Особенности философских исследований в конце 30 — первой половине 40-х гг.

Возвеличение И. В. Сталина как философа началось еще в конце 20-х гг., хотя в его работах того периода проблемы философской теории не поднимались. Приходилось создавать образ Сталина-философа на основе его социально-политических текстов.

Вскоре после опубликования работы «Анархизм или социализм?» на русском языке началось ее восхваление. Но настоящий пик «философского сталинизма» наступил с выходом в свет работы Сталина «О диалектическом и историческом материализме» (она была опубликована в 1938 г. в качестве главы в «Кратком курсе истории ВКП(б)»).

Сталин не употреблял понятия «онтология», но фактически он, как и в ранней работе «Анархизм или социализм?», придерживался в этой статье «онтологической» модели марксистской философии. В его представлении и диалектический метод, и материалистическая теория (по его мнению, две составные части диалектического материализма) — это учение фактически об одном и том же, а именно о бытии, о мире, о жизни, о законах («чертах») объективной действительности, внешнего мира. Хотя он и говорил о методе познания, даже о диалектическом способе мышления, но, по существу, под методом познания он понимал только сами законы развития объективной действительности.

Для диалектического метода, согласно Сталину, характерны четыре «черты»: 1) всеобщая связь и взаимообусловленность предметов и явлений; 2) движение и развитие в природе и обществе: 3) развитие как переход количественных изменений в качественные; 4) развитие как борьба противоположностей. Сталин изменил последовательность изложения основных «черт» метода по сравнению с тем, как это было у Гегеля и Энгельса, не включил в число основных диалектических законов закон отрицания отрицания. Изложение Сталиным диалектического метода фактически означало отождествление метода и теории. Оно нашло свое отражение и в ряде трудов других авторов, исходивших из мысли о том, что учение о методе есть учение об объективных, осознаваемых человеком и сознательно им применяемых диалектических законах внешнего мира, что стоит только открыть всеобщие законы природы, чтобы их можно было применять в качестве метода.

Философский материализм, отделенный от диалектического метода, был сведен Сталиным к трем «чертам»: 1) материальность мира и закономерности его развития (проблемы материи, движения, пространства, времени, причинности и закономерности в свете новейших данных естествознания); 2) первичность материи и вторичность сознания (проблемы материи как источника ощущения, взаимосвязи мозга и мысли и др.) и 3) познаваемость мира (проблемы перехода от ощущения к абстрактному мышлению, роли практики в познании, соотношения объективной, относительной и абсолютной истины). Вопросы познания выступают при этом только как «момент» диалектического метода.

Хотя в работе «О диалектическом и историческом материализме» идея панфилософизма не сформулирована в явном виде, о ее наличии свидетельствуют попытки многих авторов того времени выводить непосредственно из абстрактных философских посылок конкретные практически-политические рекомендации и вообще попытки «напрямую» связать философию и политику, философию и практику. В первую очередь и главным образом влияние сталинизма на советскую философию связано именно с этой установкой Сталина на непосредственную связь философии с политикой, практикой, жизнью.

Идея панфилософизма наложила свой отпечаток и на представления о социальном статусе философии, ее месте в марксистской теории, о ее предмете, структуре, задачах и функциях, о механизме связи философии с практикой, конкретными естественными и общественными науками. В первые годы после выхода в свет работы Сталина «О диалектическом и историческом материализме» ее влияние проявилось, в частности, в том, что в советской литературе упрочилась точка зрения, согласно которой в марксизме вообще нет гносеологии как относительно самостоятельной философской дисциплины.

Вышедшие после сталинской статьи философские работы носили в основном комментаторский характер. Правда, в ряде работ законы и категории диалектики излагались подробнее и точнее, освещались проблемы, которые в сталинской статье не затрагивались. Вот как объяснял эту ситуацию Е. П. Ситковский в книге «Об основных чертах марксистского диалектического метода» (1939). В «Кратком курсе» изложены лишь основные черты диалектического метода, но в природе действуют не только основные законы. Значит, нужно в «дополнение» к ним проанализировать специфические законы и категории: сущность и явление, закон и явление, причина и действие, причина и цель, необходимость и случайность, возможность и действительность, форма и содержание и т. д. В работе П. Ф. Юдина «Классические произведения марксистского философского материализма» (1939) был затронут ряд проблем, отсутствующих в статье Сталина: субъективная диалектика как отражение объективных законов, диалектика как логика, взаимосвязь законов диалектики, а закон отрицания отрицания рассматривается как всеобщий закон природы и общества.

Из работ советских философов в предвоенные годы представляют интерес труды по истории философии. В 1939 г. вышла книга Г. Александрова «Очерки истории новой философии на Западе», в 1940 г. — «Краткий очерк истории философии» (С. Батищев, И. Луппол,

О.              Трахтенберг и др.). Опубликованы монографии и статьи, посвященные Декарту, Гоббсу, Л. Фейербаху и др. Институт философии приступил к изданию серии «Классики русской философии», в рамках которой вышли избранные философские сочинения Ломоносова, Герцена. Вышли работы, посвященные Белинскому, Герцену, Чернышевскому, Добролюбову, Писареву, Антоновичу. Среди авторов, писавших о русских мыслителях, —

В.              Ф. Асмус, В. С. Кружков, М. М. Григорьян и др.

Крупным событием в философской жизни того времени стал выход в свет в 1941 г. (незадолго до начала Отечественной войны) двух томов «Истории философии». В 1943 г. вышел 3-й том «Истории философии», посвященный философии первой половины XIX в. Том был пронизан идеей ограждения ценностей мировой культуры и высших достижений немецкой философии от фальсификации фашистскими идеологами, по установившейся уже традиции в нем критиковались консервативные стороны немецкой классической философии. Но некоторые философы решили использовать складывавшуюся в условиях войны политико-идеологическую конъюнктуру, когда развернулась кампания, которой свойственны были не просто антифашистские, но и антинемецкие и вообще антизападнические мотивы. В ЦК партии было направлено письмо, в котором утверждалось, что в 3-м томе «Истории философии» допущены грубые идеологические ошибки, выразившиеся в приукрашивании немецкой классической философии, которая не могла быть одним из источников марксизма. После идеологической проработки с авторов 3-го тома была снята «сталинская премия», присужденная им вместе с авторами первого и второго тома. В постановлении ЦК партии от 1 мая 1944 г. «О недостатках в научной работе в области философии» значительная доля критики в адрес Института философии была связана с 3-м томом «Истории философии».

В публикациях 1943—1944 гг. особое место заняли работы по истории русской философии. В. С. Кружков, П. Н. Федосеев и М. Т. Иовчук сформулировали концепцию «классической русской философии XIX в.», согласно которой философия Белинского, Герцена, Чернышевского и Добролюбова превосходит философию Гегеля и Фейербаха, вышла за пределы созерцательности до- марксова материализма, в ней началось соединение материализма и диалектики, и в этом смысле она является высшей формой домарксистского материализма[593].

Но если абстрагироваться от последствий влияния на советскую философию особых идеологических обстоятельств периода войны, то можно отметить и некоторые позитивные результаты деятельности философов в эти годы. Так, в сфере философских вопросов естествознания продолжали плодотворно работать С. И. Вавилов, Б. М. Кедров, другие ученые. В 1943 г. Институт философии начал подготовку учебников по логике. Впервые за многие годы были высказаны солидные аргументы в защиту формальной логики как «арифметики мышления», против смешения ее с логикой диалектической. В годы Великой Отечественной войны не прекращалась подготовка философских кадров.