "патриотической" истерии не только возможны здесь, но при опре- деленных условиях и неизбежны. И не обижаться на нее за это надо, а пытаться помочь ей преодолеть болезнь. Тем более, что нет в ней ничего специфически русского. Ведь бились же в аналогичных при- падках коллективного безумия и Англия при Кромвеле, и Франция при Наполеоне. Я говорю лишь о случаях, которых он не мог не знать. А мы-то видели их куда больше — и в Германии при Гитлере, и в Японии при Того, и и в Китае при Мао, и в России при Сталине (и даже при Ельцине).