§ 3. Семья Норовых - срез дворянского общества

Семейная легенда Норовых гласила о том, что один из их предков Василий в середине XV в. выехал «из немец» в Новгород. В 70-х гг. XV в. новгородский боярин Родион Норов участвовал в переговорах с Иваном III.

Обратимся к гербу Норовых. Он представляет собой щит разделённый на две части по вертикали. Правая часть голубого цвета, на ней изображены три золотые шестиугольные звезды и полумесяц, обращённый вверх своими концами. В левой части щита на золотом фоне помещены две скрещённые шпаги остроконечиями вниз. Щит увенчан дворянским шлемом и короной. На гербе надпись на латинском языке: «Omnia si perdas animum servare memento» («Даже всё потеряв, помни о спасении души»). Видимо, герб

Норовых менялся со временем. В Российском государственном архиве литературы и искусства хранится, к сожалению, недатированное письмо А.С. Норова к писателю П.П. Сухонину^[78]. К нему приложен металлический герб Норовых, отличающийся от вышеописанного.

В семье Сергея Александровича Норова (1762-1849) и Татьяны Михайловны Кошелевой (1769-1838) было шесть детей: Василий (1793­1853), Авраам (1795-1869), Александр (1797/1798-1870), Евдокия (1799­1835), Дмитрий (1802-1868), Екатерина (1806-1864). Сергей Александрович Норов был секунд-майором в отставке, предводителем саратовского губернского дворянства. Бабушка Авраама Норова по материнской линии - графиня А. Воронцова, в юности воспитывалась вместе со своей двоюродной сестрой, будущей сподвижницей Екатерины II, Е.Р. Воронцовой (Дашковой). Вначале Норовы жили в Москве, а затем в начале 1790-х гг. они переехали в село Ключи (Балашовский уезд, Саратовская губерния). Однако в начале 1800-х гг. Норовы вновь возвращаются в Москву, а с 1803 г. поселяются в подмосковном имении Надеждино Дмитровского уезда.

Попробуем составить портрет Сергея Александровича Норова. Исходя из того, что он не разрешал своему сыну Александру жениться на крепостной девушке и не хотел признавать их детей, можно сказать о консервативности во взглядах старшего Норова и о его суровом нраве. По воспоминаниям дочери Александра Норова, Анны, её дед был достаточно строгим по отношению к своим крепостным, и порою ей приходилось засыпать под крики наказанных крестьян^[79]. Однако С.А. Норов не обладал буйным характером и не ругал людей за просто так: «Вместе с тем Сергей Александрович Норов не был самодуром и иногда выслушивал спокойно возражения и, как говорят, «принимал резон»»^[80].

Женой Авраама Норова стала дочь капитан-лейтенанта флота Е.А. Панина Варвара. Она была младшей сестрой Софьи Паниной (фон Беринг, Вяземской). Авраам и Варвара поженились в мае 1836 г. в Москве. Хотя в одном из писем генерала А.О. Дюгамеля к А.С. Норову встречаем такую запись: «Я слышал ещё будто бы вы дорогою женились в Венгрии, но я не поверю этим толкам, пока вы сами не подтвердите эту весть»^[81]. К несчастью, трое детей Норовых умерли во младенчестве: Сергей (1837-1840), Георгий (1839-1841), Татьяна (1841-1841).

Александр Сергеевич Норов был поэтом и переводчиком, членом «Вольного общества любителей словесности, наук и художеств». Он окончил Московский благородный пансион, с 16 августа 1818 г.^[84] состоял на службе в Московском архиве Коллегии иностранных дел, но постоянно находился в отпуске. С 1830 г. он жил в селе Ключи, был очень болезненным человеком, горбатым от рождения. Его стихи и переводы печатались в журналах «Благонамеренный», «Вестник Европы», «Северная лира за 1827 г.». В начале 1832 г. в переводе Александра Норова была поставлена комедия

Ж.Б. Мольера «Тартюф» под названием «Фарисеев»^[85]. В войне 1812 г. участия не принимал, однако посвятил ей стихотворение «Спасобородинские сёстры». Александр отправил это стихотворение Аврааму, мнение которого очень чтил и уважал. Авраам сделал в этом стихотворении ряд небольших помет. В своей поэме Александр Норов чтецом грозы 1812 г. назвал Наполеона:

И бурные твои страницы Читают с ужасом враги.

Твой чтец: Наполеон безгласный,

Перед окном, в Дворце Кремля,

Когда пожар на туче красной Казала русская земля...^[86].

Однако Авраам Норов возразил брату, так как, находясь в Кремле, Наполеон никак не мог быть чтецом войны 1812 года. Остальные замечания Авраама Сергеевича к стихотворению «Спасобородинские сёстры» носили стилистический характер.

У Александра было двое детей от крепостной Марфы Финогеновны, на которой он так и не женился, потому что его отец не дал ей вольную. Тем не менее, Александр не расстался со своей любимой. Его сын, упоминаемый в семейных письмах как Митюша, окончил Академию художеств, а дочь Анна унаследовала всё отцовское состояние - Саратовское имение. Анна Александровна 8 декабря 1852 г. была помолвлена с саратовским

чиновником Гражданской палаты Д.А. Захаровым^[89]. В отличие от Сергея Александровича, не желавшего видеть внуков от Александра, Татьяна Михайловна, напротив, старалась всячески приласкать их. Об отношении Авраама Сергеевича к своим незаконнорожденным племянникам мы узнаём из переписки братьев. В январе 1846 г. Александр Сергеевич пишет Аврааму Сергеевичу: «Письмо же твоё, исполненное самых сильных чувств

христианского милосердия, касательно бедных детей моих, это письмо - есть неоценённое моё сокровище. Ты обещаешь торжественно сделать для них всё, что можешь, всё чего пожелаю»^[90]. В этом же письме Александр Сергеевич просит брата позаботиться и о своей любимой: «Вместе с детьми, не оставь же и мать их, женщину добрую, честную, бескорыстно преданную и кроткую. Осторожность её ума видна в том, что она выжила 15 лет в Надеждине совершенно безмолвно и Папинька ничего не мог сказать об ней дурного. (И незабвенна Маменька была к ней милостива). А ещё с похвалою отзывался об ней мне самому, когда он был ко мне милостив»^[91]. Сложные отношения Александра Норова с отцом вынудили его переселиться из Надеждина в Ключи в середине 1840-х гг. В письме к Аврааму Сергеевичу Александр Норов пишет о своём переезде: «Ровно 15 лет безвыездно один одинёхонек я выжил при отце: по сему видно что я не слишком скучлив однообразным пребыванием и местностью.

С именем П.Я. Чаадаева связана и ещё одна представительница семьи Норовых - Евдокия Сергеевна Норова. По воспоминаниям двоюродного племянника П.Я. Чаадаева, М.И. Жихарева, она была сентиментальной, романтичной девушкой, безумно влюблённой в Петра Яковлевича^[94]. Они познакомились во второй половине 1820-х гг., когда П.Я. Чаадаев вернулся из-за границы. Имение Норовых в селе Надеждино находилось по соседству с селом Алексеевским, где проживала княжна А.М. Щербатова, тётя П.Я. Чаадаева. Письма А.С. Норовой к П.Я. Чаадаеву^[95] проникнуты самыми искренними и трогательными чувствами. Сердечная привязанность Евдокии Норовой к П.Я. Чаадаеву оставалась до конца её жизни. Однако ни одного письма П.Я. Чаадаева к Е.С. Норовой не сохранилось. Назвать причину этого сложно. В одном из писем, написанном в конце 1820-х гг., Евдокия Норова огорчена безмолвием П.Я. Чаадаева: «Вы, может быть, не подозреваете, как ваше молчание заставляет меня страдать? Лишиться вашего расположения ужасно для меня. Что станется с моей жизнью без него? Конечно, я должна буду переносить её, но переносить с нетерпением»^[96]. В своём письме к Петру Яковлевичу, написанном 28 декабря 1830 г., Евдокия Норова просит у него благословения на наступающий новый год: «Покажется ли вам странным и необычным, что я хочу просить вашего благословения? У меня часто бывает это желание, и, кажется, решись я на это, мне было бы так отрадно принять его от вас, коленнопреклонённой, со всем благоговением, какое я питаю к вам. Не удивляйтесь и не отрекайтесь от моего глубокого благоговения - вы не властны уменьшить его во мне»^[97]. П.Я. Чаадаев так и не ответил взаимностью Евдокии.

Щербатова»^[98]. Просьба П.Я. Чаадаева была выполнена, и его похоронили на Донском кладбище рядом с Евдокией Сергеевной Норовой и её матерью Татьяной Михайловной Норовой. В последнее время в российском обществе сложился образ влюблённой Евдокии Норовой, страдающей от неразделённой любви к П.Я. Чаадаеву. Он использовался в научно­популярном фильме^[99], а также в небольшой театрализованной постановке музея-заповедника «Дмитровский кремль», приуроченной к акции «Ночь музеев» в 2013 г.^[100]

Дмитрий Сергеевич Норов был подпоручиком лейб-гвардии Егерского полка. Вместе со своей женой Марией Павловной Савеловой он жил недалеко от старших Норовых, в Новом селе Дмитровского уезда. Д.С. Норов был известен тем, что часто устраивал домашние спектакли в Тарусове у Корсаковых. О его таланте читать басни говорил И.А. Крылов: «Ну вот я ещё басню напишу, а Митя Норов прочтёт»^[101]. Однако Д.С. Норов страдал одной пагубной привычкой, о которой упоминается в личных письмах семьи Норовых. Страсть Д.С. Норова к выпивке была одной из причин многочисленных ссор с Авраамом Сергеевичем. Александр Норов, обладая мягким характером, всегда пытался примирить двух братьев. В 1847 г. Александр Норов пишет Аврааму Сергеевичу: «Несчастная русская чарка губит бедного брата Дмитрия. Это бедствие для него самого и для его семейства. ... Призови помощь Божью и постарайся не думать так чёрно о брате; или вовсе об этом не думать»^[102]. Однако одна проблема порождала ряд других, так в 1862 г. Авраам Сергеевич пишет брату Александру: «Много я испытываю от брата Дмитрия горя, тяжело видеть пропадающего брата; он теперь очень доволен, что сбыл своих дочерей на мои руки; мои средства совсем истощаются, содержание его двух дочерей мне стоит почти тысячу рублей в год, сверх того у меня же на руках два сына Поливановых, так что я не знаю что делать; именьем всем брата Дмитрия, спившегося совсем, управляет бессмысленный сын 16 лет, не имеющий ровно никакого образования; истинно скажу тебе что мой камердинер перед ним учёный»^[103]. Стоит отметить, что у Д.С. Норова было четверо детей: Лиза, Катя, Маша, Митя. Таким образом, Аврааму Сергеевичу приходилось решать различные проблемы, в частности и финансовые, своего брата Дмитрия и своей сестры Екатерины. Безусловно, всё это отягощало жизнь Аврааму Сергеевичу. Дмитрий Сергеевич пишет брату Аврааму в июле 1862 г. из села Аймутова: «Теперь же отвечаю тебе, и то не так как бы я желал, ибо всего высказать на письме невозможно, а в течение августа месяца я надеюсь с милостью Божью быть в Петербурге для того именно чтоб видеться с тобою и детьми моими, и тогда удобнее будет с глазу на глаз мне передать тебе то, что считаю нужным, и дабы ты не так строго и не во всём до приговора присуждал меня»^[104].

О судьбе декабриста Василия Сергеевича Норова очень много писали в советское время. Василий Норов был членом «Союза благоденствия» и «Южного общества», но в самом восстании декабристов на Сенатской площади участия не принимал. В своих воспоминаниях внучатая племянница А.С. Норова Татьяна Николаевна Поливанова упоминает о личной неприязни императора Николая I и Василия Норова^[105]. Такая вражда между ними началась ещё в детстве, когда императрица Мария Фёдоровна взяла во дворец маленького Василия для игры с будущим императором Николаем Павловичем: «...в одно прекрасное время, при игре в солдатики, оба военачальника разгорячились, потом подрались, и дело кончилось тем, что

Норова перестали брать во дворец»^[106]. О конфликте, произошедшем в Вильно, между Николаем I и В.С. Норовым пишет известный историк Л.В. Выскочков. Император остался недоволен строевой подготовкой 3-й роты 18-го Егерского полка и высказал свои замечания её командиру

В.С. Норову в обидной форме, что заставило Василия Сергеевича и других офицеров подать рапорт об отставке^[107]. Т.Н. Поливанова пишет, что Василий Норов был арестован зимой в Москве по личному распоряжению Николая I^[108] и заключён в Санкт-Петербургскую крепость. Вскоре А.С. Норов отправил императору прошение разрешить увидеться с братом, что ему и было позволено сделать^[109]. Вначале В.С. Норова осудили на 15 лет каторжных работ с дальнейшим поселением, однако затем приговор изменили, и в ночь на 23 октября 1826 г. отправили в Свеаборгскую крепость. Затем он был сослан в Бобруйскую крепость на восемь лет, откуда его в феврале 1835 г. перевели солдатом в действующие войска на Кавказ, в Абхазию. Известно, что на Кавказе Василия Норова высоко ценили, поэтому приглашали участвовать в военных советах. В 1838 г. из-за расстроенного здоровья ему разрешили переехать в Надеждино под надзор отца. Обрадованный этим известием Сергей Александрович в мае 1838 г. пишет Аврааму: «Сейчас получил, мой друг Абрам, письмо твоё и книги и спешу тебе сообщить радость нашу: Васенька теперь с нами, он приехал 30 апреля в субботу»^[110]. Здесь он поселился в отдельном флигеле, а в 1844 г. уехал в Ревель.

Младшая дочь Норовых - Екатерина Сергеевна вышла замуж за поручика в отставке Петра Николаевича Поливанова. У них было шестеро детей: Татьяна (1829-1887), Василий (1830-1885/1888), Николай (1832-1909),

Сергей (1835-1889), Александр (р. 1845), Абрам (р. 1846). Из личных писем Норовых, хранящихся в ОР РНБ, можно узнать, что в семье Поливановых были финансовые проблемы. Так, Сергей Александрович Норов в письме от 1847 г. Аврааму возмущается просьбой зятя занять для них денег у стряпчего Комарова: «Этот Поливанов хочет, чтобы я вас оставил без ничего, так же как отец его оставил их»^[111]. Отец Петра Поливанова - полковник Николай Петрович имел множество долгов. По воспоминаниям его внука К.Н. Бестужева-Рюмина, Николай Петрович был человеком умным, но имел привычку выпивать, что и привело к продаже родового имения в Покровском уезде^[112]. Вот что пишет Сергей Александрович в середине 1840-х гг. Аврааму о финансовых делах в семье Поливановых: «... теперь я озабочен очень делами бедной Катеньки, чтобы не остались дети их без пропитания. И я по возможности тут действую сколько обстоятельств и собственное состояние вам сыновьям после смерти моей состояние расстроенное»^[113] Чтобы помочь дочери, Сергей Александрович становится опекуном имения Поливановых, однако это им помогает немного. Опека над имением Поливановых доставляет Сергею Александровичу лишь одни расстройства: «.до сей поры слишком много уже я сносил неприятностей от этой опеки, но всё терпел только для детей их, дабы не остались они в совершенной бедности, всего, что я сносил от этого подлеца Поливанова и от глупости Екатерины Сергеевны, описывать слишком много будет.»^[114]. В 1844 г. Екатерина Поливанова уезжает в Одессу, где её муж получил место на таможне. Несмотря на трудности, все дети Поливановых получили хорошее образование. Дочь Татьяна стала писательницей и переводчицей. Старший сын Василий был чиновником Императорской Археографической комиссии, участвовал в качестве рисовальщика в экспедиции к устью Амура на фрегате «Аврора» в 1853 г. Сергей Поливанов был поэтом. Николай Петрович занимал разные выборные земские должности, заведовал классом технического рисования Строгановского училища, был мировым посредником Варнавинского уезда, затем этот пост занял его брат Александр. Со своим племянником Николаем А.С. Норов отправился в своё второе путешествие на Восток. С большим теплом отзывался Николай Петрович о своём дяде: «Кто знал лично или даже слышал об Аврааме Сергеевиче Норове, тому дорого воспоминание о человеке, с именем которого связано понятие о честном государственном деятеле, учёном труженике, даровитом писателе, искреннем христианине. А.С., управляя Министерством Народного Просвещения, с любовью относился к учащемуся поколению»^[115].

Относясь с уважением и почтением к дяде, Н.П. Поливанов не мог не откликнуться на воспоминания о А.С. Норове писателя и педагога М.И. Михельсона, служившего одно время чиновником особых поручений в Министерстве народного просвещения. В них М.И. Михельсон предаёт огласке весьма интимные подробности из жизни А.С. Норова, в частности о покупке министром скабрёзных картинок в Варшаве в 1857 г. Также М.И. Михельсон упоминает случай, произошедший в поезде в Лейпциге, где А.С. Норов обозвал кельнера свиньёй. Оскорбление иностранного слуги вызвало бурю эмоций в вагоне: «В один миг нас обступила несметная толпа с какими-то железнодорожными полицейскими во главе. Как мы ни старались ретироваться, ища спасения в почётном отступлении и устремляя взоры на наш вагон, но двинуться не было никакой возможности: толпа требовала удовлетворения»^[116]. Эти мемуары, опубликованные в мае 1898 г. в «Русской старине», глубоко оскорбили Николая Петровича Поливанова. В №9 и №12 «Русского архива» за 1898 г. он дал свой ответ М.И. Михельсону^[117]. Заметим, что воспоминания М.И. Михельсона о А.С. Норове представляют собой набор частных, бытовых случаев, часть из которых действительно не нуждалась в огласке. Поэтому возмущение племянника А.С. Норова весьма естественно и понятно: «Остаётся нерешённым вопрос: какие побуждения руководили г. Михельсоном в разглашении недостойных подробностей, которые перешли от него и в иностранную печать?»^[118].

Именно Н.П. Поливанову Авраам Сергеевич завещал шесть своих родовых имений на общую сумму в 81 тыс. рублей серебром, а также доход от крестьян собственников деревни Суверни. Своё завещание^[119] А.С. Норов составил 2 октября 1866 г. в Павловске. Стоит отметить, что, Василий Петрович Поливанов, получивший от своего дяди родовые имения, разделил их между всеми своими братьями и сестрой.

Итак, А.С. Норов был единственным из братьев, кому удалось сделать блестящую карьеру. Авраам Сергеевич стал министром народного просвещения и преданно служил государству. Несмотря на разные судьбы и положения в обществе, Норовы продолжали поддерживать друг друга и сохраняли тёплые, родственные отношения. Семейство Норовых

представляло собой типичный срез дворянского российского общества, в котором сосуществовали порой полярные фигуры: декабристы и ревностные служители престолу, хранители семейных дворянских традиций и сторонники мезальянса.