ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ ЦИКЛА «У ВОДОРАЗДЕЛОВ МЫСЛИ»

«Мой «Столп» до такой степени опротивел мне, что я часто думаю про себя: да не есть ли выпускание его в свет акт нахальства, ибо что же на самом-то деле понимаю я в духовной жизни? И быть может, с духовной точки зрения он весь окажется гнилым» (из письма священника Павла Флоренского В.

Сам термин «антроподицея» (от греч. av$pto7io<;— человек и 5іхг|—справедливость), «оправдание человека», впервые встречается у Флоренского в статье «Догматизм и догматика»2, затем упоминается в книге «Столп...» и подробно раскрывается во «Вступительном слове пред защитою на степень магистра... 19 мая 1914 г.»: «На возможный вопрос о содержании антроподицеи, может быть, следует ответить: «Разные виды и степени Бого-нисхождения должны составить основную тему ее». Другими словами, речь должна идти там о категориях духовного сознания и об откровении Божием в Священном Писании; о священных обрядах и святых таинствах; о Церкви и ее природе; о церковном искусстве и церковной науке, и т. д. и т. д. А это все должно быть обрамлением центрального вопроса антроподицеи— христологического»3.

Как цельное произведение антроподицея не была написана отцом Павлом. К ее тематике относятся два больших цикла, выросших из лекций в Московской Духовной Академии,— «Философия культа» и «У водоразделов мысли», а также работы по философии искусства, которые вошли в упомянутые циклы («Иконостас», «Обратная перспектива») или являются вполне самостоятельными («Пространство и время в художественных произведениях»).

В теодицее человек разумом испытывает Бога и находит, что Он—Сущая Правда, Спаситель. В антроподицее человек испытывает себя, обретает себя «ложью» и нечистотою, усматривает свое несоответствие образу Божию и правде Божией и необходимость очищения. Тогда возникает целый ряд вопросов, на которые и должна ответить антроподицея: как данная религия делается спасительной для человека; в какой реальной среде должен человек быть и в какую связь с ней должен вступить, чтобы усвоить спасение; какими путями человек принимает Божие спасение в себя и спасается своим Спасителем? Путь оправдания человека, так же как и путь оправдания Бога, возможен лишь благодатною силою Божиею. «И верим в Бога, и живем в Боге мы Богом же,— не сами. И потому, первый путь есть как бы выхождение благодати в нас к Богу, а второй—нисхождение благодати в наши недра»5. Антроподицея выясняет онтологию осуществленного контраста между всем (Богом) и ничем (тварью), контраста, который необходимо должен быть осуществлен, дабы было возможно оправдание твари. «Разумеется, ни путь теодицеи, ни путь антроподицеи не может быть строго изолирован один от другого. Всякое движение в области религии антиномически сочетает путь восхождения с путем нисхождения. Убеждаясь в правде Божией, мы тем самым открываем сердце свое для схождения в него благодати. И наоборот, отверзая сердце навстречу благодати, мы осветляем свое сознание и яснее видим правду Божию. Как нельзя разделить полюсов магнита, так нельзя обособить и путей религии» 6.

Путь горе и путь долу совмещаются в религиозной жизни, и лишь методологически они могут рассматриваться порознь. Однако такому разъединению способствует то, что определенным полосам в личном развитии и в развитии общественного сознания по преимуществу свойствен либо тот, либо другой путь.

Но есть и общее в теодицее и антроподицее Флоренского. Путь теодицеи отца Павла, как познание истины о Боге, начинается в Троицком соборе. Путь антроподицеи отца Павла, как познание истины о человеке, начинается прогулкой в окрестностях Троице-Сергиевой Лавры («На Маковце»—первое предисловие к работе «У водоразделов мысли»). Это, конечно, не случайность. Антроподицея, как и теодицея, есть философия единосущия, опирающаяся на догмат о Троице. Цель антроподицеи—дедуцировать человека, т. е. показать смысл и внутреннюю необходимость его строения, освящения и деятельности, показать Божии уставы бытия человека во всех его проявлениях. Стремление человека к богоподобию не вносит в него инородного, но лишь очищает от внешнего; «сам человек, сама тварь корнями своими уходит в Горнее, ибо человек создан «по

Христову образу»»8. Потому, антропологическая по методу, антроподицея онтологична и теологична.

Характерная черта антроподицеи—символизм, который, как и в теодицее, является не только методом и творческой формой, но и объектом исследования.

Как в теодицее, отец Павел выявляет антиноминную природу символа, суть которой в том, что символ, с одной стороны, сверхчеловечен, а с другой—человечен.

Онтологизм, символизм и антиномизм антроподицеи предполагают интуитивное познание. В основе познания строения человека лежит интуиция образа Божия; в основе познания освящения человека—интуиция страха Божия, света, ритма Иисусовой молитвы; в основе познания деятельности человека— интуиция изумления, удивления и воплощения. Антроподицея священника Павла Флоренского как нечто целое почти неизвестна. Оценки отдельных ее частей различными исследователями мало учитывают общий замысел и полемическую направленность цикла, создававшегося в эпоху активной борьбы с церковным укладом и мировоззрением. Поэтому нам представляется важным сформулировать обобщенные выводы ко всему циклу. Оправдание человека совершается: 1) в строении человека как образа Божия и в его изволении проходить жизненный путь в соответствии с Божией волей, с Богом данным уставом, архетипом; 2) в освящении человека, когда он из грешного становится освященным, святым; 3) в деятельности человека, когда сакральная (культовая, литургическая) деятельность является первичной и освящает мировоззрение (науку и философию), хозяйство и художество.

В настоящем издании впервые полностью публикуется труд священника Павла Флоренского «У водоразделов мысли».

Зародышем будущего цикла «У водоразделов мысли» можно считать спецкурс «Из истории философской терминологии», прочитанный Флоренским в сентябре—ноябре 1917 г. студентам 3-го курса Московской Духовной Академии. Для многих разделов именно здесь находятся первоначальные или даже единственные рукописные оригиналы, указания на источники и литературу, черновые выписки для примечаний. Ввиду важности этого источника дадим его полное описание.

«Специальный курс с коллоквиумом для студентов 3-го курса «Из истории философской терминологии» — с. 1

с. 1—5 —

с. 6—10 —

с. 10—12 —

с." 12—21

— с. 22—29

с. 29—34

с. 33—44

с. 45—54

— с. 55—69

1917.IX.14. Серг. Пос. 1.

Термин

Читано (собств. рассказано 1917.ІХ.15 в пятницу студ. 3-го курса) 2.

Homo faber 3.

«Продолжение наших чувств» 4.

Органопроэкция

1917.IX.15; Напис. 1917.ІХ.19, утро. Вторник 1917.ІХ.19, вечер 5.

Символика сновидений 1917.ІХ.19. Ночь 6.

Хозяйство

1917.ІХ.20. Серг. Пос. Среда. Перед обедом 7.

Макрокосм и микрокосм 1917.ІХ.21.Ночь. Четверг 8.

Целое

1917.Х.5. Среда. Серг. Пос. Ночь 9.

Divina sive aucsa sectio 1917.Х.19. Ночь

1917.Х.20. Пятница, утро

с. 70—89

10. Золотое сечение в применении

к расчленению времени 1917.Х.24. Серг. Пос. Ночь

Продумано и набросано начерно 1916.ІХ.27. Ночь. Пишу сюда. 1917.Х.24.

1917.Х.26. Ночь. День падения Временного правительства или по крайней мере день известия об этом событии.

Продумано 1916.IX.24 в постели утром и вечером.

Разработано 1917.Х.26. Серг. Пос. Ночь.

Серг. Пос. 1917.Х.28. Утро.

1917.Х.29. Ночь.

1917.Х.30. Утро. Сер. П. и решена задача только что, хотя поставлена 1916.Х.23. 11.

Смысл закона золотого сечения — с. 90—97 Понедельник 1917.Х.ЗО. Вечер (в сокращ. виде написано 1916.ХІ.18).

1917.Х.31. Серг. Пос.

1917.Х.31. Ночь. 12.

Разбор некоторых суждений о законе — с. 97—108

Цейзинга9

1917.ХІ.23. Серг. Пос.

1917.ХІ.27».

Следующий известный набросок плана, в котором объединены будущие главы «У водоразделов мысли», Флоренский составил как обычную для себя памятку: «Издать. 1917.Х.23. Сер(ги*еу Поспаду.

Из лекций и чтений по философской проблематике.

Введение.

В предисловии выяснить, что нет полного согласования и не должно быть: выступаю я не как систематик, а как историк, подготовляющий внутреннее постижение изучаемых систем — вводящий в филос<офскую> мысль, возбуждающий мысль, но не решающий филос<офских> проблем. Здесь не решаются вопросы, а только ставятся. I.

1) Введение в ист<орию> ант<ичной> философии 2)

Об историческом познании 3)

Об ориентировке в филос<офии> и о Каббале 4)

«Из истории филос<офской> терминологии» 5)

Из лекций об именах 6)

Смысл идеализма II.

Первые шаги античной философии. 2-й вып<уск> III.

Из истории возникновения платонизма

1) Софисты 2)

Сократ 3)

Платон

а) миф о пещере

б) биогр<афия> Платона—Дионис и Аполлон, родословие

в) организация школы

г) учение об єрох^є... позд<ние>

д) платонизм и христианство IV.

Из истории критицизма 1)

Кант 2)

Антиномия V.

Критические заметки и отзывы о студ<енческих> сочинениях), магистерских и др. Диспуты. VI.

Воспоминания и характеристики—с приложением писем и приложений».

Вскоре после составления этой памятки Флоренский более подробно расписывает содержание первой части:

«(Из приступов к конкретной метафизике) или

(Первые наброски из конкретной метафизики) или

(Из лекций) 1)

Вступление: о конкретной метафизике, о философской антропологии, о символике.

О задачах вступительных курсов в историю философии — дать конкретное постижение систем, изнутри. Около систем». О характере лекционного преподавания. Углубления, но не очень большая точность. Постижение духа систем, но не их деталей и не их формально-строгих очертаний. 2. 2)

Введение в историю античной философии (?). 8—10. 3)

Об историческом познании. 6. 4)

Об ориентировке в философии. 10—12.

а) Каббала

б) понятие субстанции у народов

в) опыт святых 5)

Из лекций об именах. 5(?). 6)

Смысл идеализма. 6. 7)

Общечеловеческие корни идеализма. 2 л<иста>. 8)

Введение в историю филос<офской> терминологии. 6 л<и- стов).

Итого будет не менее 45 листов. М<ожет> б<ыть>, это я преувеличиваю, но думаю, что во всяком случае число листов не будет менее 40».

На обороте этого плана Флоренский записал:

«Каково должно быть издание J9J7.XI.5

Серг(иевУ Поспаду. 1)

Непременно должно быть указано подробное содержание каждой главы или лекции и т. п. 2)

Непременно должны быть составлены предметные указатели, указатели имен, текстов и т. п. 3)

Должно быть довольно много схем, чертежей и т. п. 4)

Желательно довольно много рисунков, особенно в отделе о золотом сечении, по проэкции органов и т. п.».

Следующий развернутый план книги опять объединял как ядро будущего труда «У водоразделов мысли», так и раздел по истории философии. Это объединение, конечно, не механическое, но все же связанное более общим происхождением — лекционным курсом,—чем последовательностью изложения:

«Черты конкретной метафизики 1917.Xi.20

Ночь

(о лекциях—Диалектика. Вопросы и ответы <нрзбр.>. I.

О конкретной метафизике. Системы мысли—как раскрытия интуиций антропологических. Постижение духа систем. Их несводимость в формально объединенное целое (Ницше о дурной точке единства). 2 л. II.

О философском термине. Орудие и человек. Священность орудия. Строение термина. История философии как история терминов. Примеры (из истории «Субстанций»: мана и т. д. Экстаз и пьянство). 6 л.-1-2. III.

Об историческом познании. Философия и генеалогия. 6 л. IV.

Смысл идеализма. Род и вид. 6 л. V.

Общечеловеческие корни идеализма. 2—3 л. VI.

Об именах. Имена—сущности. 5 листов (?) (менее?). VII.

Об ориентировке в философии. Каббала. Опыт святых. 8.

і/

Указатель терминов и имен

32 maximinimum VIII.

Введение в историю античной ф<илософ)ии. 8—10. IX.

Эллинство н эллины. X.

Софисты. XI.

Сократ. XII.

Платон (Жизнь и личность. Диалектика. Миф о пещере... Таблица <нрзбр.». XIII.

Аристотель (Жизнь и личность. Метод в (нрзбр.). Аристотель и Платон. Аристотель и Гёте). XIV.

Проблема времени. Мистерии и посвящения. XV.

Возникновение философской терминологии. XVI.

Первые шаги греческой философии. Вып. 2».

Вероятно, при составлении данного плана Флоренский пришел к мысли вычленить из него ядро отдельного труда: он обвел первые семь пунктов карандашом и сделал прикидочный расчет листов. Подробный план этих семи пунктов как само- стоятельного труда Флоренский сделал через несколько дней:

«У истоков мировоззрений (У водораздела10 мысли) 1917.Х1.23(?)

Истоки?.. Семема мировоззрений (мысли)

(Черты конкретной метафизики) I.

Задачи конкретной метафизики. (Философия и антропология). Значение лекций. Диалектика. Антропологические интуиции как зерна систем мысли. Необходимость подхождения к истории мысли чрез исследование интуиций. Конкретная метафизика и философская антропология. II.

О терминах в философии. (Философия и техника. Человек и орудие). «Термин». Homo faber. Продолжение наших чувств. Органопроэкция. Символика сновидений. Хозяйство. Макрокосм и микрокосм. «Целое». Идея целого в истории мысли. Divina sive aurea sectio. De divina proportione. Золотое сечение в расчленениях времени. Смысл закона Цейзинга. Разбор некоторых суждений о законе Цейзинга. Эмпирические данные о расчленении в пространстве. Эмпирические данные о расчленении во времени — «SIN» (святыни, машины, понятия). Схемы взаимоотношения человеческих деятельностей. Литургическое происхождение культуры. Литургические основы философской терминологии. Строения термина. Примеры. История философии— как история терминологии. 6—8 листов, 10. III.

Об историческом познании. (Философия и генеалогия). Науки естественные и науки исторические. Закон и индивидуальное. Epyov и EvepYeioc. Вещь и личность. Анализ Римл. I, 18—27. Природа и культура. Категории естествознания и категории культуроведения. Причинность и родословие. Средоточное значение генеалогии в культурной жизни. Разные моменты в понятии о родословии. Іенеалогические схемы и знаки. Способы генеалогических записей. Родословная связь идей. Родословная связь духовной жизни. Принципиальное обсуждение родословных схем. Связь родословия с теорией и психологией знания. Познание и рождение. Строение истории как системы родовых тканей. Род святых. Богоматерь и история Израиля. Род <нрзбр.) ученых и др. Жизнь рода и целесообразность ее строения. 6 л. IV.

Смысл идеализма. (Метафизика рода и лика). Платонизм. Универсалии. Противоречивость «единого» и «многого» в акте познания. Типы учений об универсалиях. Логическое подхождение к идеализму. Эстетическое подхождение. Проблема портрета. Подхождение мета-психологическое. Попытки новой живописи. Духовное созерцание. Род логический и род биологический. Вид и лик. Имманентное и трансцендентное. Семя и астрология. Символика религий. 6 л. V.

Общечеловеческие корни идеализма. (Философия и народные верования (в слово?)). Платонизм и целостное мирочувствие народа. Ведуны. Магия слов. Метафизика имени. 3 л.

К V. 1. Общечеловеческие корни идеализма.

Элементы сказки.

Из заметок о мистической фауне <нрзбр.>.

Из записных книжек наблюдателя.

а) корсики

б) рассказ Вл. А. Кожевникова о браках первых богов и шаги людей

в) цвет папоротника

(г) транс Солнца. Астрология?)

д) язык природы (а м<ожет> б<ыть,> просто вставить из лекций)

е) о камлании—по Серашевскому и Хорузину

2. VI.

Метафизика имен в историческом освещении. Вместо вступления: афонский спор и философские позиции противников.— Лингвистическое исследование и словоупотребление слова «имя» в языках арийских и языках семитских. Религиозно-историческое обследование понятия об имени. Имя и его носитель. Мистическое значение имени. «Власть имени». Божественные имена. Библейские воззрения на имя. «Во имя Божие». Мистика имен в Новом Завете и в церковном предании. Сакраментальное переименование в браке, в побратимстве, в рабстве и клиентстве, при вхождении в семью, в род и т. д., при натурализации, при интронизации, при посвящении в мистерии, в монашеском постриге, в сектантстве и при крещении; посмертное. Мистическое переименование при обращениях.— Имена и характеристики. Свидетельства народной поэзии и поэзии искусственной. История и народные убеждения о связи имен с характеристиками. Опыты объяснения позитиви- стического характера. Имена как категории. VII.

Об ориентировке в философии. (Философия и вера11). Понятие об ориентировке. Связь ее с системой категорий. Ориентирование на механизме. Ориентировка на поле. Каббализм. Экстаз пола. Свет. Имя Божие. Буквы и числа. Сефироты. Метод Каббалы. Ориентировка на крови. Христианство. Мученичество. Евхаристия. Крест. Свет.

VII* Земля и Небо. (Философия и астрология). Очерк истории астрологии. Св<ятые> о<тцы> и астрология. Астрология в недавнее прошлое. Астрология и духовная школа. Современность об астрологии. Астрология и фольклор. Астрология и литература. VIII.

Указатель имен и предметов.

Приблизительно на 30—32 печатных листа».

Сопоставление этого развернутого плана книги с лекционными курсами и программами показывает их теснейшую органическую связь. Раздел книги «II. О терминах в философии» соответствует спецкурсу 1917 г. «Из истории философской терминологии» и более поздним лекциям «Чтения по философии культа» (май—июнь 1918 г.); раздел книги «III. Об историческом познании» соответствует лекционному курсу 1916/1917 уч. года «О принципах исторического познания»; раздел книги «IV. Смысл идеализма» соответствует разделам лекционных курсов 1914/ 1915

уч. года «III. Возникновение и развитие идеализма», 1915/ 1916

уч. года «II. Смысл идеализма» (более обобщенное изложение см. также в работе «Смысл идеализма», Сергиев Посад, 1915); раздел книги «V. Общечеловеческие корни идеализма» соответствует одноименной пробной лекции, прочитанной 17 сентября 1908 г. (Сергиев Посад, 1909); раздел книги «VI. Метафизика имен в историческом освещении» соответствует студенческой работе 1906—1907 гг. «Священные переименования» и более поздней работе 1923—1926 гг. «Имена»; раздел книги «VII. Об ориентировке в философии» соответствует лекционному курсу 1915/1916 уч. года «I. Типы философского мышления» (учения о категориях) и впоследствии прочитанному курсу лекций «Куль- турно-историческое место и предпосылки христианского миропонимания»,2. Темы раздела «Земля и Небо» частично также должны были быть затронуты в курсе лекций 1921 г., а в большей части остались ненаписанными. Таким образом, прямого соответствия не видно лишь для вступительного раздела книги «I. Задача конкретной метафизики», и, самое главное, не выделился еще как самостоятельный будущий первый выпуск книги «У водоразделов мысли» (соответственно проспекту 1922 г.).

Эта же структура сохранялась и в подробных планах «Собрания сочинений» Флоренского, над которыми он работал в 1918 г.

«После отъезда С. Н. Булгакова. День моего рождения. 1918.1.9».

«Собрание сочинений священника Павла Флоренского.

Т. I (2 части?). У водоразделов мысли. (Черты конкретной метафизики). Задачи конкретной метафизики (Философия и антропология). О терминах в философии (Философия и техника). Об историческом познании (Философия и генеалогия). Смысл идеализма (Метафизика рода и лика). Общечеловеческие корни идеализма (Философия и народные верования (в слово?)). Метафизика имен в историческом освещении. Об ориентировке в философии (Философия и жизнечувствие). Земля и Небо (Философия и астрология). Указатель».

«Собрание сочинений священника П. А. Флоренского12. Том І. У водоразделов мысли. (Черты конкретной метафизики). Содержание: Философская антропология как основание философии. Интуиции направлений человеческого бытия. Орудийное значение терминов в философии».

С начала 1918 г. Флоренский усиленно работает над разделами будущей первой части цикла: «Наука как символическое описание» (1918.1), «Диалектика» (1918.III), «Антиномия языка» (1918.IV). Соответственно расширяется план «II. О терминах в философии», о чем свидетельствует следующая записка: «1918.IV.14

Есть уже окончательно) написанное 8-І-сюда прибавится 6 (предисловие» 19 Наука описания 38 Диалектика

45 Антиномия языка + 10 (Линцбах) 18 Продолжение) наших чувств 128 + 25 (Термин)

20 (Homo faber) (организм по Аристотелю) 25 Органопроэкция 15 Символика сновидений 10 Хозяйство

20 Макрокосм и микрокосм 25 Целое

Целое по Аристотелю

25 Золотое сечение во времени 10 Смысл закона зол(отого) сеч<ения> 15 Разбор суждений о нем 20 sin

30 Примеры sin

4

20 Строение термина 30 Примеры разных (нрзбр.)

345

Итого стр(аниц) рукописных 473, что дает 15—20 печатных листов. Лучше всего, ради устранения лишних разговоров, разделить его на два: а) о терминах, б) об орудиях, о технике и хозяйстве, а) присоединить «о строении термина» и примеры, б) начать Homo faber, потом «Расширение наших чувств».

Вероятно, в это время Флоренский нарисовал обложку обдумываемого издания:

CotfAHte .То^ъ Т.

?) B0Aofw#kM*- лыслп.

JfftjpJUA*

SJtfTmbb* ЯкіііА dW^

«Собрание сочинений. Том I Священник Павел Флоренский У ВОДОРАЗДЕЛОВ МЫСЛИ Часть первая

Selbst erfinden ist schon; doch glucklich von An- derem Gefundnes, Frolich erkannt und geschatzt, nenst du das weniger dein? (Gothe,— Vier Jahres—Zeiten. Herbst)

ПУТЬ

Сергиев Посад 1918»

В 1919 г. Флоренский впервые выделил как самостоятельный раздел «Мысль и язык» и обозначил готовность всех разделов книги.

«Собрание сочинений священника Павла Флоренского (Приблизительный проспект) 1919.IX.18

<нрзбр.)

тт. V—VII (4- +)13. У водоразделов недели. (Черты конкретной метафизики). Задачи конкретной метафизики (философия и антропология). Мысль и язык (философия языкознания) (4-4-4-). Действие и орудие (философия и техника (4-4-). Об историческом познании (философия и генеалогия) (4- +). Смысл идеализма (метафизика рода и лика) (+ + +). Общечеловеческие корни идеализма (философия и народные верования в слово) (+ + +). Метафизика имен в историческом освещении (-I- Н— ) *5. Об ориентировке в философии (философия и жизнечу- вствие: механическое мировоззрение, Каббала, оккультизм, христианство (+ —).

Земля и Небо (философия и астрология) (+—)...»

В октябре 1919 г. Флоренский написал статью «Обратная перспектива» и далее завершил разделы будущей первой части цикла: «Строение слова» (1919?), «Магичность слова» (1920), «Имеславие как философская предпосылка» (1922). Как наиболее подготовленный материал, Флоренский предполагал в 1922 г. издать в качестве 1-го выпуска цикла «У водоразделов мысли» статью «Обратная перспектива». Как и четыре года назад, Флоренский нарисовал обложку:

«Павел Флоренский

У ВОДОРАЗДЕЛОВ МЫСЛИ

(Черты конкретной метафизики)

Selbst erfinden ist schort; doch glucklich von An- derem Gefundnes, Frolich erkannt und geschatzt, nenst du das weniger dein?

(Gothc,—Vier Jahres—Zeiten. Herbst)

Выпуск I. Обратная перспектива

Москва 1922»

СрАоренсмі*

if 8<№ОРАМІАО%МШИ

SUiit

*» OJuJ)

BfcnycAiг I. OfyATK+ь 7rjtyc*6#r*ia#

Жоаил

т*-

Одновременно Флоренский составил обновленный четкий план книги «У водоразделов мысли», в который впервые были включены два завершенных предисловия (вместо незавершенного раздела «Философская антропология») и работа «Обратная перспектива»:

«У ВОДОРАЗДЕЛОВ МЫСЛИ Содержание: 1.

На Маковце (вместо предисловия). 2.

От автора (о способе изложения). Пути и средоточия. 3.

Мысль и язык. I.

Наука как символическое описание. II.

Диалектика. III.

Антиномия языка. IV.

Термин. V.

Строение слова. VI.

Магичность слова. VII.

Имеславие как философская предпосылка. 5.

Воплощение формы (действие и орудие). I.

Homo faber. II.

Продолжение наших чувств. III.

Органопроэкция. IV.

Символика видений. V.

Мистическая анатомия (?)14. V.

Хозяйство. VI.

Макрокосм и микрокосм. 6.

Форма. I.

Понятие формы. II.

Целое. III.

Divina sectio. IV.

Золотое сечение в биологии и в искусстве. V.

Целое во Времени. VI.

Золотое сечение во временном развитии (биография, искусство, биология)15. Организация времени. VII.

Циклы развития. VIII.

Signatura rerum. IX.

Аналитическое выражение формы (формула формулы).

(X?). Іеометрические формы как пред-изображения. 7.

Об историческом познании. История и родословие (проблема генеалогии). 8.

Смысл идеализма (метафизика рода и лика). 9.

Общечеловеческие корни идеализма (философия и народная вера в слово). 10.

Метафизика имени в историческом освещении. 11.

Имена. 12.

Об ориентировке в философии (философия и жизнечувст- вие). Механическ(ое) мировоззрение, каббала, оккультизм, христианство. 13.

Земля и Небо (философия и астрология)» |8.

Дата составления последней редакции плана книги «У водоразделов мысли» определяется по авторской записи на машинописном экземпляре «Печатные труды П. А. Флоренского»: 1922. VIL4. Для «Мнимости в геометрии». Одновременно со списком «Печатные труды П. А. Флоренского» в конце книги «Мнимости в геометрии (опыт нового истолкования мнимостей)» (М.,: «Поморье», 1922) было напечатано следующее объявление:

Издательство «ПОМОРЬЕ» приступило к печатанию труда П. А. Флоренского

У ВОДОРАЗДЕЛОВ -МЫСЛИ (Черты конкретной метафизики)

Под таким заглавием предполагается издать ряд выпусков, объединенных общим замыслом, но так, что каждый выпуск имеет и самостоятельное значение.

Содержание выпусков ближайших таково: I

«1. На Маковце. 2. Пути и средоточия. 3. Обратная перспектива. 4. Мысль и язык (Наука как символическое описание. Диалектика. Антиномия языка. Термин. Строение слова. Ма- гичность слова. Имеславие как философская предпосылка). II

5.

Воплощение формы. (Действие и орудие). (Homo faber. Продолжение наших чувств. Органопроэкция. Символика сновидений. Пространство тела и мистическая анатомия. Хозяйство. Макрокосм и микрокосм). III

6.

Форма и организация. (Понятие формы. Целое. Divina sectio. Золотое сечение. Целое во времени. Организация времени. Циклы развития. Signatura rerum. Формула формы).

Дальнейшие выпуски будут примерно содержать: 7.

Имя рода. (История, родословие и наследственность). 8.

Смысл идеализма. (Метафизика рода и лика). 9.

Общечеловеческие корни идеализма. (Философия народов). 10.

Метафизика имени в историческом освещении. 11.

Имя и личность. 12.

Об ориентировке в философии. (Философия и жизнечувст- вие). (Механистическое миропонимание. Каббала. Оккультизм. Христианство). 13.

Земля и Небо. (Философия, астрология, естествознание). 14.

Символотворчество и закон постоянства».

В этом проспекте, как и в предыдущем варианте 1922 г., первый выпуск приобретает четкое строение: два предисловия, раздел о зрительном символе («Обратная перспектива»), раздел о словесном символе («Мысль и язык»). Заключение «Итоги» было написано в ноябре—декабре 1922 г. и потому в проспект не попало, но совершенно очевидно, что оно относится именно к первому выпуску. Техническое оформление последующих выпусков, к сожалению, потеряло прежнюю четкость, и правильнее было бы их оформить соответственно плану от 23 ноября 1917 г. так: выпуск IV. Имя рода (соответствует «Об историческом познании»); выпуск V. Смысл идеализма; выпуск VI. Общечеловеческие корни идеализма (т. к. изданная лекция невелика, то ее можно объединять с ^ыпуском V); выпуск VII. Метафизика имени в историческом освещении (соответствует работе «Священные переименования»); выпуск VIII. Имя и личность (соответствует работе «Имена»); выпуск IX. Об ориентировке в философии (соответствует черновикам курса «Учение о категориях» и лекциям «Культурно-историческое место и предпосылки христианского миропонимания»). Материалы разделов «Земля и Небо», «Символотворчество и закон постоянства» известны почти исключительно в выписках из литературы, поэтому из них публикуется лишь то, что имеет авторское значение в раскрытии темы.

Публикаторы пришли к выводу о необходимости издания основного корпуса текстов книги вместе с Приложениями. В Приложениях помещаются некоторые первоначальные варианты, не вошедшие в окончательный текст, отдельные материалы и записки, которые возникли в ходе работы Флоренского, небольшие самостоятельные тексты, тесно связанные с содержанием публикуемой работы.

Сложность подготовки данного труда к изданию в том, что он не только остался неопубликованным при жизни Флоренского, но и не имеет текста, который можно было бы считать за единственный авторизированный окончательный вариант.

В случае если текст известен в нескольких редакциях, публикаторы брали за основу последнюю по хронологии редакцию, в каком бы виде она ни была, машинописном или рукописном. Почти все машинописные экземпляры одного и того же текста последней редакции имеют свою авторскую несовпадающую правку, которую издатели по возможности сводили воедино. Иногда в машинописи, правленной Флоренским, находится явная ошибка машинистки, не замеченная им; в таком случае публикаторы возвращались к рукописному варианту. Иногда Флоренский замечал ошибку машинистки, но исправлял ее на память, не заглядывая в рукопись,— возникал новый вариант, который публикаторы принимали за окончательный.

Примечания, за исключением работы «Обратная перспектива», не были завершены автором. Они сохранились в виде неполных указаний в первоначальных вариантах; черновых записок без обозначения того конкретного места, к которому должны быть отнесены; выписок из литературы; цифровых указаний в текстах, но без соответствующих ссылочных данных. Учитывая незавершенность данной части работы, а также для того, чтобы избежать дублирования неполных авторских примечаний, публикаторы поместили весь справочный аппарат в конце книги, кроме завершенных авторских примечаний к работе «Обратная перспектива». В этих сводных примечаниях публикаторы стремились максимально использовать черновые и подготовительные материалы Флоренского и по возможности выделить их.

Особый вопрос — об авторской пунктуации. П. А. Флоренский всегда писал со своеобразной свободной пунктуацией, не сводящейся ни к фиксированным правилам, ни к авторскому единообразию. Некоторое представление о его пунктуационных и орфографических принципах могут дать выдержки из бесед с Н. Я. Симонович-Ефимовой.

«18 октября 1926 г.

О знаках препинания. В древности не было знаков препинания. Древние оды, песни—слово за словом—иногда несколько слов в одно. Но из смысла и духа вещи понятен и размер, и пунктуация. Знаки препинания недавно. В Возрождении. Отчасти зависит от легкости воспроизведения. Раньше изложение основывалось на устном <нрзбр.>, а писали кое-что, для памяти, потому отчасти и не понятно, не объясняется. Объясняли устно. Нам не совсем уже ясно значение слов, которое им приписывали. Начали с правописания Васи, Адриана, Наташи16. «Вася дошел до последнего класса и теперь стали учить грамоту — правописание и чистописание. Теперь кругом афиши, объявления с ошибками». Я рассказала о корректорше, с которой ревела; в каждой типографии своя орфография. Он: «Мне нравится некоторая свобода знакоположения. Это дает ритм тот или иной. Бег фразы. Иногда надо комком слова». Я сказала о скобках, что люблю их. Он: «Не люблю скобок». А я хотела бы и маленькие, и большие, и трех родов. Он: «Иван Семенович17 говорит со скобками даже больше, чем трех родов. И у него надо ждать конца, и даже когда уйдет, а то, может быть, все перевернет». Я: мне не хватает другого многоточия, обрывающегося, а у нас многоточие—туманность, задумчивость. Леля: а мне нужны запятые большие и маленькие. Он: «Прежде не было <запятых>, они обозначали вопрос. Самый молодой из знаков—восклицательный. А раньше совсем не было даже точки и запятой. Тире—почти исключительно русский знак, взамен «есть» и «сеііе», «сеіа». То что было раньше—«оный», «каковой». Это хуже».

«Заговорили о корректоршах. Я жаловалась, что Ив<ан) Семенович > с ними любезничает. А он на меня — что я будто бы грубо преследую какую-то правду. Он сказал, что следовало бы выяснить права их и автора. А то автор имеет вид провинившегося, настаивая на верном. Он: «Я же лингвист, и вдруг какая-то барышня меня поправляет. И я несу ответственность, и отвечаю за свое правописание»».

П. А. Флоренский при жизни отстаивал право на авторскую пунктуацию, и с этим вынуждены были считаться. Так, 24 августа 1928 года редактор научно-технического управления ВСНХ СССР Л. Балашсв писал П. А. Флоренскому относительно печатания его трудов: «Корректуру Вашей работы, вернувшись из отпуска, просмотрел и сдал для исправления <»..) Все Ваши указания приняты во внимание, в том числе по пунктуации. Я забыл предупредить корректора, и он правил согласно обычаям».

В связи с вышесказанным: всюду, где существует хоть какое- то основание для сохранения пунктуации П. А. Флоренского— интонация, аналогия и т. п.,— публикаторы стремились следовать букве его текстов. В силу этого не удалось соблюсти принципа единообразия синтаксиса. Сохранено характерное для П. А. Флоренского дефисное написание слов, к которому, впрочем, он прибегал не всегда.

Различные редакции и варианты одной части, а также различные части всего цикла не имели единой системы выделений и числовых обозначений в связи с тем, что они входили в различные работы и лекционные курсы и готовились автором для публикации в разных изданиях. Все это по возможности приведено к единообразию.

Принципы текстологии, осуществленные в данном издании (необходимость публикации приложений, сведение воедино авторской правки на различных вариантах, сводные примечания с обозначением авторских материалов, соблюдение авторского правописания и пунктуации, единообразность выделений), позволяют рассматривать данное издание как научно-критическое.

Игумен Андроник (Трубачев)