<<
>>

Проблемы теории познания. Обоснование принципа единства сознания и деятельности

Наряду со сложившимися в период относительного идеологического потепления социокультурными условиями развитию философских исследований в 60-х и последующих годах способствовали и некоторые теоретикометодологические предпосылки в области психологии и теории познания, возникшие еще в 40 — 50-х гг.

Они были во многом связаны с творческим наследием видного советского психолога и философа Сергея Леонидовича Рубинштейна (1889—1960). В последние годы жизни он возглавлял сектор психологии Института философии АН СССР. Уже в работе «Основы общей психологии» (1940) он выдвинул принцип единства сознания и деятельности, сыгравший важную методологическую роль не только в психологии, но и в философии. В соответствии с этим принципом человек и его психика формируются и проявляются в деятельности (изначально практической). В дальнейшем, исследуя вопрос о природе психического и его месте во всеобщей взаимосвязи явлений, Рубинштейн в книге «Бытие и сознание» (1957) подчеркивал, что мозг является только органом психической деятельности, а не ее источником и субъектом. Источником же ее является мир, воздействующий на мозг, а субъектом выступает сам человек. Чувства, как и мысли человека, возникают в деятельности мозга, но любит и ненавидит, познает и изменяет мир человек в целом. При объяснении любых психических явлений, считал Рубинштейн, личность выступает как воедино связанная совокупность внутренних условий, через которые преломляются все внешние воздействия. К числу внутренних условий относятся свойства высшей нервной деятельности, установки личности и т. д. Таким образом, внешние причины действуют на человека не непосредственно, а преломляясь через его субъективные внутренние качества. В дальнейшем Рубинштейн поставил еще более фундаментальную проблему: о месте уже не психического, не сознания только, а человека в мире. Этой проблеме посвящена посмертно изданная его работа «Человек и мир».
Исследуя категорию бытия, он показал неправомерность ее сведения к категориям объекта и материи. Не «меньшей» реальностью, чем материя, является сознание. При этом осознание мира человеком — это не просто акт сознания, а «в силу участия в нем практики — способ, модус существования (бытия) человека по отношению к бытию»1.

3 Ильенков Э. В. Философия и культура. М., 1991. С. 293. См. также: Он же. Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении. М., 1997. С. 195—198.

Рубинштейн одним из первых обратил внимание на то, что в современных ему исследованиях по проблемам диалектического материализма человек выступал как бы в «усеченном» виде — лишь в качестве субъекта, для которого все вокруг объект. В результате он «выпадал» из учения о действительности. Между тем определение бытия должно включать человека как неразрывную его составляющую. «Надо ввести его в сферу, в круг бытия и, соответственно, определить круг категорий»2. Эти выводы ученого оказали заметное воздействие на постановку и решение проблем как теории познания, так и социальной философии, философской антропологии и других областей философского знания.

На рубеже 50—60-х гг. узловым пунктом всех философских исследований в стране все более становились проблемы гносеологии, теории и логики познания. Видную роль здесь сыграли Э. В. Ильенков, Б. М. Кедров, П. В. Коп- нин и их сторонники.

Эвальд Васильевич Ильенков (1924—1979) еще в аспирантские годы начал преподавать на философском факультете МГУ, но в 1953 г. после обнародования своих «гносеологических тезисов» был освобожден от преподавательской деятельности по обвинению в «гегельянстве». Затем он работал в Институте философии АН СССР. Своими трудами «Диалектика абстрактного и конкретного в «Капитале» Маркса» (1960), «Диалектическая логика: очерки истории и теории» (1974) и др. Ильенков сделал важный вклад в разработку теории материалистической диалектики как логики, а также в создание системы логикодиалектических категорий.

Опираясь на метод восхождения от абстрактного к конкретному Гегеля и Маркса, он наметил контуры диалектической логики как науки о формах и путях формирования научных абстракций с целью достижения объективной истины в противовес старой логике, которую считал сводом правил оперирования готовыми понятиями, суждениями, умозаключениями, а не наукой о достижении истины. Метод восхождения от абстрактного к конкретному, согласно Ильенкову, выступает в качестве закона, которому подчиняется познание. При этом «конкретное в мышлении» он, вслед за Марксом, понимал как системную совокупность определений (категорий), отражающую сущностную структуру предмета, а «абстрактное» — как фиксацию одной из сторон (свойств) исследуемого предмета. Восхождение от абстрактного к конкретному он рассматривал как «универсальный метод мышления в науке вообще»3. Все другие логические категории (анализ, синтез, индукция, обобщение и т. д.) он считал условиями осуществления этого восхождения.

Широкий резонанс в философской общественности 60—80-х гг. вызвали дискуссии о природе идеального и его соотношении с понятиями индивидуального и общественного сознания. Обсуждение этого вопроса имело тем большее значение, что в первой трети 60-х гг. получила некоторое распространение точка зрения, представители которой пытались обосновать материальность сознания путем сведения психического к физиологическому. Однако опыт показал, что изучение проблем сознания преимущественно на естественно-научном материале ведет к неразрешимым трудностям. Физическое или физиологическое отражение хотя и играет важную роль в формировании сознания, в познавательном процессе, однако последнее осуществляется не биологическим организмом, перерабатывающим информацию, а человеком как активным субъектом, включенным в систему социальной деятельности. Исходя из такого понимания, Ильенков и его сторонники считали, что идеальное есть не индивидуальнопсихологическое явление, тем более не физиологическое, а общественно-историческое, продукт и форма духовного производства.

Он критиковал тех, кто сводил идеальное к состоянию той материи, которая «находится под черепной коробкой индивида». Идеальность по своей природе и генезису носит чисто социальный характер. «Идеальность есть характеристика вещей, но не их естественно-природной определенности, а той определенности, которой они обязаны труду, пре- образующе-формообразующей деятельности общественного человека, его целесообразной чувственно-предметной активности»1. Центральным у Ильенкова является положение о том, что идеальные явления, хотя и не сводятся к физическим, выступают как подлинные компоненты объективной реальности. Иными словами, идеальное существует объективно как форма человеческой деятельности, воплощенная в форме «вещи». Утверждение об объективности идеального некоторые оппоненты подвергали сомнению, так как оно ассоциировалось у них с объективным идеализмом гегелевского типа.

В разработке концепции сознания и личности Ильенков опирался также на практические достижения отечественных дефектологов И. А. Соколянского и А. И. Мещерякова. Он стал продолжателем работ последнего со слепоглухонемыми детьми, дал философское обоснование медико-педагогической системе формирования сознания личности таких детей[597].

В дискуссии о природе идеального деятельностному подходу был противопоставлен информационный подход, согласно которому идеальное — это актуализированная для личности информация в «чистом виде» и способность свободно оперировать ею. Иными словами, идеальное — это субъективная реальность[598].

В течение 60—80-х гг. вновь возникла дискуссия о соотношении диалектики, логики и теории познания, поскольку предыдущие обсуждения не привели к решению этой проблемы. Развернулась также дискуссия о предмете и структуре диалектической логики. Среди наиболее важных ее проблем чаще всего рассматривалось восхождение от абстрактного к конкретному, соотношение исторического и логического, анализ и синтез, индукция и дедукция, проблема противоречий (Э. В. Ильей-?/ ков, Б.

М. Кедров, П. В. Копнин, М. Н. Алексеев, В. И. Шинкарук, Д. П. Горский, И. С. Нар- ский и др.). Анализируя соотношение категорий всеобщего, общего и особенного, ученые пришли к выводу, что категория всеобщего в диалектической логике выступает не как абстрактно-всеобщее, а как конкретно-всеобщее, которое включает в себя все богатство особенного и единичного.

Заметный вклад в изучение проблем логики научного исследования, диалектики как логики внесли работы Павла Васильевича Коп- нина (1922—1971)[599]. В последние годы жизни он работал директором Института философии АН СССР. Копнин критически оценивал широко распространенную в те годы трактовку предмета философии (диалектического материализма), сводившую его к наиболее общим законам природы, общества и мышления. Он считал, что это определение еще не выявляет специфики философии среди других областей знания. «Философия начинается с того момента, когда ставится вопрос об отношении бытия и мышления»1. Копнин одним из первых выступил за создание самостоятельной дисциплины «метафилософии», считая, что философия может сама стать предметом особого теоретического анализа. Он обращал также внимание на необходимость раскрытия природы и особенностей языка философского знания.

В философской литературе этого периода началась разработка такой представляющей интерес гносеологической проблемы, как субъект-объектные отношения в познании. В противовес распространенным прежде подходам, в которых акцентировалась, как правило, одна сторона этого отношения — существование объекта вне субъекта и до него и соответственно в тени оставалась активность познающего субъекта, — было проведено разграничение бытия и объекта и подчеркнуто, что если бытие само по себе существует независимо от субъекта, то в качестве объекта оно соотносительно с субъектом. Важные результаты в исследованиях диалектики субъекта и объекта были достигнуты в работах В. А. Лекторского2, А. М. Коршунова и др., а также в ряде коллективных трудов. Они основывались на осознании неразрывной связи познания с практической деятельностью человека, выявлении роли ее различных социально-культурных измерений как факторов, «опосредствующих» познавательный процесс, делающих его возможным.

Рассмотрение субъекта познания как субъекта деятельности стимулировало интерес многих философов и психологов к особенностям деятельности и творчества человека (А. Н. Леонтьев, Г. С. Батищев, В. С. Библер и др.). Исследовалась диалектика «опредмечивания» и «рас-

  1. Копнин П. В. Введение в марксистскую гносеологию. Киев, 1966. С. 27.              _
  2. См., например: Лекторский В. А. Проблема субъекта и объекта в классической и современной философии. М., 1965; Он же. Субъект, объект, познание. М., 1980.

предмечивания», интериоризации и экстерио- ризации (преобразования внешних действий во внутренние, и наоборот) в процессе как предметно-практической, так и знаково-символической (соответственно познавательной) деятельности.

В работах по диалектике творчества Генрих Степанович Батищев (1932—1990), вышедший из ильенковской школы, разработал парадигму «межсубъектного подхода» (включающего в себя субъект-объектные отношения). Этот подход позволил выделить различные уровни сознания: творческую деятельность и творческое отношение человека к миру, к объективной диалектике универсума, к самому себе. Это отношение является над- деятельностным и по своей сути ценностным[600].

В исследованиях проблем научной истины (противопоставляемой «истине обыденного сознания») была разработана концепция «статуса эквивалентных описаний в познании». В ней подчеркивалась возрастающая роль субъекта, дающего различные формулировки одной и той же идеи[601].

Наряду с этим шли поиски различных моделей субординации и систематизации философских категорий (А. П. Шептулин, В. Н. Са- гатовский и др.). Делались попытки преодолеть сугубо онтологический подход (как выражающий свойства лишь бытия) к анализу категорий посредством обращения к гносеологическим, логическим и социально-историческим их аспектам. В анализе вопроса о пределе противоположности между материей и духом высказывалась точка зрения (П. В. Алексеев), что при обращении к материи как субстанции (в спино- зовском ее понимании) понятие «материя» оказывается включающим в себя понятие «дух».

Новые подходы проявились в исследованиях проблем сознания и самосознания (А. Г. Спир- кин, В. П. Тугаринов, Ф. Т. Михайлов и др.)[602], соотношения чувственного, рационального и иррационального, роли интуиции и фантазии в познании, взаимосвязи языка и мышления, философских проблем семантики и семиотики.

Природа человеческого сознания и мышления — стержневая тема философских размышлений Мераба Константиновича Ма- мардашвили (1930— 1990). Исследование этой темы он проводил не в традиционном плане объективного соотношения души и тела, психического и физического, а выявляя особенности и условия умственной деятельности философа, наблюдающего процессы, происходящие в сознании. Согласно его представлениям, философ существует прежде всего не в своей психологической субъективности, а в объективном своем отношении к сознанию. Он выступает как философ лишь тогда, когда процесс познания у него протекает на уровне рефлексии сознания и самопознания. Эти акты философской рефлексии уже заключены внутри наук: психологии, этики, физики и др. — в качестве предпосылок и условий научного познания. Иными словами, сам акт познания содержит «какие-то философские акты, независимо от того, знаем мы об этом или не знаем»[603]. Совокупность этих философских актов, содержащихся внутри научных операций, Ма- мардашвили называл «реальной или натуральной философией», приверженцем которой он себя считал. «Реальная философия» представлялась ему неким мысленным, духовным полем, в котором совершаются акты научного познания, составляющие неотъемлемый элемент культуры. Ясно, что эти подходы шли в русле не традиционной проблематики материалистической диалектики, а прежде всего феноменологии.

В связи с необходимостью философского осмысления проблем кибернетики активно анализировались созданные ею новые понятия — информации, управления и обратной связи, которые стали играть важную роль и в других науках: биологии, медицине, экономике, лингвистике и т. д. Некоторые философы (Б. С. Украинцев и др.) полагали, что информация есть производное от отражения, особая форма всеобщей связи. Другие авторы (В. М. Глушков, И. Б. Новик) рассматривали информацию как свойство материи вообще. По их мнению, информация и отражение выражают разные стороны одного и того же явления. В информации, в структурности ее символов выражается упорядоченность отражения. Соотношение информации и отражения рассматривалось также в работах В. С. Тюхтина, А. Д. Урсула и др.

Важное место в исследованиях занимали проблемы моделирования. Общепринятым стало деление моделей на вещественные (материальные) и знаковые (идеальные). Особое внимание уделялось знаковым моделям, т. е. формальным математическим и логическим системам, каждая из которых способна описывать ряд различных объектов.

<< | >>
Источник: М. А. Маслин и др. История русской философии: Учеб. для вузов / Редкол.: М. А. Маслин и др. — М.: Республика,2001. — 639 с. 2001

Еще по теме Проблемы теории познания. Обоснование принципа единства сознания и деятельности:

  1. 1.3. Сущность и особенности становления индивидуального стиля педагогической деятельности будущего учителя в процессе практической подготовки
  2. Теория литературной эволюции
  3. ТЕОРИЯ ИСТОРИЧЕСКОЙ эволюции П. Н. МИЛЮКОВА
  4. Принципы исторической гносеологии
  5. Б. Т. Григорьян На путях философского познания человека
  6. 1.1. ПРЕДСТАВЛЕНИЯ СТОИКОВ О ПРОЦЕССЕ ПОЗНАНИЯ
  7. 3.1. Профессионализм политической деятельности
  8. РАСШИРЕНИЕ СОЗНАНИЯ
  9. Очерк 9 О СОВПАДЕНИИ ЛОГИКИ С ДИАЛЕКТИКОЙ И ТЕОРИЕЙ ПОЗНАНИЯ МАТЕРИАЛИЗМА
  10. Проблемы теории познания. Обоснование принципа единства сознания и деятельности