Московская духовная академия

Московская духовная академия была создана в 1814 г., но исторически восходит ко времени образования Славяно-греко-латинской академии (1685). В 1985 г. она отметила свой трехсотлетний юбилей.

Федор Александрович Голубинский (1797/ 1798—1854) родился в семье священника, окончил Костромскую семинарию, а затем Московскую духовную академию. Став профессором, в течение 36 лет преподавал целый комплекс философских дисциплин (введение в философию, метафизику, онтологию, гносеологию, космологию, умственное богословие, метафизическую и эмпирическую психологию, нравственную философию и историю философских систем). При жизни философ опубликовал всего две статьи. Его «Лекции по умозрительному богословию», «Умозрительная психология», «Лекции философии» (4 вып.) были опубликованы по студенческим записям уже после его смерти.

Голубинский создал философскую систему, которую называл учением о Бесконечном Существе. Его теоретическими источниками были платонизм, святоотческая традиция и сложный конгломерат западноевропейских философских, как рационалистических, так и мистических, воззрений. Под философией Голубинский понимал особое состояние духа, стремящегося к познанию истины, а круг ее проблем как три особые области: исследование деятельности человека, бытия природы и деятельности Существа Высочайшего. «Философия есть система познаний, приобретенных разумом (intellectus) под управлением ума (rationis) и при способствовании опыта, как внешнего, так и внутреннего, о всеобщих главнейших, существеннейших силах, законах и целях...

Рациональная в своей основе философия, по Голубинскому, нуждается и в сверхъестественном Откровении, которое в наиболее полном виде содержалось в учении учителей и отцов православной церкви. Но для того, чтобы человеку была понятна возможность Откровения и чтобы оно воспринималось им как истина, нужно особое состояние его личностного восприятия. Философская система Голубинского о Бесконечном Существе носила ярко выраженный онтологический характер, подчиняя себе как второстепенное все гносеологические и антропологические проблемы философской метафизики. Общую задачу метафизики мыслитель видел в том, чтобы, основываясь на идее бесконечного и применяя к ней данные внешнего и внутреннего опыта, систематизировать знания о свойствах Бесконечного Существа и об отношении к нему существ конечных. Метафизика разделялась Голубинским на онтологию, богословие, умозрительную психологию, или пневматологию, и космологию. Он считал, что душа, как и внешний мир, подлежит ограничению, с одной стороны, пространством и временем, а с другой — категориями и законами разума.

Виктор Дмитриевич Кудрявцев-Платонов (1828—1891) родился в семье полкового священника, в 1852 г. окончил Московскую академию. После кончины Ф. А. Голубинского в 1854 г. он занимал кафедру метафизики, преподавал курсы введения в философию, гносеологии, рациональной теологии, космологии, рациональной психологии, нравственной философии, логики, истории древней философии.

Кудрявцев-Платонов, известный как систематизатор теистической философии, много и охотно писал, собрание его сочинений было издано в трех томах, а основные идеи философского учения получили название системы трансцендентального монизма. В основной своей работе «Начальные основания философии» главную задачу философии он усматривал «в решении вопроса о сущности, последнем основании и цели бытия».

Таким образом, философия понималась им прежде всего как метафизика, вместе с тем он видел в ней и особого рода «метанауку». В этой связи она представлялась ему наукой универсальной в том смысле, что она рассматривает бытие, как и познание, в их «общих и первоначальных основаниях» и является «объединяющей связью всех наук», показывающей «каждой свое место в целом организме науки» и служащей «нитью, связывающей каждое специальное исследование с общим строем научного знания данного времени»[280].

Алексей Иванович Введенский (1861— 1913) был выпускником академии и преемником Кудрявцева-Платонова на кафедре метафизики и логики. В 1891 г. он изучал философию в университетах Германии и Франции. Считая себя учеником Голубинского и Кудрявцева-Платонова, он много усилий посвятил пропаганде их философского творчества. Общей целью своих философских и богословских воззрений он считал стремление к формулировке и пропаганде «живого христианс- ко-теистического миросозерцания».

Представляет интерес анализ Введенским проблемы взаимоотношения времени и вечности. Чистая мысль, по его мнению, не нуждается во времени, так как она почти одновременно видит «оба конца идеи». Время является последовательным раздроблением бытия, оно относительно, отрицательно и исчезает в абсолютном бытии. Бог вне времени, так как он мыслит одновременно всякую мысль; природа же во времени, поскольку она только слово, дискурсивное развертывание мысли, содержащейся в бесконечной мысли: Введенский сравнивал мир с призмой, раздающей для нас ослепительно яркие лучи света, исходящего из области вневременно-идеального, идеально-совершенного и гармони- чески-прекрасного космоса. Поэтому и мир, и мировой процесс составляют историю человечества, измеряющуюся не годами и стоз летиями, но степенью приближения к высшим конечным целям. Формула объективного времени в изложении Введенского выглядит следующим образом: «время есть перспективносимволическая форма, в которой мы размещаем события и факты мировой истории, то растягивая, то сжимая их, соответственно их отношению к конечным целям истории»[281]. Таким образом, с точки зрения философа, время есть не что иное, как своеобразная форма мирового исторического процесса, раскрывающего в конечном счете как вечность, символ усилий, употребляемых человечеством для того, чтобы войти своим знанием, волею и чувством в область вечного.

Последним профессором академии и последним редактором академического журнала «Богословский вестник» был Михаил Михайлович Тареев (1867—1934). В духовно-академической среде Тареев заслужил репутацию «крайне левого». Его критики ставили ему в

4 Введенский А. И. Время и вечность. Актовая речь. Св.-Троицкая Сергиева Лавра, 1900.

упрек отказ от святоотческого предания и других традиций русского православного богословия в угоду «самому разнузданному протестантизму». Свое философское призвание Тареев характеризовал следующим образом: «Мы должны найти такую формулу, которая ничего не урезывала бы в христианстве, которая брала бы христианскую религию не в ее исторической условности, а в ее чисто евангельской абсолютности и которая ничего не урезывала бы в нашей культуре, но принимала бы всю природную и общественно-историческую жизнь во всей полноте и свободе ее естественных законов»[282].

В основе философских воззрений Тареева лежало дуалистическое представление о двух сферах жизни — духовной и природной. Наиболее полное воплощение эти сферы обрели в человеке, который трагически переживал свою сопричастность двоякому бытию. Философская антропология Тареева была обращена к личности исключительно христианина, а не просто человека вообще. Исходной точкой ее было утверждение, что духовная жизнь реальна только в христианстве. Культура в своем историческом бытии понималась Тареевым как сфера плоти, сфера «естества», совершенно «иноприродная» духу. Теория христианского познания строилась мыслителем из противопоставления «естества» и духовной жизни. При этом он отличал знание от ведения. Знание соотносилось им с наукой, оперировавшей понятием «объективность» в природе, а ведение — с освященным сознанием непосредственным переживанием действительности и характеризовалось большей частью как магическое, интуитивное знание. «Христианское ведение есть опытное обладание истиной, переживание божественной действительности... К духовной истине нет пути, кроме диалектического»[283]. Исходя из подобного умонастроения, Тареев пришел к выводу о том, что христианская философия не является логической системой и не воздвигается усилиями чистого разума. Она есть мудрость, разум жизни, широкий комплекс понятий, охватывающих жизненный опыт.

Как богослов Тареев принадлежал к школе так называемого нового богословия, к которой относились такие мыслители, как И. JI. Янышев, о. Антоний Храповицкий, Сергий Стра- городский, М. А. Олесницкий, А. Д. Беляев,

С.              А. Соллертинский.