О своеобразии русского духа и предназначении русской культуры

Профессиональное увлечение историей западноевропейской культуры не сделало Карсавина «западником» в том значении этого слова, которое имело хождение в России начиная с первой половины XIX в.

Напротив, быть может, глубокое понимание основ европейской культурной традиции помогло лучше уяснить специфическое предназначение русской культуры или, иначе говоря, — русскую идею. В отличие от других отечественных философов и писателей, размышлявших на эту тему — Ф. М. Достоевского, В. С. Соловьева. Н. А. Бердяева, Н. О. Лосского и др., — Карсавин пытается постичь русскую идею путем установления таких тенденций в западноевропейском развитии, которые лишали его универсализма, а потому требовали восполнения иным духовным опытом, прежде всего тем, что выработал русский народ как один из основных носителей православной культуры.
Опираясь на философию всеединства, которая допускала возможность воссоздания целостного облика предмета по какому-либо одному из его «моментов», Карсавин предпочитал анализировать национальную религиозность, поскольку усматривал в религии важнейшую сферу человеческой жизни. В различном толковании Западной и Восточной церквами догмата троичности мыслитель усматривал истоки всех дальнейших расхождений западноевропейского и русского культурных миров. Католическое учение об похождении Духа Святого «и от Сына» (филиокве) приводит, по его мнению, к принижению Духа. Отсюда проводится прямая линия к характерным особенностям западного строя мышления: идее границ человеческого разума («Лютеранин Кант столь же характерен для западной мысли, как и творцы Filioque...»)[525], таким ее чертам, как рационализм, эмпиризм, релятивизм. С этой же догмой Карсавин связывал возникновение в западной духовности разрыва между абсолютным и относительным, породившего отказ от веры в совершенную небесную жизнь и сосредоточение интересов на идеале земного благополучия. В данном аспекте европейская культура находит самое яркое выражение в противоречиях и тупиках позитивистского идеала прогресса с неизбежным его развитием в материалистический социализм, в таких явлениях, как расцвет техники, капитализм и империализм. Здесь Карсавин солидарен с выводами О. Шпенглера.
Послереволюционная Россия переживает, с его точки зрения, второй этап европеизации (первый он связывал с преобразованиями Петра I). Однако русскую идею следует искать не в европейских тенденциях русской мысли. Для русских, в отличие от западноевропейцев, характерно отсутствие разрыва абсолютного и относительного, для них органически неприемлема идея границ знания. Присущая православной мысли интуиция всеединства исключает распространенное на Западе механистическое истолкование мира и юридическое понимание отношения между Богом и людьми. На православном Востоке немыслима практика индульгенций и бухгалтерского понимания исповеди. Покаяние не сводится к точному возмещению грехов соответствующим количеством добрых дел, оно — целостное преображение человека, умоперемена.
Конкретизируя эти общие положения, Карсавин называл в числе позитивных национально-характерных черт упорную борьбу русской мысли с рационализмом и эмпиризмом, подчеркивал, что и в отечественной философии преобладали течения, связанные с отмеченными тенденциями религиозности («типичный путь русского философа ведет из-под суровой руки Когена в лоно Плотина»[526]), что русская философия неотделима от жизни и т. п.

В этих суждениях Карсавин не был оригинален. Подобные же оценки можно встретить у славянофилов, В. С. Соловьева, Н. А. Бердяева, С. Л. Франка, других русских философов конца XIX — начала XX в. Другое дело, что он чужд стремлению абсолютизировать своеобразие русской мысли и русского национального характера, считать их самодостаточными и универсальными. Он подчеркивал, что многие положительные черты русского народа существуют лишь в потенции, что здесь можно говорить лишь о тенденциях развития, во многом столь же одностороннего, как и на Западе.
Стремясь быть объективным, Карсавин указывал и на негативные стороны православно-русской культуры и национально-русского характера. Очарованность красотой и гармонической стройностью идеального божественного миропорядка, непоколебимая уверенность в неизбежном наступлении преобразования мира породили созерцательность и пассивность. Это касается как православия, так и обыденного бытия русского человека. Устремленность в будущее нередко «обеспложивает» настоящее. Русский человек стремится действовать всегда во имя чего-то абсолютного. Ради идеала он готов пожертвовать всем, но если усомнится в идеале или его близкой осуществимости, то «опускается до звероподобного бытия», становится равнодушным ко всему, впадает в апатию и лень. Православное сознание характеризуется Карсавиным как весьма противоречивое. В нем сочетаются идеал абсолютной ценности всякого проявления жизни с признанием относительности и несовершенства всего человеческого, что позволяет избежать абсолютизации каких-либо форм организации общественной жизни и даже дает возможность религиозно оправдать революцию. И в то же время верность преданию, возведенная в принцип, ведет к косности, порождает отрицательное отношение ко всему новому.
И все же Карсавин полон оптимизма в отношении будущего русского народа. Русский народ велик не только тем, что он совершит в будущем, а и тем, что он уже сделал: он велик своей государственностью, духовной культурой. Мыслитель призывал ценить не только будущее, но также прошлое и настоящее, рассматривать настоящее как самоценность, а не только как средство на пути к новой жизни.
Основная задача русской культуры, полагал Карсавин, состоит в том, чтобы «проявить» имеющиеся в православном христианстве потенции через принятие уже «воплощенных» Западом ценностей и восполнить их собственными началами. «Восполнение» и есть русское национальное дело. Он мечтал о воссоединении церквей, воссоединении культур, о всеедином человечестве, сохранившем национально-индивидуальные черты.

<< | >>

↑

Источник: М. А. Маслин и др. История русской философии: Учеб. для вузов / Редкол.: М. А. Маслин и др. — М.: Республика,2001. — 639 с. 2001

Еще по теме О своеобразии русского духа и предназначении русской культуры:

- Эзотерические течения и учения - Аналитическая философия - Античная философия - Антология философской мысли - Введение в философию - Западная философия - История познания - История философии - Логика - Общая философия - Онтология - Политическая философия - Русская философия - Современная философия - Социальная философия - Философия в популярном изложении - Философия народов - Философия науки - Философия религии - Философия человека - Философская антропология - Философские исследования - Шпаргалки по философии - Этика и эстетика -

- Абитуриентам и школьникам - Бизнес-литература - География - Гуманитарные дисциплины - Для школьников и абитуриентов - Журналистика и СМИ - Исторические науки и археология - Конфликтология - Культурология - Литература по недвижимости - Медицинская литература - Менеджмент и маркетинг - Политология - Право - Психология и педагогика - Публицистика - Студентам и аспирантам - Технические науки - Физика - Физическая культура и спорт - Философские науки - Философы - Экология и природопользование - Экономика - Языки и языкознание -