5.2. Режим Николая I. Кризис феодально-крепостнической системы.

Не разделяя либеральных иллюзий Александра I, Николай с порога отбросил мысль о введении в России конституции, ограничившись упорядочением существующего законодательства (эта огромная работа была проделана под руководством М. М. Сперанского) и усилением контроля за деятельностью чиновников, в чём, однако, новый царь преуспел очень мало. Более успешно шла борьба правительства с интеллигентским вольномыслием. Не случайно именно в 1830-е гг. получила своё оформление идеологическая доктрина самодержавия, которую министр народного просвещения С. С. Уваров выразил в знаменитой формуле: православие, самодержавие, народность (под последней понималась приверженность самобытно-патриархальным традициям и вера в царя). При Николае I Россия обрела и свой национальный гимн "Боже, царя храни!" (текст В. А. Жуковского, музыка  А. Н. Львова).

На искоренение "крамолы" были брошены все силы созданного в 1826 г. III отделения императорской канцелярии во главе с А. Х. Бенкендорфом, а также цензурного ведомства. Под строгий правительственный контроль была поставлена система среднего и высшего образования в стране и вся печать. Тем не менее громкие "дела", заведённые на П. Я. Чаадаева, В. Г. Белинского, А. И. Герцена, М. А. Бакунина, петрашевцев, свидетельствовали о том, что задушить свободную мысль в России было уже невозможно. Одновременно принимались меры к тому, чтобы ограничить приток в дворянское сословие неродовитых людей, дослужившихся до определённых военных и гражданских чинов, были повышены нормы имущественного ценза, дававшего право на сословные и административные выборные должности.

Николай I прекрасно понимал, что крепостное право в его русском варианте изжило себя и представляет потенциальную опасность для самого дворянства и государственной системы в целом. Недаром А. Х. Бенкендорф сравнивал Россию с пороховым погребом, готовым взорвать всю империю. Тем не менее единовременная отмена крепостной зависимости помещичьих крестьян была признана слишком рискованной, и внимание правительства сосредоточилось на реформировании государственной деревни (1837–1841), проведённой под руководством графа П. Д. Киселёва. Были увеличены наделы малоземельных крестьян, начато их планомерное переселение в районы с меньшей плотностью населения, заведены больницы, школы, поднята агротехника и т. д. Всё это имело положительное значение, хотя проводилось типичными для тогдашней России административными, бюрократическими методами.

Что касается частновладельческих крестьян, то в данном вопросе П. Д. Киселёв вынужден был ограничиться лишь полумерами, столкнувшись с упорным нежеланием дворянства отказаться от дарового крепостного труда. Указ 1842 г. об "обязанных крестьянах", предоставлявший помещикам право заключать со своими крепостными договоры о предоставлении им личных прав и права пользования небольшим земельным участком за определённые повинности, постигла та же участь, что и указ о "вольных хлебопашцах" 1803 г.: в обоих случаях основная масса помещиков их проигнорировала. Не меняет общей картины и тот факт, что правительство пошло на небольшие послабления крестьянам (право выкупаться на волю при продаже имения за долги с публичных торгов, введение т. н. "инвентарей" – фиксированных норм крестьянских наделов и повинностей в губерниях Правобережной Украины, где преобладали польские помещики, и т. д.). Многочисленные секретные комитеты по крестьянскому делу так и не продвинули вперёд решение вопроса об отмене крепостного права.

В итоге царствование Николая I часто справедливо называют "апогеем самодержавия”. Власть царя и военно-бюрократический и полицейский аппарат управления империей достигли высшей точки своего развития, значительные вооружённые силы (около 1,5 млн чел.) обеспечивали неприкосновенность границ России, оппозиция режиму была парализована и загнана в глубокое подполье, а феодально-крепостнические порядки получили прочную законодательную и идеологическую базу. Таким образом, парадный фасад империи выглядел как никогда ранее блестяще, хотя за ним скрывались глубокие социальные противоречия и набирали силу новые, буржуазные тенденции в экономике и социальном строе страны.

Как это ни парадоксально, именно при Николае I были созданы те самые кадры "либеральной бюрократии", которые осуществили затем реформирование России в 1860–1870-х гг. Да и наследник престола, цесаревич Александр впитал в себя не только заветы отца, но и гуманистические идеалы своего воспитателя поэта В. А. Жуковского, и холодный прагматизм М. М. Сперанского и министра финансов Е. Ф. Канкрина, получив хорошее, европейского уровня образование и смолоду приобщившись к участию в управлении страной.

Эпоха Николая I отнюдь не была временем тотального хозяйственного застоя. В России появились сотни новых мануфактур, фабрик и заводов с вольнонаёмным трудом и иностранными станками, первые железные и шоссейные дороги, шла интенсивная товаризация сельского хозяйства, быстро росли объёмы внутренней и внешней, особенно хлебной, торговли. Царь лично проявлял заботу о купцах и промышленниках: для них было введено сословие почётных граждан в городах, создан Мануфактурный совет, участвовавший в решении вопросов торгово-промышленной жизни, проводились промышленные выставки, сделаны первые попытки регулирования отношений между трудом и капиталом. Было очевидно, что старая система хозяйствования, основанная на внеэкономическом принуждении, должна уступить место новой, рыночной экономике, свободной конкуренции и полному переходу промышленности, а в перспективе и сельского хозяйства на вольнонаёмный труд.

Несмотря на то что в своей внутренней политике Николай I опирался на военно-бюрократические методы управления, а не на науку и просвещение, российское общество жило во второй четверти XIX в. духовно богатой, насыщенной жизнью. Отмечался небывалый взлёт во всех областях художественной культуры (литература, музыка, театр, живопись, архитектура) и науки. В общественном движении ярко проявили себя  не только сторонники российской самобытности – славянофилы (А. С. Хомяков, братья И. В. и П. В. Киреевские, братья И. С. и К. С. Аксаковы и др.), но и их идейные противники – западники (Т. Н. Грановский, К. Д. Кавелин и др.), причём оба течения представляли различные ветви либеральной идеологии. Наряду с ними ярко проявили себя и кружки радикального направления – братьев Критских, В. Г. Белинского, М. В. Буташевича-Петрашевского (среди членов его кружка был и молодой Ф. М. Достоевский), А. И. Герцена и Н. П. Огарёва.

Прогрессивная общественность России крайне неодобрительно относилась к последним крупным внешнеполитическим акциям Николая I – интервенции в Венгрию (1849), где шло тогда национально-освободительное восстание против австрийского гнёта, и Крымской войне (1853–1856), ставшей результатом чрезмерных амбиций и явных дипломатических просчётов царя и закончившейся поражением России, которая уже давно отвыкла от подобного национального позора. Смерть Николая I в 1855 г. дала толчок к проведению давно назревших в стране либеральных реформ, призванных ускорить и углубить процесс модернизации.