ВВЕДЕНИЕ

Земельные отношения — это сложное понятие, отражающее основные условия, которые складываются между людьми в процессе производства — право собственности, владения, пользования и распоряжения землей.

регионах в зависимости от меняющихся государственных задач и потребностей населения. Аграрная политика не только существенно влияет на развитие сельского хозяйства и промышленности, но и на всю политическую и социально-экономическую жизнь общества. Без исследования земельных отношений, в частности государственной аграрной политики, невозможно получить целостную картину истории страны и ее регионов.

Объективной целью аграрной политики является справедливое распределение земельных угодий между различными сословиями в зависимости от их роли и места в жизни

общества. Позиции государства и различных этнических и социальных групп при этом не всегда совпадают. Это довольно часто приводит к различным формам сопротивления:

со стороны недовольных сословий.

Со времени образования централизованного государства в России сильно расширилась его роль в регулировании

земельных отношений. Центральная власть сосредотачивала в своих руках право верховного собственника земельных владений на территории всей страны, становилась основным регулятором аграрных отношений.

Как отметил русский историк В. О. Ключевский, колонизация, т. е. постоянное расширение территории и ее освоение, является одной из важных особенностей исторического развития России. Вхождение Башкортостана в середине XVI в. вполне вписывается в эту общую картину развития страны.

в. в особенности, сдвиги в социально-экономическом развитии страны неизбежно толкали правительство к серьезным изменениям в аграрной политике на территории края. Эти изменения не могли не влиять на политическую и социально-экономическую жизнь Башкортостана. Одним из самых крупных положительных последствий был заметный подъем производительных сил не только в Башкортостане, но и в России в целом. Об этом свидетельствуют бурное разви

тие горнозаводской промышленности на Урале, рост ремесла и торговли, превращение крепостей в города, расширение масштабов земледелия в крае. Возникли русское дворянское,

заводское, казенное и другие новые формы землевладения.

Одновременно обращает на себя внимание сокращение земельных владений башкир, осложнение условий для ведения ими традиционных форм хозяйства, трудный переход коренного населения к новым видам хозяйствования, в частности, к земледелию. Хотя при этом сохранились вотчинное право башкир на землю, общинный характер землевладения и отсутствовала частная собственность на землю. Как видно, последствия аграрной политики правительства в крае были значительными.

Исследование данной проблемы важно и с точки зрения задач современного аграрного развития России. Историче

ский опыт, когда царское правительство достаточно удачно решало сложные земельные вопросы и обеспечивало развитие народного хозяйства, будет полезным при реформировании сельского хозяйства в наше время.

Ключевыми вопросами данной большой и сложной проблемы являются решение аграрного вопроса при Вхождении Башкирии в состав Русского государства и состояние землевладения башкир в это время, аграрная политика правительства в крае XVII —XVIII вв., ее последствия, проведение Генерального межевания земель — одного из важнейших аспектов земельной политики в стране в конце XVIII — начале XIX

в., государственная аграрная политика в крае в XIX — начале XX в.

Первый исследователь края П. И. Рычков в работе «Топография Оренбургская, то есть обстоятельное описание Оренбургской губернии» дал краткий обзор политической и социально-экономической истории Башкирии в XVI —XVIII вв. Касаясь условий присоединения башкир к Русскому государству, он отмечает, что «...башкирцы... в российское подданство пришли и за то им не токмо те земли, где они прежде подданства своего... жили, а именно за Камою рекою и около Белой Воложки (коя после Белою рекою названа), им, башкирцам, подтверждены, но и сверх того многими местами и разными выгодами пожалованы»1.

Характеризуя башкир и другое население Оренбургского края, он затрагивает и вопросы земельных отношений. О башкирах он замечает: «Народ этот ничего так не бережет, как старинные свои вотчинные земли и отхожие угодья». Относительно мишарей автор пишет: «...с 1735 г. служили они

при искоренении бунтовавших воров башкирцев, за которую их службу, и что они от башкирцев весьма были разорены, пожалованы они всеми теми землями, на которых прежде жили платя башкирцам оброки (ибо собственных земель у них не имелось)»2. При характеристике мордвы, мари, удмуртов и чувашей П. И. Рычков пишет: «За земли и угодья платили они башкирцам оброки (ибо собственных не имели)»3.

Как видно, П. И. Рычков земельную политику правительства в крае правильно связывает с добровольным присоединением и делает вывод о том, что башкиры являлись вотчинниками, а остальные народы являлись переселенцами, не имели своих земель и жили на башкирских землях. Вслед за П. И. Рычковым многие историки XIX в., в частности, И. Жуковский, И. Дебу, Н. Попов, неизвестный автор под псевдонимом «А. В. Д.» считали, что русское правительство пожаловало башкирам их земли на основе вотчинного права, хотя четко не выражали своего мнения относительно существования права верховной собственности на землю4.

'Рычков П. И. Топография Оренбургской губернии. Уфа, 1999.

С. 51.

2Там же. С. 60, 279.

3Тамже. С, 98.

4 Жуковский И. Краткое обозрение достопамятных событий Оренбургского края, расположенных с 1246 по 1832 год чиновником, состоящим при Оренбургском военном губернаторе по особым поручениям.

Большинство исследователей XIX в. подчеркивало, что верховным собственником всех земель в Русском государстве, в т. ч. земельных владений инородцев, являлся русский царь. Видный историк колонизации Среднего Поволжья и Приуралья Н. А. Фирсов отмечает, что «...государь почитал себя полным собственником земель Казанских, Астраханских, Ногайских, Пермских и всех Сибирских. Это видно из того, что Московская власть давала земли на этом пространстве кому хотела и на условиях, какие признавала нужными, не спрашивая на то согласия прежних обладателей». Поэтому, по его мнению, после присоединения к России прежние владельцы земель сами должны были добиваться «утверждения верховной власти в праве владения землей, которая дотоле была их собственностью»1. Тем не менее не без основания он подчеркивает широкие поземельные права башкир в составе Русского государства: «Действительно, ни один из народов Русского государства не был в материальном отношении так обеспечен в Московскую эпоху как башкирцы, которые владели обширным краем, наделенным разнообразными природными дарами; и никто из вечных данников Великих государей не пользовался такими льготами как этот народ...»2. Итак, Н. А. Фирсов, признавая по существу вотчинное право башкир на землю, не называет их вотчинниками.

Анонимный автор исследования о башкирском землевладении на территории Осинской дороги, краевед Р. Г. Игнатьев,

А. Васильчиков, написавший солидную работу о землевладении и земледелии в России, крупнейший историк С. М. Соловьев считали башкир вотчинниками3. Первый из них подчеркивал, что это право было закреплено грамотами царя Ивана IV и правительственными указами в последующее время, а второй считал, что Иван Г розный пожаловал грамоту для башкир, где гарантировалась охрана их земельных прав4.

Некоторые авторы отрицали существование вотчинного права башкир на землю. В. А. Новиков в работе «Сборник

материалов для истории уфимского дворянства» писал, что башкиры добровольно приняли русское подданство, но они не являлись вотчинниками земель. Этот вывод обосновывается

им следующим образом: «А вся земля инородцев, вступивших

в подданство Московского государства делалась государст

венной собственностью. Инородцы обращались к государям с челобитными об охранении своих прав на пожалованные им земли и угодья и получали царские грамоты и сберегательные памяти»5. По мнению известного казанского историка

В. Н. Витевского, башкиры добровольно вошли в состав Русского государства, но тем не менее не имели вотчинного права на землю, ибо «...Московское государство не признавало

за прежними владельцами инородческих земель права их

собственности, а напротив сами инородцы обязывались признать за Государем право владеть И распоряжаться их землями, и в то же время должны были просить у Московских

царей, как милости, утверждения за ними права на владение и пользование землею. Поэтому башкиры нередко и обращались к государям с челобитьем об охранении своих земельных прав, и в ограждение получали особые царские грамоты и «сберегательные памяти»6. Автор обращает внимание на то, что земельные права башкир как собственников были ограниченными: «Сами башкиры лишились права продавать

свои земли другим лицам; они могли отдавать их только ... в оброк и то одним башкирцам при том не более как на два года; другим инородцам и русским переселенцам не только покупка, но и аренда башкирских земель были строго воспрещены»".

Как видно, В. Н. Витевский считает, что право собственности башкир на землю было весьма условным. Но в конце

своего исследования он по существу отказывается от признания права собственности и в этой форме заключает: «О праве собственности башкир на жалуемую землю не могло быть и речи, так как земли всех инородцев, принявших подданство России считались собственностью Великого Государя»7.

Концепции отрицания вотчинного права башкир на землю придерживается также видный исследователь истории землевладения в Уфимской губернии Н. В. Ремезов8.

Решению земельного вопроса у башкир в результате присоединения к Русскому государству значительное внимание уделено в советской историографии. Как известно, в ней существовало два подхода относительно характера вхождения башкир в состав России: одни исследователи писали о добровольном присоединении, другие — о завоевании башкир.

Большинство советских историков придерживалось версии добровольного вхождения башкир в состав Русского государства. Первой по этому вопросу высказалась в своей обстоятельной статье Н. А. Чулошникова, которая считала, что башкиры добровольно вошли в состав Русского государства, за что правительство закрепило занимаемые ими земли на основе вотчинного права. При этом она справедливо подчеркнула, что у башкир находились громадные владения: «Таким образом, все обширное пространство земель, занятых башкирами к XVI в., между реками Волгой и на восток по Миассу, Исети, Тоболу и Иртышу до Оби, между Камой, Уралом и Киргизскими приуральскими степями, почти вплоть до Каспийского моря — вся эта огромная область принадлежала им как полным собственникам»9. Авторы 20-х гг.

А. Ф. Рязанов, Ф. Тухватуллин и С. М. Шпицер также считали, что башкиры имели вотчинное право на землю10.

Однако М. Никитин, Ш. Типеев, А. П. Чулошников, являвшиеся сторонниками завоевания башкир, отрицали у последних вотчинное право на землю. По их мнению, все земельные угодья считались собственностью государства11. Представляют интерес суждения последнего из них, крупного исследователя истории Башкирии А. П. Чулошникова о том, что башкирское землевладение носило феодальный характер. Феодалы из башкир, владея большими стадами скота, были фактическими хозяевами общинных земель. Кроме того, феодалы играли решающую роль в припуске на общинные земли при- пущенников12.

С 50-х гг. в связи с обстоятельным исследованием условий и характера присоединения башкир к России прослеживается более широкий и глубокий подход к изучению землевладения башкир. Видные историки Н. В. Устюгов, Р. Г. Кузеев,

А. Н. Усманов, Н. Ф. Демидова отмечали в своих работах, что после присоединения края к Русскому государству верховным собственником земли выступило само государство, которое предоставило башкирам занимаемые ими земли на основе вотчинного права и общинного пользования. После получения от русских царей грамот, общим собственником общинных земель юридически выступают башкирские племена или роды. За это башкиры должны были платить государству ясак и нести военную службу. Общинные формы владения позволяли башкирским феодалам распоряжаться землей внутри рода или племени13. Охарактеризованная точка зрения нашла отражение и в коллективном труде «Очерки по истории Башкирской АССР»14. Примерно этой концепции придерживалось большинство исследователей 70 —90-х гг.15.

Правда, некоторые из них считали необходимым подчеркнуть те или иные аспекты проблемы. По мнению Ф. А. Шакуровой: «...башкирские земли являлись разновидностью вла

дельческих или вотчинных земель»16. И. М. Гвоздикова пишет о том, что хотя собственником земли стало государство, башкиры сами распоряжались землей, отданной им в вечное вла- дение17. Н. М. Кулбахтин на основе архивных материалов определяет границы земельных владений башкир во второй

половине XVI в.: «...от левого берега Волги в ее течении ниже устья Камы и до Желтой горы на западе до притобольских степей на востоке, от междуречья Яик-Илек на юге до сред

него течения рек Камы, Сылвы, Чусовой и линии р. Исеть на севере»18.

Важный вклад в разработку темы внес А. 3. Асфандияров.

По его мнению, большинство башкир добровольно приняли русское подданство во второй половине XVI в. Об этом свидетельствуют тексты шежере. Данное обстоятельство обусло

вило предоставление башкирским племенам и родам жалованных грамот. А. 3. Асфандияров отмечает, что: «Грамоты

русских царей признавали за башкирскими общинами право собственника (вотчинника) на владеемые ими земли». В то же время он указывает, что отдельные северо-восточные племе

на были лишены вотчинного права, поскольку их территории были завоеваны Русским государством232.

Особняком выглядит мнение У. X. Рахматуллина, который, признавая, что при присоединении башкир Русское государство «...согласилось, чтобы местные скотоводы оставались на занимаемых пастбищах и кочевых и чтобы впредь

они пользовались ими беспрепятственно», тем не менее делает вывод о том, что землевладение башкир было услов

ным, т. е. отрицает их вотчинное право на землю19.

Другим важным аспектом нашей проблемы является ис

тория земельной политики царского правительства в XVII —XVIII вв. в крае. Первым затронул ее в своих работах

П. И. Рычков. В «Истории Оренбургской», «Топографии Оренбургской... » содержится большой фактический материал о правительственной, заводской, частично крестьянской колонизации Башкирии в XVII — первой половине XVIII в. При описании основания крепостей автор подчеркивает, что командиры Оренбургской экспедиции «...высочайшими именными указами уполномочены были в потребных местах строить новые крепости и редуты»20. Другими словами, он, признавая, что представители царской администрации по своему усмотрению распоряжались земельными угодьями башкир, не рассматривает их действия как нарушение вотчинного права башкир. Подобная оценка историка объясняется тем, что он исходил из предположения, что верховным собственником башкирских земель является русский царь.

Многие историки XIX в. также интересовались этой темой. Одни из них, как И. Жуковский, И. Дебу, Н. Попов, Н. А. Фирсов, С. М. Соловьев, В. А. Ефремов констатируя усиление колонизации края в XVIII в., приводили достаточно интересные факты по сюжету. В работах И. Жуковского и И. Дебу имеется перечень, хотя и неполный, крепостей и заводов. С. М. Соловьев подчеркивает недовольство башкир усилением колонизации, показывает ход восстания21.

Другие историки, наряду с описанием фактической истории колонизации, стремились критически оценить те или иные стороны политики правительства по земельному вопросу. Неизвестный автор под псевдонимом «А. В. Д.» отмечает, что правительственные указы способствовали покупке за бесценок и почти бессрочной аренде башкирских земель заводчиками, а изъятые у участников восстаний 30-х гг. XVIII в. вотчинные угодья были превращены в казенные земли. Он также обращает внимание на острую борьбу за землю между башкирами и их припущеиниками, на бесчисленные земельные тяжбы22. В работе «Историческая записка о местности прежней Уфимской провинции, где был центр древней Башкирии» прослеживается история землевладения Тайнинской волости Осинской дороги с середины XVI до первой трети

XIX в., подчеркивается, что правительственная политика, особенно после появления указа от 11 февраля 1736 г., создавала условия для распродажи башкирских угодий в пользу дворян, офицеров и заводчиков23. Л. П. Сабанеев и А. Василь- чиков в своих исследованиях приходят к выводу о том, что в середине и второй половине XVIII в. большинство пермских и уральских казенных заводов было устроено на землях, забранных или купленных за бесценок у башкир. По их мнению, таким же образом возникли в это время многие дворянские имения24. Определенный интерес представляет книга

В. А. Новикова, посвященная правительственной и дворянской колонизации Башкирии в XVII —XVIII вв. По мнению автора, дворянское землевладение возникло в результате государственного пожалования, а также путем покупки у башкир земель после принятия указа от 11 февраля 1736 г. В приложении этой книги приводятся интересные архивные материалы о дворянском землевладении25. В работах Р. Г. Игнатьева высказаны важные суждения о политике правительства в Башкирии в XVII —XVIII вв. и позиции башкир по этому вопросу. Впервые в историографии он приходит к выводу о том, что царское правительство нарушало условия присоединения башкир к Русскому государству, чем и вызывало систематическое недовольство последних. В ряде очерков о начальниках Оренбургской экспедиции (комиссии) И. К. Кирилове, B.

Н. Татищеве, В. А. Урусове автор достаточно подробно освещает организацию и деятельность этой экспедиции, а также восстания башкир26. Интересны суждения Ф. М. Старикова о том, что правительство Анны Ивановны насильно захваченные казаками башкирские земли пожаловало первым в вечное владение27. Большой и разнообразный материал

о правительственной, дворянской, крестьянской, монастырской и заводской колонизации края в XVII —XVIII вв. содержится в работе В. Н. Витевского. В соответствии со своим

представлением отрицания вотчинного права башкир на землю, автор изъятие их вотчинных угодий для основания крепостей, раздачи дворянам и другим группам переселенцев, строительства заводов рассматривает как законное право властей распоряжаться по своему усмотрению земельными владениями в крае. Поэтому он не связывает недовольство башкир с земельной политикой правительства, хотя при изложении истории колонизации края в той или иной мере освещает восстания XVII —XVIII вв28. В исследовании Н. В. Ремезова говорится о том, что земельные угодья башкир переходили в руки других категорий населения ввиду изъятия властями для строительства крепостей, переселения припущенников и покупки заводчиками29,1.

Большой интерес представляют работы известного перм

ского автора А. А. Дмитриева, посвященные истории русской колонизации Южного, Среднего Урала и Прикамья в XVII —XVIII вв., изданные им в восьми выпусках «Пермской старины» в 1890— 1900 гг. В его исследованиях «Пермь Великая в XVII в.», «Верхотурский край в XVII в.», «К истории зауральской торговли. Башкирия при начале русской колонизации. Башкирские восстания в XVII —XVIII вв.» излагается на основе привлечения массы архивных материалов процесс правительственной, крестьянской и монастырской колонизации, определяются границы башкирской территории в те века (от нижней Камы и Среднего Поволжья до верховьев Яика (Урала) и Тобола), делаются интересные выводы относительно хозяйства и быта местного населения, характеризуется ход башкирских восстаний30. Им высказаны глубокие суж

дения о земельной политике царского правительства в Башкирии в XVII —XVIII вв. А. А. Дмитриев, как бы развивая оценки упомянутого выше видного историка-краеведа Р. Г. Игнатьева, пишет о земельной политике властей в крае:

«Как мы видели, в Зауральской Башкирии под видом «пустых» русские занимали старинные башкирские вотчины, как сопротивлялись башкиры и как нагло лгали в челобитьях своих новые пришельцы. То же самое и в бассейне реки Тул- вы. Могли ли башкиры, да и всякий в их положении народ, быть равнодушными зрителями таких захватов?»31. Уфим

ский историк В. А. Ефремов подчеркивает, что царское правительство с конца XVI в. стало раздавать в крае поместья служилым людям, наделы -- различным разрядам крестьян- переселеицев32.

По данному аспекту проблемы высказывались многие советские историки. В работе Н. А. Чулошниковой подробно

анализируется земельная политика правительства в Башкирии в XVI —XVIII вв. Она отмечает, что с конца XVI в. начинается военно-служилая, крестьянская и монастырская колони

зация края при содействии самого правительства, что вызывало недовольство башкир, вплоть до восстаний. С 30-х г.

XVIII в., со времени строительства Оренбурга развертывается новый этап колонизации. Указы от 11 февраля 1736 г., 13 марта 1744 г., 13 октября 1753 г. означали лишение башкир вотчинного права на землю, создали условия для массовой

разнородной колонизации, в т. ч. заводской, и разорили башкир. Правительство установило контроль над краем. В этой обстановке оно вернулось «на путь охранения земельных прав разорявшегося совсем народа», о чем свидетельствовало принятие указов 1 сентября 1755, 15 ноября 1761 и 18 ноября 1790 гг.33. По мнению С. Ф. Ташкина, земельный вопрос был основным сюжетом в выступлениях депутатов от Оренбургской губернии в Уложенной Комиссии 1767 — 1768 гг.34

Весьма интересными представляются исследования С. Ат- нагулова, М. Никитина, А. Ф. Рязанова, Ф. Тухватуллина, М. М. Шульгина, С. М. Шпицера, Ш. Типеева, А. А. Савича и С. П. Сигова относительно аграрной политики правительства, характера и этапов колонизации края в XVII — XVIII вв. Они отмечают, что военно-правительственная и вольная колонизация шли в это время параллельно, выделяют 30-е гг. XVIII в. как начало нового этапа в освоении Башкирии, что с этого времени правительство повело политику ограничения зе-

мельных прав башкир, создавало условия для изъятия и скупки за бесценок угодий башкир военно-служилыми людьми, заводчиками, крестьянами-переселенцами, подчеркивают

систематическое недовольство башкир10. Академик М. К. Лю- бавский систематизировал материалы о ходе правительственной, заводской и крестьянской колонизации региона в XVII-XVIII вв.41

В работах авторов 30 — 60-х гг., наряду с общей характеристикой земельной политики правительства в XVII —XVIII вв., уделяется внимание социальной природе башкирского землевладения. А. П. Чулошников, Н. В. Устюгов, Р. Г. Кузеев, Н. Ф. Демидова, Н. Г. Аполлова и авторы коллективного труда «Очерки по истории Башкирской АССР» писали о том, что башкирская поземельная община в XVI —XVIII вв. являлась не родовой, а территориальной. Землевладение носило по существу феодальный характер, так как общинной землей распоряжались феодалы. Р. Г. Кузеев и Н. Ф. Демидова подчеркивали, что в это время идет постепенный процесс дробления общеволостной территории по тюбам и аймакам.

Н. Г. Аполлова полагает, что, организуя Оренбургскую экспедицию, русское правительство намеревалось изменить соотношение численности башкир и переселенцев в пользу последних с тем, чтобы прочно встать в регионе и приступить к широкому освоению его природных богатств42. В этих работах также говорится о том, что царское правительство прово-

Атнагулов С. Башкирия. М.; Д., 1925. С. 6—13; Никитин М. Указ. соч. С. 74 — 78; Рязанов А. Ф. Указ. соч. С. 31, 55, 86 — 87; Шульгин М. М. Землеустройство и переселения в России в XVIII и первой половине XIX вв. М., 1928. С. 94 — 95; Шпицер С. М. Указ. соч. С. 2 — 4; Типеев Ш. Указ. соч. С. 30 — 38; Савич А. А. Очерки истории крестьянских волнений на Урале в XVHI — XIX вв. М., 1931. С. 29; Сигов С. П. Очерки по истории горнозаводской промышленности Урала. Свердловск, 1936. С. 45 — 46.

41 Любавский М. К. Обзор истории русской колонизации с древнейших времен и до XX века. М., 1996. С. 493 — 516.

12 Чулошников А. П. Восстание 1755 г. в Башкирии. М., 1940.

С. 11 — 16, 39 — 46; Устюгов Н. В. Башкирское восстание 1737 — 1739 гг. М.; Л., 1950. С. 17—19, 34 — 35; Кузеев Р. Г. Очерки исторической этнографии башкир. М., 1952. С. 126—148, 165, 171; Демидова Н. Ф. Социально-экономические отношения Башкирии в первой четверти XVTII века // Материалы научной сессии, посвященной 400-летию присоединения Башкирии к Русскому государству. Уфа, 1958.

С. 42 — 65; Аполлова Н. Г. Экономические и политические связи Казахстана с Россией в XVIII — начале XIX века. М., 1960. С. 106— 152; Очерки по истории Башкирской АССР. Т. 1. Ч. 1. Уфа, 1956.

С. 86-96, 128-134, 142- 160.

дило политику захвата башкирских земель для строительства крепостей, заводов, раздачи дворянам, мелким служилым

людям, различным категориям крестьян-переселенцев. В публикациях С. М. Васильева анализируются особенности землепользования нерусских припущенников на башкирских вотчинах35.

В монографии Ю. М. Тарасова подробно рассмотрен

процесс переселения крестьян в регион в XVIII — первой

половине XIX в., а также правительственной, заводской,

монастырской колонизации. Он считает, что правительство раздавало башкирские земли дворянам, строило крепости, наделяло землей другие категории переселенцев. По его мнению, переселенцы, в т. ч. крестьяне, здесь не испытывали

недостатка в земле, имели на каждую душу м. п. в среднем по 20 — 25 десятин земли36.

В работах У. X. Рахматуллина, И. Г. Акманова рассматриваются отдельные стороны земельной политики правитель

ства, отмечается, что, несмотря на широкую колонизацию края, правительство не отказывалось от признания вотчинных прав башкир на землю37. У. X. Рахматуллин приводит

итоговые данные о количестве земли, оказавшейся к концу XVIII в. в руках крепостей, дворян, заводов, крестьян пересе- ленцев38. В исследованиях Р. 3. Янгузина и Ф. А. Шакуровой прослеживается эволюция башкирской поземельной общины в XVIII — первой половине XIX в.39 В трудах Р. Г. Букано- вой, И. М. Гвоздиковой и Н. М. Кулбахтина рассматривается ход строительства крепостей и заводов в XVII —XVIII вв., приводятся итоговые цифры земельных изъятий к концу XVIII в.'18 Р. Г. Буканова отмечает, что формы землевладения и

землепользования башкир пришли в противоречие с интересами царской России. И. М. Гвоздикова указывает на то, что во второй половине XVIII в. казна ежегодно отнимала для потребностей феодального государства значительные площади земель башкир, что привело к массовому недовольству и активному их участию в Крестьянской войне 1773 — 1775 гг.49

В монографии М. М. Кулыпарипова рассматривается земельная политика царского правительства в Башкортоста

не в последней четверти XVIII — первой трети XIX в. Автор показывает развитие земельных отношений между башкира- ми-вотчинниками и их припущенниками, динамику продажи башкирских угодий. По мнению М. М. Кулыпарипова, правительство, реализуя земельную политику, содействовало даль

нейшему изъятию башкирских земель в пользу русских дворян. В то же время правительство проводило и политику лавирования в земельном вопросе, опасаясь полной потери башкирами своих земель, что могло повлечь невыполнение башкирами военной и пограничной службы. М. М. Кульша- рипов отмечает, что происходивший процесс продажи башкирских земель имел двойственное значение. С одной стороны, потеря ими своих угодий способствовала ухудшению материальных основ будущего существования. С другой стороны, введение в хозяйственный оборот обширных

башкирских земель было положительным явлением, способствующим подъему товарного земледелия в крае50.

Представляется важной оценка А. 3. Асфандияровым

аграрной политики царского правительства XVII —XIX вв. Он

выделяет ряд этапов в ходе ее реализации. По его мнению, правительство взяло курс на постепенное превращение баш

кирского вотчинного землевладения в крестьянское общинное владение. Принципиальным представляется вывод А. 3. Асфандиярова о том, что «...башкирское сословие объединяло главным образом самих башкир, как владельцев, так и пользователей землей»51.

В новейших коллективных исследованиях значительное внимание уделено анализу земельных отношений в крае и

башкирского землевладения во второй половине XVI — нача

ле XX в. Авторы подчеркивают, что Российское государство в связи с добровольным вхождением башкир закрепило за ними их земельные владения на вотчинном праве. Однако

юБуканова Р. Г. Указ. соч.; Гвоздикова И. М. Указ. соч. С. 157 — 159. 30 Кульшарипов М. М. Политика царизма в Башкортостане в 1775-1832 гг. Уфа, 2004. С. 107-142.

51 Асфандияров А. 3. Указ. соч. С. 195 — 226.

с середины XVII в., особенно с 30-х гг. XVIII в., начала проводиться двойственная политика: с одной стороны, власти заверяли башкир о сохранении их земель, подтверждали вотчинное право на землю, с другой стороны, начали изъятие земель для строительства крепостей, заводов, раздачи дворянам, чиновникам, военнослужащим, крестьянам-переселенцам. Последнее неизбежно приводило к недовольству башкирского народа и вызывало различные формы сопротивления, от подачи жалоб до систематических восстаний52.

Немало работ посвящено исследованию Генерального межевания земель, крупнейшего аграрного мероприятия в стране в XVIII — первой половине XIX в. По мнению А. Ф. Малиновского, межевание «...есть постановление и утверждение границ между различными владениями», чтобы «...обмежевать все земли в государстве и привести в известность сколько их в каждом ведомстве». Он указывает на главный принцип межевания: «...земли примежевывались не к именам вла

дельцев, а к селениям и пустошам». Кроме того, автор указывает на дополнительную задачу Генерального межевания — сбор сведений хозяйственного характера53. В работе «Опыт исторического исследования о межевании земель в России» П. И. Иванова показывается вся история межевания в России с древнейших времен до середины XIX в., анализируются законодательные акты, в частности, инструкции землемерам от 13 февраля 1766 г. и межевым губернским и провинциальным конторам от 25 мая 1766 г. Автор указывает на основные правила Генерального межевания, при которых «...не было и речи о проверке прав на владение с документами, ни об уменьшении числа земель, состоявших в чьем-либо владении...». А главным принципом была бесспорность границ владений до 1765 г. По его мнению, такими принципами могли быть довольны все, так как «...ежели владельцы полюбовно размежевывались, то правительство отмежевывало земли им по их добровольным согласиям». Только в случае отсутствия взаимного компромисса земли намежевывались по числу, указанному в крепостных документах. Иванов отмечает, что важным побудительным средством властей к скорейшему размежеванию была полная отдача примерной земли тем владельцам, которые разграничат свои участки полюбовно и без

“История Башкортостана с древнейших времен до 60-х годов XIX в. Уфа, 1996. С. 206 — 261, 293 — 333; История Башкортостана с древнейших времен до конца XIX в. Уфа, 2004. С. 132—136, 144—197.

53 Малиновский А. Ф. Исторический взгляд на межевание в Рос

сии до 1765 г. СПб., 1844. С. 1-2.

споров. Достоинством этой книги является также привлечение статистических данных, собранных землемерами. Большой интерес представляют ведомости о времени проведения межевых работ в Оренбургской губернии (1798— 1835 гг.), о дачах общего и единственного владения, о количестве дел и документов, о денежных суммах для межевых учреждений.

В 30 — 40-х гг. XIX в. были опубликованы несколько работ, в которых использованы фактические материалы Генерального межевания. Так, весьма интересны сведения о площади различных уездов Оренбургской губернии, численности ее населения по социальным категориям, классификация угодий по типам землепользования40.

В конце 60-х гг. XIX в. по распоряжению управляющего Межевым Корпусом был составлен фундаментальный труд «Материалы для преобразования межевой части в России». Эта работа была проделана с целью анализа всей истории межевания в России с древнейших времен. В разделе, посвященном проведению Генерального межевания, говорится о его целях и задачах: «Главной целью межевания сделалось

спокойствие владельцев, а обязанностью межевого суда — разбор споров о границах... Не розыск примерных земель и не передел границ по документам предписывали новые правила: по главному началу их каждый собственник мог оста

ваться при том, что имел, лишь бы не желал больше того и не спорил с соседями». Авторы многотомника указывают на своеобразие принципов Генерального межевания, где «...невозможно было сразу определить законными границами частной собственности через отмежевание каждого участка в единственное владение, необходимость требовала постепенного приближения к этой цели. Поэтому было решено межевать земли не по владельцам, а по селениям и пустошам». Большое внимание в книге уделено организационной структуре межевых учреждений и их конкретным функциям41.

К. ГТ. Победоносцев видит одну из основных задач Генерального межевания в отрезке излишних угодий от частных владельцев в казну. По его мнению, авторы межевого законодательства сделали правильно, отказавшись от принципа

ревизии и редукции старых крепостных документов на землю. Он считает, что удачно использованный принцип Генерального межевания -г- определение границ окружных дач

селений и пустошей — обеспечил достижение цели этого мероприятия только отчасти. Основной помехой было то, что «... в границах каждой окружной дачи находилось по несколько владельцев, которые владели всею дачей в границах неопределенных». Поэтому Генеральное межевание явилось, по мнению автора, своеобразным промежуточным этапом длительного процесса земельного обустройства56.

Одной из первых работ, непосредственно касающихся проведения Генерального межевания в регионе, было исследование Н. В. Ремезова,, в которой автор сообщает о многочисленных земельных спорах на территории края. Причину

этого он видит в колонизации края, существенно ограничивавшей вотчинные права башкир за счет привлечения переселенцев. Тем не менее исследователь считает, что общий ход Генерального межевания в Оренбургской губернии не был заторможен благодаря его основным принципам. Вот как он пишет об этом: «В тех спорах, где нельзя было доискаться до истины, несколько спорных владений обмежевывались в одну дачу одной окружною межою и сочинялся один общий для них план без внутреннего разделения землевладения между спорщиками, последним предоставлялось доказывать свои права и разделиться в последующее время путем полюбовного межевания»57.

На основе данных Генерального межевания автор приводит сведения о типах земель шести уездов Оренбургской губернии, которые впоследствии образовали Уфимскую губернию. Наряду с этим, он сообщает о количестве дач и угодий, о соотношении единственного и смешанного владения башкир-вотчинников и их припущенников. Ремезов акцентирует внимание на том, что «... к началу XIX в. за 250 лет со времени присоединения края из 10 790 ООО десятин во владении башкир состояло 7 191 743 дес., да из них собственно башкирам

* Победоносцев К. П. Курс гражданского права. Ч. 1. Т. 1. СПб.,

1871. С. 97, 104.

57 Ремезов Н. В. Землевладение в Уфимской губернии. Краткий исторический очерк образования, дробления, распределения в ней поземельной собственности. СПб., 1889. С. 16—17.

принадлежало только 581 698 десятин, а остальное простран

ство губернии было в общем владении с припущенниками». Сводные таблицы в монографии позволяют проследить изменения, происшедшие после Генерального межевания в 80-х гг. XIX в. Из них видно, что землевладение собственно башкир, убывавшее до конца XVIII в., увеличилось до

2 493 456 десятин42. Однако в целом, по мнению автора, количество земельный угодий башкир все-таки сократилось. Это объясняется уменьшением числа смешанных владений, где, кроме башкир, жили и припущенники. Так, если перед началом Генерального межевания (конец XVIII в.) в смешанном владении было 6 610 047 десятин, то в конце XIX в. этот показатель уменьшился в несколько раз и составил 1 908 068 десятин. Н. В. Ремезов отмечает, что Генеральное межевание

в какой-то мере способствовало упорядочению земельных владений в крае43.

По мнению А. Регекампфа, главной целью Генерального

межевания являлось не только геометрическое описание границ, но и определение поземельных прав владельцев .

Значительным’вкладом в историческую науку России XIX в. был выпуск многотомного энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона. По мнению авторов, задачей Генерального межевания было проведение непоколебимых границ каждой дачи для упорядочения земельных отношений. Большую ценность представляют сводные таблицы с итогами

межевых работ (количество дач и земли в общем, чрезполос- ном и единственном владении). Кроме того, определены хронологические рамки межевания ряда губерний, в том числе и Оренбургской — с 1798 по 1842 гг.44

Известный дореволюционный специалист по этой теме И. Е. Герман в одной из своих работ анализирует историю межевого законодательства. Большой интерес представляют сведения автора о первой попытке измерения башкирских угодий в первой половине XVIII в. в связи с распространением правительственной колонизации на Урал. Царские власти стремились упорядочить земельные владения башкир и переселенцев, однако дело ограничилось лишь изданием несколь-

ких законодательных актов62. В другой работе Герман указы

вает на причины, заставившие правительство приступить к Генеральному межеванию: «Неопределенность границ и

оснований права собственности различных социальных категорий, многочисленные захваты казенных земель и, наконец, существование общего и чрезполосного владения — все это поставило правительство перед необходимостью проведения обширного размежевания всех угодий в государстве»63.

Крупный специалист по истории Генерального межевания С. Д. Рудин отмечает новизну принципов Генерального межевания, характеризует функции и задачи центрального органа — Межевой Канцелярии, определяет компетенцию

межевых контор. Большую ценность представляют его сведения о межевании башкирских земель. Исследователь подчеркивает, что «... в большинстве случаев селения башкир-вотчинников и их припущенников обходилось общими окружными межами». Важно отметить и замечание автора о применении ряда дополнительных правил и указов при измерении

башкирских дач64.

В «Истории Правительствующего Сената за 200 лет»

выявляются причины проведения Генерального межевания

(запутанность земельных отношений и необходимость сбора сведений о размерах казенных угодий), характеризуется высший межевой орган — Межевая Экспедиция, преобразованная в начале XIX в. в Межевой департамент Сената, показываются ее функции и структура65.

В работе М. И. Горемыкина приводятся разнообразные

сведения о землевладении и землепользовании в европейской части России. Здесь имеются цифры о площади губерний, крестьянских земель, частных владельцев, казенных и удельных угодий. Большую ценность представляет информация относительно площади башкирских дач по Уфимской,

Оренбургской, Пермской, Самарской, Вятской губерниям и ситуации с их размежеванием. При этом указана численность башкир-вотчинников и припущенников по каждой из вышеуказанных губерний на основе X ревизии66.

ю Герман И. Е. История межевого законодательства от Уложения до Генерального межевания (1649— 1765 гг.). М., 1893. С. 281.

63 Герман И. Н. Состояние поземельной собственности в России накануне Генерального межевания. М., 1894.

мРудин С. Д. Прошлое и настоящее значение Межевой Канцелярии. М., 1900. С. 10, 45, 57.

65 История Правительствующего Сената за 200 лет (1711 —

1911 гг.). Т. 2. СПб., 1891. С. 402-411, 679-680; Т. 3. С. 331-333.

66Горемыкин М. И. Аграрный вопрос. Некоторые данные к обсуждению его в Государственной думе. СПб., 1907. С. 4 —7.

В начале XX в. вновь возрос интерес к Генеральному межеванию земель. А. И. Родоканаки в своей работе по итогам Генерального межевания подсчитал общую площадь 143 башкирских дач, которая составила 12 871 ООО десятин угодий. Автор, положительно оценивая Генеральное межевание, об

ратил внимание на его незавершенность, что с 30-х гг. XIX в. началось внутреннее межевание башкирских дач, так называемое Специальное межевание башкирских земель, которое

продолжалось до начала XX в. Эту масштабную работу последовательно выполняли Оренбургская казенная палата, губернская палата государственных имуществ, Уфимская межевая комиссия, губернские присутствия по крестьянским делам под контролем Министерства внутренних дел. С 1898 г. ее выполнение было возложено на губернские комиссии

в Уфе, Оренбурге и Перми под эгидой Межевой части Министерства Юстиции. Расходы по осуществлению межевания были возложены на население башкирских дач путем введения особого налога45.

И. Е. Герман в «Материалах к истории Генерального межевания в России» показывает процесс разработки межевого законодательства. Весьма ценными являются также сведения о межевании Оренбургской губернии в 1797— 1842 гг. Такую растянутость сроков мероприятия он объясняет обширностью губернии, ее малонаселенностью, особыми условиями

землевладения, не предусмотренными межевыми инструк

циями 1766 г. Интересно разъяснение им содержания дополнительных статей от 14 августа 1798 г., изданных для Оренбургской, Саратовской и Симбирской губерний: «Они имели

в виду устроить поземельные владения путем нарезки из обширных и малоизвестных казенных земель достаточных наделов для многочисленных там казенных крестьян, а также под выгоны городам, под дороги для возки соли и прогона скота, под пастбища кочующих орд, различным инородцам и казакам, имеющим особые привилегии и занимающимся по преимуществу скотоводством»46.

В третьем издании своей монографии «История русского межевания» И. Е. Герман подвел своеобразный итог многолетним изысканиям. В этой работе автор излагает и анализирует содержание основных законодательных актов межевания — это манифест от 20 сентября 1765 г. о начале Генерального межевания, инструкции землемерам и межевым канцеляриям и конторам. Определенное внимание в работе уделено структуре и функциям межевых учреждений. Автор касается и проведения Генерального межевания в отдельных регионах Российской империи. Так, основной сложностью при регулировании земельных споров в Башкирии было решение вопроса о соотношении прав башкир и переселенцев на владение теми или иными угодьями. Далее исследователь отмечает, что «...ради быстроты дела все состоящие собственно за башкирами земли отмежевывались в отдельные дачи от припущенников только при отсутствии споров или при наличии у переселенцев крепостных документов на эти земли. В противном случае земли тех и других замежевыва- лись в одну окружную межу на общих основаниях Генерального межевания впредь до особых распоряжений»69.

В объемной монографии С. Д. Рудин указывает, что манифест 1765 г. об открытии Генерального межевания является началом новой эпохи в земельной политике царского правительства, ибо был отвергнут прежний принцип проверки права владения и введен новый подход — бесспорность границ до 1765 г. Другими новшествами были: межевание земель

по названиям селений и пустошей, которые образовывали отдельные окружные дачи; власть землемеров оказалась

ограниченной при решении споров, так как функции исполнительных органов были переданы межевым конторам, Межевой канцелярии и Межевому департаменту Сената, образующим три инстанции. Автор считает, что важнейшим достижением Генерального межевания было урегулирование

конфликтов о примерных землях70.

С. П. Кавелин — один из немногих дореволюционных историков, который подверг критике проведение Генерального межевания в России. Он проанализировал межевое законодательство и пришел к выводу, что «...эти правила надо признать законодательной ошибкой Екатерины II. Коренной ошибкой, по его мнению, является сама идея Генерального межевания служить подготовительной мерой, по которой

создавалась сеть групповых дач, как отдельных территориальных единиц, геометрических фигур, ничем не связанных с титулом владения»71.

“ Герман И. Е. История русского межевания. 3 изд. М., 1914.

С. 193-211, 228-237, 247.

50 Рудин С. Д. Межевое законодательство и деятельность межевой части в России за 150 лет. СПб., 1915. С. 525 — 529, 532.

71 Кавелин С. П. Межевание и землеустройство. Теоретическое и практическое руководство. М., 1914. С. 48, 97 — 98.

Новый этап в изучении Генерального межевания наступил с 1917 г., когда оно стало изучаться в общем контексте земельной политики царских властей. Значительный интерес представляет работа М. М. Шульгина, где говорится, что утверждение спокойствия владельцев путем установления истинных границ земельных наделов являлось главной задачей Генерального межевания. По его мнению, только используя предварительные измерения различных угодий по дачам, можно было создать предпосылки для углубленного земельного обустройства. В то же время Шульгин оценивает Генеральное межевание как односторонне классовую меру, направленную на укрепление позиций дворянства путем утверждения их земельных захватов47. Негативную позицию к Генеральному межеванию занял и И. Д. Шулейкин, утверждая, что принцип межевания по дачам привел к дальнейшему хаосу Из-за постоянных дроблений и продаж земельных владений48.

Затем в изучении данной темы наступил значительный

перерыв. Возобновление научного изучения Генерального межевания связано с именем крупного исследователя аграрной истории России Л. В. Милова. Его монография касается проблематики Генерального межевания в связи с изучением

процесса составления «Экономических примечаний». Во вводном очерке автор дает краткую историю этого грандиозного мероприятия, характеризует его сущность и значение.

Л. В. Милов отмечает классовый характер Генерального

межевания: «Целью его было укрепление основы господства

помещиков — монополии на земельную собственность»49. Представляется важным вывод исследователя о гибкости политики царских властей, которые предпочитали вести межевание постепенно, не ущемляя интересы сколь-либо широкой массы крестьянства50.

Большим событием в новейшей историографии в исследовании истории сельского хозяйства дореволюционной России, роли и места русского крестьянина в жизни страны

стало появление фундаментальной монографии «Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса». На основе изучения громадной массы архивных материалов и критического анализа литературы академик РАН Л. В. Милов обрисовал особенности российского исторического процесса, показал условия, в которых шло развитие народного хозяйства страны, сельского хозяйства, трудился русский крестьянин51. Представляются принципиальными

оценки, данные автором Генеральному и Специальному межеваниям земель 30 —40-х гг. XIX в. Он подчеркивает, что Генеральное межевание оставило «...неприкосновенными

общинные устои землепользования. Затеянное в 30 — 40-х гг.

XIX в. так называемое Специальное межевание лишь медлен

но справлялось с задачей размежевания «общих дач». Проблема продажи и передачи имений, юридически оформленных

в «общую дачу», была делом далеко не простым»52.

Необходимо подчеркнуть, что выводы Л. В. Милова целиком и полностью подтверждаются и на материалах аграрной истории Башкирии дореволюционного периода.

Проведению Генерального межевания земель по отдельным регионам Российской империи уделено еще очень не

значительное внимание. Не составляет исключения изучение этого мероприятия и на территории Башкирии.

Специальных исследований по теме нет. Авторы «Очерков по истории Башкирской АССР» ограничились лишь оцен

кой целей Генерального межевания в крае и выявлением цифр о распределении земли между башкирами и переселенцами к концу этого мероприятия. По их мнению, Генеральное межевание проводилось, чтобы экспроприировать в пользу казны, помещиков и заводчиков лучшие башкирские земли, покончить с земельными тяжбами и конфликтами и иметь свободный земельный фонд для дальнейшей колонизации Башкирии™. Далее они утверждают, что межевание открывало широчайшие возможности для произвола и злоупотреблений межевых чиновников и было направлено против интересов башкир, тептярей, мишарей, русских крестьян53. Они считают, что если в 30-х гг. XIX в. половина вотчинных земель башкир оказалась в руках дворян, чиновников, заводчиков, мелких служилых людей и других переселенцев из центральных районов, то это является результатом Генерального

межевания54. С этим выводом нельзя согласиться, ибо распределение земли, сложившееся к 30-м гг. XIX в. было не столько следствием проведения Генерального межевания, сколько

итогом политики правительства по земельному вопросу, проводившейся в крае с XVII в. Генеральное межевание лишь официально закрепило реальное положение в сфере аграр

ных отношений.

Давая общую оценку Генерального межевания, авторы «Очерков...» пишут, что оно знаменовало собой дальнейшее расхищение башкирских земель55’. В то же время они не отрицают прогрессивное значение этого мероприятия, видят его во введении башкирских земель в хозяйственный оборот

страны, в разрушении пережитков родовой организации

башкирской деревни, в расширении земледельческого хозяйства в крае крестьянами-переселенцами из центральных районов России56.

В монографии М. М. Кулыпарипова показаны основные аспекты Генерального межевания земель в крае. Он справед

ливо отмечает, что царское правительство учло специфику земельных отношений в регионе, о чем свидетельствует при

нятие дополнений к основным законам при проведении межевания в Оренбургской губернии, а также не применение к башкирам 15-десятинной крестьянской нормы наделе

ния землей на душу мужского пола. Давая же общую оценку проведения Генерального межевания в крае, М. М. Кулыпа-

рипов отмечает наличие и негативных, и положительных его сторон57.

Имеются также работы, посвященные различным аспектам аграрной истории края и написанные на основе материалов Генерального межевания. В статье Т. А. Деминой на основе изучения «Экономических примечаний» к Генеральному межеванию» показывается положение крестьян Южного Зауралья в начале XIX в. Она пишет, что в ходе Генерального межевания крестьяне Троицкого, Челябинского и Шадрин - ского уездов потеряли часть своих земель, ибо излишние земли были изъяты в казну. На основе этого автор делает вывод о феодальном характере данного мероприятия58. Ю. С. Зобов рассматривает дворянское землевладение на Южном Урале, а Ю. М. Султанов анализирует структуру землепользования в Оренбургской губернии59.

Крупным сюжетом общего аграрного курса в России следует считать земельную политику правительства в XIX — начале XX в., так как в это время неизмеримо выросла регулирующая роль государства. К тому же, она была более предметной, ибо основывалась на материалах Генерального межевания. Наконец, в это время происходили массовые переселения крестьян в Башкирию из центральных уездов. Именно поэтому многие исследователи и публицисты XIX в. интересовались земельными отношениями. Некоторые из них являлись современниками описываемых драматических явлений в области земельных отношений.

В работах И. В. Жуковского, И. Дебу, Л. П. Сабанеева и Н. Л. Скалозубова содержатся конкретные сведения о распределении населения и земельных угодий по уездам. Правда, в них нет характеристики и оценок аграрных законов и политики правительства в целом60. В книге В. А. Новикова анализируются правительственные указы 1818 и 1832 гг., отмечается, что последние внесли определенную упорядоченность в систему земельных отношений. Он пишет о том, что дворяне, покупая земли башкир, допускали махинации, последним грозило полное обезземеливание. Но ответственность за все это автор возлагает на самих башкир, которые, не думая о последствиях, распродавали большие массивы своих плодородных земель за бесценок61.

Неизвестный автор под псевдонимом «А. В. Д.» в своей статье характеризует земельную политику правительства на протяжении 30 — 50-х гг. XIX в. Он отмечает, что власти содействовали переходу башкирских земель в собственность разных лиц и казны. Автор критикует правила 1833 г. о порядке купли-продажи и аренды земли, которые, по его мнению, мешали башкирам реализовать свои земли, что в свою очередь препятствовало образованию в Башкирии рынка земли и экономическому подъему края. Ситуация изменилась лишь после введения в действие «Положения...» от 14 мая 1863 г., когда был упрощен процесс отчуждения земли, определены права вотчинников в общине62.

Большую ценность для изучения земельных отношений в Башкирии представляют работы Н. В. Ремезова, являвшегося современником описываемых им событий и специалистом- землемером. В его трудах «Очерки из жизни дикой Башкирии. Быль в сказочной стране», «Переселенческая эпопея», «Землевладение в Уфимской губернии... » содержится

большой фактический материал о процессе переселения крестьян, о массовой скупке земли за бесценок дворянами, чиновниками, купцами, крестьянами, о соучастии в этом деле представителей губернской администрации. Он высказывает редкое в дореволюционной историографии мнение о том, что башкиры не хотели продавать свои земли, но их вынуждали к этому, используя для этого подкуп башкирских старшин, наказания протестующих общинников, угрозы ссылки в Сибирь. Автор критикует указы правительства от 1832 и 1869 гг., называя их орудием массового грабежа башкир. По его мнению, мало что изменило появление указа от 1882 г., отменившего свободную продажу земель. По нему земли в Башкирии могли покупать только Крестьянский банк и крестьянские общества, но и этот указ не прекратил захват башкирских земель. В последней работе автора на основе архивных материалов воссоздается история колонизации края, формирование здесь новых форм землевладения, подчеркивается, что и казенное владение возникло за счет изъятия башкирских

ВОТЧИН83.

Представляют интерес работы В. Михайлова и В. А. Абрю- тина, в которых выясняются размеры земельных владений башкир по Стерлитамакскому, Бирскому, Мензелинскому, Златоустовскому, Уфимскому и Белебеевскому уездам, показывается процесс переселения крестьян в эти уезды, признается факт распродажи башкирских земель, что объясняется, по их мнению, несовершенством аграрных законов и кризисом скотоводческого хозяйства у башкир63. В статье Ф. Н. Лебедева есть итоговая цифра об отчуждении башкирских угодий Оренбургской губернии с 60-х гг. XIX в. до начала XX в.: за переселенцами оказалось 1 254 830 десятин, что составляет 33% земельных владений башкир64. П. Жакмон в работе «Хищение башкирских земель» показал организаторов, а также механизм распродажи и бесплатной раздачи башкирских угодий различным должностным лицам в 70-х гг. XIX в.65 В «Очерках аграрной эволюции России» известный исследователь социально-экономической истории страны П. И. Ля- щенко значительное внимание уделяет земельным отношениям в Башкирии в XIX в. Он подчеркивает важность указов 1832, 1833, 1857, 1863, 1869, 1878, 1882, 1892 и 1898 гт. в решении аграрного вопроса в крае, считает, что башкиры в них признавались собственниками своих земель, освещает размежевание башкирских дач, приводит цифры о количестве вотчинников и припущенников в них. Целью перечисленных указов, по его мнению, было государственное регулирование колонизации края, в т. ч. предотвращение обезземеливания башкир. Однако в целом они, особенно указ 1898 г., защищали преимущественно интересы переселенцев, нежели владельцев земли — башкир66.

Вопросам земельной политики правительства в XIX — начале XX в. и башкирского землевладения большое внимание уделяли и советские авторы. П. А. Преображенский в своей работе отмечает, что на протяжении всего XIX в. шла скупка башкирских земель переселенцами за низкую цену и имели место многие тяжбы по этому поводу67. Н. А. Чулошникова подчеркивала двойственный характер аграрной политики правительства в XIX в. С одной стороны, последнее в начале этого века стало применять меры к охране прав башкир на их земли, сенатским указом 1824 г. они были признаны единственными собственниками всех земель в Оренбургской губернии. Однако, с другой стороны, власти приступили к поселению в Оренбургском уезде государственных крестьян, наделяя их землей по 15 десятин на душу м. п. Государство, заинтересованное в колонизации края, само часто содействовало незаконным захватам башкирских земель, не пыталось особенно и пресекать этой хищнической деятельности различных категорий переселенцев68.

Исследователи 20-х гг. М. Никитин, А. Ф. Рязанов, С. М. Шпицер в своих работах характеризовали аграрные законы правительства XIX в., отмечали двойственность земельной политики властей. Правительство одновременно и издавало указы об охране земель башкир, и содействовало колонизации края, переходу земель в руки переселенцев, что вело к уменьшению площади башкирского землевладения69. А. Ф. Рязанов отмечает, что с 1807 по 1828 гг. по распоряжению правительства все свободные башкирские земли были объявлены казенными и отданы в надел государственным крестьянам70. М. К. Любавский обратил внимание на усиление крестьянской колонизации Башкирии в XIX в., подчеркивая, что крестьяне частично переселялись самовольно, частично — правительством и дворянами. Указы 1832 и 1869 гг. создали условия для приобретения башкирских угодий. Массовая скупка земель происходила в 70-х гг., что им оценивается как негативное явление. Она прекратилась, по его мнению, в связи с появлением указа от 1882 г.71

С. И. Руденко во втором издании своей капитальной монографии «Башкиры. Историко-этнографические очерки» кратко останавливается на размежевании башкирских земель в конце XIX — начале XX в., подчеркивает, что не везде земельные дачи, официально числившиеся за башкирами, принадлежали им. Кроме того, автор обратил внимание на то, что башкирские общины в XIX в. потеряли родовой характер и представляли собой по существу территориальные объеди- нения72. Большую ценность имеет составленная им карта

родовых групп и земельных башкирских дач, возникших в результате деятельности межевых комиссий по правилам

от 20 апреля 1898 г.100

В «Очерках по истории Башкирской АССР» определенное внимание уделено развитию земельных отношений в крае

в XIX — начале XX в. По мнению авторов, царское правительство в это время признавало вотчинное право башкир на зем

лю, оно ими неоднократно подтверждалось. Но в то же время царские власти, исходя из военно-политических и экономических соображений, всячески поощряли колонизацию Башкирии, создавали правовую базу для изъятия земель казной, дворянами, купцами, крестьянами-переселенцами из цент

ральных уездов. Авторы справедливо утверждают, что XIX в. являлся временем массовой колонизации края, что это было следствием как расширения самовольного переселения кре

стьян, так и правительственной политики по переводу туда военно-служилого населения, государственных и удельных крестьян, а дворянами — своих крепостных людей. В работе приводятся конкретные материалы об изъятии башкирских

земель в течение этого века, в т. ч. в 60 —70-х гг., проводится связь между данным процессом, размежеванием башкирских дач и переселенческим движением101. В «Очерках...» также дан обзор столыпинской аграрной реформы, действие которой постепенно было распространено и на башкирское землевладение. Авторы полагают, что разрушение общины и

усиление переселенческого потока привели к заметному

уменьшению площади башкирских угодий102. Всей этой политике правительства в «Очерках... » дается двойственная оценка. С одной стороны, авторы земельную политику изучаемого времени оценивают как колонизаторскую, как политику

хищения башкирских земель. Она ухудшала, жизнь не только башкирского населения и крестьян-переселенцев, ибо по

мере увеличения численности переселенцев у них уменьшались земельные наделы. Русские крестьяне и другие переселенцы были также недовольны ростом налогов и повинностей, произволом и насилиями местных царских чиновников. Но, с другой стороны, по мнению авторов, колонизация края объективно способствовала переходу башкир к оседлости и

земледелию, введению в хозяйственный оборот недостаточно используемых участков. Массовое переселение в край

ю° руднко с. и. Башкиры. Историко-этнографические очерки.

М.; Л., 1955. С. 48 — 49. Приложение. 101

Очерки по истории Башкирской АССР. Т. 1.4. 2. Уфа, 1959. С. 60-63, 169-182. 102

Там же. С. 363-372.

крестьян-земледельцев вело к развитию производительных сил и капиталистических отношений73.

Заметный вклад в исследование аграрной политики правительства и башкирского землевладения во второй половине XIX — начале XX в. внес X. Ф. Усманов. В монографии о развитии капитализма в сельском хозяйстве Башкирии он проанализировал правительственные указы по земельному вопросу, рассмотрел процесс размежевания башкирских дач, подсчитал масштабы изъятия земель. По его данным, в 70 — 90-х гг. в Уфимской и Оренбургской губерниях из владений башкир переселенцами было куплено 2,4 млн и арендовано 3 млн десятин утодий. При этом царские власти способствовали формированию предельно низких цен на башкирские земли74. Земельную политику правительства в XIX в. автор оценивает как колониальный грабеж. Он пишет, что указанные процессы существенно влияли на социально-экономическое развитие башкирского общества, считает, что к концу XIX в. завершился в основном переход башкир к оседлости и земледелию, этот переход происходил в тяжелых условиях

ввиду колониального положения края75. В другой своей книге X. Ф. Усманов исследовал проведение столыпинской реформы в Башкирии, показал, в частности, процесс разрушения общины, продолжение переселенческого движения, деятельность Крестьянского поземельного банка. По его мнению,

башкиры Уфимской и Оренбургской губерний за годы реформы продали свыше 500 тыс. десятин своих земельных

угодий76.

Отдельные аспекты нашей темы затрагиваются в работах Б. С. Давлетбаева, Ю. С. Зобова, Р. Б. Шайхисламова. Первый из них отмечает, что при присоединении к Русскому государству башкиры были признаны собственниками своих земель, оставались ими и в 60-х гг. XIX в. при переводе их из военного в податное сословие. При размежевании башкирские земли

расхищались помещиками, купцами, кулаками. По его мнению, к 1878 г. башкиры потеряли 1 047 469 десятин вотчинных угодий77. Ю. С. Зобов обращает внимание на то, что в первой половине XIX в. казенные земли использовались для расширения дворянского землевладения. Дворяне частично покупали эти земли на выгодных условиях, частично получали бесплатно в виде пожалований. Автор подчеркивает положительные последствия крестьянской колонизации края, ибо она содействовала росту товарности сельского хозяйства78. Р. Б. Шайхисламов исследует положение, в том числе земельное обеспечение, государственных крестьян, самой многочисленной группы переселенцев, на территории дореформенной Башкирии. Он установил, что в 40 -50-х гг. XIX в. 70% государственных крестьян жили на землях, отведенных им казной, 28% — на арендованных у башкир-вотчинников, 6 — 7% — на купленных участках. По истечении срока крестьяне второй группы аренду с вотчинниками не возобновляли и прекращали уплату арендной платы, но продолжали жить на землях башкир. Это приводило к частым конфликтам между сторонами79. В коллективном труде «История Башкортостана... » приводятся итоговые цифры о переселении в Оренбургскую губернию в первой половине XIX в. различных категорий крестьян, но вопрос о земельных отношениях не затрагивается119.

Таким образом, в исторической литературе земельным отношениям и аграрной политике царского правительства в крае и башкирскому землевладению во второй половине XVI — начале XX в. уделено некоторое внимание. Редкий из авторов, изучающий историю Башкирии, не высказывался по тем или иным аспектам этой большой темы, так как без знания последней невозможно понять основной ход исторического развития края. Дореволюционные и советские авторы собрали определенный материал по ряду сюжетов, особенно по правительственной, дворянской, заводской, крестьянской колонизации в XVIII — XIX вв. По отдельным вопросам высказаны интересные суждения и выводы. Однако до сих пор по этой актуальной и сложной проблеме нет специальных исследований, те или иные ее вопросы рассмотрены лишь попутно, не было попыток оценить аграрную политику правительства в Башкирии в целом, не выявлена ее периодизация, не выяснены отношения к ней основных этнических и сословных групп населения края. Также недостаточно исследована эволюция башкирского землевладения. По некоторым вопросам нет единого мнения среди исследователей. По ряду вопросов чувствуется нехватка суммарных фактических материалов, что объясняется тем, что они рассеяны по множеству фондов и архивов. Для их сбора нужна длительная кропотливая работа, на что требуется значительное время.

Исследование написано на базе архивных и опубликованных источников. Нами изучены материалы 52 фондов из 7 архивов страны, в т. ч. в Москве Российского государственного архива древних актов (РГАДА), Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), Отдела рукописей Российской государственной библиотеки, в Санкт-Петербурге Российского государственного исторического архива (РГИА), в Уфе Центрального государственного исторического архива Республики Башкортостан (ЦГИА РБ), Научного архива Уфимского научного центра РАН (НА УНЦ РАН), в Оренбурге Государственного архива Оренбургской области (ГАОО).

Основные архивные материалы по проблеме хранятся в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА) в Москве и Российском государственном историческом архиве в Санкт-Петербурге.

Наибольшую ценность в РГАДА представляют фонды центральных и местных государственных учреждений XVII —XIX вв.: Уфимской приказной избы, Уфимской про

винциальной канцелярии, Правительствующего Сената, Оренбургской межевой конторы, Межевой Канцелярии, Канцелярии Главного Директора Межевого Корпуса и Управляющего Межевой частью Министерства юстиции, Экономических примечаний к планам Генерального межевания.

Важным собранием документов для изучения земельной политики правительства в крае за XVII — начало XVIII в. и башкирского землевладения является фонд Уфимской приказной избы (Ф. 1173). Здесь сосредоточены 1 405 дел, которые весьма разнообразны по содержанию — это копии грамот царей, грамоты и наказы центрального правительственного учреждения — Приказа Казанского дворца XVII — начала XVIII в. по управлению Башкирией, в т. ч. по аграрной политике, наказов и памятей уфимских воевод по земельным отношениям, выписки из отводных и отдельных книг, именные списки уфимских дворян и детей боярских, полоцкой шляхты, других служилых людей с указанием их поместного и денежного окладов, денежного и хлебного жалованья, баш-

кирских князей и тарханов. Большой интерес представляют документы, позволяющие исследовать земельные отношения в крае — записи о припуске (аренде земли), где оформлены условия пользования башкирскими землями для переселенцев, купчие крепости, заключаемые при купле-продаже земли, а также челобитные башкир, дворян и детей боярских, мелких служилых людей, различных групп русских и нерусских крестьян к властям по самым различным вопросам, в т. ч. по земельным делам. Эти челобитные дают представление о структуре башкирского землевладения, о земельных отношениях внутри башкирского общества, направлениях и темпах проникновения в край различных категорий переселенцев, динамике аграрной политики правительства, размахе колонизации в это время, взаимоотношениях между башкирами и переселенцами. Имеющиеся в фонде документы дают возможность сделать вывод о том, что изъятие башкирских земель в XVII — первой трети XVIII в. не носило массового характера, до организации Оренбургской экспедиции правительство в целом проводило политику сохранения земель в руках башкирского населения. Из множества интересных материалов фонда следует отметить особую важность по нашей проблеме дел 13, 40, 43, 97, 100, 204, 245, 299, 313, 315, 318, 320, 325, 326, 337, 374, 376, 386, 387, 397, 403, 429, 432, 436,

437, 441, 452, 614, 638, 711, 744, 785, 807, 836, 880, 954, 973, 975,

980, 1082, 1093, 1180, 1195, 1314, 1320, 1324, 1339 и т. д., представляющих собой челобитные башкир, уфимских дворян, детей боярских, копии правительственных грамот, памятей уфимских воевод, списки служилых людей, часть которых вво

дится нами в научный оборот впервые.

В фонде Уфимской провинциальной канцелярии (Ф. 452)

имеются сведения о деятельности землемеров по учету земель, изъятых в казну как штрафные санкции за участие башкир в восстаниях 30-х гг. XVIII в., о поселении на этой территории различных групп переселенцев, об обеспечении их земельными наделами.

Фонд Правительствующего Сената (Ф. 248) содержит

богатейший материал по многим аспектам истории России, в т. ч. Южного Урала XVII —XVIII вв. В Сенат посылались донесения со всех регионов страны, в т. ч. из Казанской и Сибирской губерний, в составе которых находились земли башкир до конца первой трети XVIII в. Воеводы Уфимской провинции, состоявшие в особенном ведомстве Сената с 1728 г., непосредственно сносились с ним по всем вопросам, в т. ч. по аграрным делам. Соответственно во все эти места направлялись решения и распоряжения, исходящие от Сената.

В 1734 г. на территорию края была организована Экспедиция во главе с И. К. Кириловым. Кирилов и последующие начальники Экспедиции управляли краем до образования здесь Оренбургской губернии. Как раз в связи с появлением Оренбургской экспедиции здесь стала проводиться новая политика, в т. ч. по аграрному вопросу, которая в значительной степени предопределила дальнейшее ее социально-экономическое развитие, земельных отношений и землевладения башкир в частности. В фонде Сената находится и архив Кабинета, высшего правительственного органа при императрице Анне Ивановне, который осуществлял общее руководство деятельностью Оренбургской экспедиции. Начальники Экспедиции доносили в Кабинет обо всех делах в крае, в т. ч. о ходе строительства крепостей, заводов, сел, о жаловании поместий дворянам, чиновникам, офицерам, об обеспечении землями солдат, драгун, казаков, мишарей, русских и нерусских крестьян-переселенцев и т. д.

Все это предопределило накопление в фонде Правительствующего Сената обширного фактического материала по истории края этих веков. Отложившиеся в нем материалы состоят из документов в подлинниках или копиях, сшитых в хронологической последовательности в своеобразные книги большого формата, состоящие из 500— 1000 листов.

В данной работе использованы дела и приговоры Сената по Оренбургской губернии (Кн. 132), по Соляной конторе (Кн. 2851), по Камер-Коллегии (Кн. 821), по бывшему Кабинету (Кн. 1131, 1133) и другие, в которых, наряду с социальнополитической историей, прямо или косвенно отразились социально-экономическое развитие Башкирского края в целом, вопросы землевладения и земельных отношений в частности. Следует отметить особую ценность книги 132 фонда Сената. Из 34 содержащихся в ней документов 25 посвящены земельным отношениям в крае в XVII — первой трети XVIII в. Копии двух дел представляют собой грамоты царей Алексея Михайловича от 1664 г. и Петра Алексеевича от 1722 г., обращенные к башкирам. В них подтверждается вотчинное право башкир на землю1". 23 документа являются копиями сберегательных

грамот, выданных Приказом Казанского дворца в ответ на челобитные башкир Енейской, Гирейской, Шемшадинской и

Байлярской волостей, Казанской дороги, Минской, Табын-

ской волостей, Ногайской, Балыкчинской, Кудейской волос

тей Сибирской дороги от 1634, 1640, 1645, 1646, 1651, 1665, 1666, 1672, 1689, 1690, 1692, 1693, 1694, 1700, 1703 гг., а также

ШРГАДА. Ф. 248. Кн. 132. Л. 99- 100, 119- 140.

жителей Казанской дороги от 1676 г. с жалобами на незаконные изъятия их вотчин дворянами, мелкими служилыми людьми, Монастырями, купцами80. Отдельные важные документы по проблеме содержатся в материалах Камер-Колле

гии и Кабинета81.

В РГАДА оказалась часть архива Посольского приказа, ведавшего, наряду с иностранными делами, и сношениями с некоторыми нерусскими народами в первое время их пребы

вания в составе Русского государства. Материалы, касающиеся края, составили отдельный фонд «Башкирские дела».

В нем сохранились копии челобитных башкир по земельным вопросам, донесения местной администрации о положении в крае. Следует указать на наличие в этом фонде ценного документа — полного текста челобитной башкир всех четырех «дорог» от начала февраля 1706 г., в которой они жаловались на свое тяжелое положение, просили оградить их земельные владения от уфимских дворян и мелких служилых людей82.

В РГАДА хранится громадный фактический материал Генерального межевания земель в Российской империи, кото

рый составляет 6 самостоятельных фондов. В них содержатся сведения по всему спектру аграрных отношений в стране и ее регионах с XVI по начало XX века.

Среди них выделяется богатством и разнообразием фонд Оренбургской межевой конторы (Ф. 1324). Она была создана

в 1798 г. и руководила Генеральным межеванием земель края до 1842 г. Материалы фонда делятся на 2 группы документов: письменную («писцовый») и графическую («чертежный») архивы, подразделены на 7 описей. Охарактеризуем письменные источники.

Представляют большой интерес 90 журналов и протоколов конторы, каждый из которых составляет книгу большого формата до 800 — 1000 листов, в которых описывается практическая деятельность землемерных команд в полевых условиях за все годы их функционирования, а также канцелярская работа чиновников по составлению различных документов — межевых книг, планов дач, уездных и губернских планов и карт. В журналах преимущественно содержится материал о ежедневной деятельности землемерных команд, в т. ч. хозяйственной работе при организации межевания. В протоколах же основное внимание уделено краткому разбору спорных дел. В них излагаются заявления участников споров, приводятся выдержки из писцовых книг, жалованных грамот, отрывки из других владельческих документов, принятые Конторой решения. Большой интерес представляют содержащиеся в протоколах материалы о выполнении распоряжений вышестоящих инстанций — Межевой Канцелярии и Межевого Департамента Сената.

В этом фонде также имеются книги указов, которые фиксировали распоряжения, поступающие для Оренбургской межевой конторы из центра.

Исключительную ценность для исследования темы представляют хранящиеся в этом фонде 7 716 спорных дел

по Оренбургской губернии, охватывающие события за 1776— 1915 гг. (Ф. 1324. On. 1. Ч. 1—3). Хронология эта объясняется тем, что сюда вошли материалы земельных споров, шедших в губернии не только в годы Генерального межевания, но до и после него. Каждое дело — это собрание различных документов. В них подробно или кратко дается информация относительно практического межевания и оформления документации для владельцев или государственных учреждений, рассматриваются аргументы сторон с помощью самых

различных документов. Участники спора к своим прошениям прилагали различные документы, доказывающие их права:

башкиры — царские жалованные грамоты, дворяне, ,заводчи- ки — правительственные грамоты или купчие крепости, крестьяне — решения местной администрации, припускные, купчие документы и т. д. Некоторые дела содержат только полевые записки (журналы) землемеров, либо межевые книги, планы отдельных дач. Иногда в составе одного дела объединены несколько различных конфликтов.

Спорные дела, появлялись после рапортов землемеров, жалоб владельцев дач, указаний местной администрации или вышестоящей межевой инстанции. Об этом свидетельствуют первые страницы этих дел. Далее обычно директор Чертежной мастерской для руководства Конторы дает оценку относительно ситуации вокруг дачи и землемерной документации. При отсутствии споров Контора распоряжалась об изго

товлении копий с межевой книги и плана дачи. Оригиналы документов направлялись в Межевую Канцелярию, а копии предоставлялись владельцам и губернским учреждениям. В случае возникновения конфликтной ситуации посылались запросы в губернскую казенную палату, уездный суд с просьбой информировать о владельческих документах. Далее в деле излагался текст старинных грамот и купчих крепостей

относительно спорного участка или спорных границ. Ход конфликта рассматривался на нескольких заседаниях Конторы. На них заинтересованные стороны излагали дополнительные аргументы или направляли в Контору дополнительные прошения. При условии достижения консенсуса между тремя членами присутствия и прокурором, Контора принимала решение по итогам заседаний. Если же единого решения не удавалось выработать, тогда оформлялся рапорт в Межевую Канцелярию для принятия решения. В нем излагалась суть дела. К рапорту прилагались план, межевая книга дачи, полевые записки землемерной команды.

Часть спорных дел представляет собой информационный сборник по дачам. В них собраны сведения относительно происхождения земель дачи и населения последней. Таким образом, Контора получала сведения по дачам от местных властей.

Среди спорных дел находятся и тексты полевых записок землемеров, которые велись при межевании. Здесь содержится информация, направленная землемерами в начале работы к населению, а также тексты клятвы поверенных людей от владельцев дач. Основное место в полевых записках занимают отчеты землемеров о движении их команд по периметру границ дачи. В записках указывались природно-географические ориентиры этих рубежей, фиксировались утлы поворота границ и длина магистральных линий границ в верстах и саженях. Полевые записки завершались подписями поверенных и понятых, присутствовавших при межевании. В некоторых спорных делах как приложение к полевым запискам приводятся планы соответствующих дач.

Кроме того, существовала полевая уничтожительная

записка, которая составлялась при регулировании споров. В ней фиксировался обход землемерной командой лишь

спорного участка, описание его и констатация факта прекращения спора.

Следует отметить, что землемеры составляли очень важный документ — межевую книгу дачи, которая выдавалась владельцам. В ней содержалось подробное описание границ

дачи. Иногда среди этих документов встречаются и геодезические журналы землемерных команд. Они содержат цифровую сводку о размерах дачи, включают характеристику межевых знаков и величину углов поворота границ. Их отличие от межевых книг состоит в том, что в геодезическом журнале большее внимание уделено характеристике внутренней структуры местности.

Как видно, материалы спорных дел не только позволяют получить целостную картину Генерального межевания земель, но и почувствовать весь драматизм этого уникального аграрного мероприятия.

В этом фонде находятся 294 следственных дела (Ф. 1324. Оп. 2.), в которых разбирались конфликтные ситуации, возникшие по вине межевых команд или самой Межевой конторы: случаи нарушения землемерами принципов межевания,

самоуправства, отводов к частным владельцам казенных земель. Иногда в одном следственном деле содержится описание нескольких эпизодов правонарушений.

Важны также материалы кошеного межевания за 1767 — 1822 гг. (Ф. 1324. Оп. 3.). В них содержится переписка об организации отмежевания собственности преимущественно крупных землевладельцев от сопредельных территорий за свой счет. Кошеное межевание проводилось в крае в 80 — 90-х гг. XVIII в.

Весьма разнообразной по содержанию являются мелочные дела (Ф. 1324. Оп. 6. Ч. 1—5) за 1766—1852 гг. Здесь находятся как спорные дела, так и полевые записки, межевые книги. Эти материалы, по мнению чиновников межевых

учреждений, имели второстепенное значение, поскольку

дублировали документы из фонда спорных дел.

Большой интерес вызывают документы фонда «Экономические примечания» к планам Генерального межевания земель (Ф. 1355. On. 1.). Они представляют собой составленные чиновниками Оренбургской межевой конторы в 20-х гг. XIX в. социально-экономические характеристики дач на основе сведений землемерных команд. В них содержится скрупулезное описание природно-климатических условий, флоры, фауны, земельных владений, этнической и социальной структуры,

хозяйства населения каждой дачи. На основе их анализа можно воссоздать хозяйственный облик сел, дворянских поместий, заводов, социально-экономического положения различных групп населения не только дач, но уезда и губернии в целом. Эти материалы представлены в виде таблиц, где указаны порядковый номер дачи по уездному атласу, ее название

и владелец (владельцы), площадь в десятинах, численность

населения. Согласно классификации, установленной акаде

миком Л. В. Миловым, «Экономические примечания» по Оренбургской губернии соответствуют категории кратких примечаний.

Важным компонентом «Экономических примечаний» являются краткие табели, которые содержат сведения о количестве крепостей, заводов, сел, городов, численности населения по сословиям, структуре земельных владений по уездам и губернии.

Исключительно ценен фонд «Планы дач Генерального межевания в Оренбургской губернии» (Ф. 1354), содержа

щий 8 527 дел. В нем собраны специальные планы по дачам, генеральные уездные планы и уездные атласы.

Специальные планы дач выполнены в масштабе: один

дюйм (2,54 см) соответствует 100 саженям. Генеральные уездные планы имеют масштаб: 1 дюйм равен двум верстам.

В этих планах содержится географическая и хозяйственная характеристика местности (описание лесов, пашен, дорог, водоемов и т. д.). Уездные атласы представляют собой уменьшенные копии генеральных планов, выполнены они в масштабе: 1 дюйм = 8 верстам. Сохранились уездные карты

двух видов: один в масштабе: 1 дюйм = 8 верстам, другой —

1 дюйм =16 верстам. На них изображены населенные пункты и границы уезда.

Имеющаяся в этом же фонде Генеральная губернская карта в масштабе 1 дюйм =16 верстам позволяет четко представить границы уездов губернии.

В фонде «Губернские, уездные и городские планы, карты и атласы Генерального межевания» (Ф. 1356. Оп. 1 — 3. Ед. хр. 391) также можно найти немало интересных картографических материалов.

Одним из значимых для изучения Генерального межевания является фонд Межевой Канцелярии (Ф. 1294), так как

невозможно получить объективную картину земельных отношений без анализа материалов этого учреждения, ведавшего землеустройством в масштабах всей страны. В описи 1 (Ч. 1.) данного фонда можно найти указы из Межевого департамента Сената для Межевой Канцелярии и губернских межевых контор за период с 1766 до 1917 г. Здесь же имеются протоколы заседаний и журналы Межевой Канцелярии, которые даны ежегодно и по месяцам83. Среди них заслуживают внимания дела № 829 — 896. Они являются протоколами заседаний Межевой Канцелярии за 1798—1806 гг. В них кратко сообщается о деятельности Оренбургской межевой конторы, итогах работы ее землемерных команд и наиболее сложных земельных спорах, которые были направлены для решения в Межевую Канцелярию. Дела № 1794—1826 представляют

журналы Канцелярии. В них рассматриваются преимущественно хозяйственные вопросы по обеспечению межевания"6. В описи 1 (Ч. 2.) имеются реестры входящих сообщений,

донесений, книги регистрации предложений главного дирек-

тора Межевой Канцелярии, настольный реестр дел, посту

пивших на ревизию из губернских межевых контор, реестры мелочных дел и дел по жалобам на землемеров84. В описи 2 находятся дела приказного стола, где есть информация о поступлении того или иного документа в межевые учреждения.

В описи 3 — дела следственной комиссии Межевой Канцелярии. В описи 5 собраны дела о поступлении сообщений для директора Межевой Канцелярии. В описи 6 (дополнительные дела) содержатся дела о посылке в Оренбургскую контору проверенных полевых записок землемеров и планов дач, рапорты и ведомости Оренбургской конторы о проделанной

конторской и чертежной работе, образцы математических

задач для межевщиков"8.

Не менее важен Фонд Канцелярии Главного Директора Межевого Корпуса и Управляющего межевой частью Министерства Юстиции (Ф. 1295), где находится итоговая переписка ведущих учреждений, которые отвечали за межевание.

Обычно при подведении результатов за год в эти инстанции из губернских межевых контор поступали рапорты. Наряду

с этим, здесь хранятся распоряжения Межевой Канцелярии, обращенные к подведомственным структурам. В делах Опи

си 1 (Ч. 1.) имеются сведения об обозрении деятельности нижестоящих учреждений за 1832 — 1833 гг. Среди них наиболее ценным представляется документ № 24, где показаны итоги

деятельности Оренбургской межевой конторы к 1833 г."9

В делах, вошедших в Опись 1 (Ч. 2 — 26), имеется информация за 1835— 1861 гг. о подготовке кадров для межевых учреждений, приеме новых специалистов на работу, замечания о деятельности отдельных землемерных команд, выдаче жалованья, денежных расходах по межеванию. Здесь же дана информация по наиболее сложным земельным спорам губернии, которые были решены в Межевой Канцелярии.

Многие документы фондов Межевой Канцелярии и Канцелярии Главного директора Межевого корпуса Управляющего межевой частью Министерства Юстиции и Оренбург

ской межевой конторы вводятся в научный оборот впервые.

Некоторые материалы по теме удалось обнаружить в Российском Государственном Военно-Историческом Архиве (РГВИА). В фонде «Статистические, экономические, этнографические и военно-топографические сведения о территории Российской империи» есть материалы, собранные военными топографами в 20 —50-х гг. XIX в. о структуре землепользования по уездам Оренбургской губернии (Ф. 414. Д. 435). Другой интересный документ включает список волостей и земельных участков, принадлежавших башкирам в 60-х гг. XIX в. (Ф. 414. Д. 397).

В Отделе рукописей Российской Государственной библиотеки в Москве хранятся неопубликованные материалы, собранные академиком М. К. Любавским. Как известно, в последние годы жизни он находился в политической ссылке в Уфе, где продолжал заниматься наукой. На основе материалов местных архивов он исследовал аграрные отношения в крае в XVIII —XIX вв., рассмотрел развитие башкирского, дворянского и других форм землевладения, проведение Генерального и специальных межеваний, ряд других аспектов'20.

Громадный массив документов по истории аграрных отношений страны в целом, и регионов, в частности, сосредоточен в Российском Государственном Историческом архиве (РГИА) в Санкт-Петербурге. Особенно много материалов по земельным отношениям в Оренбургском крае XVIII — начала XX в. сохранилось в фондах Межевого департамента Сената, Государственного Совета, Министерств Финансов, Земледелия, Внутренних дел, Юстиции, Комитета Министров, «Ревизии сенаторов...», Горного департамента Министерство

торговли и промышленности, Главного управления уделов и Г осударственный Думы.

Материалы фонда Межевого департамента Сената (Ф. 1350) охватывают период с 1769 по 1899 г. Это — рапорты за разные годы с ведомостями от губернских межевых контор с указанием проделанной работы. Эта информация представлялась через Межевую Канцелярию в Межевой департамент Сената. В этих делах содержалась информация как о писцовой, так и чертежной работе отдельно взятой губернской конторы (Ф. 1350. Оп. 56. Д. 45). В других делах сообщалось о персональном вкладе тех или иных землемеров с указанием количества пройденного расстояния по границам дач, оформленных документов в виде планов и межевых книг, площади измеренных угодий и оценки деятельности землемерной команды со стороны губернской конторы (Ф. 1350. Оп. 56.

Д. 299). В некоторых случаях дела, оформляемые губернской конторой для вышестоящих инстанций, становились очень объемными. Это обычно было связано с завершением опре-

деленного этапа межевания. Для показа масштабности работы составлялись губернские сводные ведомости о подготовленных картографических документах, реестры о выданных

владельцам планах с межевыми книгами, информация об остающихся неразмежеванными дачах с разъяснением причин медленного проведения межевания. Особое значение придавалось вопросу быстрого решения поземельных споров и этому посвящалась отдельная ведомость (Ф. 1350. Оп. 56. Д. 305). Очень важны документы Д. 563, в которых обсуждается будущий статус башкирских земель в переписке от 1824— 1827 гг. между Военным министерством, Министерством юстиции,

Межевой Канцелярией, Межевым департаментом Сената, Оренбургским военным губернатором. Участники переписки предлагают различные варианты регулирования земельных

отношений между башкирами-вотчинниками, припущенни- ками, другими категориями населения. Проблема возникла

на завершающем этапе Генерального межевания, когда была решена лишь часть земельных споров. Правительству следовало определить дальнейшую тактику и стратегию земельной

политики в крае. Этому должно было способствовать вышеуказанное обсуждение с использованием наиболее типичных документов на право владения. Среди них были царские жалованные грамоты и сберегательные грамоты для вотчинников башкирских волостей, выданные на протяжении XVII — XVIII вв. Другим видом владельческих документов были тексты купчих крепостей о продаже тех или иных башкирских угодий дворянам, служилым людям, купцам. Третий вид документов — это договорные записи об оформлении арендных отношений между владельцами земли — вотчинниками и различными припущенниками.

В фонде Первого департамента Сената (Ф. 1341) сохрани

лись материалы о земельных спорах в крае, о регулировании земельных отношений между вотчинниками и припущенни- ками. Для этого предлагалось ускорить размежевание дач путем увеличения штата землемеров, введения моратория на судебные тяжбы. Здесь же содержится проект указа от 10 июня 1857 г. (Ф. 1341. Оп. 53. Д. 491; Оп. 67. Д. 270; Оп. 96. Д. 143; Оп. 99. Д. 1158; Оп. 277. Д. 141).

В фонде «Ревизия сенаторов Лопухина И. В. и Спиридова М. Г. Вятской, Казанской и Оренбургской губерний (1799—1800 гг.)» (Ф. 1537) находится 118 дел, часть которых

посвящена анализу работы Оренбургской межевой конторы. Сенаторы оценивают деятельность Межевой конторы и вносят свои предложения по улучшению ее работы (Ф. 1537.

On. 1. Д. 2.). В ряде дел содержится переписка сенаторов с главным директором Межевой Канцелярии, в которой ревизоры перечисляют наиболее типичные недостатки. В качестве доказательств приводятся ведомости о нерешенных спорных делах, об изготовлении картографических материалов, количестве выданных владельцам и отосланных в уездные учреждения планов и межевых книг дач (Ф. 1537. On. 1. Д. 86, 90).

Государственный Совет уделял значительное внимание решению аграрных вопросов края. В фонде Департамента законов Госсовета (Ф. 1149) представлены материалы обсуж

дения о правовом статусе тептярей в башкирских дачах к 1837 г., о целесообразности введения штрафов по земельным делам в башкирских общинах, о распространении на башкир общего Положения о крестьянах и изменении законов по землевладению башкир (1903—1905 гг.). Первые два дела

состоят из переписки между министерствами Юстиции, Финансов, военного ведомства и губернских властей (Ф. 1149.

Оп. 2. Д. 36; Оп .4. Д. 11). Третье дело включает обширный по объему проект МВД, представленный на рассмотрение Государственного Совета. Сотрудники земского отдела МВД собрали материалы относительно практического землепользования в башкирских дачах на примере с лесными угодьями и запасными участками. Они констатировали факты нерационального использования вотчинниками земли, распродажу ими по низким ценам ценных угодий. Исходя из этого, МВД рекомендовало усилить контроль со стороны правительства за состояние башкирского землевладения. Однако Государст

венный Совет выступил против этого предложения, опасаясь вызвать недовольство среди башкир отменой их традиционной привилегии (Ф. 1149. Оп. 1. Д. 149).

В фонде Департамента гражданских и духовных дел Госсовета (Ф. 1151) сохранились документы, отражающие обсуждение правового статуса башкирских земель. При этом

привлекались сведения из Межевого департамента Сената, где излагались основные аспекты правительственной земельной политики, а также материалы переписки оренбургского военного губернатора с Сенатом, Министерством юстиции за первую четверть XIX в., выписки из указов Оренбургской губернской канцелярии середины — второй половины XVIII в. об отводе земли представителям различных сословий (Ф. 1151. Оп. 1. Д. 201). Другие материалы этого фонда посвящены изложению содержания споров, возникших во второй

половине XVIII в. и зарегистрированных при Генеральном межевании. По содержанию они представляют изложение

челобитных участников споров (башкир, казаков, заводчиков, крестьян), копии владельческих грамот на землю, оценка ситуации и решения, вынесенные по этим делам Оренбургской межевой конторой. Кроме того, имеются сведения о площади земель, принадлежащих участникам конфликтов и информация относительно спорных угодий. В конце этих дел приводятся резолюции либо Межевого департамента Сената, либо Военного министерства, либо Государственного Совета (Ф. 1151. Оп. 2. Д. 119; Ф. 1151. Оп. 5. Д. 53).

В фонде Департамента экономии Государственного Совета (Ф. 1152) сохранились материалы, где излагаются позиции

различных инстанций по вопросу регулирования земельных отношений между башкирами-вотчинниками и припущенни- ками (Ф. 1152. Оп. 2. Д. 148), а также определению статуса государственных крестьян, самовольно поселившихся на угодьях башкирских волостей. Так, относительно последнего аспекта в 1848 г. привлекались к обсуждению оренбургский военный губернатор, губернская казенная палата, министр Государственных имуществ, Межевая Канцелярия, Межевой департамент Сената. Окончательную резолюцию по делу вынесло общее собрание Государственного Совета. При обсуждении вопроса приводились факты по землепользованию крестьян на башкирских землях и рассматривалась аргументация участников обсуждения этой проблемы. Итогом этой дискуссии стала выработка концепции о необходимости сохранения самовольных крестьянских поселений, но с введением запрета для возникновения новых (Ф. 1152. Оп. 3.

Д. 162).

Весьма богатым по содержанию представляются фонды

Министерства Финансов. В фонде Департамента государственных имуществ этого Министерства (Ф. 379) вызывают ин

терес прежде всего дела по пожалованию поместий офицерам, чиновникам, раздаче земельных участков казенным и

удельным крестьянам в 20 — 30-х гг. XIX в. в Оренбургской губернии. По структуре эти дела состоят из прошений заинтересованных лиц о предоставлении им земли, рассмотрение Департаментом прошений. Из документа можно получить представление о количестве и качестве свободных земельных угодий, где хотели получить участки просители, о возможном количестве крестьян-переселенцев, которых можно поселить в том или ином уезде губернии. После изучения всех обстоятельств Департамент принимал решение по конкретным прошениям.

Некоторые дела характеризуют ситуацию с казенными землями, которые предназначались для продажи чиновникам или предоставления малоземельным государственным крестьянам из центральных губерний. В них содержится описание таких участков (название, площадь удобных для хозяйства угодий, упоминание о наличии здесь леса и т. д.) (Ф. 379. Оп. 1. Д. 873 «Вед губернии»), В ряде документов рассматривается процесс обеспечения землей удельных крестьян (Ф. 379. Оп. 4. Ч. 1.

Д. 365).

Представляют интерес и вопросы наделения землей военно-служилого населения края. Они курировались, наряду с Военным министерством, также и Департаментом государственных имуществ. Так, в одном из документов содержится переписка заинтересованных ведомств в конце 20-х — начале 30-х гг. XIX в. Здесь делаются попытки определить нормы земельного обеспечения жителей гарнизонов крепостей Оренбургской линии. Комиссия, состоящая из представителей Департамента государственных имуществ и Военного министерства, составила сводную таблицу относительно оренбургских крепостей с указанием численности гарнизонов, площади имеющейся земли и перспективы расширения этих угодий за счет владений сопредельных населенных пунктов из числа башкир и государственных крестьян (Ф. 379. Оп. 1. Д. 958).

Военное министерство и Департамент государственных

имуществ вели также переписку между собой об урегулировании сложных отношений между вотчинниками и припу- щенниками. При этом предполагалось возможное внесение изменений в нормы и принципы земельного обеспечения припущенников (Ф. 379. Оп. 5. Ч. 1. Д. 1600). В некоторых делах имеются исторические сведения о складывании сословия припущенников на башкирских землях, собранные чиновниками Департамента государственных имуществ, предложения по регулированию земельных отношений (Ф. 379. Оп. 5.

Ч. 1. Д. 466).

В фонде Департамента разных податей и сборов Министерства Финансов (Ф. 571) интересными представляются

материалы об обложении земским сбором башкирских земель. Информация об этой проблеме представлена в виде рапорта от 20 апреля 1852 г. оренбургского генерал-губернатора В. А. Перовского на имя товарища Министра финансов. Губернатор выступает за введение временного моратория на обложение земским сбором. Основанием такого предложения является неразмежеванность земель внутри башкирских дач между вотчинниками и припущенниками. С аналогичным ходатайством к министру Финансов обратилось и руководство МВД (Ф. 571. Оп. 7. Д. 180).

Не менее важен фонд Департамента окладных сборов Министерства Финансов (Ф. 573), в котором содержатся

материалы губернских присутствий по крестьянским делам и ревизии сенатора М. Е. Ковалевского (1880 г.) относительно

хода Специального межевания башкирских земель. В последнем случае представлен своеобразный доклад об истории организации землеустроительных работ в башкирских дачах с конца 60-х гг. XIX в. Главной целью межевания в этот период являлось выделение наделов для припущенников, частных собственников, создание фонда запасных земель из половины наделов бывших военных припущенников. Важной задачей было и утверждение за вотчинниками как душевых наделов, так и земли, остающейся после обеспечения припу- щенников. В сенаторском докладе приводятся выдержки из законов о землевладении башкир и изложения мнений Министерства внутренних дел и Государственного Совета. Здесь же есть сведения о финансировании межевых работ и площади произведенных измерений к 1882 г., сообщения из казенных палат Уфимской, Оренбургской, Вятской губерний о поступлении финансовых средств для межевания башкирских

дач (Ф. 573. Оп. 11. Д. 1383). В частных делах сообщаются от

имени губернских властей сведения о наличии недоимок на некоторых башкирских волостях. Эти платежи вотчинники

должны были выплачивать за проведение Специального межевания внутри башкирских дач (Ф. 573. Оп. 3. Д. 4727; Д. 3266).

Большое количество ценных материалов по теме отложилось в различных фондах Министерства Земледелия. В фонде Канцелярии министра земледелия (Ф. 381) значительный

интерес представляют документы, отражающие системати

ческие обсуждения в ряде министерств возможности дальнейшего межевания и порядка пользования башкирскими землями. Эта дискуссия проходила в 90-х гг. XIX в. в связи с необходимостью обеспечить завершение выделов земли для вотчинников, припущенников, частных собственников внутри башкирских дач. Кроме того, на повестку дня была поставлена задача закрепления земли за сельскими общинами, т. е. за конкретными населенными пунктами (Ф. 381. Оп. 29.

Д. 18543). В Министерстве Юстиции практически одновременно обсуждался вопрос о правомерности продажи башкирских земель ради погашения казенных и частных долгов. Поводом для изучения данного вопроса стало появление множества дел, связанных с возникновением долговых обязательств башкирских общин как перед государственными учреждениями, так и перед частными лицами. Для компенсации

кредиторы требовали разрешить продажу части земель этих общин. В качестве типичного примера в одном из дел рассматриваются материалы по претензии купца Волкова к жителям башкирской деревни Ишеево. Ситуация осложнялась нераз- межеванностыо угодий этой деревни от остальных , населенных пунктов дачи. На основе переписки с Министерством государственных имуществ было принято решение о допустимости продажи башкирских земель государственным учреждениям или крестьянским общинам (Ф. 381. Оп. 22.

Д. 13566).

В фонде Первого Департамента Министерства земледелия (Ф. 383) сосредоточены документы, связанные с положе

нием припущенников, их обеспечением землей, ходом размежевания башкирских дач. В ряде дел сохранилась переписка представителей местных и центральных государственных учреждений о дальнейшем процессе колонизации Оренбургской губернии. Интересно, что в 40 —50-х it. XIX в. Военное министерство выступало за ограничение нового притока переселенцев на башкирские земли (Ф. 383. Оп. 7. Д. 6190. Ч. 1 -2; Оп. 21. Д. 29562; Оп. 30. Д. 534; Оп. 31. Д. 20).

В фонде Второго Департамента Министерства земледелия (Ф. 384) находятся материалы, связанные с наделением зем

лей жителей башкирских дач в 60-х гг. XIX в. Эта работа проводилась в связи с созданием земельного фонда для переселения государственных крестьян из центральных губерний и упорядочения землепользования других представителей крестьянского сословия, уже проживающего на территории края. Дела содержат переписку оренбургского генерал- губернатора, Военного министерства, Министерства государственных имуществ. Обсуждаемой проблемой здесь являлись размеры земельных угодий, предоставляемых для башкир в связи с частичным изъятием у них вотчинных угодий в казенный фонд (Ф. 384. Оп. 10. Д. 1289; Оп. 11. Д. 1753).

В фонде Лесного Департамента Министерства Земледелия (Ф. 387) сохранилась переписка между Главным управле

нием землеустройства и земледелия, Министерством Финансов, МВД и губернскими властями о фактах нарушения правил пользования лесными ресурсами населением. Кроме того, в этих материалах разъясняется сфера действия отдельных законов (Ф. 387. Оп. 7. Д. 41807; Оп. 16. Д. 63434; Оп. 17. Д. 65904).

В фонде Департамента государственных земельных имуществ Министерства земледелия (Ф. 396) имеются материалы

как частного, так и общего характера. К первой категории можно отнести дело, возникшее в 90-х гг. XIX в. о поземельном устройстве башкир-вотчинников д. Старое Ялчикаево, поселившихся на казенном участке. Оно обсуждалось на заседаниях Оренбургского губернского присутствия по крестьянским делам, куда приглашались представители губернской, уездной и волостной администраций. Проекты регулирования конфликта предлагали Земский отдел МВД, Департамент общих дел Министерства государственных имуществ, Управления государственных имуществ Уфимской и Оренбургской губерний. В деле сохранился материал о реакции жителей д. Старое Ялчикаево относительно возможного их переселения в будущем на новое место жительства (Ф. 396. Оп. 2. Д. 1559). В других делах содержится переписка между ведомствами о поземельном устройстве башкирских населенных пунктов, находившихся на угодьях Кыштымских и Уфалей- ских заводов. Высокие инстанции при выработке решения стремились учесть интересы обеих сторон (Ф. 396. Оп. 1. Д. 821).

Материалы общего характера из этого фонда представлены в виде обсуждения сотрудниками Министерства земледелия в первом десятилетии XX в. различных вопросов, в частности, перспектив более интенсивного использования башкирских угодий. Здесь констатируется наличие по пяти губерниям 134 башкирских дач общей площадью 13 857 866 дес. Из них в колонизационный фонд после окончания Специального межевания могло отойти из вненадельных земель около 4,5

млн дес. Эта информация поступала в Министерство по сообщениям от губернаторов и местных отделений Крестьянского Поземельного Банка. Для иллюстрации к делу прилагалась ведомость с указанием названия волости, населенного пункта и площади вненадельных утодий башкирских общин (Ф. 396. Оп. 4. Д. 188).

В фонде Департамента Министерства земледелия (Ф. 398)

сохранились и документы о проведении учета казенных земель в результате межевания территории края в 40-х — начале 60-х гг. XIX в. (Ф. 398. Оп. 2. Д. 214; Оп. 23. Д. 8730; Оп. 22. Д. 7994). Как видно из материалов, некоторые из этих угодий были переведены в государственный фонд из числа башкирских вотчинных земель (Ф. 398. Оп. 4. Д. 549; Оп. 23. Д. 8797). В ведомостях дела есть сведения о структуре угодий, их площади, численности населения. Следует отметить, что часть этих казенных земель была пожалована впоследствии от имени царской династии крупным чиновникам (Ф. 398.

Оп. 24. Д. 9465).

В фонде Комитета по землеустроительным делам при Министерстве земледелия (Ф. 408) имеются сведения о пере

писке между земским отделом МВД и Главным управлением землеустройства и земледелия о распространении Положе-

ния от 29 мая 1911 г. на земли башкир. Уфимское губернское присутствие по крестьянским делам просило санкциониро

вать возможность выдела земли в частную собственность вотчинных угодий башкир. Вышестоящие инстанции признали допустимым данное явление (Ф. 408. Оп. 1. Д. 345).

Министерство внутренних дел систематически занима

лось вопросами аграрных отношений в стране, переселенческим движением, в частности, что и обусловило сосредоточение в его фондах разнообразных материалов по теме. В фонде Департамента государственного хозяйства МВД (Ф. 1285)

имеются документы о землепользовании башкирских волостей, о земельных спорах. В одном из дел констатируется, что представители МВД, Военного министерства и губернские власти обсуждали детально вопрос о земельных правах башкир, кочевавших на стыке Оренбургской и Саратовской гу

берний на рубеже XVIII — XIX вв. После изучения правительственных указов и грамот по башкирскому землевладению власти распорядились ввести запрет на несанкционированные перекочевки между этими губерниями (Ф. 1285. Оп. 1.

Д. 48, 168; Оп. 3. Д. 107). В фонде Земского отдела МВД (Ф. 1291) отложилось немало материалов о жалобах жителей

башкирских дач на межевание, где содержится изложение прошений от представителей населенных пунктов или волостей. Затем следовала переписка между МВД, Министерством государственных имуществ и губернского присутствия по

крестьянским делам. Иногда для иллюстрации составлялась ведомость с указанием названия селений, численности и этносословной принадлежности населения по VII, VIII, X ревизиям, количества удобной и неудобной земли в этих дачах (Ф. 1291, Оп. 70. Д. 144). В некоторых случаях в делах содержатся лишь изложение обращения жителей и соответствующая резолюция из МВД, адресованная к губернским властям (Ф. 1291. Оп. 70. Д. 50). Иногда дела состоят только из переписки заинтересованных ведомств по нескольким

конкретным конфликтам, связанным с реализацией размежевания внутри башкирских дач (Ф. 1291. Оп. 66. Д. 70).

Заслуживают особого внимания материалы из центральных

учреждений относительно порядка проведения межевания и о перспективах развития башкирского землевладения.

К числу последних принадлежит отчет председателя Совета министров П. А. Столыпина за 1910 г. по результатам поездки в ряд губерний. Известный государственный деятель охарактеризовал наиболее целесообразную с его точки зрения политику правительства в регионе. По его мнению, 4,5

млн десятин вненадельных башкирских, а также половину из 3,5 млн десятин земель военных припущенников, расположенных в Оренбургской, Уфимской и Пермской губерниях, следовало бы передать в распоряжение крестьян-переселен- цев, так как этот акт будет содействовать дальнейшему расширению земледелия в крае. Кроме того, он полагал целесообразным распространить действие нового аграрного законодательства о закреплении в собственность земли и на башкир-вотчинников (Ф. 1291. Оп. 66. Д. 61; Оп. 122. Д. 68).

В фонАе Центрального статистического комитета МВД (Ф. 1290) большую ценность представляют итоговые ведомо

сти Генерального и Специального межеваний по губерниям: хронологические рамки этих мероприятий, количество дач, структура землепользования, численность ревизских душ на момент межевания. Из них видно, например, что средняя обеспеченность землей на душу м. п. по Оренбургской губернии к началу межевания составляла 82 дес., к VIII ревизии — 45 дес.

Важны также материалы Департамента полиции исполнительной МВД (Ф. 1286) и Переселенческого управления МВД

(Ф. 391). В первом из них сохранился отчет оренбургского

генерал-губернатора Н. А. Крыжановского, где дан обзор земельных отношений, сложившихся в крае к 60-м гг. XIX в., показаны основные моменты межевания башкирских дач за 70-е it. участие в них губернских властей (Ф. 1286. Он. 1. Д. 66). Во втором фонде имеются материалы о состоянии башкирского землевладения, сведения о размежеванных и неразмежеванных дачах, о площади проданных земель и остающихся затем свободных угодьях — коллективной собственности вотчинников конкретной дачи к концу XIX — началу XX в. (Ф. 391. Оп. 2. Д. 1461).

В фонде Министерства юстиции (Ф. 1405) отложились дела, посвященные обсуждению конкретных земельных споров между башкирами и различными категориями переселенцев в 20 —70-х гг. XIX в. (Ф. 1405. Оп. 71. Д. 5921). Здесь находятся материалы дискуссии начала XX в. относительно башкирского землевладения. В ней участвовали представители министерств Юстиции и Внутренних дел, Сената, Государственного Совета, оренбургского губернского присутствия. Они пытались сообща найти возможность распространения на башкирские земли общероссийских законов о крестьянах и давности владения, а также продажи башкирских земель по судебным решениям для удовлетворения частных исков (Ф. 1405. Оп. 543. Д. 462, 463).

В фонде Горного департамента Министерства торговли и промышленности (Ф. 37) сохранились материалы, характери

зующие отношения между башкирскими общинами и за-

водским населением в середине — второй половине XIX в. по земельным вопросам. Они представляют переписку с участием Сената, Государственного Совета, Министерства финансов, Горного департамента, местной администрации,

представителей башкир и заводов. Следует отметить стремление Горного департамента учесть позиции всех заинтересованных сторон и выработать решение на основе действующего законодательства (Ф. 37. Оп. 5. Д. 300; Оп. 64. Д 1859).

В фонде Главного управления уделов (Ф. 515) встречаются документы, характеризующие положение удельных крестьян, живущих в башкирских дачах, о земельных спорах между ними и вотчинниками. В некоторых делах воспроизводится содержание старинных жалованных грамот и других документов на владение землей, что также немаловажно для

исследователей (Ф. 515. Оп. 10. Д. 1839; Оп. 34. Д. 125).

В фонде Комитета министров (Ф. 1263) есть материалы о

позиции властей по регулированию земельных отношений башкир-вотчинников с припущенниками в 50-х гг. XIX в. В делах приводятся сведения о численности малоземельных военных припущенников, высказывается мнение о возможности их переселения в многоземельные дачи (Ф. 1263. Оп. 1.

Д. 2623).

В фонде Государственной думы (Ф. 1278) заслуживают

внимания материалы, связанные с прекращением деятельности трех межевых комиссий, работавших в Оренбургском

крае в 1898—1916 гг. Министр юстиции и управляющий

межевой частью министерства проанализировали не только деятельность межевых комиссий, но и работу различных государственных учреждений по размежеванию башкирских угодий во второй половине XIX в. Чиновники констатировали завершение большей части Специального межевания башкирских дач и рекомендовали возложить оставшуюся часть работы на земских участковых начальников. Этот доклад в форме законопроекта был представлен на утверждение в IV Государственную думу (Ф. 1278. Оп. 7. Д. 954).

Отдельные материалы по теме можно найти в фондах Придворной конторы великого кцязя Михаила Николаевича (Ф. 547. Оп. 2. Д. 1689), Совета Министров (Ф. 1276. Оп. 2. Д. 622), Департамента государственного казначейства Министерства Финансов (Ф. 565. Оп. 5. Д. 19891), Хозяйственного департамента и Департамента общих дел МВД (Ф. 1287.

Оп. 46. Д. 2210-6; Ф. 1284. Оп. 18. Д. 110), фондах личного происхождения: Н. А. Милютина (Ф. 869. Оп. 1. Д. 241), В. В. Григорьева (Ф. 853. Оп. 1. Д. 268), Н. В. Калачева (Ф. 950. Оп. 1.

Д. 171) ит. д.

Целый ряд весьма важных документов РГИА СПб, осо

бенно из фондов Межевого и Первого департаментов Сената, Госсовета, министерств Финансов, Земледелия, Внутренних дел и Юстиции вводится также впервые в научный оборот.

Немало документов по теме отложилось в архивах Уфы и Оренбурга. Так, в Центральном Государственном Историче

ском Архиве Республики Башкортостан (ЦГИА РБ) в г. Уфе интересным представляется фонд Канцелярии оренбургского генерал-губернатора, охватывающий период за первую половину XIX в. Здесь имеются материалы о проведении Генерального межевания. В это время руководитель военной администрации губернии не только контролировал гарнизоны городов и крепостей, но и регулировал многие аспекты гражданской жизни вверенного ему населения края. Иногда, стремясь оспорить итоги межевания, башкиры обращались с челобитными к военному губернатору. Военный губернатор

зачастую выступал ходатаем от имени жителей башкирских угодий перед межевыми учреждениями. Кроме того, сама Межевая контора нередко обращалась к руководству края при возникновении затруднений или конфликтов с военнослужилым населением. Поэтому копии материалов отдельных спорных дел за первую половину XIX в., направляемые в Межевую Канцелярию, оказались и в вышеуказанном фонде. Достаточно типичным по структуре является дело о конфликте между башкирами Щайтан-Кудейской волости и населе

нием С.имского завода полковницы И. И. Бекетовой. Причиной спора стали действия землемера И. Попова при определении границ обеих дач. Челобитная башкирского поверенного в 1801 г. адресована в Канцелярию военного губернатора. Далее к делу приложены рапорты из Межевой Канцелярии от 1806 г. в Сенат, выписки из слушаний в Сенате от 1820 г. Информативной является записка из дела, составленная в 1820 г. чиновниками Канцелярии военного губернатора.

В ней дан обзор хода межевания, сообщается о действиях обеих спорящих сторон. В конце дела приводится решение Сената по конфликту, где констатируется законность дейст- вий.землемера и содержится отказ в пересмотре дела (Ф. 2. Оп. 1. Д. 194), В другом деле, возникшем в 1804т. после гходачи челобитной от поверенного Бушман-Кипчакской волости, рассмотрены претензии к землемеру И. Ярцеву. Башкиры сообщали о Неправомерном отмежевании их вотчинных угодий в пользу различных чиновников. Здесь имеется только изложение хода межевания и причины недовольства , высказанные челобитчиками (Ф. 2. Оп. 1. Д. 96).

Наряду со спорными делами, в фонде имеются и другие материалы по межеванию в виде отдельных дел: межевые

книги, специальные планы дач, ревизские сказки по селе

ниям.

Сходный характер имеют документы земельных споров,

которые разбирались при участии аппарата военного губернатора. В качестве примера можно указать дело по прошению

башкирского поверенного С. Тляумбетова, представляющего интересы жителей д. Кулсеитово Кумрык-Табынской волос

ти. Вотчинники выступали за сохранение своих угодий от захватов со стороны крепостных крестьян дворянки Е. И. Козицкой. В деле содержится прошение башкир от 24 августа 1810 г., решение Сената о том, чтобы жалоба была проверена Оренбургским губернским правлением. Здесь же имеется изложение аргументов участников конфликта. Далее приво

дится решение Сената от 9 мая 1811 г. об отказе в дальнейшем рассмотрении иска башкирского поверенного, ибо его жалоба не подтверждена документами (Ф. 2. Оп. 1. Д. 348).

В фонде Оренбургского гражданского губернатора содержатся материалы преимущественно за 40 —60-е гг. XIX в.

В деле за 1841 г. сохранилась переписка последнего с командующим Башкиро-Мещерякским войском, где приводятся факты о незаконном приобретении башкирских земель кре- стьянами-переселенцами (Ф. 6. Оп. 1. Д. 176). Представляет

интерес также переписка за 1844 г. между Канцелярией гражданского губернатора и Главным директором Межевого корпуса о перспективах землеустройства на территории края (Ф. 6. Оп. 1.Д. 302).

В фонде Оренбургского губернского правления сосредо

точены документы преимущественно за первую половину XIX в. Среди них — интересные материалы о ходе проведения Генерального межевания в губернии. Таковыми являются тексты полевых журналов землемеров, межевых книг по отдельным дачам. Кроме того, определенное значение имеют дела по межевым спорам. Так, в деле о неправомерном отмежевании земли помещикам из башкирских дач имеется переписка с участием Межевой конторы, Межевой Канцелярии, Сената. Итог дела — резолюция Сената о необходимости принять компромиссное решение по данному спору (Ф. 1. Оп. 1. Д. 400). В фонде сохранились и дела по длительным земельным тяжбам. Таковым является материал о споре между башкирами Кара-Табынской, Барын-Табынской, Сызгинской волостей с населением Златоустовского завода. В деле приводятся тексты копий владельческих грамот, излагаются позиции обеих сторон конфликта, Сената, МВД, губернского правления. Однако определенного решения по спору не было вынесено (Ф. 1. Оп. 1. Д. 333).

В Научном архиве Уфимского научного центра РАН (НА УНЦ РАН) имеются некоторые материалы по теме, сосредоточенные в фонде «История Башкирии» (Ф. 3). Представляют

интерес дела под общим названием «Материалы к истории города Уфы», собранные во второй половине XIX в. городским головой Д. С. Волковым. В них, наряду со сведениями по истории Уфы (основание города, его население, дворяне, другие служилые люди, земельные владения горожан, эпизоды политической истории), можно найти документы по колонизации края, земельной политике правительства в XVII — XVIII вв. (Ф. 3. Оп. 12. Д. 106-116).

В этот же фонд входят материалы под названием «Оренбургская экспедиция и восстания 30-х гг. XVIII в.», которые являются копиями документов из фондов РГАДА, преимущественно Правительствующего Сената, Кабинета и т. д. (Ф. 3.

Оп. 12. Д. 38-46).

В Государственном Архиве Оренбургской области (ГАОО) важное значение имеют документы из фонда Канцелярии Оренбургского генерал-губернатора. Они охватывают период с конца XVIII до 80-х гг. XIX в. Среди них можно выделить дела, связанные с проведением Генерального межевания — это переписка по подведению итогов работы по отдельным годам. Данная документация представлялась из губернской межевой конторы в Межевую Канцелярию, далее — в Межевой департамент Сената. Одна копия этого информационного сообщения оказалась в Канцелярии Оренбургского

генерал-губернатора. В «Ведомости о производимой работе за 1814 г.» говорится о видах деятельности, которая производилась по уездам землемерными командами: обход границ

дач в присутствии владельцев и понятых, составление чиновниками планов и межевых книг, прием показаний от владельцев дач при возникновении спора (Ф. 6. Оп. 3. Д. 4887). Часть материалов представляет изложение содержания земельных конфликтов, возникших при Генеральном межевании и в последующий период. Таковым является дело о споре между башкирами 9-го кантона и казаками Уральского войска, который длился с 1815 по 1829 гг. В разрешение конфликта были вовлечены Военное министерство, губернские власти, кото

рые обсуждали различные варианты регулирования спора (Ф. 6. Оп. 1. Д. 77). Среди архивных дел имеется и проект инструкции от 1832 г. о порядке деятельности комиссии по наделению землей башкирских припущенников (Ф. 6. Оп. И.

Д. 229). Определенное значение для разработки темы имеет дело, где содержатся распоряжения относительно порядка продажи и распределения башкирских земель в 80-х it. XIX в. (Ф. 6. Оп. 13. Д. 4748).

В данном исследовании широко использованы также опубликованные источники. Среди них исключительное значение имеет «Полное Собрание Законов Российской империи» (ПСЗ РИ), которое отражает основные аспекты деятельности государства как по управлению страной в целом, так и регионами в частности. Хронологически «Полное собрание законов...» охватывает время с 1649 по 1913 гг.: Собрание первое — 1649— 1825 гг.; Собрание второе — 1825— 1881 гг.; Собрание третье — 1881 —1913 гг.

В «Полном Собрании Законов Российской империи. Собрание первое» (ПСЗ РИ-1) вопросам управления Оренбургским краем прямо или косвенно посвящены 557 законов (указов), в т.ч. колонизации и аграрным вопросам — 106.

Важнейшими из них являются Соборное Уложение 1649 г., где подтверждено вотчинное право башкир на землю, также целый ряд указов: от 27 июля 1731 г. «О построении крепостей по Закамской линии...»; 23 марта 1734 г. «Инструкция

действ, стат. сов. Татищеву, посланному в Сибирскую и Казанскую губернии для смотрения за прежними горными заводами и для учреждения новых»; 1 мая 1734 г. «Высочайшая резолюция на проект ст. сов. Ив. Кирилова. О построении города при устье реки Орь для подданных башкирцев и пришедших вновь в подданство Киргиз-Кайсацкого и Каракалпакского народа...», 31 мая 1734 г. «Об отдаче башкирцам рыбных ловель по рекам Велой и Каме,..», 20 апреля 1735 г. «О размежевании и описании башкирских земель...»; 11 февраля 1736 г. «Имен, ген.-лейт. Румянцеву и стат. сов. Кирилову. О недержании беглецов... О разрешении дворянам, офи

церам и мещерякам покупать земли и угодья у башкирцев... О принимании в поселение при Оренбурге и о размещении

русских ссыльных»; 29 августа 1739 г. «Имен, ген.-лейт. кн. Урусову. О перенесении города Оренбурга к Красной горе... О владении мещеряками, взятыми у башкирцев землями без платежа ясака...»; 31 мая 1740 г. «Имен, ген.-лейт. кн. Урусову. О размежевании башкирских земель от участков, взятых у них под построенным крепости»; 16 апреля 1744 г. «Об отдаче Табынского медного завода симбирскому купцу Твердышеву и о заключении с ним от казны контракта...»; 16 марта 1754 г. «О снятии ясака с башкирцев...»; 1 сентября 1755 г.; «Имен.

О всемилостивейшем прощении башкирцев...»; 25 июня

1797 г. «О начатии межевания в Саратовской, Оренбургской... губерниях»; 14 августа 1798 г. «Дополнительные статьи

и мнение Сената к Общей Межевой Инструкции. Высочайше

конфирмованныя для межевания земель в губерниях: Сим

бирской, Саратовской и Оренбургской»; 27 июля 1803 г. «О порядке решения дел в Межевой Канцелярии о землях,

принадлежащих башкирцам»; 15 апреля 1824 г. «О правах башкирцев... на занимаемые ими земли в Оренбургской губернии».

Во втором собрании ПСЗ РИ 1348 актов касаются Оренбургского края. 116 из них посвящены регулированию зе

мельных отношений.

Наиболее значимыми из них являются указы: Имен. Се

нату «О правах башкирцев на принадлежащие им земли в Оренбургском крае» от 10 апреля 1832 г.; Высочайше утвержденные правила во исполнение высочайшего указа 10 апреля 1832 года... от 2 сентября 1833 г.; «Об освобождении Оренбургской казенной палаты по обмежеванию башкирских земель и учреждения для сего особой комиссии» от 4 апреля 1834 г.; «О дозволении башкирцам совершать в уездных судах акты на продажу и отдачу в кортому вотчинных земель и других угодий на суммы до 10 ООО рублей» от 29 января 1837 г.; «О воспрещении казенным поселянам переселяться на башкирские земли Оренбургской губернии» от 10 мая 1840 г.; Высочайше утвержденное мнение Государственного Совета «О порядке наделения землей башкир-вотчинников и их при- пущенников» от 10 июня 1857 г.; Высочайше утвержденное

Положение о башкирах от 14 мая 1863 г.; Высочайше ут

вержденное мнение Государственного Совета «О размежевании башкирских дач...» от 10 февраля 1869 г.; Высочайше

утвержденное положение Комитета Министров «Об отводе в Оренбургском крае земель, как отставным, так и служащим чиновникам» от 4 июня 1871 г.; Высочайше утвержденное

мнение Государственного Совета «Об изменении порядка продажи башкирских общественных земель» от 9 мая 1878 г. ит. д.

В третьем собрании ПСЗ РИ относительно Оренбургской и Уфимской губерний имеется 77 указов, в т. ч. 11 указов посвящены регулированию земельных отношений. Важными представляются следующие акты: Высочайше утвержденное

положение Комитета Министров «О прекращении продажи казенных земель в Оренбургской губернии» от 3 мая 1881 г.; Высочайше утвержденное мнение Госсовета «О порядке продажи свободных башкирских вотчин» от 15 июня 1882 г.; Высочайше утвержденное мнение Госсовета «О поземельном устройстве на башкирских дачах князей, мурз, купцов и мещан» от 10 января 1884 г.; «О принятии в казенное заведы- вание башкирских лесов Уфимской и Оренбургской губерний» от 6 июня 1894 г.; «Положение о размежевании башкирских дач» от 20 апреля 1898 г.; «Положение о землеустройстве» от 29 мая 1911 г.

Однако далеко не все важные законодательные акты по непонятным причинам оказались включенными в ПСЗ РИ. В Собрании первом отсутствуют указы: от 8 августа 1743 г. «О наделении землей служащих в Оренбургской губернии офицеров и чиновников»; 10 июля 1742 г., 30 ноября 1759 г., 15 марта 1761 г. об условиях заключения земельных сделок с башкирами-вотчинниками; 18 ноября 1790 г. и 1 сентября 1793 г. о принципах регулирования земельных отношений между башкирами-вотчинниками и припущенниками.

В Собрание второе не попали указы от 11 октября 1818 г. о введении запрета на продажу башкирских земель, 11 июня 1837 и 14 октября 1838 гг. — относительно статуса припущенников на башкирских землях; 4 августа 1878 г. — правила для размежевания башкирских дач.

Однако, несмотря на некоторую неполноту, «Полное Собрание Законов Российской империи» представляет ценней

ший источник, без использования которого невозможно исследование деятельности государства в целом, земельных отношений в XVII — начале XX в. в частности.

В «Свод Законов Российской империи», составленный на базе «ПСЗ РИ» всех трех собраний по тематическому прин

ципу для практического использования, вошел ряд материалов по проблеме.

В томе IX, ч. 2, состоящей из четырех разделов, содер

жатся 303 статьи и приложения к ним, посвященные вопросам управления башкирами, земельным отношениям. В раз

дел «О правах башкир» включены 73 статьи, в раздел «Об образовании сельских и волостных обществ и общественного их управления» — 102, в раздел «О повинностях и сборах

с башкир» — 23, в раздел «О размежевании башкирских

дач» — 105'21.

В том X, ч. 2. помещен «Свод законов межевых», состоя

щий из 994 статей и приложений к ним, в которых регламентируются цели и задачи деятельности персонала межевых

учреждений, порядок работы, принципы регулирования споров, межевые документы для жителей дач. К каждой статье «Свода Законов» прилагается ссылка на правительственные указы второй половины XVIII —XIX в., взятые за основу данной статьи.

В «Сборнике законов, распоряжений и сведений для руководства межевых комиссий, их членов и землемеров при размежевании башкирских дач» имеются различные материалы, в том числе закон от 20 апреля 1898 г., состоящий из мнения Государственного Совета и Положения о размежевании башкирских дач. Кроме того, перечислены законы о башкирах, на которые сделаны ссылки в данном Положении (Положение от 14 мая 1863 г., указ от 6 июня 1894 г., Правила для размежевания башкирских дач от 4 августа 1878 г.). Представляет интерес информация об истории землевладения башкир в виде обзора важнейших царских указов и их реализации. Подробно обрисована ситуация с размежеванием башкирских дач, сложившаяся к 90-м гг. XIX в. и изложен порядок дальнейшей работы85.

Важен также сборник документов «Соображение совещания по башкирским делам...», созванного по распоряжению правительства, обеспокоенного кризисными явлениями, связанными с переходом башкир от полукочевого скотоводства к оседлому земледелию. Участники совещания под руководством оренбургского губернатора выход из кризиса видели в регулировании аграрных отношений пугем скорейшего размежевания башкирских дач, создания законодательно опре

деленного порядка выдела земли в частную собственность, усиления роли отдельных сел в распоряжении землей, упорядочения арендных выгод общинного землевладения между жителями башкирских аулов86.

Определенное значение для разработки темы имеют статистические сведения относительно земельной собственно

сти, которые были собраны чиновниками МВД в конце XIX — начале XX в. Одним из таких сборников является шестой выпуск «Статистики поземельной собственности и населенных мест Европейской России», где можно найти материал о башкирском землевладении по Уфимской, Оренбургской, Перм

ской, Вятской губерниям87. В четвертом его выпуске приводятся сведения о башкирском землевладении по Самарской губернии. Информация в обоих выпусках построена по еди-

ной схеме. Так, приводятся расчеты по земельному обеспече

нию крестьян, в том числе и башкир к концу 70-м гг. XIX в. Здесь сообщается о количестве крестьянских общин, численности ревизских душ крестьян и их земельные площади

по уездам вышеперечисленных губерний88.

В сборнике «Статистика землевладения 1905 г.» представлены подсчеты сотрудников Центрального Статистического комитета МВД о ситуации по Уфимской и Оренбургской губерниям (Вып. 36, 45. СПб., 1906, 1907), где основное внимание уделено информации по уездам о количестве земельной

площади и численности населения в крестьянских общинах (бывших крепостных, государственных, удельных крестьян

и башкир).

Представляет интерес «Отчет Уфимской межевой комиссии о размежевании башкирских дач за 1898—1912 гг.» (Уфа,

1912). В нем кратко изложена история земельных отношений

на территории края, перечислены ведущие царские указы о землевладении башкир. Но основное внимание уделено обзору деятельности Уфимской комиссии по внутреннему размежеванию башкирских дач: сообщается о ее задачах, принципах работы, правилах оформления документации при меже

вании башкирских дач. К отчету прилагаются ведомости с описанием проделанной работы по уездам относительно наделения землей припущенников, различных частных собст

венников и выдела части угодий в пользу казны. Интересны имеющиеся здесь сведения о душевых наделах башкир-вотчинников и землях, остающихся в общинной собственности.

Ценным для раскрытия темы представляется опубликованный оренбургским историком А. И. Добросмысловым

первый вариант — более полный текст проекта И. К. Кирилова об организации Оренбургской экспедиции под названием «Проект обер-секретаря Ивана Кирилова об удержании в русском подданстве киргиз и способах управления ими. Нижайшее представление и изъяснение о киргиз-кайсацких и

каракалпацких ордах»89. Правда, более сжатый вариант проекта под названием «О построении города при устье реки Орь для подданных башкирцев и пришедших вновь в подданство Киргиз-кайсацкого и Кара-калпакского народа» издан в «ПСЗ РИ-1» еще в 1830 г., о чем уже отмечено выше90.

Немало ценных документов по проблеме можно найти

также в сборниках, изданных в советское время. В сборнике

«Декреты Советской власти» опубликован «Декрет о земле съезда Советов рабочих и солдатских депутатов» от 26 октября 1917 г. Согласно этому законодательному акту ликвидировалась любая частная собственность на землю, в том числе и башкирское вотчинное право91.

Множество важных источников содержится в пяти томах сборника документов «Материалы по истории Башкирской АССР», извлеченных из фондов РГАДА Москвы и РГИА СПб.

Документы первого тома «Материалов...» посвящены истории восстаний XVII — первой трети XVIII в. Но в главе I имеются интересные источники по социально-экономической истории XVII — начала XVIII в., в частности, грамоты Приказа Казанского Дворца и Сибирского Приказа к уфим

ским и верхотурским властям об ограждении вотчинных прав башкир, челобитные башкир по земельным и другим вопро-

сам92.

В третьем томе «Материалов... » представлены источники по политической и социально-экономической истории края за первую половину XVIII в. В I-м разделе помещены 544 документа о припуске башкир соседних волостей и переселенцев на земли вотчинников, записи заемной кабалы, житейские и наемные записи, купчие и поступные крепости, оброчные договоры на землю, позволяющие получить представление о земельных отношениях в крае в это время. Во П-м разделе имеются проекты и представления местных царских властей об управлении Башкирией, об аграрной политике, башкирском землевладении. Среди последних представляют большую ценность «Изъяснение И. К. Кирилова о территориальном и внутриродовом разделении башкир Уфимского уезда, о живущем на их земле нерусском населении... » от 13 января 1735 г. , «Доношение начальника Оренбургской комиссии князя В. А. Урусова в Сенат о размежевании башкирских земель, взятых под строение крепостей, с землями их прежних владельцев» от 13 марта 1740 г., «Представление переводчика Уфимской провинциальной канцелярии Кильмухамбета Ура- кова императрице Елизавете Петровне об истории башкирского народа, управлении, экономике, социальных отношениях башкирского и другого нерусского населения Уфимского уезда и о мерах по улучшению управления краем»93.

В четвертом томе «Материалов...», ч. 1 — 2, опубликованы 518 документов, дающих представление об аграрных отношениях, землевладении, землепользовании, расширении хлебопашества, организации и развитии горнозаводской промышленности в крае в третьей четверти XVIII в., формах и путях обеспечения последней земельными угодьями. Среди материалов имеется немало актов о продаже и сдаче в аренду башкирских земель дворянам, чиновникам, заводчикам, купцам, крестьянам, а также прошений башкир на имя центральной власти с жалобами на нарушения их земельных прав94.

В пятом томе «Материалов...» помещены 452 документа, характеризующие положение в крае в последней четверти XVIII в., в т. ч. частные акты о купле-продаже, аренде земли, припускные, житейские, заемные, оброчные и другие записи. Кроме того, здесь имеются материалы общего характера, в которых значительное внимание уделено аграрным отношениям. Среди них важными являются «Указ Сената Уфимской казенной палате о прекращении земельного спора между мишарями и башкирами» от 18 ноября 1790 г., «Прошение башкирских депутатов Амирхана Абызаева и Абдулзелиля Султанова имп. Екатерине II об изменениях в порядке неселения башкирами линейной службы и о подтверждении их прав на владение землей» от сентября 1793 г., «Прошение башкир

ского юртового старшины Абдука Чапдарбаева имп. Павлу I о восстановлении старой организации военной службы башкир, об ограничениях в межевании башкирских земель, о выселении с них припущенников и др.» от 15 марта 1798 г., «Записка Оренбургского губернского правления по вопросам управления разными группами населения Башкирии» от 16 июля 1800 г., «Записка сенаторов М. Г. Спиридова и И. В. Лопухина Сенату о необходимых изменениях в управлении Оренбургской губернией» от августа 1800 г.95

Определенное значение для разработки темы имеют местные публикации последних лет. К ним прежде всего относится составленный известным историком Р. Г. Кузеевым сборник документов «Башкирские шежере».

Башкирские шежере представляют собой исторические предания, вернее, своеобразные летописи башкир, закрепленные письменно в XVI —XVII вв. На определенном этапе в родословную родов и племен, наряду с именами знатных людей, стали включать важные политические события, отрывки из ханских ярлыков, грамот русских царей и т. д. Так постепенно родословная превращается в летопись. В плане изучения нашей темы ценны сведения, содержащиеся в ше- жере племен Юрматы, Мин или общем шежере племен Бур- зян, Кипчак, Усерган, Тамьян и др., о поездке башкирских

послов в Казань к наместнику русского царя для переговоров о поддднстве, о жаловании русским царем башкирам грамот, закрепляющих за ними их земли на основе вотчинного

права96.

Ценным источником является текст «Отводной книги по Уфе (1591/1592— 1629 гг.)», обнаруженный видным исследователем Н. Ф. Демидовой в фонде Поместного приказа

РГАДА. Этот документ конкретно датирует начало появления поместного землевладения и раздачи земельных участков

служилым людям вблизи г.Уфы97. Идентичный текст этого документа обнаружен нами в РГАДА в фонде Оренбургской

межевой конторы. Правда, он называется «Писцовая книга., присланная при указе из Межевой Канцелярии 13 сентября 1798 г.»98 Как видно из названия дела, документ был прислан

из Межевой Канцелярии в Оренбургскую межевую контору в Уфу в связи с началом Генерального межевания на территории края.

Представляет интерес сборник «Законы Российской империи о башкирах, мишарях, тептярях и бобылях», составленный на основе «ПСЗ РИ» трех собраний. Помещенные в нем законы подразделены на 3 хронологических периода, соответствующие трем важным этапам организации управления Башкирией в XVII — начале XX в.: I

раздел. Государственные законы (указы) по управлению перечисленными народами до введения кантонной системы (1649-1798 гг.). II

раздел. Государственные законы (указы) периода кантонной системы (1798— 1865 гг.).

III раздел. Государственные законы (указы) но управлению башкирами и другими нерусскими народами после их перевода в гражданское состояние (1865— 1913 гг.).

Внутри разделов материал сгруппирован по проблемам,

в т. ч. выделены указы по колонизации края и аграрной политике правительства99.

Необходимо отметить, что в эту книгу не вошли многие важные указы по управлению краем. Несмотря на это, она является ценным пособием для исследователей истории края, тем более что «ПСЗ РИ» в Уфе представляет библиографическую редкость.

Использованные источники по своему происхождению делятся на актовые материалы и произведения летописного

характера.

Актовые материалы составляют основную массу источников. Их можно подразделить на акты официального и частного характера.

Среди официальных актов исключительно важны законодательные материалы государственной власти — законы (указы), принятые как по общим вопросам управления Башкирией, так и по регулированию здесь аграрных отношений в течение всего изучаемого времени. Сюда относятся жалованные грамоты царя Ивана IV башкирам в период их вхождения в состав России, манифесты, указы последующих царей и императоров, грамоты, наказы Приказа Казанского Дворца, Сената, других центральных правительственных учреждений об организации и функционировании Оренбургской экспедиции (комиссии), введении и отмене кантонной системы управления, подтверждении и ограничении вотчин

ных прав башкир на землю, регулировании переселенческого движения, жаловании поместий дворянам, офицерам, чиновникам, обеспечении земельными участками служилых людей, различных разрядов крестьян-переселенцев, содействии горнозаводской промышленности, проведении Генерального и Специального межеваний и других аграрных мероприятий в крае.

Значительная часть источников по теме представляет делопроизводственную документацию центральных и местных государственных учреждений — указные грамоты, наказы, инструкции, протоколы, журналы, донесения, отписки, отчеты, предписания по реализации решений органов высшей государственной власти по аграрным, организационным и другим вопросам.

Большую ценность имеют также подаваемые местными воеводами, губернаторами, наместниками и другими представителями царской администрации в верховные органы государственной власти записки, проекты, представления, изъяснения, содержащие интересные предложения по вопросам управления краем в целом и аграрных отношений в частности.

Важную долю источников составляют частные акты — челобитные башкир, дворян, заводчиков, купцов, служилых людей, крестьян-переселенцев по земельным и иным вопросам хозяйства и быта, припускные, оброчные, купчие, закладные, житейские, наемные записи, договоры. Они отражают складывающиеся реальные земельные отношения в кра ё, процессы развития башкирского и формирования здесь дворянского, заводского, казенного, мелкого служилого и крестьянского землевладения.

В работе широко использованы экономико-географические и статистические материалы. К ним относятся географические характеристики, росписи, списки башкирских волостей и дворов в них, хозяйственные описания, ведомости, табели, составленные представителями провинциальной и губернской канцелярий в XVIII в., материалы ревизий (переписей), «Экономические примечания к Генеральному межеванию», планы и карты дач, уездов и губернии, созданные в ходе Генерального и Специального межеваний в XIX — начале XX в.

Материалы летописного характера представляют башкирские шежере.

Таким образом, по данной теме имеется большой и разнообразный материал. Официальные акты центральной государственной власти, частично местных органов власти, делопроизводственная документация центральных и местных государственных учреждений дошли до нашего времени почти в полной сохранности по всем этапам рассматриваемого времени. Сложнее обстоит дело с материалами, которые показывают процесс их реализации. По второй половине XVI — первой трети XVIII в. они носят отрывочный характер. Нет данных, позволяющих определить, сколько земли оказалось за гарнизонами крепостей, заводами, дворянами и другими служилыми людьми, а также различными группами крестьян в этот период. Подобные материалы относятся лишь к концу XVIII — первой трети XIX в. Не сохранилась и основная масса челобитных башкир и другого населения за XVII — первую треть XVIII в. Для раскрытия темы большую ценность представляют также материалы Генерального межевания, которые, кроме показа самой истории этого государственного мероприятия, позволяют получить сведения и по ряду других вопросов, так как в составе его фондов сохранились копии документов за вторую половину XVI — XVIII в. — царских жалованных грамот башкирам на землю, документов о раздаче земель дворянам, офицерам, мишарям и другим служилым людям, актов купли-продажи и других документов по теме. Однако в целом имеется достаточная источниковая база для раскрытия темы, выяснения особенностей аграрной политики правительства, развития башкирского землевладения и других ее вопросов.

Хронологические рамки исследования включают период

с середины XVI до начала XX в., со времени вхождения Башкортостана в состав Русского государства до Октябрьской революции 1917 г., когда декрет II съезда Советов о земле покончил с разнообразием аграрных отношений в стране,

ликвидировал башкирское землевладение и вотчинное право башкир на землю.

Территориально работа охватывает Исторический Баш

кортостан, регион проживания башкир. Он в первое время после присоединения к России в основном составлял Уфимский уезд, в XVIII — первой половине XIX в. — Оренбургскую губернию. Во второй половине XIX — начале XX в. Башкортостан оказался в составе Оренбургской, Уфимской, частично Пермской, Вятской, Самарской губерний.

Целью настоящей работы является исследование истории земельных отношений в Башкортостане во второй половине XVI — начале XX в. в целом, проследить аграрную политику царского правительства, ее влияние на развитие башкирско

го землевладения того времени, рассмотреть возникновение новых форм землевладения, их роль в социально-экономической жизни страны и края в особенности.