[РАЗВИТИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА, КАК И ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА...]

Впервые опубликовано К. Н. Григорьяном в сб. «Литературный архив. Материалы по истории литературы и общественного движения». М.— Л., 1951, № 3, с. 38—41, но черновому автографу, хранящемуся в Отделе рукописей Института русской литературы.

Датируется началом 1833 г. на основании слов рукописи «ныне уже 1833 год», причем «1833» неределано из «1832». Написана но поводу статьи «Современный дух анализа и критики» из декабрьской книжки журнала «Телескоп» за 1832 г. (ч. XI, № 19, с. 273—309). Напечатанная анонимно, эта статья принадлежала перу Н. А. Полевого и представляла собой вольную переделку статьи-рецензии из журнала «Edinburgh review» (1831, XII, vol. 54, № 108, p. 351—383), посвященной сочинениям Ф. Шлегеля и Т. Хоупа.

Комментируемая статья была отобрана в 1834 г. у Огарева при его аресте и фигурировала на допросе Герцена: «Вы сообщили г. Огареву писанную Вами бумагу, заключающую в себе раэбор одного автора, которого осуждаете за то, что он не одобряет революции, и сказали следующее: «Буйные и непокорные эгоисты не могут произвести добродетельнейшего общества». Что на сие ответствовать имеете?» — Герцен ответил на это: «Мысль мною порицается сия на том основании, что г. сочинитель не понял революцию 89 года; это было разрушение прошлого порядка, а он воображал, что цель их была образовать общество; что смысл фразы сей именно тот, доказывают в той же моей статье следующие слова Гизо: «Люди, участвовавшие в революциях, не могут быть в спокойном состоянии правителями» — и еще далее: «Люди, правила, идеи, способы состояния переходного не годятся к состоянию, истекающему из оного»» (21, 424—425). В тексте комментируемой статьи нет упоминаемых Герценом слов Гизо, но они имеются в нервом из двух зачеркнутых отрывков, находящихся на лицевой стороне того листа рукописи, на обороте которого помещено начало комментируемой статьи. Отсюда следует, что оба этих отрывка являются вариантами данной статьи.

Впервые они были опубликованы в 1954 г. Приведем их:

«В жизни государства есть два весьма различные состояния — состояние бытия и состояние переходное, транзитное; первое есть цель, рторое — средство, (первое) второе готовит, первое пользуется. Люди, правила, идеи, способы состояния, переходного не годятся состоянию первому. Гизо, принужденный после 30 июля отказаться от министерства, с свойственною ему благодарностию говорил, что весьма справедливо, что его исключили, ибо люди, производящие переворот, не годятся в состоя- пни спокойствия. (Оставляя спокойное государство, взглянем на его состояние переворотное. По-видимому, законнейшее средство делать перемены в государстве имеют народные представители и, за неимением их, общества, составленные из людей всех сословий; сокращая, сосредоточивая в себе государство, они проявляют собою все потребности его; но, рассматривая все значительнейшие перевороты, мы нигде не видим, чтоб они) Первое есть причина, второе — (действие) следствие, наконец, первое — действование, достижение ь (1, 462—463).

[2]

«(Рим) Выло ли когда-либо общество гражданское, более привязанное к свободе, как Рим, Рим как я всякого гражданина, сливавшего спою индивидуальность с своим отечеством. Несмотря на эту привязанность к свободе, на привычку к жизни общественной, республиканской, при всякой сильной опасности, угрожавшей державному городу, избирали диктатора, а всем известно, сколь велика, сколь неограниченна была власть диктаториальнаи. Для чего же это? Для того, что тогда надлежало действовать, а одно из главных условий успеха всякого действия есть единство (unita.s). Пусть прежде обдумывают и рассуждают, нужно ли действовать, но когда пора действовать, тогда надобно единство воли и страдательное повиновение» (1, 463).

С фактом передачи комментируемой статьи Огареву необходимо поставить в связь то обстоятельство, что намерение выступить против статьи «Современный дух анализа и критики» было и у Огарева; об этом свидетельствует написанный им незавершенный набросок (см.: «Литературный архив», 1951, № 3, с.

41 — 42); здесь этот набросок ошибочно приписан Герцену. 1

Начнем с начала (франц.).— 76. 2

Здесь и далее курсивом выделены положения из статьи журнала «Телескоп», критикуемые Герценом. Герцен обычно не цитирует, а излагает мысли противника. В ряде случаев в своей рукописи он подчеркивает оспариваемые положения, но не проводит этого последовательно.— 76.

зажигательные (франц.).— 77.

4 Глупец всегда найдет еще большего глупца, которым он восхищается (франц.).— Неточная цитата из «Поэтического искусства» Вуало. Ср.:

Глупец глупцу всегда внушает восхищенье.

(Пер. Э. Л. Липецкой).- 77.

ДВАДЦАТЬ ОСЬМОЕ ЯНВАРЯ

Озаглавлена по дате смерти Петра I. Посвящена другу юности — Д. В. Пассеку. Рукопись статьи (черновой автограф) была отобрана у Герцена при аресте в 1834 г. В ее тексте и на полях сохранились пометы, сделанные в Следственной комиссии (см. 1, 482). 23 августа 1834 г. на вопрос в комиссии: «В сочинении под заглавием «28 генваря», посвященном другу Вашему Диомиду, видна какая-то привязанность Ваша к-оппозиции и желание, чтобы оппозиция существовала в России. Для чего Вы это писали, кто Диомид, которому посвящено сие сочинение, и вручено ли оно ему?» — Герцен дал следующий ответ: «Оппозиция, о которой говорено в сей статье, понимаема мною следующим образом: все государ- ства европейские начались в борьбе разных народов; в каждом государстве это было чистилище, чрез которое бог провел человека в средние времена; сию борьбу новейшие историки Тьерри, Гизо назвали началом военным, или оппозициею. Сей-то борьбы в России не было, и провидение вместо оной послало Великого Петра, который разом, своею силою перенес в Россию плоды, доставшиеся Европе горьким и кровавым опытом. Статья сия была посвящена мною Диомиду Пассеку, поручику корпуса инженеров путей сообщения, но я сей статьи ему не отдавал, помнится [...]. Цель сей статьи — понять необходимость явления Петра Великого в начале XVIII века в России» (21, 418).

Хотя авторская дата под статьей «22 января 1833», из письма Герцена в Петербург от 8 марта 1833 г.

видно, что он еще продолжал работу над статьей. «...У меня еще прибавилось несколько мыслей к моей статье»,— писал он, обращаясь к Д. Пассеку (21, 10). Из этого же письма явствует, что у Герцена было намерение «вскорости» написать вторую часть статьи — на тему, «что сделала Россия от Петра до наших дней; вопрос огромный, но иногда в юности и без фактальных сведений взор орлиный, ежели юноша — орленок. Не думаю, чтобы я это говорил в уверенности своего достоинства, но просто хочу попытать» (21, 11). Это намерение, по- видимому, так и не было осуществлено, а вот первую, т. е. комментируемую, статью Герцен (вопреки тому, что он говорил на Следственной комиссии) посылал Д. Пассеку в Петербург, что видно из письма 29 апреля 1833 г.: «Когда приедешь в Москву, не забудь привезть мою статью о Петре I или копию с нее пришли...» (21, 12). В начале июля того же года Герцен в письме к Д. Пассеку благодарил его за критику на статью о Петре, добавляя при этом: «... но ты напрасно думаешь, что опровергаешь мою мысль о Петре, мы согласны» (21, 16). Герцен определенно дорожил мнением Д. Пассека о его статье, ибо тот основательно интересовался личностью Петра: в 30-х годах им была написана статья «Сравнение Карла XII с Петром Великим как полководцем» (первая часть ее опубликована в сб.: «Очерки России», ч. IV. М., 1840), а также «Шведская могила под Полтавой» (там же, ч. II).

Комментируемая статья была впервые опубликована М. К. Лемке в журнале «Былое», 1907, кн. 7. 1

Цитата из второго стихотворения М. В. Ломоносова к статуе Петра Великого, имеющего название «Надпись к той же» (1750).— 78. 2

И революция воплотилась в человеке. В. Кузен (франц.).— 7Н. 3

Далее в рукописи зачеркнуты следующие слова: «Петр, коего деяния имеют изящный иероглиф в его Полтавском бое. Он боролся с мощным врагом и с мраком ночи, который тогда только стал редеть, тогда решился пропустить скрозь себя первые лучи зари, когда великий начал побеждать. Русские забыли зарю полтавскую, солнце Аустерлица памятно у французов!» (1, 463).— 78. 4

Ведета, ведет (от франц.

vedette) — ближайший к неприятелю караул, пост сторожевой службы, задачей которого является охрана войск от внезапного нападения противника.— 79. 5

Далее в рукописи зачеркнуто: «Может, не так ясен путь, но коему она достигает к своей цели, но мы скажем, смело опираясь на Гизо, на Тьерри и других, что своим развитием <она) Европа обязана борьбе нро- тивуположных стихий в каждом государстве. Условие венкой жизни, всякой производимости есть борьба, противуположение разнородного — одним словом, оппозиция. Оппозиция между побежденными и победителями, между общинами и феодалами, между парламентами и королями, между whigs и tory (вигами и тори — англ.) развилась не в ровной степени во Франции, в Англии, в Италии, в Германии» (1, 463).— 79. 6

Далее зачеркнуто: «Не было оппозиции. Отсутствие оппозиции проявилось в Азии, в том краю, где какой-нибудь Китай, опустя одну сторону в океан, другою опираясь на необозримые стени, не живет, а существует..,» (1, 463).- 80. 7

На вопрос в Следственной комиссии, что означает эта фраза в его статье, Герцен ответил: «Из развалин Рима, из элементов народов тевтонских и скандинавских образовалось феодальное общество на святом основании христианской религии. Но этот феодализм был несообразен с благосостоянием народным; появление Реформации, Декарта, Бакона, анализировавших все, и, наконец, французская философия XVIII века много способствовали сплавить Европу в другую форму, а не в одну» (21, 419).- 80. 8

В начале августа 1833 г. Герцен писал Огареву: «Вообрази, Огарев, моя мысль о сравнении Петра с Реформациею напечатана Погодиным» (21, 24). В статье-лекции «Взгляд на российскую историю», которой открылась первая часть «Ученых записок Императорского московского университета» (ки. 1. М., 1833), М. П. Погодин утверждал: «Все европейские великие происшествия, средства для развития, в которых мы по вере, языку и другим причинам не принимали или не могли принять участие, были заменены у нас другими, более или менее...

реформацию в умственном отношениии заменил нам, может быть, Петр» (с. 10).— 81. 9

...окруженного рындами, т. е. телохранителями, оруженосцами.—

81. 10

Далее в тексте зачеркнуто: «...но набеги на Францию вынуждали раздробление набегающих в самом жерле их, и первый явившийся воин должен бы был обратить оружие вне границ; что касается до политических мечтаний его и ученых заведений Карла Великого — забудем их. Примета, необходимое условие гениальности есть успех, иначе мы должны будем включить в число великих и Риензи, и Бабефа, и Малета, и...» (1, 464).— 82.

и Результатом правления младшего сына Карла Великого, Людовика І Благочестивого (вступил на престол в 814 г.), было разрушение Франкской империи, разделенной Людовиком между сыновьями.— 82. 12

Далее зачеркнуто: «Возвращаемся к Петру; он явился solus, nudus, pauper (одинок, наг, беден — лат.); что могло расположить его к деятельности, что было хотя отдаленным поводом его развития, как не он сам?» (1, 464).- 82. 13

призванию (от франц. vocation).— 82. 14

мимоходом (франц.).— 82. 15

маяком (по названию известного маяка на острове Фа рос в устье Нила). Словом фарос для обозначения людей, указывающих путь народам, Герцен пользовался и позже; см., напр., его запись 14 октября 1836 г., где он называет фаросами апостолов Павла и Иоанна Богослова, а также Иоанна Златоуста (см. 1, 134). Ср. у Сен-Симона уподобление гениальных людей факелам, освещающим путь человечеству, светочам (см.: Сен-Симон А. Избр. соч., т. 1. М.- Л., 1948, с. 107, 111, 117).- 83. 16

Далее в рукописи зачеркнуто: «...один выполнял требования времени и быстрее устремил Рим к гибели, другой опередил свой народ и вознес свою родину к просвещенью и назначил ей место в европейском организме» (1, 464).— 83. 17

«Петру Первому — Екатерина Вторая» (лат.) — надпись на известном памятнике Петру I — «Медном всаднике».— 83. 18

До перехода в православие и бракосочетания будущая императрица Екатерина II звалась Софья Фредерика Августа, принцесса Ангалът- Цербстскаяу а будущий Петр III — Петр-Ульрих, герцог Гольштейн- Готторнский.— 83.

1 Слова на памятнике Петру I, сооруженному по заказу Павла I перед Инженерным замком в Петербурге.— 83.

0 5 мая 1821 г.— день смерти Наполеона.— 83.

ДИЛЕТАНТИЗМ В НАУКЕ

Цикл статей, объединенных под этим названием, написан в 1842 — 1843 гг. Он знаменует важный рубеж в духовном развитии Герцена — окончательный разрыв с теми религиозными воззрениями (в духе христианского социализма), с которыми были связаны его социально-философские искания конца 30-х годов, переход на позиции рационализма, атеизма и в последующем материализма. С этих позиций, опираясь притом на диалектику Гегеля, Герцен и стремится осмыслить в «Дилетантизме в науке» предмет и задачи философии, ее место в научном знании и общественной жизни. Посредством идей, почерпнутых у великого немецкого мыслителя, но критически переосмысленных и своеобразно интерпретированных в духе философии действования (это понятие —- одно из центральных в комментируемом произведении), Герцен пытался дать теоретическое обоснование своим революционно-социалистическим устремлениям и демократически-просветительским убеждениям. Именно к «Дилетантизму в науке» относятся в первую очередь слова В. И. Ленина о том, что, усвоив диалектику Гегеля, Герцен понял ее как «алгебру революции» (см.: Ленин В. //. Полн. собр. соч., т. 21, с. 256).

В истории возникновения замысла работы важное место занимают споры Герцена осенью и зимой 1839 г., а затем в 1840 г. с теми «москвичами» (М. А. Бакунин, М. Н. Катков, В. Г. Белинский, отчасти Н. X. Кетчер и даже Н. П. Огарев), которые, увлекшись философией Гегеля, давали ей консервативное истолкование — в духе «примирения с действительностью» (см. 9, 17—24). Необходимость разобраться в характере их аргументации заставила Герцена «испить из самого источника» (9, 23) — приступить к серьезному изучению Гегеля.

До 1839 г. Герцен имел о его философии довольно-таки приблизительное представление, составившееся на основе весьма отрывочных и не всегда объективных сведений, в частности тех положений и оценок, которые содержались в работах некоторых французских авторов наподобие Э. Кине. «Гегеля я сам не читал...» — признавался Герцен в феврале 1839

г., обращаясь с просьбой к Кетчеру прислать ему «что-нибудь» из литературы «гегелистов» (см. 22, 10—11). Уже в конце 1839 г. Герцен, по всей видимости, приступает к штудированию сочинений Гегеля. Из фразы Герцена о его планах на 1841 г.: «Продолжать изучать Гегеля и немцев» (22, 99) — видно, что именно этим он прежде всего занимался в 1840

г. Особенно большое впечатление произвела на Герцена гегелевская «Феноменология духа», которую он к февралю 1842 г. «наконец дочитал, и хорошо», дав такую характеристику ее автору: «Шекспир и Гомер вместе» (22, 128; наст, том, с. 476). Подводя итоги своим теоретическим штудиям 1842 г., Герцен отмечал в дневнике: «Сначала усердное чтение Гегеля, пониманье и военроизвожденье живое его ученья, тогда же и первая статья о дилетантизме...» (2, 254).

Нет сомнений, что в самом возникновении замысла комментируемой работы значительную роль сыграла неудовлетворенность Герцена теми представлениями о философии вообще и гегелевской в частности, которые проповедовались со страниц русских журналов 30-х — начала 40-х годов. В статье В. Г. Белинского «Русская литература в 1841 годух, с которой Герцен познакомился, будучи в Новгороде, говорилось: «У нас играют в поэзию, в литературу и науку, как в мячик. У нас думают, что и философия может быть таким же легким и приятным препровождением времени, как чтение газетного фельетона: прочел и понял все, а не понял — темно и глупо написано... Бог судья людям, рассеивающим в обществе такие невежественные понятия!.. Посмотрите, что и как у нас пишут о Гегеле люди, не имеющие о нем никакого понятия... Переведут глупую, невежественную статью какого-нибудь презираемого в Германии за свое невеже- ство и недобросовестность мистика и решат, что Гегель чудовище! А добродушная безграмотность, видя в восхищении, что ей тут все по плечу, все понятно, восклицает: «Вон каков этот Гегель, а у нас его прославляют!..»» (Белинский В. Г. Полн. собр. соч., т. V. М., 1954, с. 588). Недобросовестный мистик, о котором упоминает Белинский,— это Ф. Баадер; «глупую, невежественную» статью «Беседы Баадера» поместил журнал «Москвитянин» в № 6 за 1841 г. А за несколько месяцев до этого, в № 1 этого журнала, в программной статье «Взгляд русского на современное состояние Европы» с резкой критикой западноевропейского философского рационализма выступил один из идеологов «официальной народности» — С. Шевырев. Как и Белинский, Герцен был до предела возмущен его статьей, и вполне резонно предположить, что эти и подобные им обскурантские выступления «Москвитянина» явились стимулом к написанию комментируемой работы. К 1842 г. была также вполне осознана Герценом и неудовлетворительность статьи М. Бакунина «О философии» ; она была напечатана в «Отечественных записках» в 1840 г. (кн. IV, т. IX, отд. II, с. 51—78), и еще не так давно Герцен рекомендовал ее некоторым своим приятелям (см.: «Литературное наследство», т. 62, с, 758).

В период создания «Дилетантизма в науке» Герцен внимательно следил за философской жизнью Западной Европы. Он был в курсе новейших событий в этой области, его информация о них отличалась значительностью благодаря, в частности, переписке с Огаревым, беседам с В. П. Боткиным и пр. Герцен хорошо представлял себе характер того раскола, который произошел после смерти Гегеля внутри его школы; оп внимательно читал произведения младогегельянцев, летом 1842 г. познакомился с сочинением Л. Фейербаха «Сущность христианства». В своем дневнике Герцен размышлял над философской эволюцией и гражданской судьбой Шеллинга, познакомился он и с основными положениями брошюры «Шеллинг и откровение», принадлежавшей перу Ф. Энгельса. Все это так или иначе находит отражение на страницах «Дилетантизма в науке».

На ее содержании лежит также яркий отсвет той полемики, которую в конце 30-х — начале 40-х годов Герцен вел против различных идейных противников: и слепых поклонников Гегеля, не идущих дальше формального понимания и схоластического употребления его философии; и множества близких и дальних знакомых, искренне считавших себя современно образованными людьми, а на самом деле «застрявших» между религией и наукой; и «романтиков» от славянофильства, ие желавших считаться ни с объективным ходом истории, ни с прогрессом знаний; и тех узких специалистов, которые были хорошо знакомы Герцену еще по времени обучения в Московском университете.

На пути к «Дилетантизму в пауке», еще только вынашивая идею «развития в жизнь философии», Герцен внес громадную лепту в процесс разрыва Белинского с квиетически-консервативным истолкованием гегелевского учения и перехода на позиции непримиримой борьбы с самодержавно-крепостническими порядками и освящающими их духовными атрибутами. В период своего проживания в Петербурге (1841) Герцен тесно — и лично, и идейно — сходится с Белинским; они становятся, по выражению Герцена, «партизанами друг друга» (см. наст, том, с. 427), и нет поэтому ничего удивительного в том, что многие мотивы комментируемой работы перекликаются с тем, что примерно в эти же годы развивал и проповедовал в своих статьях «неистовый Виссарион».

Ведущая тема комментируемого произведения — место и роль ученого, теории, философии в жизни общества. Основная идея — на данном этане исторического развития (как в Западной Европе, так и в особенности в России) опасны не столько откровенные враги науки, сколько ее мнимые друзья и псевдоученые. Иначе говоря, внимание Герцена привлечено в первую очередь к извращенным формам научной деятельности, философского знания.

Именно разбор различных типов «друзей-врагов» науки предопределил структуру произведения: первая статья посвящена дилетантизму в науке как таковому; вторая — так называемому романтизму и его проявлениям в художественном творчестве, мировоззрении, деятельности; третья — «цеховым ученым»; четвертая, заключительная, стоящая несколько особняком (недаром Герцен не дал к ней надзаголовка «статья четвертая»),— формализму, догматизму, «буддизму» в науке. Характеризуя и критикуя эти различные типы квазинаучного знания, Герцен имеет целью провести через все статьи в конечном счете главную мысль: наука, философия (в данной работе эти понятия очень тесно сближаются), достигнув определенных высот в своем внутреннем развитии, должна наконец сойти со своего трона в жизнь; без этого «одействотворения» знания невозможно истинно человеческое деяние, результатом которого должна быть ликвидация извечного антагонизма науки (воплощавшейся в разного рода «кастах» и «цехах») с массами и установление такого общества, которое будет олицетворять собою господство разума (в завуалированной форме речь шла об осуществлении социалистического идеала).

Место и значение «Дилетантизма в науке» в истории отечественного просвещения, развития национальной философской мысли не в последнюю очередь определяется тем, что Герцену удалось этим произведением наглядно показать: о предельно сложных философских вопросах можно и должно говорить в яркой художественно-публицистической форме, обращаясь к самым широким кругам читающей публики, на страницах не специально-академического труда, а популярного массового журнала.

Комментируемая работа была высоко оценена Белинским. В статье «Русская литература в 1843 году», явно развивавшей некоторые темы «Дилетантизма в науке», критик уномянул его, а также опубликованную в том же году статью Герцена «По поводу одной драмы» в числе «замечательных статей учено-беллетристических» (см.: Белинский В. Г. Поли, собр. соч., т. VIII. М., 1955, с. 98). По свидетельству Герцена, для Т. Н. Грановского успех статей о дилетантизме был «источником детской радости. Он ездил с «Отечественными записками» из дому в дом, сам читал вслух, комментировал и серьезно сердился, если они кому не нравились» (9, 126). Самому Герцену особое удовольствие доставляло то обстоятельство, что его «Дилетантизм» нашел горячий прием у студентов, молодежи: «...большей награды за труд не может быть» (2, 404; см. также 9, 204). Статьи Герцена живо обсуждались не только в столицах, но и в провинции. Об этом своеобразно говорит такой факт: в рассказе «Овцебык» (1862) Н. С. Лесков повествует о том, как в 40-х годах молодые учителя Курска жарко спорили о «дилетантизме в науке» (см.: Лесков Н. С. Собр. соч., т. 1. М., 1956, с. 46). Работа Герцена пользовалась популярностью среди петрашевцев, у последующих поколений русской социалистической интеллигенции, о чем свидетельствуют, в частности, отзывы Н. В. ІПелгунова («По поводу одной книги», 1870), П. Л. Лаврова («Александр Иванович Герцен», 1875) и др. Важнейшие идеи «Дилетантизма в науке» — «одействотворения» философии, ее «перевода» в действительность, связи науки с жизнью, теоретического обоснования революционной практики, социалистического идеала — стали традиционными для отечественных публицистов революционно-демократического направления. Более или мепее благополучно прошедшие через цензурные рогатки при своем появлении в свет, статьи «Дилетантизма в науке» были с неприязнью встречены идеологами «официальной народности» и разного рода добровольными блюстителями «духовного спокойствия» российского общества. Так, в «Москвитянине» были не только ядовито высмеяны некоторые особенности литературно-философского слога герценовской работы, но и сами ее идеи были определены как «мнимовысокие» («Москвитянин», 1844, № 6, с. 404). В 1848 г. в 111 отделение поступил анонимный донос на журналы «Отечественные записки» и «Современник». В нем указывалось, в частности, на «материализм л политические мнения в сочинен[иях] Искандера [Герцена]», (так именно называлась одна из главок доноса), в доказательстве приводились, среди прочих, выписки из «Дилетантизма в науке» (см.: «Голос минувшего», 1913, № 4, с. 208—212). В 1852 г. вследствие доноса Б. М. Федорова, расценившего статьи Герцена как «исполненные безрассудства и вольнодумства» (см.: «Голос минувшего», 1918, № 7—9, с. 90—91), номера «Отечественных записок», в которых была напечатана «наиболее замечательная по вредному направлению статья «Дилетантизм в науке» (Герцена)» (слова председателя цензурного «Комитета 2 апреля» Н. Н. Анненкова), были запрещены к распродаже (см.: Герцен А. //. Полн. собр. соч. а писем. Под ред. М. К. Лемке, т. VI. Пг., 1917, с. 409—410).

При жизни автора «Дилетантизм в науке» ни разу не переиздавался. Не осуществился замысел Герцена опубликовать это сочинение за рубежом в конце 50-х годов в издательстве Н. Трюбнера (см. 26, 195).

Уже в конце 40-х годов появились первые отклики на «Дилетантизм в науке» за границей. Так, в номере от 10 мая (28 апреля) 1847 г. журнал «Revue Independante» поместил анонимную заметку, в которой говорилось, что целью «Дилетантизма» было «показать, с каким легкомыслием писатели чаще всего касаются научных проблем, даже когда они думают, что подвергают их более или менее глубокому анализу» (цит. по: Летопись жизни и творчества А. И. Герцена. 1812—1850. М., 1974, с. 397). Высокая оценка «Дилетантизма в науке» была дана в 1854 г. в статье А. Делаво в «Revue des Deux Mondes» (№ 7, вып. II; см. «Литературное наследство», т. 63, с. 801).

Статья первая Замысел статьи возник в Новгороде весной 1842 г. в ходе споров Герцена с его новгородской знакомой Л. Д. Филиппович об отношении между религиозной верой и научным знанием. В это время Герцен напряженно изучал философскую литературу, разбираясь в существе того истолкования Гегеля, которое предлагалось некоторыми из его восторженных почитателей как в Германии, так и в России: диалектический метод выступал у них «внешним средством гонять сквозь строй категорий всякую всячину, у«ражнением в логической гимнастике» (9, 21 —22), а фраза Гегеля «Все действительное разумно» понималась как философское оправдание «предержащих властей» и политического квиетизма. Обращенный логикой острого спора с такого рода идеями к «самому источнику» — сочинениям Гегеля, Герцен постепенно стал убеждаться в том, что в «формальном понимании философии» более повинны некоторые из последователей немецкого философа, нежели он сам, что гегелевская философия пронизана принципами, оправдывающими борьбу с существующими неразумными общественными порядками, в том числе с пережившими себя преданиями, т. е. с христианской религией, вопреки тому, что некоторые его ученики, вроде К. Михелета, доказывали, будто естественным следствием гегелевской философии является признание бессмертия души и «личного» бога. Примерно на таких же позициях стоял инспектор Новгородской врачебной управы доктор К. И. Тиме; только он идею вечного духовного начала в человеке и какого-то личного духа внутри природы доказывал посредством апелляции не к Гегелю, а к «Лекциям о методе академических занятий» Ф. В. Й. Шеллинга и работам его учеников — Л. Окена, К. Г. Каруса. В споре с по-детски веровавшей Л. Д. Фи- липнович, которая доказывала несовместимость религии и философии, этот доктор, воображая себя союзником Герцена, «рассуждал цитатами, имел на все готовый ответ, никогда ни в чем не сомневался...» (9, 26). «Споры эти занимали меня до того,— писал позже Герцен,— что я с новым ожесточением принялся за Гегеля. Мученье моей неуверенности недолго продолжалось, истина мелькнула перед глазами и стала становиться яснее и яснее; я склонился на сторону моей противницы, но не так, как она хотела.

— Вы совершенно правы,— сказал я ей,— и мне совестно, что я с вами спорил; разумеется, что нет ни личного духа, ни бессмертия души, оттого-то и было так трудно доказать, что она есть...

Месяца два-три спустя проезжал по Новгороду Огарев, он привез мне «Wesen des Christentums» Фейербаха. Прочитав первые страницы, я вспрыгнул от радости. Долой маскарадное платье, прочь косноязычье и иносказания, мы свободные люди, а не рабы Ксанфа, не нужно нам облекать истину в мифы!

В разгар моей философской страсти я начал тогда ряд моих статей о «дилетантизме в науке», в которых, между прочим, отомстил и доктору» (9, 26-27).

Однако «Сущность христианства» Герцен получил от Огарева лишь в июне 1842 г., а уже 12 апреля в его дневнике появляется запись о намерении «написать пропедевтическое слово желающим приняться за философию, но сбивающимся в цели, праве, средстве науки» (2, 206; см. наст, том, с. 435). Основное время работы над статьей, по-видимому, 20—25 апреля. Во всяком случае авторская дата указывает, что основной набросок статьи был сделан именно тогда. 26 апреля Герцен записывает: «Дней пять занимался статьей о «дилетантизме в науке». Я доволен,— кажется, удачно обрисована эта болезнь, общая нашим pseudo-философам» (2, 209). Как видно из данной записи, название статьи уже найдено. Работа над ней продолжалась, вероятно, еще длительное время и после переезда в Москву. Здесь Герцен читал или давал читать рукопись статьи своим друзьям и знакбмым. 2 августа он записывает в дневнике: «Статья о дилетантизме нравится и очень нравится... В таких статьях, как дилетантизм, я дома и пишу их с увлечением и свободой» (2, 222).

Первоначально Герцен предназначал статью в альманах, который задумал издавать Т. Н. Грановский, но разрешения на него все не было. 17 сентября 1842 г. Боткин писал Белинскому: «Авось, убежду его [Герцена] дать в «Отечественные записки» статью «О дилетантах философии». Превосходная штука — словно самая свежая, ароматная устрица» («Литературная мысль», т. II. Гіг., 1923, с. 182). 16 октября статья была отослана в Петербург А. А. Краевскому — редактору журнала «Отечественные записки», где она и была впервые опубликована (1843, кн. 1, отд. II, с. 31—42 (цензурное разрешение 31 декабря 1842 г.). Подпись: Ис — р. Рукопись неизвестна.

На комментируемой статье в большой степени сказались впечатления автора от проштудированной им гегелевской «Феноменологии духа». Даже самая первая фраза статьи: «Мы живем на рубеже двух миров...» и т. д. корреспондируется со следующим местом из Предисловия к «Феноменологии»: «...наше время есть время рождения и перехода к новому периоду. Дух порвал с прежним миром своего наличного бытия и своего представления, он готов погрузить его в прошлое и трудиться над своим преобразованием» и т. д. (Гегель. Сочинения, т. IV. М., 1959, с. 6).

Судя по тексту статьи, уже при ее написании Герцен имел твердое намерение раскрыть в дальнейшем изложении тот вред, который наносят науке «романтики» и «мухаммеддане» (формалисты).

Статья была восторженно принята Белинским. Сразу после ее опубликования он писал Боткину: «Скажи Г[ерцену], что его «Дил[етан- тизм] в н[ауке] » — статья донельзя прекрасная — я ею упивался и беспрестранно повторял — вот, как надо писать для журнала. Это не порыв и не преувеличение — я уже не увлекаюсь и умею давать вес моим хвалебным словам. Повторяю, статья его чертовски хороша...» (Белинский В. Г. Поля. собр. соч., т. XII. М., 1956, с. 130).

С легкой руки Герцена термин «дилетантизм» получил широкое хождение в русской критике и публицистике (см., напр.: Белинский В. Г. Поли. собр. соч., т. VIII, с. 72; т. IX, с. 159, 692; Писарев Д. И. Соч. в 4-х томах, т. 2. М., 1955, с. 142, 147). 1

у нее нет души (франц.).— 84. 2

наши друзья-враги (франц.). Герцен приводит здесь слова П. Ж. Беранже из его стихотворения «Мнение этих девиц».— 86. 3

позитивизм — здесь, как и в ряде других случаев, в смысле эмпирическое, рассудочно-аналитическое познание.— 86. 4

Переложение идеи из «Феноменологии духа» Гегеля. Ср.: «...не результат есть действительное целое, а результат вместе со своим становлением... голый результат есть труп, оставивший позади себя тенденцию» (Гегель. Соч., т. IV, с. 2).— 87. 5

На этих положениях Герцена также отражаются идеи гегелевской «Феноменологии духа» (ср.: Гегель. Соч. IV, с. 3, 6—7, 13, 34, 38, а такжо: « Чистое бытие образует начало, потому что оно в одно и то же время есть и чистая мысль, и неопределенная простая непосредственность, а первое начало не может быть чем-то опосредствованным и определенным».— Гегель. Энциклопедия философских наук, т. 1. М., 1974, с. 217).— 88. 6

головоломкой (франц.). Ср. с оценкой «формализма» Гегелем (Соч., т. IV, с. 8, 26-27, 37).- 89. 7

Герцен перелагает следующее место из Предисловия к «Феноменологии духа»: «Относительно всех наук, изящных и прикладных искусств, ремесл распространено убеждение, что для овладения ими необходимо затратить большие усилия на их изучение и на упражнение в них. Относительно же философии, напротив, в настоящее время, видимо, господствует предрассудок, что,— хотя из того, что у каждого есть глаза и руки, не следует, что он сумеет сшить сапоги, если ему дадут кожу и инструменты,— тем не менее каждый непосредственно умеет философствовать и рассуждать о философии, потому что обладает для этого меркой в виде своего природного разума, как будто он не обладает точно так же меркой для сапога в виде своей ноги.— Будто и впрямь овладение философией предполагает недостаток знаний и изучения и будто она кончается там, где последние начинаются» (Гегель. Соч., т. IV, с. 36—37).— 90. 8

своеобразной (лат.).— 91. 9

Каудинские фуркулы — кавдинские ущелья, недалеко от итальянского г. Кавдия. В 321 г. запертая самнитскими войсками между этими ущельями римская армия вынуждена была принять унизительные условия мира.— 92. 10

От франц. se ffener — не стесняется, не опасается чего-либо.— 92. 11

Ничто не внутри, ничто не вовне; ибо то, что внутри, оно же есть внешнее (нем.). Цитата из стихотворения И. В. Гёте «Epirrhema» («Эпир- рема»). Ср. стихотворный перевод:

Что — внутри, во внешнем сыщешь;

Что — во вне, внутри отыщешь.

(Пер. Н. Вильям-Вильмонта).— 93. 12

Ср. у Гегеля: «Истинное есть целое... Знание действительно и может быть изложено только как наука или как система... Истинное действительно только как система...» (IV, 10; 12).— 93. 13

«Оставьте всякую надежду вы, сюда входящие!» (итал.) — надпись на вратах ада в «Божественной комедии» Данте («Ад», песнь третья).— 95.

14 Согласно преданию, эти слова произнес Юлий Цезарь, обращаясь в бурю к кормчему его корабля.— 95.

5 потустороннее (нем.).— 95. 16

исповедания веры (франц.). Ср. у Гегеля: «Это начало есть целое, которое возвратилось в себя из временной последовательности, как и из своего пространственного протяжения, оно есть образовавшееся простое понятие этого целого» (IV, 6).— 96. 17

Цитата из стихотворения Гёте «Ультиматум»:

Разве не в сердце людском Ядро природы?

(Пер. В. Гиппиуса).— 96.

,8 Не исключено, что образ Изиды подсказан Герцену стихотворением Шиллера «Das verschleierte Bild Sass». Этот же образ использован Герценом и в конце статьи «Дилетанты и цех ученых» (см. наст, том, с. 134).- 97.

Статья вторая Дилетанты-романтики

Возникновение замысла данной статьи относится, вероятно, к началу 1842 г., когда Герцен познакомился со статьей Белинского «Русская литература в 1841 году», в которой обсуждался вопрос о сущности романтизма не просто как литературно-художественного направления, а как особого типа мировоззрения. Выступая против той точки зрения, согласно которой романтизм — это лишь определенная форма, а отнюдь не содержание творчества, Белинский писал: «Романтизм — это мир внутреннего человека, мир души и сердца, мир ощущений и верований, мир порываний к бесконечному, мир таинственных видений и созерцаний, мир небесных идеалов... Обаятелен этот фантастический, запертый в самом себе мир; средние века жили в нем безвыходно; наше время, выступившее из него же, не отрешилось от него...» и т. д. (Белинский В. Г. Полн. собр. соч., т. V, с. 548). Эта статья Белинского, обратившая на себя внимание Герцена (см. наст, том, с. 428), могла дать толчок к тому, чтобы продолжить обсуждение столь важной для Герцена и для отечественной философской мысли вообще темы о романтизме; ее обсуждение в литературе было формой подцензурного разговора о корнях религиозных чувств и верований п причинах их длительного существования.

Работа над «Дилетантами-романтиками» велась практически одновременно с подготовкой первой статьи цикла. Об этом говорят и авторская ее датировка: «1842, мая 9», и запись в дневнике от 17 мая: «Писал эти дни вторую статью о дилетантизме. Мне самому уясняется мысль, писавши. Вероятно, это скорее недостаток, нежели достоинство» (2, 212).

Работа над статьей продолжалась и позже мая. Определенные коррективы в статью могли быть внесены в связи с раздумьями по поводу фейербаховской «Сущности христианства», в процессе знакомства — уже по возвращении в Москву — с младогегельянской литературой, вследствие споров с П. Я. Чаадаевым о «католицизме и современности» (2, 226) и горестно-трезвой рефлексии по поводу смерти друга юности В. Пассека (см. 2, 235-238).

В редакцию журнала «Отечественные записки» статья была отослана при посредничестве Боткина 1 февраля 1843 г. Там она впервые и публикуется (1843, кн. III, отд. II, с. 27—40, ценз. разр. 28 февраля 1843 г.) с подписью Ис р, рукопись неизвестна. Накануне выхода этой книжки журнала в свет Герцен записал в дневнике: «Завтра выйдет в Петербурге 3 № «Отечественных записок», в котором моя статья о романтизме. Я пробежал ее. Или ценсура ее изуродует, или эта статья может принести последствия. Может третью ссылку. Горько будет, но я готов... Влияние, которое делает мой голос, убеждает всем жертвовать...» (2, 268).

Статья была хорошо принята читающей публикой. 5 марта Боткин пишет Краевскому, что «статьи Герцена в здешнем ученом кругу производят сенсацию...» (Отчет императорской Публичной библиотеки за 1889 год. СПб., 1893. Приложение, с. 62). Правда, Белинскому статья понравилась меньше, чем первая. Он пишет Боткину 9 марта, что она «неудовлетворительна в целом — чувствуется, что не все сказано», однако вместе с тем не скрывает своего восхищения ее формой: «...но выражение, язык, слог — просто, подлец, до отчаяния доводит — зависть возбуждает и писать охоту отбивает» (Поля. собр. соч., т. XII. М., 1956, с. 148). 22 апреля Герцен пишет Огареву: статьи в «Отечественных записках» «сделали успех... Они принесли мне много комплиментов... А Виссарион] говорит, что я на стали гравирую свои статьи, и в восхищенье» (22, 144). В своих работах 1843—1846 гг. Белинский неоднократно обращался к темам, обсуждавшимся Герценом в «Дилетантах-романтиках» (см.: Белинский В. Г. Поли. собр. соч., т. VII, с. 145, 153-155, 157, 195; т. VIII, с. 396, 444; т. IX, с. 684-685 и др.). 1

Несколько измененный евангельский текст (Матф. 8, 22). Ср. с текстом Гегеля, где используется это же изречение: «часто приходится отличать публику от тех, кто берет на себя роль ее представителей и поверенных. Публика во многих отношениях ведет себя иначо, чем эти последние, можно сказать, даже противоположно им. Если публика по добросердечию скорее на себя возьмет вину в том, что философское произведение ей не нравится, то те, [которые выдают себя за ее представителей], будучи уверены в своей компетентности, сваливают всю вину на писателя. Влияние на публику сопровождается меньшей болтовней (stiller), чем действия этих мертвых, погребающих своих мертвецов» (Гегель. Соч., т. IV, с. 39). В сходном контексте это положение используется в первой статье «Дилетантизма в науке» (наст, том, с. 94). См. также его употребление в четвертом из «Писем об изучении природы» (наст, том, с. 321).- 98..

10 Разумеется, эта погрешность исправлена. Вообще журнальпый текст «Дилетантизма в науке» изобиловал опечатками и ошибками, часто грубыми, возникшими по вине отчасти переписчиков, отчасти наборщиков. Так, благодаря Н. X. Кетчера за корректуру четвертой статьи цикла, Герцен писал ему 8 декабря 1843 г. после просмотра номера «Отечественных записок», где эта статья была напечатана: «...а все-таки бессмыслиц много... фраза вместо фаза или ...целью бытия вместо ценою бытия — и таких дюжины полторы, за них-то ты и ругал мой слог» (22, 162—163). При перепечатке «Дилетантизма в науке» в академическом Собрании сочинений в журнальный текст по смыслу и контексту было внесено только 17 исправлений (см. 3, 324). 2

Согласно легенде, при захвате Рима галлами в 390 г. до н. э. римские сенаторы на форуме встретили их не двигаясь с места и в полном молчании.— 101. 3

Здесь идеологи — отвлеченные теоретики, мечтатели, занимающиеся далекими от жизни вещами; см. также наст, том, с. 129.— 102. 4

Данте. Божественная комедия. Рай. Песнь вторая.— 105.

6 Ожива — стрельчатый свод (от франц. ogive); стиль оживы — готический стиль.— 106. 6

«Застывшей музыкой» назвал архитектуру Шеллинг в своих лекциях о философии искусства 1802—1803 гг. (см.: Шеллинг Ф. Философия искусства. М., 1966, с. 281). Цитируемые тут же слова Гюго — из романа «Собор Парижской богоматери» (кн. V, гл. II).— 107. 7

божественных мастеров (итал.).— 108. 8

Из стихотворения И. Ф. Шиллера «Pilgrim» («Путешественник»):

И вовеки надо мною Не сольется, как поднесь, Небо светлое с землею... Там не будет вечно здесь.

(Пер. В. А. Жуковского).

9 Судя но этому примечанию, у Герцена уже в это время возник замысел произведения о «перевороте в науке», главными персонажами которого должны были стать Бэкон, Декарт и Спиноза. Этот замысел был реализован им, хотя и не в полном объеме (главу о Спинозе Герцен так и не написал), в «Письмах об изучении природы».— 109.

,0 О свободе и рабстве воли (лат.). Речь идет о сочинении Эразма Роттердамского «De libero arbitrio» («О свободе воли»), направленном против Лютера; в трактате доказывалась бесчеловечность лютеровского догмата о предопределении, несвободе человеческой воли.— 109.

11 Источник высказывания установить не удалось. Против вышеупомянутого трактата Эразма Лютер выступил с работой «De servo arbitrio» («О рабстве воли»).— 109.

Старый век грозой ознаменован, И в крови родился новый век.

(Пер. В. Курочкина) из стихотворения Шиллера « Начало нового века» (1801) («Der Antritt des neuen Jahrhunderts»)111. 13

переполох, суматоха (франц.).— 111. 14

Имеется в виду Гегель. — 111.

,5 Имеется в виду Гёте.— 111. 16

Намек на поворот Шеллинга (примерно с 1813 г.) от философского рационализма к иррационализму, завершившийся в начале 40-х годов проповедью крайне реакционных, мистико-религиозных идей, резкой критикой Гегеля и борьбой с младогегельянцами.— 113. 17

Во время знаменитой битвы при Фермопилах (480 г. до и. э.) персам удалось зайти в тыл отряду спартанцев, возглавлявшемуся царем Леонидом, и уничтожить его.— 113. 18

Если они не станут вредить, то будут пугать (нем.) (источник не установлен).— 113.

<< | >>

↑

Источник: Александр Иванович ГЕРЦЕН. СОЧИНЕНИЯ В ДВУХ ТОМАХ / том 1. 1985

Еще по теме [РАЗВИТИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА, КАК И ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА...]:

- Гегель Г.В.Ф. - ГЕРЦЕН А. И. - Жак Деррид - И. Кант - Кондильяк Э.Б.-сочинения - Л.Фейербах - Локк Дж - Мейер А.А. - Н.Н. Страхов - Поль Анри Гольбах - Флоренский П.А. -

- Абитуриентам и школьникам - Бизнес-литература - География - Гуманитарные дисциплины - Для школьников и абитуриентов - Журналистика и СМИ - Исторические науки и археология - Конфликтология - Культурология - Литература по недвижимости - Медицинская литература - Менеджмент и маркетинг - Политология - Право - Психология и педагогика - Публицистика - Студентам и аспирантам - Технические науки - Физика - Физическая культура и спорт - Философские науки - Философы - Экология и природопользование - Экономика - Языки и языкознание -