СЛОВО О РАЗНЫХ ПРИЧИНАХ, НЕМАЛОЕ ПРЕПЯТСТВИЕ ПРИЧИНЯЮЩИХ В ПРОДОЛЖЕНИИ ПОЗНАНИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО...7

Но как всякой истины первым началом почитается знание самого себя, то мы легко можем свободиться помянутых болезней душевных, когда, прежде всего испытав свои силы, будем рассматривать, сколь далеко могут оные простираться, чтоб нам, начавшим высокое здание истины и премудрости, в самом продолжении не лишиться нужных и потребных для такого здания иждивений и чрез то не остаться в посмеянии; а особливо ежели надлежащим образом рассмотрим разные причины, доводящие ум наш, теснейшими пределами ограниченный, до разных заблуждений.

Нет нужды пространно доказывать здесь, что род человеческий многим и тяжчайшим подвергается и может подвержен быть заблуждениям, когда толикое множество несогласующих между собою народов нравами, обыкновениями и другими обрядами находится в обширном сем свете. Но одно сие полезно знать, что заблуждения великим суть препятствием внутреннему и внешнему нашему благополучию, так что многие из оных лишают нас чести и всего имения, до великого доводят нас стыда и посмеяния, когда открыты бывают, и нередко самую жизнь нашу в крайнюю ввергают опасность. Из чего явствует, что о искоренении оных всевозможное должны мы прилагать старание. Однакож, как и Буддей утверждает, прежде всего потребно знать причины оных, давно уже многими разумнейшими исследованные философами, и разделение оных по крайней мере всеобщее.

Заблуждения или первообразные суть, от которых другие происходят, или производные, то есть происходящие от других. В числе первообразных заблуждений считаются предрассуждения, как бы рассуждения, еще несозрелые и предваряющие здравый разум. Иные с Цицероном называют оные такими мнениями, когда мы без всякого рассуждения и дальнейшего размышления ложную или не довольно спознанную вещь признаем за истинную.

Итак, чувства, во-первых, пленив разум наш в послушание, с самого нашего младенчества великое причиняют нам помешательство в точном познании вещей. И, конечно, так: ибо чувства первее начинают обладать нами, и мы скорее и охотнее повинуемся оным, нежели сему. Ибо мы, положившись на оные, часто не приноравливаем представлений своих к самым вещам, что бы и надлежало делать, но обратным образом обыкновенно в таком случае поступаем, то есть самые вещи сравниваем с своими представлениями. Так, например, солнце, в превеликом от нас отдалении находящееся, представляем себе некоторым кругом огненным, не постигая зрением своим другой его стороны и не понимая того, что оно есть тело шаровидное. Так, равным образом думаем, что тела небесные имеют круговое и все равное обращение; искуснейшие ж, напротив того, астрономы разное разным небесным телам приписывают движение, изведав то чрез надежнейшие и достовернейшие опыты. А чтоб такие положения наши сходствовали с самыми небесными явлениями, то мы на сей конец премногие другие часто вымышляем, и такие, которые не столько из рассматривания самых тел, сколько из излишнего и несправедливого представления мыслей наших проистекают.

И поистине, ничто так большего вреда не причиняет познанию человеческому, как такая неограниченная вольность вымышлять что-нибудь по своему произволе- нию, полагаясь на одни токмо чувства, с составлением же и видами самих вещей не сообразуясь. Да и излишнее упражнение, употребляемое в рассматривании и различении между собою вещей мелких и пустых без употребления в помощь для чувств исправного орудия, нередко великие умы разумнейших мужей доводит до крайнего истощения: в самой же вещи многого незнание составляет великую часть премудрости.

Да и продолжаемое чувствование, инако называемое воображение и из того непосредственно происходящее вымышление чего не делают и до какого оные не доводят нас заблуждения, всякому, думаю, известно. Ибо часто мы воображаем в мыслях своих золотые горы, а в самой, вещи никогда не видывали таких; часто, отделяя нечто от одной вещи, присовокупляем оное к другой без всякого приличества и разбора; и чрез такое, наконец, совокупление одного с другим производим в свет различные чудовища, каких никогда в оном не находилось и не могут находиться, разве в одном токмо нашем вымышлении.:

Хотя отвлечение, то есть способность всеобщие о ве щах производить понятия, много вспомоществует нам просвещении нашего разума и чрез то отличаемся мы < бессловесных скотов, однако и оно нередко совлека< нас с пути истинного; а особливо когда мы отделенным представляющиеся в уме токмо нашем вещи и в само" деле почитаем оные быть такими; или когда представ ляющееся нам токмо вообще что-нибудь добрым и худым относим оное и к особенным случаям. Так, например безрассудно опасаемся смерти или боимся лихорадки как бы некоторых существ, в отдаленности находящихся. Равным образом несправедливо многие умствуют филск софы, когда стараются доказать, что пространству (spatium) есть вместилище тел, так же как бы некоторое существо, в особливости состоящее. Но больше всего подвержены такому заблуждению все те безбожники, кои, не хотя употреблять имени божия и, следственно, не желая ему яко создателю своему воздавать должного почтения, вместо того употребляют имя натуры, не зная и сами изъяснить и истолковать сего слова.

Не меньшее помешательство причиняет нам в продолжении нашего познания и самолюбие (philautia), то есть непорядочная любовь к самим себе, ибо сим пороком зараженные люди ни рассуждать справедливо, ни умствовать правильно о вещах не могут, но обо всяком деле по своим токмо пристрастиям и прихотям рассуждают, хотя истина совсем независимою от оных почитается. Предложено уже было выше сего мною, п [очтенные] слушатели], что мы почти никогда не рассуждаем о вещах по их сущности, но большею частию при всяком рассуждении имеем отношение к самим себе.

107

ет, как скоро истинное учение и прилежность против оных выступят. Да хотя бы такие ирезрители наук и упражняющихся в оных и не обманывались в своих мнениях и в самом деле разумом гораздо превосходным одарены были от природы, то бы не должны ли они были с большею справедливостью почитать оные природные свои дарования поощрением к прилежанию, нежели причиною презрения к наукам. Ибо более достоин поношения и посмеяния тот, кто тучную и плодоносную от природы землю оставляет в пренебрежении, нежели тот, коего поле едва токмо за приложенные труды может заплатить своему делателю. Чрез самолюбие, наконец, как утверждает Гау-: зен, питается дух противоречия.

И подлинно, страсти, ежели они овладеют разумом74 нашим, много оному воспящают простираться к дальней' шему познанию вещей. [...]

До сих мест, п[очтенные] с[лушатели], исчисляемь были мною внутренние причины, препятствующие нам продолжении нашего познания, теперь остается, да и саг мый порядок велит, кратко упомянуть и о внешних, числе коих кроме других многих считается особливо ху* дое воспитание. И поистине, весьма сожалительно, когд видишь, что многие родители, ежели только должно назц вать их родителями, такие находятся в свете, что он о воспитании своих детей ни малейшего не имеют поп: чения, но подлые свои поступки и различные пороки ил: гнусными собственными своими примерами, или сквер ными словами в младые их сердца всевают. Но бол? всего разные юноши разными пороками заражаются о~" того, что родители их, или с излишеством потакая и побла жая им, ничему другому, таким образом поступая ними, не научают их, кроме одной нежности и непосред ственно из сей происходящему высокомерию и неповино вению. Другие ж, напротив того, родители, жестоко И С]!? рово поступая с своими детьми, часто ругают их и нередгё наказывают, и чрез то отняв у них всю охоту к наукам, из умных делают их глупцами и из благородных гну" ными подлецами; а того не знают безрассудные, что н

вежда токмо исправляется страхом и что наказание есть последнее уже средство, и то для ленивейших. Квин- тилиан за неблагопристойное почитает наказаниями принуждать детей к исправлению их должностей. Локк же говорит, что тогда только должно употреблять наказания, когда все другие средства без всякой пользы употребляемы были. Весьма бы желательно было, когда бы родители старались наиприлежно испытывать еще с малых лет кроющуюся в детях своих к тому или к другому склонность и в сходственность с оною сим или другим обучать наукам. [...]

Другая внешняя причина, познанию нашему также причиняющая препятствие, не меньшего требует внимания — обращение, говорю, с простым народом. Известно уже всякому, коликими и какими простой народ заражен бывает предрассуждениями. Везде во всяком простом народе применить можно бесчисленные заблуждения, от неразумения и легковерности оного по большей части происходящие. Ибо простые люди, обыкновенно имея грубое сложение мозга и излишество в крови, всему верят без всякого дальнего размышления; особливо ж по разности климатов, сложений телесных и обыкновений у разных народов разные ложные и произошли мнения, а оттуда так называемые народные ненависти и вечные брани, по свидетельству Ювеналову в 15 Сатире. Но больше всего сожаления достойно, что простые люди, будучи воображения своего рабами и мало имея смысла, от заблуждений своих, каких сами они не примечают, ни чрез кого отучены быть не могут, да и никто учинить того, хотя бы и хотел, не осмеливается по причине обладающего уже ими такого предрассуждения. Столько они в сей жизни зла не токмо самим себе, но и другим причиняют, что разумнейшие люди более жалобу на них приносят, нежели о исправлении их помышляют. Да и неудивительно, потому что душа наша, никакого еще не имев понятия о вещах, сопрягается с телом и по совокуплении с оным помощию чувствования и воображения с малых лет от простых людей научается всему тому, что напоследок во всю нашу жизнь приводит нас в замешательство и притом все мысли и действия наши как бы некоторою черною краскою прикрывает и затмевает...

ПРИМЕЧАНИЯ 1

Полное первоначальное название диссертации — «Рассуждение из натуральной богословии о начале и происшествии натурального богопочитания, которое по приказанию его превосходительства Василия Евдокимовича Адодурова, императорского Московского университета господина куратора, и по представлению его высокородия Михаила Матвеевича Хераськова, онаго же университета господина директора, с согласия при том всех господ профессоров, производимый публичным ординарным профессором в публичном собрании, на рассмотрение предлагает философии и свободных наук магистр Дмитрий Аничков 1769 года августа ... дня». После переделки это название было изменено. Печатается с сокращениями (опущены в основном авторские примечания) по кн.: Избранные произведения русских мыслителей второй половины XVIII века. Т. I С. 115-133. 2

Братья Диоскуры — в мифологии покровители воинов и мореплавателей. 3

Кругосветное путешествие английского адмирала Ансона в 40-х годах XVIII в. 4

Раскольники.

6 Нехристианские народности Севера. 6

Тезисы (положения) диссертации, выносимые автором на защиту, во второй редакции были опущены. 7

Полное название — «Слово о разных причинах, немалое препятствие в продолжении познания человеческого. В публичном собрании имп. Московского университета на высокоторжественный день пришествия на всероссийский престол ... императрицы Екатерины Алексеевны говоренное логики и метафизики публичным экстраординарным профессором и обеих гимназий инспектором Дмитрием Аничковым июня 30 дня 1774 года». Печатается с сокращениями, по кн.: Избранные произведения русских мыслителей второй половины XVIII века. Т. 1. С. 152-161.