Вопрос об иерархии городовых корпораций и конфликты между ними

Вопрос о том, существовала ли четкая иерархия служилых городов, остается открытым. А. А. Новосельский полагал, что местничество их объяснялось тем, что «порядок написания городов в разрядных списках и их старшинство были связаны с весьма реальными интересами, как то: более высокие оклады и более щедрые земельные дачи, большее жалованье и пр., но формально местничество велось о чести и заслугах»[1603].

Владимир - 700-300, Суздаль - 700-200, Кострома - 900-200, Ржева- 900-300, Вязьма - 900-200, Рязань - 700-250, Дмитров - 600-400, Кашин - 500-300, Углич - 600-500, Переславль-Залесский - 700-300, Ростов - 500-400, Романов - 300, Пошехонье- 500-^00, Галич - 550-^00, Юрьев-Польской - 500-250, Муром - 700-250, Коломна - 700-200, Кашира - 700-250, Таруса - 700-250, Тула - 700-450, Калуга - 600-300, Козельск - 600-300, Лихвин - 500-^450, Алексин - 600-300, Волхов - 500-400, Брянск - 700-550, Воротынск- 700-300, Серпейск- 600-300, Мещовск- 650-300, Боровск - 500-300, Малый Ярославец -450-300, Медынь - 700-400, Верея -450-400, Волок - 500-400, Звенигород -500-400, Старица - 550-400, Зубцов - 500-150, Можайск - 600-300, Белая - 600-300, Клин - 500[1607].

Не дают доказательств и более поздние чиновные перечни. Например, «Роспись Русского войска» 1604 г. (в извлечениях): Переславль- Залесский - 400, Алексин - 550-250, Ростов - 40, Медынь - 600-250, Ярославль - 600-300, Перемышль - 500-300, Зубцов - 500-300, Боровск - 500-300, Кашин - 700-250, Бежецкий Верх - 600-300, Одоев - 400, Серпейск - 700-212, Коломна - 700-300, Романов - 300-200, Малоярославец - 500-450, Козельск - 600-250, Белев - 500-250, Мещовск - 400-250, Дмитров - 450-350, Вязьма - 700-300, Клин - 500, Белая - 500[1608].

В Боярском списке 1606-1607 гг. порядок таков: Владимир - 650-500, Суздаль - 600-450, Муром - 600-450, Переславль-Залесский - 550-450, Юрьев-Польской - 600-350, Мещера - 800-300, Нижний Новгород - 700- 400, Арзамас - 600-500, Лух - 500, Коломна - 700-300, Рязань - 700-500,

Кашира - 700-500, Таруса - 600-550, Алексин - 800-300, Тула - 600-500, Одоев - 500, Калуга - 800-500, Воротынск - 600-450, Белев - 500-400, Лихвин - 600-450, Перемышль - 650-500, Серпейск - 600-400, Мещовск - 600-400, Козельск - 600-350, Орел - 500, Болхов- 600-500, Карачев - 500-400, Брянск - 600-450, Боровск - 600-350, Малоярославец - 600-550, Медынь - 600-400, Верея - 600-450, Звенигород - 600, Руза - 600-550, Волок - 600-400, Можайск - 600-450[1609].

В Боярской книге 1627 г. порядок таков: Владимир - 800-300, Суздаль- 850-300, Юрьев-Польской - 750-350, Лух - 750-400, Муром - 850-300, Нижний Новгород - 850-400, Переславль-Залесский - 700-350, Коломна - 850-300, Кашира - 1000-400, Арзамас - 900-350, Мещера - 850-250, Тула - 900-300, Солова - 900-450, Таруса - 800-400, Серпухов - 750-300, Можайск - 900- 550, Верея - 800-550, Звенигород - 800-400, Орел - 550, Рязань - 900-300, Волок - 800-650, Боровск - 700-500, Малоярославец - 700-500, Калуга- 800-350, Воротынск - 800-300, Мещовск - 850-400, Серпейск - 900-400, Козельск - 800-300, Лихвин - 850-300, Медынь - 850-400, Белев - 800-350, Карачев - 800-450, Мценск - 800-350, Курск - 850-700, Ржева - 550-500[1610].

Оклады выборных дворян на смотру боярина кн. Б. А. Репнина 21 июня 1651 г. выглядят следующим образом. Тульский полк: туляне- 850-400, каширяне - 900-400, козельцы - 800-400, тарушане - 600-300, серпухови- чи - 600-450; Рязанский полк: рязанцы - 950-350, коломничи - 850-350, мещора (мещеряне) - 850-400; Крапивенский полк: лихвинцы - 550-450, соловляне - 900-400; Одоевский полк: калужане - 700-400, мещовцы - 800-450, серпеяне - 650-300, алексинцы - 550-400, малоярославцы - 600- 400, воротынцы -650-400, медынцы -550-400, одоевцы -450-350; Мцен- ский полк: белевцы - 550-300, болховичи - 550-400, карачевцы - 900-600, мецняне - 600-450, орловцы - 400[1611].

Судя по смете выдачи жалованья городовым дворянам на Москве в 1629 г., корпорации располагались в такой последовательности: Владимир, Суздаль, Юрьев-Польской, Лух, Гороховец, Муром, Нижний Новгород, Арзамас, Мещера, Смоленск, Кострома, Галич, Вологда, Пошехонье, Углич, Бежецкий Верх, Кашира, Клин, Дорогобуж, Белая, Волок Ламский, Звенигород, Курмыш, Руза, Тверь, Торжок, Старица, Ржева, Зубцов[1612].

Более сложный и подробный список дан в преамбуле к документации упомянутого смотра украинных полков кн. Б. А. Репниным в 1651 г. в Яблонове, там насчитывается, помимо московских чинов, более 40 групп из служилых городов в шести полках, причем группы из одного города распределены по разным полкам.

Логика иерархической последовательности «кустов» служилых городов не слишком ясна. Возможно, тут имеет место хронологический принцип - время образования дворянских корпораций и их принятия на московскую службу с получением окладов, причем и как присоединенных удельных дворов, и как новых «городов», сформированных уже в составе Российского государства. Видимо, сыграл свою роль и принцип географический. Согласно указу о сборе запросных и пятинных денег 1632 г., комиссией, возглавлявшейся боярином кн. Д. М. Пожарским, московским дворянином М. Ф. Глебовым и архимандритом Симонова Московского монастыря Левкием было сформировано 14 комиссий, посылавшихся в следующие группы городов: 1) Москва, 2) Замосковье (Владимир, Суздаль и т.д.), 3) Заволжье (Арзамас, Алатырь и пр)., 4) Низовская земля (Нижний Новгород и т.д.), 5) Новгород Великий с пригородами, 6) Тверская земля (Тверь, Торжок, Клин и т.д.), 7) Псков с пригородами, 8) Рязанская земля (Коломна, Рязань и т.д.), 9) Юг (Серпухов, Кашира, Епифань и т.д.), 10) Юг (Тула, Одоев, Мценск и т.д.), 11) Юго-Запад (Калуга, Алексин, Белев, Курск и т.д.), 12) Юго-Запад (Брянск, Карачев, Севск, Путивль и т.д.), 13) Запад (Вязьма, Можайск, Руза, Малоярославец и пр.), 14) регион бывших Верховских княжеств (Таруса, Воротынск, Масальск, Козельск и пр.)[1614]. В. О. Ключевский в своем курсе «История сословий в России» проанализировал, правда, по довольно позднему источнику (IV ревизии населения России 1782 г.), количество крепостного населения по центральным губерниям и уездам, и пришел к выводу (экстраполируя эти данные на предыдущий век), что густота его и процент от общей численности повышается по мере приближения к Москве, таким образом, вокруг нее сосредоточивалось больше служилых людей, которых эти крепостные обеспечивали и составляли отряды боевых слуг, даточных людей[1615].

Сильно ли отличались оклады дворян разных территориальных корпораций? Примеры, приведенные выше, кажется, этого не подтверждают. Например, оклады первых по Боярскому списку 1606-1607 гг. корпораций не превышают 650 четей, в то же время у южан доходят до 800 (Рязань, Коломна, Кашира - 700, Калуга, Алексин - 800). Не соответствовать высоте «мест» продолжали размеры окладов служилых людей и в дальнейшем. Так, в 1627 г. оклады во Владимире, Суздале, Юрьеве-Польском, Нижнем Новгороде достигают 850 четей, в Арзамасе, Туле, Солове - 900, а в Кашире - и до 1000 четей[1617]. Это было вызвано стремлением правительства компенсировать владельцам слабую населенность данных им поместий и стимулировать приток туда рабочей силы[1618]. К. В. Баранов, анализируя порядок записи служилых «городов» в Дворовой тетради, доказал, что, наложив этот порядок на карту Московской Руси XVI в., можно увидеть, что «перечисление городов идет по кругу с центром в Москве, начиная с Севера на Восток, и далее по часовой стрелке, или, что правильнее для XVI в., по ходу солнца»[1619].

Тем не менее корпорациям, видимо, иерархия в списках была нужна, о чем свидетельствует несколько конфликтов. На первые подобные местничества обратил внимание А.

Однако тем самым он вызвал недовольство привыкших за шесть-семь лет к своей «находке» белевцев и болховичей. 2 июля того же года они били челом во Мценской съезжей избе кн. О. И. Щербатову. По их просьбе он отпустил двух их представителей в Москву, в приказ. В Разряде для них провели расследование (сыск) и выписали примеры из списков «с 143 по 150 годы», когда все соответствовало утверждению истцов[1625]. На этом основании во Мценск ушла грамота, восстанавливавшая первенство белевцев, болховичей и карачевцев, т.е., как указывали брянчане, «и по их де ложному челобитью послана во Мценск государева грамота, велено брянчан написать в списку ниже белевцев и болхович... не справяся с прежними разряды»[1626]. Как видим, брянчане испугались утери только что восстановленного «места» и в новой челобитной доказывали свое первенство среди украинных городов, зафиксированное уже во времена Ивана Грозного. Там они приводили еще девять разрядных случаев: «.. .при государе царе и великом князе Иване Васильевиче... в Немецком походе Брянеск был чесняя Белева и Волхова и Карачева, а не только Мценска, был в государеве полку; при государе... Федоре Ивановиче... как брянчане были в Новасили со князь Андреем Дмитреевичем Хил- ковым, а при царе Борисе были в Чернигове, были со князем Михаилом Федоровичем Кашиным, а после князь Михайла были со князем Иваном Андреевичем Татевым. А болховичи и белевцы с ними ж были по списку, Брянеск смотрили преже Белева и Волхова. А при твоей державе во 129-м и во 130-м годех были на твоей государевой службе во Брянску с воеводою со князем с Олексеем Григорьевичем Долгоруким - Серпухов, Таруса, Лихвин, Белев, Карачев; Брянеск написан наперед тех всех городов». В Разряде на этот раз проверили данные с 129 (1620/21) г. и снова подтвердили права брянчан. Кроме прочего, брянчане доказывали, что их корпорация вообще состоит из более родовитых людей. Они вспомнили, что «при царе Иване Васильевиче были в тех городах устроены самопальники, а во Брянску самопальников не бывало»[1627]. Этот намек надо понимать таким образом, что стрельцов, размещенных в гарнизонах при Иване IV, в дальнейшем поверстали с городами, сделали дворянами, брянская же корпорация ими «засорена» не была. А. А. Новосельский отмечал, что разрядные дьяки выписали, видимо для сравнения, по нескольку фамилий из каждого города; в результате действительно брянские роды выглядят более представительно. В их списке первыми стоят кн. Мещерские, Слизневы, Колычовы, Безобразовы, в белевском - Зыбины,

Левины, Воейковы, в болховском - Хитрово, Мокеевы, Логвиновы[1628]. Новосельский резюмировал, что «честь лучших городовых фамилий была одним из мерил старшинства городов»[1629]. Позднее, в 1648 г., к подобным же доказательствам обратилась корпорация Ряжска[1630]. Началось большое дело о неправомерной убавке им поместного и денежного окладов, тянувшееся до 1654 г.[1631] При верстании ряшанам уменьшили денежный оклад с 10 до 7 руб., а поместный - на 50 четей, часть их совсем не вписали в разборный список и, что было еще обиднее, «в ряд с новыми городы», «а в тех новых городах верстаны люди и крестьяне наши, и стрелецкие, и казачьи, пушкарские и всяких неслужилых отцов дети», в то время как предки их, ряшан, сведены (переведены) туда из дворян и детей боярских из других городов. Они участвовали еще во взятии Казани, «как Смоленск ставили... каменья возили», помогали строить Валуйки, Царев город и Воронеж, сражались в Ливонскую войну, участвовали в событиях Смуты начиная с боев под Новгородом-Северским, в «царя Василья осадном сиденье», «под Москвою з бояры и воеводы стояли», да и в дальнейшем не пропускали ни одной кампании, пострадали при взятии Ряжска А. Лисовским, были под Смоленском и в Можайске в «Королевичев приход»[1632]. Верстаны же они были «со старыми городы» по 300 четей при царе Федоре Ивановиче. Таким образом, они не только знатнее происхождением, но и всегда верно служили своим государям вплоть до последнего времени, никогда не изменяя, в отличие, например, от служилых людей Козлова, которые во время городского восстания летом 1648 г. взбунтовались[1633]. Находившиеся в Козлове ряшане «помня... крестное целованье... к их воровскому дурну не приставали» и не дали им убить воеводу, Р. Ф. Боборыкина, «устояли в правде»[1634]. Описывая свои заслуги и утраты «от твоих государевых служеб обедняли, стали пеши и одолжали великими долги», ряшане заявляли, что они «твоим царским денежным жалованьем до конца оскорблены»[1635] (выделено нами. - Ю. Э.), перед старыми городами, «не по вине своей и не за праслугу», и требовали восстановления прежних норм. В Разрядном приказе началось разбирательство, были выписаны их оклады по десятням и разборам с 1578/79 по 1620-е гг.[1636], заново сверены списки пропущенных и неповерстанных ряжских служилых людей. В конечном итоге их требования удовлетворили - дело кончается перепиской с воеводой кн. П. И. Волконским об исправлении списков и документами о выделении и отправке ряшанам недостающих денежных сумм[1637].

Другой случай произошел летом 1644 г. Служилым людям разных городов велено было быть в Рязанском разряде со стольником кн. С. Р. Пожарским. Прибыв в Переславль-Рязанский, дворяне коломничи обнаружили себя в списке не на своем месте (после рязанцев). «В списку, государь, мы, холопи твои, написаны после всех городов Рязани и Мещеры и бор- даковских новокрещонов и белозерских казаков и у смотров нас кличут после всех, и тем мы... опозорены, а преж... сево... нас... по списку у смотров кликивали прежде резанцов и всех городов, которые городы бывают на твоей государевой службе в Резанском полку». Они требовали, чтобы вернули порядок, «как нас... преж сево у смотров кликивали»[1638]. В ответной грамоте из Разряда С. Р. Пожарскому указывалось, что в данном ему списке порядок был нарушен - написано «резанцы, мещеряне, бордаковские новокрещоны и белозерцы, коломничи», «и ныне велено по прежнему нашему указу, велено быть в списках резанцом, коломничам, мещерянам, темниковским мурзам и татарам, белозерцам-резанским помещикам бордаковским новокрещонам»[1639]. Новосельский по поводу этой тяжбы заметил, что «честью города определялось место его службы в том или другом полку: по Рязани служили не самые “старшие” из замосковных служилых городов, если коломничи стояли среди них первыми»[1640]. Видимо, даже то, что «у смотров нас кличут после всех», задевало коллективную честь «служилого города». Во время длительного и нашумевшего «дела знаменщиков» после того, как правительство приняло меры по наказанию «попрекающих» этой службой и поощрению принимающих назначение, несколько детей боярских владимирцев (И. И. Плещеев, Н. Г. Шишков, А. В. Апухтин, С. М. Владыкин) во главе с кн. С. А. Вяземским подали челобитную, в которой просили прибавить им поместный и денежный оклад, как уже было сделано для тулян и каширян, находившихся на такой же службе. Владимирцы утверждали, что они «сотенные списки и знамена принели наперед всех городов и своей братьи, которые были из иных

городов в головах и в знаменщиках»[1641], при этом особо подчеркивая, что «а иных городов головы и знаменщики списки и знамена имали, смотря на нас». В приказе эти сведения проверили и подтвердили: «А как де они были на государеве службе в Ливнах, и они де по государеву указу знамя и сотенные списки взяли прежей всех украинных и замосковных городов» (владимирцы приняли назначение и начали службу с мая 1647 г., а туля- не - с июня 1648 г.)[1642]. В Разряде, правда, не отметили ту пользу, которую их пример другим городам, ограничившись удовлетворением просьбы о придаче к окладу, аналогичной с каширянами и тулянами (по 50 четей и 3 руб.). Дело это доказывает, что некая традиция старшинства городов существовала и владимирцы действительно почитались первыми. Недаром именно после их согласия принять новые должности то же сочли для себя «честным» и другие города. В грамоте из Разряда, посланной на Ливны к кн. Г. С. Куракину, указывалось, что Владимир - «первый город» и положено всегда «выкликать владимирцев первыми»[1643]. Правда, отметим, что туляне и каширяне, успевшие выпросить прибавку к окладу раньше владимирцев, в своей челобитной не обмолвились ни словом о том, что на них повлиял авторитет последних[1644], просто поведав, что «твое государево повеление исполняли», в отличие от своей «братьи», из которой многие бивали челом об отставке, «не хотя в том чину быть»[1645]. За это им и последовала награда, причем пометой на их челобитной думного дьяка И. Гавренева, отразившей, вполне возможно, мнение самого царя, подчеркивалось, что они «у государева дела в головах и знаменщиках были с радостью»[1646]. Тогда-то, вероятно, владимирцы и поспешили напомнить и о своих заслугах. В 1655 г. на неверный порядок в списке корпораций жаловались тарушане, их «кличут после всех городов», а правильный порядок - Тула, Кашира, Козельск, Таруса и затем другие украинные города[1647]. В 1670 г. возникло другое дело о нарушении очередности написания корпораций при составлении смотренных списков. В 1668 г. к первому и второму воеводам Белгородского полка назначили разрядного дьяка Степана Федорова. В марте 1670 г. он, видимо, поссорился с начальными людьми некоторых полков, куда входили уже не только дворянские сотни, но и полки нового строя. Возможно, в отместку

Федоров намеренно неправильно составил смотренный список. «...Дьяк Степан Федоров подал на Москве в Розряд книги, а в тех книгах написал он Степан, Карповский полк выше Яблоновского и Усердского полков, без их, боярина нашего и воевод ведома, для своей бездельной корысти, а Яблоновский и Усердский полки Карповского полку старее, и в списках тот Карповский полк всегда был ниже Яблоновского и Усердского полков, и тем де он Степан их, боярина и воевод, обесчестил, и полковников тех полков меж себя ссорил.. .»[1648]. Перессорить полки, однако, дьяку не удалось, воеводы кн. Г. Г. Ромодановский и П. Д. Скуратов приняли их сторону. Тогда дьяк отказался выполнять свои обязанности и перестал ходить в Белгородскую разрядную избу. Ромодановский в ответ бил челом о бесчестье и оборони. Тогда же на приеме у царя начальные люди полков пожаловались на Федорова, обвинив его и во многих других злоупотреблениях. Они заявили, что дьяк «бесчестит де их за то, что они... всем полком били челом на него Степана в ево посулах и воровстве.. .»[1649]. Приказу велено было провести сыск и послать в Белгород к городовому воеводе Г. С. Юрьеву грамоту, «чтоб он у него Степана взял скаску за ево рукою, по какому ево великого государя указу в смотренных списках Белгородского полку 176 и 177 годов, каков он подал в Розряде, и в городовой смете нынешняго 177 году написал Карповского полку солдацкого строю полковника и начальных людей и салдатов выше Яблоновского полку.. .»[1650].17 июня 1670 г. на место Федорова был прислан дьяк Г. Богданов, а обвинения велено было расследовать, в том числе устроить очную ставку с истцами. В этом хронологически одном из последних известных нам дел подобного рода, как видим, вместе с дворянством борются за место в иерархии уже и недавно образованные военные формирования, полки нового строя.