“КАТЕХИЗИС СЛАВЯНОФИЛЬСТВА" ?

Я думаю, читатель уже может составить представление о том, как необозримо далеко ушла молодая славянофильская гвардия от от- цов-основателей движения. Молодогвардейцам не было нужды до- искиваться до исторических и метафизических причин отличия России от Европы: они с порога постулировали, что "Европа враж- дебна России".

Вот замечательный образец. "Всеславянский Союз, - объясняет Данилевский, — должен бы состоять из следующих государств:

Русской империи с присоединением к ней всей Галиции и угор- ской Руси.

Королевства Чехо-Мораво-Словакского <...> приблизительно с 9 000 000 жителей и 1800 кв. миль пространства.

Королевства Сербо-Хорвато-Словенского <...> с населением приблизительно 8 000 000 на 4500 кв. милях пространства.

Королевства Болгарского с Болгарией, большей частью Румынии и Македонии с 6 000 000 или 7 000 000 жителей и с лишком 3000 кв. миль.

Королевства Румынского с Валахиею, Молдавией, частью Буко- вины и половиною Трансильвании <...> Это составило бы около 7 000 000 населения и более 3 000 кв. миль.

Королевства Эллинского <...> приблизительно 2800 или 3000 кв. миль и с населением с лишком 4 000 000 жителей.

Королевства Мадьярского, т. е. Венгрии и Трансильвании, за от- делением тех частей их, которые должны отойти к России, Чехии, Сербии и Румынии; приблизительно с 7 000 000 жителей и около иОО кв. миль пространства.

Царьградского округа с прилегающими частями Румынии и Ма- °и Азии, окружающими Босфор, Мраморное море и Дарданеллы "-> приблизительно с 2 000 000 народонаселения.

201

200

Патриотизм и национализм в России. 1825-1921

^ушениеретроспективной утопии

Такой союз, по большей части родственных по духу и крови наро- дов, в 125 миллионов свежего населения, получивших в Царьграде ес- тественный центр своего нравственного и материального единства, - дал бы единственно полное, разумное, а потому и единственно возможное решение Восточного вопроса". (54)

Надеюсь, читатель простит мне длинную цитату. Просто она, как ничто иное, представляет нам возможность проникнуть в эту полубе- зумную "бухгалтерию" сверхдержавной мегаломании молодогвар- действа: "волею или неволею" включим в свой Союз славянские да и неславянские народы, у того отнимем, тому прирежем землицы, са- ми ввяжемся и их втравим каким-то образом в войну с Европой — и даст бог, задавим ее одной уже своей массой. (Впрочем, что именно считал Данилевский "свежим", т.е. по общепринятой терминологии заново приобретенным населением своей ново-византийской импе- рии, так до сих пор и остается тёмным. Ибо население всех сконстру- ированных им королевств составляло даже по его собственным под- счетам лишь 44 миллиона, а Западная Европа его, в отличие от Тют- чева, не соблазняла).

Не совсем также на первый взгляд понятно, что общего у этого геополитического счетоводства со странной, средневековой, но все- таки вдохновенной ретроспективной утопией отцов-основателей славянофильства. Но вот Н.Н. Страхов, главный в пореформенной России пропагандист молодогвардейства (и, понятное дело, один из самых яростных оппонентов Владимира Соловьева) именно книгу Данилевского как раз и считал настоящим "катехизисом славяно- фильства". (55) Между прочим, и у пост-советского ее издателя, пе- тербургского профессора А.А. Галактионова тоже нет ни малейших сомнений, что "Данилевский по своим убеждениям <...> принадле- жал к славянофильскому направлению в русской общественной мыс- ли". (56) Да и вообще, говорит он, почвенники (так почему-то модно называть в пост-советской литературе молодогвардейцев) — "преем- ники идей родоначальников славянофильства".

Профессор Галактионов в высшей степени сочувствует Данилев- скому, видит в нём классика "здорового" русского национализма, в котором он, в противоположность Соловьеву, усматривает "естест- венное проявление патриотизма". (58) Действительно ли, однако, со- стоит смысл патриотизма в том, в чем усматривал его Данилевский и в чем, по-видимому, всё еще усматривает Галактионов, т.е. в войне с

попой за создание ново-византийской империи? Надеюсь, студен- ты профессора своего об этом спросят.

В принципе нам, однако, нет необходимости полагаться в таком ерьёзном деле лишь на суждения Страхова или Галактионова. У нас сть сколько угодно документальных свидетельств, не оставляющих ни малейших сомнений в том, что и прямые наследники классиков славянофильства заняли в 1870-е позицию почти неотличимую от во- инственной риторики Данилевского. Иначе говоря, оказалось, что у русского национализма действительно не было в это десятилетие другого способа выжить, нежели трансформироваться в идеологию войны и ново-византийской империи. Другими словами, они дейст- вительно воспроизвели в постниколаевскую эпоху внешнюю поли- тику ненавистной им Официальной Народности.

Крымская катастрофа и в еще большей степени утрата Россией сверхдержавного статуса оказались для старой гвардии шоком почти невыносимым. Хомяков или Киреевский прожили жизнь в сознании незыблемости абсолютного военного превосходства России. Им и в голову не могло прийти, что в один прекрасный день это сверхдер- жавное всемогущество может оказаться таким же мифом, как и Офи- циальная Народность. А их наследникам пришлось с этим жить.

В таких условиях возникновение фантомного наполеоновского комплекса было, как мы помним, практически неизбежно. Можно сказать, что всё славянофильское молодогвардейство порождено именно этой неутихающей ностальгией по утраченной сверхдержав- ности. Естественно поэтому, что в пореформенной России на смену ретроспективной утопии должна была прийти мечта о грядущем восстановлении сверхдержавного статуса, так отчетливо пронизы- вающая книгу Данилевского.

Другое дело, что мечте этой суждено было принести России еще две национальные катастрофы, неизмеримо более глубокие, нежели Крымская. Они-то и решили окончательно спор между Страховым, превозносившим "безупречность" Данилевского, и Соловьевым, ко- торый назвал его книгу "литературным курьёзом", обвинив автора в УЗКОМ и неразумном патриотизме". Но решится этот спор лишь ного поколений спустя, а в 1870-е судьба русского национализма Решалась совсем другим спором — между старой и молодой гвардия- и славянофильства. И наследники рестроспективной утопии вовсе намеревались сдаваться без боя. Как раз напротив, в их глазах и

Патриотизм и национализм в России.1825-1921

Крушениеретроспективной утопии

202

203

1

Данилевский и Леонтьев были всего лишь самозванцами, пытавши- мися присвоить идейное наследство славянофилов. Естественно, с другой стороны, что молодогвардейцы в свою очередь считали об- ломки старой гвардии не более чем замшелыми эпигонами отцов-ос- нователей, давно утратившими какое бы то ни было представление о реальности.

Так или иначе, однако, конкуренция за славянофильское идейное наследство разгорелась в 1870-е нешуточная. Ясно было одно: не адаптировавшись к новым настроениям "национально-ориентиро- ванной" публики, старая гвардия просто выпала бы из игры.

Как и предвидел Соловьев, она адаптировалась.