Санкт-Петербургская духовная академия

Первое официальное открытие духовной академии произошло в столице Российской империи на основании Устава 1809 г. Сначала философские дисциплины в академии преподавались по учебникам Бруккера, Винклера и Карпе — приверженцев лейбнице-воль- фианской метафизики.

Первым оригинальным философом в академии был Федор Федорович Сидонский (1805—1873). Он закончил Тверскую семинарию и свое богословское образование дополнил самостоятельным изучением немецкой философии. В основном своем философском труде «Введение в науку философии» (1833) Сидонский усматривал задачу философского знания в том, чтобы обосновать «учебное (т. е. научное) решение вопроса о жизни вселенной, выведенное из строгого рассмотрения природы нашего ума и проведенное до определения законов, по каким должна направляться наша человеческая деятельность»[274].

Сидонский считал философию своеобразной эмпирической метафизикой и полагал необходимым выявить ее соотношение с «положительным» знанием, религией и наукой. В «Введении в науку философии» различались две направленности в философских исканиях: «выспренность» и «самостоятельность». Термин «выспренность» у Сидонско- го соотносим с немецким термином «транс- цендентальность» и означал «отрешенность от предметного», «образ бытия всего сущего», «внутреннюю жизнь всего бытного», не постигаемого опытным познанием. «Самостоятельность» понималась как свобода от авторитета, так как встреча истинной философии с истинной религией должна быть естественно-свободной.

Вопрос о делении философии Сидонский решал в духе античных стоиков, считая ее состоящей из логики, физики и этики. При этом логика, в свою очередь, включает собственно логику (проблемы природы самого мышления), гносеологию (предметное значение знаний) и идеологию (высшие философские понятия).

Особое место в творчестве Сидонского занимала философская антропология. Он издал перевод книги Г. Шульце «Психологическая антропология» (1834). Философская антропология понималась им как своеобразная пропедевтика (подготовительная дисциплина) философии.

В 1835 г. Академия наук присуждает Си- донскому за «Введение в науку философии» Демидовскую премию. В этом же году он покидает академию. Дальнейшее его научное творчество было связано с университетом и другими научными сообществами. Петербургский университет удостоил его звания почетного доктора философии, он работал здесь на кафедре философии (1865—1873) и богословия (1873).

. Преемником Сидонского на кафедре философии академии стал Василий Николаевич Карпов (1798—1867). Богословско-философское образование он получил сначала в Воронежской семинарии, затем в Киевской духовной академии. В 1833 г. Карпов был приглашен в академию в Петербурге и через несколько лет занял здесь кафедру философии. Помимо общего курса философии, он читал историю философии, логику, психологию и послекан- товскую философию.

Карпов был приверженцем христианизированного платонизма, осуществил первый научный перевод всех диалогов Платона, считая платонизм наиболее близким к христианству философским учением. В его миросозерцании воедино слились платонизм и святоотческое наследие. Среди немецких философских влияний можно отметить сочинения

В.              Круга, К. JI. Рейнгольда и самого Канта. Последнему Карпов посвятил специальную работу «Философский рационализм новейшего времени» (1860).

В «Введении в философию» (1840) Карпов предпринял попытку построения системы так называемого философского синтетизма, в котором знание и бытие, идеальное и реальное рассматривались в коренном и нераздельном их существовании, а не выводились одно из другого. Основанием философии является, по Карпову, сознание как факт внутреннего опыта, непосредственно известный, сам по себе ясный и всеобщий. Сознание, понимаемое конкретно, как нечто реально существующее, есть единственное начало всего, что человек мыслит, чувствует и к чему стремится. Таким образом, по мнению Карпова, в духе платонизма можно избежать односторонности в особой области метафизических исследований — психологии. Психологизм Карпова был связан с логицизмом онтологического характера (Систематическое изложение логики. Спб., 1856).

Большое влияние на Карпова, вероятно, оказало философское учение Г. С. Сковороды о трех мирах и двух натурах. Мир понимался им трояко: как чувственный, метафизический и абсолютный (абсолютное бытие). Соответственно и человек может входить в мир трояким образом: через внешние ощущения, через идеи, через духовное созерцание, связывающее его с Божеством. Лишь при наличии этой троякой гармонии в душе человека «все сложится в одну беспредельную космораму, сольется в один аккорд, в одну священную песнь Всевышнему»[276]. В основании системы философского синтетизма Карпова лежал «закон гармонического бытия вселенной». Показательно также совпадение мыслей Карпова и Сковороды о необходимости построения русской философии, которая, как правило, находилась в зависимости от условий народнообщественной жизни (православия и «единодержавия»), Общей задачей русской философии признается определение места, значения и отношений человека в мире, поскольку человек, сам в себе всегда одинаковый, в развитии охарактеризован Карповым как тип истинно русской жизни. Отсюда делался вывод, что высшей задачей философии является прояснение человеку его обязанностей по отношению к религии и отечеству.

В конце 40 — начале 50-х гг. произошли программные изменения в преподавании философских наук. В академии к преподаванию систематических философских курсов общего характера были добавлены более частные курсы по логике, опытной психологии, нравственной философии. Последние годы жизни

Карпов сосредоточился на преподавании логики, психологии и истории философии. В 1843—1853 гг. курс систематической философии читался уже А. А. Фишером, затем И. А. Чистовичем, А. Е. Светилиным.

В 1869 г. состоялось преобразование духовно-учебных заведений России на основании нового Устава. В учебный процесс помимо логики и психологии были введены педагогика и метафизика.

Первым преподавателем кафедры метафизики стал Михаил Иванович Каринский (1840—1917). Образование он получил в духовном училище, семинарии и Московской духовной академии. В 1869 г. был приглашен в Петербург, а в 1871—1872 гг. был отправлен в научную командировку в Германию, где слушал лекции Р. Г. Лотце по логике. По возвращении Каринский опубликовал книгу «Критический обзор последнего периода германской философии» (1873). Анализ состояния метафизики в Германии начинался с раздела «Кантова «Критика чистого разума» в ее отношении к последнему периоду германской философии». Автор исходил из того, что философское учение Канта является тем исходным пунктом, из которого можно «выследить» развитие всех последующих философских направлений и уяснить их смысл и значение. Оригинальность Каринского как историка философии выразилась в выделении трех направлений: 1) «фихте-гегелевского направления» с включением в него шеллингианства, философских систем Тренделенбурга, Лотце, Гер- барта; 2) «шопенгауэровского направления» с включением в него Э. фон Гартмана и 3) критической философии. Первые два из этих направлений, делал вывод Каринский, пытались найти путь к познанию истинной реальности, не отрицая результатов критической философии, предполагая их и опираясь на них; ни одно из мировоззрений, развивавшихся внутри этих направлений, не имеет надлежащей прочности[277].

Лекции по метафизике, логике, психологии в академии в 1882—1887 гг. читал Николай Григорьевич Деболъский (1842—1918). Он родился в семье богослова, магистра той же академии. Хотя у Дебольского сложилась репутация гегельянца, о чем свидетельствуют его работы «О диалектическом методе» (1872), «Логика Гегеля в ее историческом основании» (1912), а также перевод «Науки логики» Гегеля, его философские взгляды были в большей мере обращены к Канту. В своем основном труде «Философия феноменального формализма» (1892— 1895) он проводил различие между божественным и абсолютным духом, который познает объекты в себе, и человеческим разумом, который приобщается лишь к формальной стороне абсолютного духа и обретает способность к постижению внешних явлений, т. е. к феноменальному познанию. Он полагал, что философия в зависимости от решения вопроса о познаваемости первопричины всего бывает или эмпирической, или метаэмпирической. В последнем случае, по Дебольскому, возможен или метафизический реализм (первую причину характеризуют признаками, взятыми из содержания нашего знания), или формализм (когда руководствуются одними логическими формами). Именно учение Канта, считал он, переместило центр тяжести философии из области вещей в область законов и форм их познания и поэтому воздерживалось от заключения о первопричине. Отсюда основную заслугу Канта Дебольский усматривал в решительном отказе от опытно-психологического пути в исследовании человеческого познания и выборе метафизического пути трансцендентальной дедукции, что, по его мнению, давало возможность для одновременного преодоления догматизма и эмпиризма.