<<
>>

ГЛАВА 7 Карелия в эпоху крестовых походов и Средневековья. Итоги развития

  Представленная выше хронологическая цепочка могил может служить основой картины развития на территории всей древней Карельской земли. Опираясь на нее, можно выделить различные группы могил внутри определенных этапов эпохи крестовых походов с помощью найденных в них вещей (главным образом женских украшений) и по их распространению.
При этом с большой долей вероятности к наиболее ранней группе могил (XII в. — первая половина XIII в.) можно отнести Паямяки-1917 и -1931, Тонтинмя- ки-1/1886, -3/1886, и -6/1888.

Распространение вещей (таблица XI) показывает, что в могилах Тонтин- мяки-1/1886, 3/1886 и Паямяки-1931 находится много предметов, аналогии которым имеются в могилах следующей хронологической группы, особенно в погребении Кекомяки-5: 1 и Тонтинмяки-1/1886. Причиной этого, скорее всего, являются не локальные различия в моде, поскольку наблюдение касается могил различных могильников, а именно хронология комплексов. Точная датировка невозможна и по той причине, что древний владелец вещей за время своей жизни мог поменять часть украшений из набора украшений костюма. Примером того, что так могло произойти, являются могилы Паямя- ки-1917 и Тонтинмяки-1/1886 (таблица XI).

В следующую группу (конец XII — XIII вв.) входят погребения Кекомя- ки-5: 1, 5: 2, Тонтинмяки-5/1888, Патья-1937, Лейникюля и Леппясенмяки-4. Характерные для могил этой группы украшения отчасти присутствуют в инвентаре погребений предыдущей группы (овально-выпуклые фибулы типа H/IIB: 2a, пронизки типа I: 2b, цепедержатели типа I: 3a, ножны ножей типа I: 2, копоушки типа I: 1), в большей степени — в могилах Тонтинмяки-1/1886 (3 экз.) и Паямяки-1931 (3 экз.).

Третью группу (конец XII — XIII вв.) формируют Кекомяки-1, 3, 5, 6, Кулхамяки-2, Тонтинмяки-1/1888, Суотниеми-1 и 3. Данная группа является наибольшей и основной, что хорошо видно по таблицам IX и XI. Территориально могилы этой группы ограничиваются районом южного и северного побережья оз.

Вуоксы. Второй регион, хорошо представленный памятниками рассматриваемого времени, расположен на южном берегу оз. Суходольское (Суванто) в дер. Ольховка (Лапинлахти). Эта территориальная удаленность отражается в археологическом материале различиями в погребальном обряде и украшениях, что усложняет датировку могил обоих регионов и отнесение их к определенным хронологическим горизонтам. Это именно те проблемы, которые проявляются при рассмотрении этой основной третьей группы карельских могил эпохи крестовых походов и попытке создать обоснованную, опирающуюся на тщательный детальный анализ археологического материала картину эволюции населения и его культуры в древней Карелии в эпоху крестовых походов.

Как выше уже было отмечено, у могил рассматриваемой группы наблюдается связь по украшениям с могилами более ранней хронологической группы — могилы Тонтинмяки-1/1886 и 3/1886 (круглая брошь (в этом случае бронзовая), подковообразная фибула типа I: 1a, ножны ножей типа I: 2 и II, копоушка типа I: 1 в первой могиле и овально-выпуклая фибула типа H/ IIB: 2a, цепедержатель типа I: 3a, пронизка типа I: 2a и ножны ножа типа I: 2 — во второй) (таблица XI). С другой стороны, и в группе поздних могил находятся украшения из могил основной группы: серебряные круглые броши из Леппясенмяки-4 и Лейникюля, цепедержатель типа I: 3a из Паямяки-1917, а также игла для украшения волос и шейная лента из Леппясенмяки-4; в могилах наиболее старшей группы ножны ножа типа I: 2 и копоушка типа I: 1 входят в набор украшений могил Тонтинмяки-5/1888 и Патья-1937. Следует отметить, что и в могиле Паямяки-1931 найдены вещи этих типов, одновременно с серийно изготовленной фибулой типа H/IIB: 2a, что сближает ее с погребением Кекомяки-5: 1, в которой имеются также все эти три украшения (таблицы VII, XI).

Судя по всему, часть этих могил, в состав инвентаря которых входили одинаковые овально-выпуклые фибулы типа C2/3a (Кекомяки-1: 1, 1: 2, Суотниеми-3, Тонтинмяки-1/1888 и соответствующие им мужские погребения Кекомяки-1: 3 и 1: 4) следует расположить в таблице между могилами Тонтинмяки-1/1886, Паямяки-1931, Кекомяки-5: 1 с одной стороны и могилами Леппясенмяки-4 и Тонтинмяки-5/1888 — с другой.

Более точное определение времени совершения захоронений в этих могилах вряд ли возможно, учитывая то, что как фибулы типа C2/3a, так и найденные в Лапинлахти фибулы типа C3 идентичны между собой в своих группах (Linturi 1980: 33-34, 50-51). Это, как и остальной погребальный инвентарь, означает, что погребения совершены внутри короткого промежутка времени (таблица XI).

В ходе проведенного рассмотрения могил стало очевидно, что в рамках выделенных нами трех групп проявляются еще более мелкие группы почти идентичных между собой могил. Одну такую группу составляют погребения Тонтинмяки-1/1888 и Кекомяки-1: 2, к которым примыкает потревоженная могила Кулхамяки-2 (таблица XI). Во вторую входят мужские погребения Кекомяки-1: 3, 1: 4, 3 и Суотниеми-1 (таблицы IX, XI). С другой стороны, присутствие в погребении определенных серийно выполненных украшений не всегда — во всяком случае, когда речь идет о могилах различных территорий — означает, что и остальной инвентарь могил идентичен между собой. Примером могут служить содержащие овально-выпуклые фибулы погребения Паямяки-1931, Тонтинмяки-5/1888 и Кекомяки-5: 1.

Карельские грунтовые могилы эпохи крестовых походов, как видим, не составляют отчетливых, заметно отличающихся между собой хронологических групп. Причиной этого в первую очередь является, как выше указывалось, короткий период существования карельской культуры рассматриваемого исторического отрезка, проявившегося в материале грунтовых могильников ее расцвета. Существуют и другие причины. Несмотря на это, имеется возможность составить на основе погребального инвентаря могил относительную хронологическую цепочку уже по всей эпохе крестовых походов.

Наиболее ранние следы проявления материальных элементов карельской культуры фиксируются в Лапинлахти (Ольховка) (овально-выпуклые фибулы типа H/IA и H/IC), Мельниково (Ряйсяля) (находка рукояти меча и наконечника копья в 1994 г.), Ряйсяля Ивасканмяки (фибулы типа H/IA и H/IB), возможно, в Куркиёки Кууппала, где на могильнике Калмистомяки найдены оплавившиеся в огне овально-выпуклая фибула типа H и копоуш- ка.

Ранние варианты овально-выпуклых фибул найдены в Хиитола Киль- пола (C2/1a) и на городище Паасонвуринвуори (C2/1b) у гор. Сортавалы. Датируются они концом XI-XII вв.

Из исследованных археологами и других случайно найденных могил с сохранившимся инвентарем наиболее ранними можно считать могилу 6/1888 на могильнике Тонтинмяки в Ховинсаари (Кротово, п-ов Большой) и находку могилы из неизвестного места в районе Кексгольма (Приозерска), в которую входили овально-выпуклая фибула типа H/IIA, цепедержатель типа I: 2, пронизка типа I: 2a, неорнаментированная серебряная подковообразная фибула с плоской дугой типа I и плоскими головками и копоушка типа II: 1 (Lehtosalo 1966: 26-27). Несколько моложе могилы 1/1886 и 3/1886 из Тонтинмяки. Приблизительно в это же время, то есть в конце XII — начале XIII вв. были совершены захоронения Паямяки-1917 и Паямяки-1931 в Лапинлахти (Ольховка). И только на этом этапе возникли могильники Кекомяки и Кулхамяки в дер. Коверила (Богатыри). Это видно и по тому, что аналогии вещам из могильника Кекомяки появляются в материале могильника Тонтинмяки, начиная с могил 1/1886 и 3/1886 (рис. 53). Наиболее ранними погребениями на могильнике Кекомяки являются 5: 1 (женское) и 5: 3 (мужское). Женское захоронение 5: 2 из этой же коллективной могилы совершено после того, как два предыдущих (5: 1 и 5: 3) уже были в могиле. В это же время, очевидно, появились могила Кекомяки-6 и, по всей видимости, могилы 1 и 3 на могильнике Суотниеми, а также мужское захоронение 3/1888 на могильнике Тонтинмяки. В последующее время в течение XIII в. начинается относительно быстрый рост могильника Кекомяки, в то время как в Тонтинмяки не наблюдается значительного количества новых могил. Диаграммы распространения женских украшений показывают, что уже в материале могил Тонтинмяки-1/1886 и 3/1886 аналогии вещам из могильника Кекомяки превышают по количеству аналогии вещей из могил своего могильника. В материале могилы 1/1888 они уже преобладают количественно (рис. 53, таблица XI).

Речь в данном случае может идти о достаточно прочных связях между рассматриваемыми регионами, проявлением которых является переселение именно женщин из Коверила в Ховинсаари, поскольку на материале мужских погребений такое явление в распространении вещей не просматривается (таблица IX). К этому же времени относятся могилы Кекомяки-1, 2 и 3 и Тонтинмяки-1/1888. Оставшиеся за пределами рассмотрения женские погребения Тонтинмяки-7/1888, 9/1888, 13/1888 и мужские Кекомяки-2, Суотниеми-2, 4 и Тонтинмяки-8/1888 (таблицы VI, VII, IX, XI) очевидно, также были совершены в XIII в., но их более точное размещение в хронологическом ряду карельских могил на современном уровне вещеведения не представляется возможным. Не исключено также и то, что часть датируемых XIII в. могил относится к концу этого столетия или даже к XIV в.; датировки аналогий некоторым предметам из этих могил по культурным слоям Корелы, Орешка, Новгорода не исключают такую возможность. Однако датировка инвентаря и, стало быть, и названных могил в целом XIII в. представляется более обоснованной (Сакса 1998: 64-72; 2000: 126-128; 2001: 100-104; 2007: 188-201; Saksa 1998: 164-165; Кирпичников, Сакса 2002: 134-144).

Найденные в могилах относящиеся к определенным типам и их вариантам вещи и аналогии им на других могильниках, поселениях и в кладах, случайные находки этих вещей дают представление о динамике и плотности расселения, внутренних карельских и внешних связях на всей рассматриваемой территории. Аналогии наиболее ранним карельским вещам из могилы Тонтинмяки-6/1888 и из находки могилы в районе Кексгольма, так же, как и вещам из могил Тонтинмяки-1/1886, 3/1886, Паямяки-1917 и Паямя- ки-1931, Кекомяки-5 и 6 встречены на могильниках Кекомяки и Кулхамяки, в районе Кексгольма и Суотниеми, в Лапинлахти на участках Наскалинмяки и Леппясенмяки и на могильниках Паямяки и Патья, в дер. Ояниеми, Рии- ска, в Хаапакюля и Лейникюля в Рауту, в Ряйсяля, в Ивасканмяки, Киви- пелто и Сяркисало, на Тиверском городке в Ряйсяля, в Кавосалми, Коккола, Кильпола и Петкола в Хиитола, в Куркиёках в Соскуа и Терву, в дер.

Микли в Яааккимаа, на городище Пасонвуори и в дер. Путсинлахти в Сортавале и, наконец, в Восточной Финляндии, в Мойсио, Кюхкюля и Тууккала в Мик- кели. Аналогии украшениям из почти полностью идентичных между собой могил Кекомяки-1, Кулхамяки-2 и Тонтинмяки-1/1888 известны в Лапин- лахти, в районе Кексгольма, в Ивасканмяки и на Тиверском городке, в Хии- тола и Коккола, в Тууккала. Аналогии вещам из могил Тонтинмяки-5/1888, Леппясенмяки-4, Паямяки-1931 и Лейникюля обнаруживаются в Кекомяки и Рокосина, Суотниеми, Ивасканмяки, Сяркисало, на Тиверском городке, Ояниеми и Кюлялахти.

При рассмотрении карельского археологического материала эпохи крестовых походов не может остаться незамеченным, что область распространения ранних вещей шире, чем более поздних. Большая часть последних концентрируется на значительно более узкой территории; очевидно, что к этому времени во многих поселенческих центрах были свои кузницы, которые удовлетворяли в первую очередь интересы ближайшей округи. Это наблюдение наглядно подтверждается распространением овально-выпуклых фибул, ранние формы которых разошлись по обширной территории (Linturi 1980: 65; 1982: 135-138; Lehtosalo 1966: 23-24, 35-36; Saksa 1998: 38-40, 165; Сакса 2006: 63-74; 2007: 200-201). Во второй половине эпохи крестовых походов (конец XII — XIII вв.) увеличивается не только количество могил, но и общее количество находящихся в употреблении украшений. Появляются местные формы украшений и центры их изготовления. Такие центры были в Каукола (фибулы типа C2/3, пронизки типов I: 1 и I: 2a, копоушки типа I: 2, подковообразные фибулы типов I: 1a и II: 2), Ряйсяля (фибулы типа C3), на территории Хиитола-Куркиёки (фибулы серийной группы C2/1), Саккола (фибулы типа C3 (?), пронизки типа I: 2b). Карты распространения карельских вещей показывают нам, как определенные формы украшений распространяются на выходящей за пределы поселенческих центров, но все же относительно ограниченной территории, как это видно по овально-выпуклым фибулам типов H/IIB: 2a, b, C2/3a и C2/3b, C3, пронизкам типов I: 1, I: 1b, I: 2a и I: 2c, подковообразным фибулам типов I и II, а также по многим вариантам копоушек и ножен ножей (рис. 22-26). На этом основании все же трудно делать выводы о возможных центрах производства (на уровне деревни). Следует также учитывать, насколько тесные отношения существовали между тремя соседними общинами в Каукола, Ряйсяля и Саккола. У первых были одинаково хорошо налаженные связи с населением Приладожской Карелии, как это видно особенно по материалам могил 5 и 6 на могильнике Кекомяки в Каукола (рис. 44, 45, 53). У населения Северо-Западного При- ладожья, с другой стороны, были более тесные связи с населением района Тууккала и соседних с ним мест в Восточной Финляндии, чем с населением Карельского перешейка. Не всегда предметы украшения перемещались как предметы торговли, но иногда и с носившими их женщинами.

Эти проявляющиеся в распространении женских украшений связи между населением различных территорий видны, как правило, в большей мере в отдельных составных частях или предметах из набора женских украшений костюма: в овально-выпуклых фибулах, пронизках, цепедержателях, копо- ушках и ножнах ножей, чем в их комбинации (в целых наборах украшений), отражающих основную тенденцию местного развития. Деревенские кузнецы в первую очередь удовлетворяли потребности своей деревни и ближайшей округи. Очевидно, что часть украшений перемещалась с их носителями, чему примером могут служить захоронения Тонтинмяки-1/1888, 3/1886 и 5/1888, в которых для большей части украшений ближайшие аналогии находятся в могилах могильника Кекомяки (рис. 53).

Проведенный нами анализ карельских грунтовых могил эпохи крестовых походов и карты распространения вещей свидетельствует, что население достаточно стабильно развивалось на одних и тех же отмеченных находками могильников, городищ, сельских поселений и культовых объектов местах. Представление, которое возникает о древней Карелии на основе рассмотрения археологического материала — это представление о богатом, за короткое время достигшем высокой степени социального, экономического и культурного развития обществе. Это общество отличалось значительной степенью устойчивости, которая обеспечивалась как выгодным географическим положением и разнообразными природными ресурсами (удобные водные пути, плодородные земли, возможности охоты, в том числе и пушной), так и высокой военно-политической (система городищ, практически поголовная оснащенность мужского населения оружием (мечи и наконечники копий в могилах), торговля, совместные военные походы (налаженные взаимовыгодные связи с Новгородом)) и социальной (племенные вожди-валиты, погосты) организацией общества. Существенную роль играло наличие обозначенных выше природных факторов и возможность их использовать по мере необходимости. В эпоху викингов это были удобные водные пути и возможности пушной охоты. В эпоху крестовых походов на первый план выходит плодородие земли и лишь во вторую очередь — водные пути, охота и рыболовство, также имеющие немаловажное значение для экономики и торговли карел.

Не следует оставлять без внимания в рассуждениях о прочности карельского общества эпохи крестовых походов также и религиозные представления карел, кардинально видоизменившиеся с установлением земледелия и животноводства в качестве основы их жизнедеятельности. Жертвенные места с культовыми камнями, каменными выкладками, рощами и водными источниками предоставляли возможность обращаться к высшим силам с просьбами хорошего урожая, сохранения скота, удачи в охоте, рыбной ловле и т. д. Они служили местами совместных отправлений различных культов. Карельские могилы с деревянными срубными конструкциями как своеобразные соответствия обычному дому и земным представлениям о необходимом в загробной жизни являются ценным источником не только по погребальным обрядам, но и по конкретным аспектам материальной культуры. Обнаруженные в коллективных могилах на могильниках Кекомяки и Тонтинмяки деревянные срубные камеры — подземные «домики мертвых» (таблицы I-III) могут служить свидетельством того, что и «настоящий» дом был, возможно, разделен на две половины, мужскую (восточную) и женскую (западную). Внутримогильные срубные конструкции также дают представление о плотницких навыках карел. Эти навыки могли быть приобретены лишь в условиях интенсивной строительной деятельности. Таким образом, не только поселения и находящиеся рядом с ними могильники, но и сама конструкция могил говорит о сложившейся деревенской системе расселения. Жители этих деревень активно занимались сельским хозяйством (мотыги, серпы, косы, кости домашних животных в могилах и жертвенных местах). Непосредственно о самых разнообразных занятиях свидетельствуют также найденные в могилах орудия труда, украшения, льняные и шерстяные ткани.

Переход от языческого погребального обряда к христианскому продолжался достаточно долго. Многие могилы, в том числе и датированная XV в. могила № 8 из Куркиёк (Кууппала Калмистомяки), свидетельствуют о длившемся многие десятилетия переходном периоде. Уже глубоко в Средневековье сохранялся обычай класть в могилы шлаки, использовать при похоронном обряде огонь. 

<< | >>
Источник: Сакса А.И.. Древняя Карелия в конце I — начале II тысячелетия н. э. Происхождение, история и культура населения летописной Карельской земли. 2010

Еще по теме ГЛАВА 7 Карелия в эпоху крестовых походов и Средневековья. Итоги развития:

  1. Археологические исследования российских археологов на Карельском перешейке и в Северо-Западном Приладожье (1970-1990-е гг.)
  2. ГЛАВА 7 Карелия в эпоху крестовых походов и Средневековья. Итоги развития
  3. Время расцвета Карельской земли
  4. Глава 1 РАСПАД ТУМАННОЙ ХРИСТИАНСКОЙ ИДЕИ
  5. Глава 3 ВОЗРОЖДЕНИЕ И АНТИЧНОСТЬ