ГЛАВА 9, в которой пишущий делает попытку поведать читателю о подвижничестве Старца Исидора
О. Исидор никогда не прерывал своего поста, непрестанно постился постом приятным в воздержании словес. Воздерживаться же от брашен и питий ему приходилось, конечно, всегда, - за неимением этих брашен и питий. Ведь у него ничего не было, а если что и приносили ему, то он отдавал другим не только принесенное, но, порою, и свою собственную трапезу. Впрочем, и то не- многое, что было у него, он вкушал не так, чтобы насладиться естественною и законною сладостию пищи, но нарочно изменял хороший вкус ее на худший. Как сам он говорил: «Нельзя так, чтобы вполне уж было все хорошо». Уже было ранее поведано тебе о варенье, которое варил себе о. Исидор, и о салате его. А в этой главе выслушай от о. Ефрема, Иеромонаха из Саввинско-Зве- нигородского Монастыря, рассказ о малиновом варенье.
«Нисколько не удивляюсь, - пишет этот сын духовный и друг покойного Старца, - нисколько не удивляюсь, что сколько ни спрашивают у Скитских Отцов о жизни о. Исидора, все они затрудняются сказать что-либо ясное, дающее возможность узнать в нем старца- подвижника. Скоро ли догадаешься о чем-либо подвижническом из подобного происшествия.
Во время моего жительства в Лавре Сергиевой, помнится, как-то раз Успенским постом пришел из Пустынь- ки Параклитовой в Лавру о.
Исидор. Является ко мне. Я приготовляю чай и начинаю его угощать; к чаю подаю малинового варенья, превосходно сваренного. Старец кушает чай с вареньем и замечает: «Хорошо уж очень вареньице-то; ведь, говорят, оно и от простуды полезно». Говорю: «Да, употребление малины считается средством согревающим и потогонным», - и предлагаю ему взять всю банку с собою в Пустыньку. Старец так, мало пытливо посмотрел на меня и на банку и говорит: «Велика банка-то (в ней было 5-6 фунтов варенья), да коль не жаль, - возьму, к зиме можно приберечь». Я тщательно обвернул банку газетной бумагой, потом обвязал салфеткой, и Батюшка понес ее домой в свертке с прочими другими запасами.Как раз на другой же день после посещения Старца стояла чудная, совершенно летняя погода, и мы с Лаврским Иеромонахом о. Феодором, тоже искренно- преданным о. Исидору, порешили прокатиться в Парак- литову Пустыньку и наведать Старца. Приехали, стучимся, по обычаю, с молитвой в дверь келлии. Дверь отворяется, и Батюшка встречает нас со своею ангельски-светлой добродушной улыбкой и с приветствием:
«Гости дорогие! Добро пожаловать! Ишь как скоро соскучились! Ну, пойдемте на пСнышки353, туда самовар принесу, там и попьем чайку».
Вдруг я нечаянно увидал в сенцах на полке данную вчера банку варенья, в которой варенья было уже менее половины, и в оставшееся нарезанные ломтиками свежие огурцы... Не утерпел я, кричу:
«Батюшка, как Вам не грех и не стыдно испортить хорошее варенье и накрошить в него огурцов?!..»
Старец преблагодушно мне отвечает:
«А ты - не больно уж горячись-то!.. Нельзя так, чтобы вполне уж было все хорошо... усладишьс я-т о очен ь... А этак, вот, полола м-т о, оно и ничего».
Спрашиваю: «Да куда же Вы дели варенье-то? По банкам, что ли, по другим разложили?» -
«Да, то-то, вот, разложил: вчера как пришел от вас, наложил в чашечку чайную и отнес тут у нас старичку, слепенькому монаху о. Аммонию, да немножко дал Игнаше-канонарху, да маленько Ванюше-звонарю, - все твои ведь приятели, кажется?»
Отвечаю, что даже и не слыхивал о таковых. -
«Ну, а я им сказал, что мол Сереня (мое мирское имя Сергий) вареньица им дал, неравно мол на молитве- то помяните его...
Так-то оно и будет хорошо».Говорю: «Батюшка, ведь вы хотели к зиме беречь варенье?» -
«Ну, вот, а ты опять все свое твердишь... Идите на пни чай пить; а угощать больше нечем: никто вас не ждал сегодня».
Вот каким постом постился старец. Но более ценил он молитву; ею жил и дышал и питался. Непрестанно читал он мысленно молитву Иисусову, о чем свидетельствует Старец Авраамий,
Во углу своей Внутренней Пустыни часто подолгу молился коленопреклоненно на большом камне, соревнуя Серафиму, Саровскому Чудотворцу. Каждую всенощную и каждую литургию пребывал коленопреклоненный на холодном полу, в нижнем ярусе храма св. Филарета Милостивого. Непрестанно помнил о Господе Иисусе Христе и часто, с глубоким сердечным умилением, повторял молитву о пяти язвах Его, с которой читатель познакомится ниже, если Бог благословит пишущего докончить Сказание.
Впрочем, о самом важном в о. Исидоре (разумей молитвенный подвиг его) даже не знаешь, что сказать. Дышать - необходимо человеку; но если бы просили тебя, читатель, рассказать про дыхание твоего отца по плоти, много ли бы ты насказал? - Не много, ибо дыха- ниє - слишком естественно для человека. Так, вот, для Батюшки Аввы Исидора была и молитва слишком естественной. Мы в нем не замечали этого вдыхания в себя благодати Божией точно так же, как ты не замечал вдыхания в себя воздуха твоим отцом по плоти. Другое дело, если бы твой отец по плоти дышал воздухом, а наш отец по духу - благодатию изредка: раз или два в день, или, тем более, - в неделю. Но не такова была молитвенная жизнь Старца. Всякому чувствовалось, что о. Исидор не прекращает молитвы ни в разговоре, ни в хозяйственных хлопотах; и однако, никто не смел спрашивать его о том. Да, правду сказать, казалися праздными и лишними эти вопрошения.