(Приложение 1. Священник Павел Флоренский. Окончание лекции «Макрокосм и микрокосм». 1917.1Х.21)
Любая песня, любое стихотворение, любая картина, любое здание, стбит вглядеться в них, обнаружит свою насквозь человеческую природу: они—сублимации человеческого чувства, они—оплотненные грезы души нашей,—и только потому они понятны нам и другим.
III. Природа — тот же человек. К этому положению приходили неоднократно. И все-таки, думаю, у вас встает вопрос: «Но к?к же так, неужели это не аналогии только, но и подлинное единство?» Чтб значит таковой вопрос? Не то ли, что хочется увидеть, как именно человек зрится под видом природы, а природа — под видом человека. Отчасти на этот вопрос ужё отвечено—рассуждением об органических снах. Но те рассуждения, в которых мы представили сны как символические оболочки для внутренних восприятий, могут быть и продолжены. И тогда эти оболочки восприятий могут, б. м., оказаться и не только подобиями, но и непреложно созерцаемыми формами, хотя и в искаженном—вследствие неглубокости сна — виде.
Природа так велика, а человек сравнительно с нею так мал. Человек—только небольшая часть природы — вот тайная мысль, лежащая в основе сомнений, подобных высказанному.
Но чтб, собственно, разумеем мы под малостью и под великостью? — Телесный угол, под которым видим предмет, характеризуемый нами как «малый» или как «великий». Наибольшая величина его—360°. Это—«все», это наибольший объект. Природа есть 360°—сфера. Наше тело мало — ибо мы смотрим на человеческое тело издали и видим его как небольшую часть «всего», под малым сравнительно телесным углом.
Но вообразим, что мы вошли внутрь своего тела и видим его изнутри. Тогда оно будет занимать все 360°, будет всем, будет всею природою. Тогда для нас не будет другой природы, кроме как наше тело, и жизнь тела будет единственною нам доступною жизнью природы.(Приложение 2. П. А. Флоренский.)
Письмо Вл. Ив. Вернадскому 56
Мне давно хотелось выразить Вам свою радость по поводу Ваших последних геохимических работ, и в особенности—по поводу концепции биосферы. Однако сделать это лично не удается, и потому позвольте высказать свою признательность в нескольких словах письменно. Общее направление Ваших мыслей не было для меня новостью, и мне кажется, оно не может быть новостью ни для кого, вдумывающегося в основы и методы науки о космосе и учитывающего исторический ход наших знаний. В этом—высшая похвала Вам. Слово наука о космосе пишу не случайно, ибо для науки, в противоположность произвольному схемостроительству и системоверию, космос ограничивается или почти ограничивается биосферой, а все остальное относится либо к области домыслов, либо к формальным соотношениям, конкретное значение которых весьма многозначно. От души приветствую, что Вы имели мужество назвать мнимое знание о внутренности земли настоящим именем; общественно было бы чрезвычайно важно твердить нашей полуграмотной интеллигенции (со включением сюда многих «проф.») о незаконности экстраполяций, на которых зиждется обычно мнимое знание. Позвольте в виде анекдота рассказать действительный случай, характеризующий склонность нашей интеллигенции к экстраполяциям. В Главэлектро однажды был представлен доклад, в котором развивалась мысль, якобы полученная из опыта, о повышении экономической рациональности какого-то процесса в связи с расширением каких-то условий (на которые требовалось отпустить большой кредит); мысль эта доказывалась кривою, построенной по эмпирическим точкам, причем огромный чертеж, величиною чуть не с целый стол, имел буквально такой вид: Эта кривая напоминает многие «научные» построения. Подобное тому, что Вы говорите о внутренности земли, необходимо развить и в отношении внешнего биосфере 449
15 1821 пространства.
Тому, кто сколько-нибудь вникал в основания геометрии и в ее психофизиологические и физические источники, не может не быть очевидной произвольность истолкования данных астрономического опыта. Тут мы опять имеем дело с невероятной экстраполяцией данных биосферического опыта и выносим эти данные в такие новые условия, что они утрачивают не только свою надежность, но и вообще какое-либо конкретное содержание. В Талмуде есть мудрое изречение: «Приучай уста твои говорить как можно чаще: я не знаю». Как было бы полезно современности обратить внимание на него, сделать лозунгом и выносить во всех аудиториях. Systemglaube ist Aberglaube57, и это Aberglaube ведет к нежеланию действительно познавать, действительно изучать то, что нам доступно. Вы отмечаете, что нет ни одного полного химического анализа животного организма. Сюда бы следовало добавить еще, что, в какую область ни ткнешься, на первых же шагах оказывается, что самые простые и самые насущно необходимые явления вовсе не изучены систематически, а имеются лишь разрозненные обрывки, разболтанные в произвольных схемах. В результате все то, что действительно существует, что всячески для нас важно, полупризнается или вовсе не признается. В истории общественного сознания следует считать событием огромной важности, что явление жизни, наиболее близкий нам доступный и бесспорный факт, Вы и Ваша школа сделали предметом особого внимания и изучения и космической категории. В частности, мне представляется чрезвычайно многообещающим высказываемое Вами положение о неотъемлемости от жизни того вещества, которое вовлечено (или, может быть, точнее сказать, просто участвует) в круговороте жизни. Вы высказываете предположение об особой изотопичности этого вещества; хотя этот момент возможен и вероятен, однако установка эмпирических изысканий должна, мне кажется, итти как-то глубже в строение вещества. Ведь наивный схематизм современных моделей атома исходит из метафизического механизма, который в самом основании своем отрицает явление жизни.Переходя на новый путь и провозглашая «верность земле», т.
е. биосферическому опыту, мы должны настаивать на категориальном характере понятия жизни, т. е. коренном и во всяком случае не выводимом из наивных моделей механики факте жизни, но, наоборот, их порождающем. Теперь мы — экономические материалисты; так вот, механические модели есть не что иное, как надстройка над устарелой формой хозяйства, давно превзойденной промышленностью, и потому, следовательно, эти модели ничуть не соответствуют экономике настоящего момента. Скажу больше, они общественно и экономически вредны, как ведущие к реакционной экономической. мысли и, следовательно, задерживающие и искажающие развитие промышленности. Если в настоящий момент промышленность есть электрохозяйство и отчасти теплохозяйство, но вовсе не механохозяйство, а физика есть электрофизика, то присматривающемуся к ходу развития промышленности не может не быть очевидным, что промышленность будущего, и, может быть, близкого будущего, станет биопромышленностью, что за электротехникой, почти сменившей паротехнику, идет биотехника и что, в соответствии с этим, химия и физика будут перестроены как биохимия и биофизика. Мое убеждение, что Ваш биосферический лозунг должен повести к эмпирическим поискам каких-то биоформ и биоотношений в недрах самой материи, и в этом смысле желание подойти к этому вопросу только из моделей наличных, т. е. пассивно в отношении учения о материи, а не активно, может быть тормозящим развитие знания и реакционным. Может быть, гораздо более целесообразно твердо сказать по Талмуду «я не знаю» и тем побудить других к поискам. У платоника Ксенократа говорится, что душа (т. е. жизнь) различает вещи между собою тем, что налагает на каждую из ни? форму и отпечаток— цорсрг| каі тияо<;58. Епископ Емесский Немезий указывает, что при разрушении тела его «качества—лоютг|тє<;—не погибают, а изменяются»59. Григорий Нисский развивает теорию сфра- гидации—наложения душою знаков на вещество. Согласно этой теории, индивидуальный тип—єї5о<; — человека, подобно печати и ее оттиску, наложен на душу и на тело, так что элементы тела, хотя бы они и были рассеяны, вновь могут быть узнаны по совпадению их оттиска—очррауц—и печати, принадлежащей душе. Таким образом, духовная сила всегда остается в частицах тела, ею оформленного, где бы и как бы они ни были рассеяны и смешаны с другим веществом. Следовательно, вещество, участвовавшее в процессе жизни, и притом жизни индивидуальной, навеки остается в этом круговороте, хотя бы концентрация жизненного процесса в данный момент и была чрезвычайно малой60. Упоминаю здесь об этих воззрениях только как сообщение, может быть Вам небезынтересное. С своей же стороны хочу высказать мысль, нуждающуюся в конкретном обосновании и представляющую скорее эвристическое начало. Это именно мысль о существовании в биосфере или, может быть, на биосфере того, что можно было бы назвать пневматосферой, т. е. о существовании особой части вещества, вовлеченной в круговорот культуры или, точнее, круговорот духа. Несводимость этого круговорота к общему круговороту жизни едва ли может подлежать сомнению. Но есть много данных, правда еще недостаточно оформленных, намекающих на особую стойкость вещественных образований, проработанных духом, например предметов искусства. Это заставляет подозревать существование и соответственной особой сферы вещества в космосе. В настоящее время еще преждевременно говорить о пневматосфере как предмете научного изучения; может быть, подобный вопрос не следовало бы и закреплять письменно. Однако невозможность личной беседы побудила меня высказать эту мысль в письме.77. Флоренский
1929.IX.21