VII

Ведь есть, в конечном итоге, только два опыта мира — опыт общечеловеческий и опыт «научный», т. е. кантовский, как есть только два отношения к жизни—внутреннее и внешнее, как есть два типа культуры—созерцательно-творческая и хищнически- механическая. Все дело сводится к выбору того или другого пути—средневековой ночи или просветительного дня культуры; а далее—все определяется, как по писаному, с полною последовательностью. Но, чередующиеся в истории, эти полосы культуры—вовсе не сразу отделяются друг от друга,—по неопределенности состояния в соответственные времена самого духа, уже наскучившего одним и еще не отваживающегося на другое

Не забегая сейчас в смысл нарушений перспективы,—чтобы с большею психологическою убедительностью вернуться к обсуждению этого вопроса впоследствии,—напомним тот факт средневековой живописи, что нарушения перспективы вовсе не появляются здесь по временам, то так, то этак, а подчинены определенной системе: уходящие параллели всегда расходятся к горизонту, и притом тем заметнее, чем больше требуется выделить предмет, ими ограниченный. Если в особенностях египетских рельефов мы видим не случайность неведения, а художественный метод, ибо эти особенности встречаются не раз или два, а тысячи, десятки тысяч раз, и следовательно, преднамеренны, то как раз по аналогичной причине нельзя не признать в своеобразии нарушения перспективности искусством средневековым—тоже именно метода.

Но если это кажется мало, то вот еще доказательство: рисунки детей, в отношении неперспективности, и именно обратной перспективы, живо напоминают рисунки средневековые, несмотря на старание педагогов внушить детям правила линейной перспективы; и только с утерею непосредственного отношения к миру дети утрачивают обратную перспективу и подчиняются напетой им схеме. Так, независимо друг от друга, поступают все дети. И, значит, это—не есть простая случайность и не произвольная выдумка какого-то византийствую- щего из них, а метод изобразительности, вытекающий из характера вопринимательного синтеза мира. Так как детское мышление— это не слабое мышление, а особый тип мышления20,, и притом могущий иметь какие угодно степени совершенства, включительно до гениальности, и даже преимущественно сродный гениальности, то следует признать, что и обратная перспектива в изображении мира—вовсе не есть просто неудавшаяся, недопонятая, недоизученная перспектива линейная, а есть именно своеобразный охват мира, с которым должно считаться, как с зрелым и самостоятельным приемом изобразительности, мо- жет быть—ненавидеть его, как прием враждебный, но, во всяком случае, о котором не приходится говорить с соболезнованием или с покровительственным снисхождением.