Глава 7 ПОНЯТИЕ ГЕОПОЛИТИКИ

Автором термина «геополитика» был шведский ученый Рудольф Челлен. По его мнению, для того чтобы государство достигло могущества, оно должно проводить пять взаимодополняющих и взаимопроникающих «политик» — экономическую, демографическую, социальную, военную и — для осуществления своего успешного естественного развития — геополитику.

Народами и отдельными людьми движут материальные интересы. Как любой человек старается тем либо иным способом улучшить свое благосостояние, так и государства стремятся овладевать территориями, рынками, ресурсами и потому проводят политику экспансии, расширяют свои владения, пользуясь как мирными средствами, так и военными. Это и называется геополитикой.

Специалисты предлагают рамки, в которых мы можем развивать геополитику, учитывая ее исторические особенности, но свободную от национальных предубеждений. Они описывают геополитику как особенную форму рассуждения (аргументации), которая оценивает и определяет место одного государства или группы стран с точки зрения их безопасности. Это широкое определение позволяет выделить два основных вида геополитической аргументации. Первый вид — практическая геополитическая аргументация, которая постоянно применяется гражданскими и военными государственными элитами. Они оценивают районы за пределами границ их государств как потенциальные угрозы их национальной безопасности.

Второй вид — существует официальная геополитическая аргументация, где практические идеи обобщены в теории в академических Геополитических трудах. Официальная геополитическая аргументация делит мир на части и требует дифференцированных оценок этих частей.

По сути в этих определениях геополитика выступает как часть геоглобалистики, мы ее и будем так трактовать.

Возросший интерес к вопросам геополитики специалисты в области социально-экономической и политической географии оценивают положительно, поскольку это помогает возрастанию общественной значимости нашей старой, заслуженной научной дисциплины, уже давно занимавшейся кругом тем, которые обозначают как геополитические.

Корни русской научной геополитической школы давние. Наиболее серьезную и крупную работу в этой области создал незаслуженно забытый выдающийся русский мыслитель Н.Я.Данилевский. Созданное им учение о культурно-исторических типах намного опередило И широкое применение «цивилизационного подхода», и определение признаков нации.

В 20-е гг. крупные русские ученые, изгнанные из РСФСР, создали серьезную географическую историко-философскую школу — евразийство. Прежде всего имеются в виду труды филолога и историка Князя Н.Трубецкого, петроградского географа П.Савицкого, историка

Г.Вернадского. Они сделали идею евразийства международным геополитическим движением, выделявшим целый материк с особой исторической судьбой — Евразию. Национальным субстратом того государства, которое прежде называлось Российской империей, а теперь называется СССР, писал князь Трубецкой в 1927 г., — может быть только вся совокупность народов, населяющих это государство, рассматриваемая как особая многонародная нация и в качестве таковой обладающая своим национализмом. Эту нацию мы теперь называем евразийской, ее территорию — Евразией, ее национализм — евразийством.

Возвращаясь к феномену геополитики, отметим и такую ее роль, особенно заметную во второй половине XX в., как использование в качестве научного феномена, конкурирующего с теорией империализма (К.Каутский, В.Ленин) и ставящего задачу вытеснения последней из научно-общественной жизни.

Возникновение истоков теории империализма датируется прошлым веком. Как это ни странно, первыми «империалистами» в теории в какой-то мере были использованы некоторые идеи Ч.Дарвина, который выступил со своей теорией эволюции, согласно которой слабые особи в борьбе за существование уступают, по закону природы, сильным.

С крушением в середине XIX в. системы свободной торговли мир постепенно перешел к системе экономических блоков, отгородившихся тарифными барьерами. В Британской империи как экономическом блоке проводилась политика «имперских преференций». Основным результатам такого мышления стало стремление к автаркии, или экономической изолированности. В результате возник панрегионализм как интерпретация понятия о глобальных экономических регионах.

Панрегионы были больше, чем просто экономические блоки. Они были основаны на «панидеях», которые обеспечивали идеологический базис для региона. Панамериканизм, отраженный в Доктрине Монро, стал классической панидеей, связанной с панрегионом, воплощенной во внешнеполитической программе правительства США.

В германской геополитической школе были определены три больших панрегиона, опиравшиеся на Германию, Японию и США. Эта географическая структура интересна тем, что она включала огромные функциональные регионы вокруг каждого центрального государства, крест-накрест пересекая регионы, богатые природными ресурсами, которые широко охватывали земной шар. Вместе с тем каждый такой регион включал часть арктического пространства, зоны с умеренным и тропическим климатом. Как политико-экономические подразделения, они создавали три региона с высоким потенциалом для автаркии (экономической замкнутости). Если бы развитие шло таким образом, то такая модель мира привела бы к созданию трех сепаратных мировых систем, каждую с ее собственным центром — Европа, Япония и Англо-Америка — и периферией — Африка и Индия, Восточная и Юго-Восточная Азия и Латинская Америка соответственно.

В рамках пангерманизма возникла модель геополитики, которую предложил генерал Карл Гаусгофер, известный ученый-географ.

Гаусгофер создал свою разновидность геополитики, которая превозносила величие немецкой нации, немецкого языка и немецкого влияния. Он считал, что Германия в силу своего центрального положения в Европе должна стать в конечном итоге властелином Европы, а затем и всего мира. Гаусгофер разделил мир на четыре сектора. Первый сектор — американский, вертикально управляемый из Нью- Йорка. Затем — европейский сектор, который по вертикали включает Африку, управляемый Берлином. Русским сектором, который включает и Индию, управляет Москва. И, наконец, азиатский сектор, им управляет Токио.

Германский (европейский) сектор, писал Гаусгофер, соединится с азиатским сектором и поглотит Россию. Работы Гаусгофера, очевидно, вдохновили Гитлера и его окружение. Более того, Гитлер отправил Гаусгофера в Москву в 1939 г. незадолго до подписания Пакта Риббентропа — Молотова. И там, в Москве, он изложил свое видение мира, не упоминая, конечно, о планах поглощения России и ее раздела между Германией и Японией.

Гаусгофер не принял в конечном итоге гитлеризм и покончил с собой. Как ученый, он не мог не понимать, что его школа по стечению обстоятельств сыграла роковую роль. Она обосновала «необходимость» Второй мировой войны, которая унесла свыше 50 миллионов жизней, войны, сделавшей XX в. самым смертоносным в человеческой истории.

В Первой мировой войне участвовали 33 страны с населением 1,1 млрд человек (около 62% тогдашней численности человечества). Так называемые безвозвратные людские потери составили 25 млн человек, в том числе 9,5 погибших на поле боя, 0,5 — от бомбардировок, 10 млн — от голода и эпидемий.

Во Второй мировой войне, развязанной империализмом, участвовали 62 страны с населением 1,7 млрд человек (свыше 78% всего земного населения на тот период). Безвозвратные потери достигли 55 млн человек, на поле боя погибло 27 млн военнослужащих, в тылу от бомбардировок — 1,5, в концлагерях — 11, в партизанской борьбе — более 2, от голода и эпидемий — 12 млн человек.

Одна из наиболее известных геополитических моделей мира — теория сэра Халфорда Маккиндера. Маккиндер выделил так называемую Сердцевинную Землю — Хартленд, он считал, что мировая борьба основывается на соотношении сил «суши» и «моря» при господстве транспортных средств.

Вначале он определил Центральную Азию как «стержневую область истории», из которой монголы влияли благодаря своей обязанной коннице подвижности на европейскую и азиатскую историю. С эпохи Колумба началось преобладание приокеанских сил (средиземноморский этап истории Маккиндер оставляет в стороне), а с развитием железных дорог баланс сил вновь изменяется в пользу сухопутных государств, и стержневая область усиливается.

Стержневой район был определен условиями зоны, не доступной морской державе, и был очерчен внутренним полумесяцем на материковой Европе и Азии и внешним полумесяцем островов и континентов за пределами Евразии.

Какое это имело отношение к тогдашней государственной политике? Эта модель могла быть интерпретирована как историко-геограт фическая для поддержки традиционной британской политики поддержания баланса сил в Европе так, чтобы ни одно континентальное государство не могло угрожать Британии.

Ревизия, которой Маккиндер подверг свою модель в 1943 г., отражала временный краткосрочный союз России, Великобритании и Америки и определяла их вместе как «Сердцевинную область» и «Средний океан» (Северную Атлантику) для контроля и подавления германской мощи.

Вся модель подчинена политическим интересам стран, что выводит ее за пределы научного рассмотрения.

После Второй мировой войны произошла масштабная глобализация капитала, представлявшая, по сути, переход к новому этапу мирового развития. Отметим, что наиболее известные западные геополитические концепции отражали ведущее положение в мире США. США нуждались в мировой стратегии и модели мира, заложенной в основу этой стратегии, что означало возврат к маккиндеровскому типу мышления. Хотя первоначальный тезис маккиндеровской модели утверждал стратегическое превосходство в XX в.

Николас Спикмен в противоположность маккиндеровскому тезису утверждал, что ключевой областью является «внутренний полумесяц», который он переименовал в «Римленд»; контроль над последним мог нейтрализовать влияние «Хартленда» («Сердцевинной области»). Следовательно, не все было потеряно для морской державы в геополитике XX столетия. К концу войны стало ясно, что в действительности «Хартленд» может быть приравнена к СССР. Поражение Германии в войне с Россией усилило репутацию Маккиндера. С этого момента и далее существовала общая модель мира, которую мы можем называть «Хартленд—Римленд», рассматривающая противостояние материковой (СССР) и морской (США) держав, разделенных зоной соприкосновения (Римленд).

Мир сократился до двух супердержав с началом холодной войны, и тезис «Хартленд-Римленд» предоставил возможность объяснения новой ситуации. Первоначальный «островной» базис «стержневой области» и озабоченность Маккиндера германской экспансией были забыты, и осталась модель, в которой враг (СССР) контролировал «крепость» — «Хартленд» («Сердцевинную область»).

Возникла политика сдерживания, прежде всего с помощью кольца послевоенных союзов на территории «Римленда», а в качестве «изоляторов» рассматривались НАТО в Европе, СЕНТО в Западной Азии и СЕАТО в Восточной Азии. Где изоляция разрушалась, возникали большие и малые вооруженные конфликты.

Политика сдерживания привела к созданию ограниченных, но простых пространственных моделей, с помощью которых приходилось иметь дело с отдельными секторами «Римленда». Классическая аналогия этого — теория «домино», когда «падение» одной страны неизбежно приведет к ущербу интересам США в соседних странах: потеря Камбоджи привела к усилению рисков в Таиланде и Малайзии и т.д.

В Западной Европе теория домино была заменена термином «финляндизации». Допускалось, что СССР не будет пытаться доминировать военным путем, но тем не менее советское влияние будет распространено с помощью навязанного контроля над вовлеченными в сферу влияния СССР странами. Считалось, что Финляндия является «образцом» такого процесса. Такие идеи использовались во внешней политике США, и теория «домино» не раз применялась в 80-х гг. XX в. в Центральной Америке.

Американец Саул Коэн — единственный географ, который попытался осуществить полную ревизию тезиса «Хартленд—Римленд». Его основная цель — поставить под вопрос политику сдерживания. Допустив, что все Евроазиатское побережье является потенциальным полем сражения, он вскрывает недостатки теории «Хартленд-Рим- ленд». Когда «морская держава» выступает против «материковой», политика сдерживания может быть воспринята как запирание дверей конюшни, когда лошадь сбежала, поскольку все океаны уже бороздят советские военно-морские силы. Его ревизия стратегической мысли заключается в разработке значительно более гибкой с военной точки зрения географически точной модели. В работе «География и политика в разобщенном мире» (1973) Коэн предложил, а в 1982 г уточнил модель геостратегических и геополитических регионов мира.

Согласно Коэну, не существует стратегического единства пространства, а есть лишь самостоятельные арены в фундаментально разделенном мире. Он выдвигает традиционно географические понятия региона, чтобы описать это разделение. Иерархии двух типов регионов устанавливаются в зависимости от того, являются ли они глобальными или региональными по масштабу.

Рост влияния в мировой экономике США после Второй мировой войны положил конец общему смещению в направлении экономи-' ческих блоков и потому временно отодвинул понятие панрегионов на задний план. Но с окончанием в наше время доминирования США в мировой экономике экономические блоки и даже панрегионы возвращаются на мировую арену.

Первоначально внешняя политика США после Второй мировой войны определялась понятием «сдерживания», но на самом деле не существует единого, так сказать, «сдерживающего кодекса» (термин «геополитический кодекс» ввел в 1982 г. американец Гаддис). Речь идет о геополитических «мировых порядках». «Сдерживающих кодексов» несколько, и наиболее известен кодекс сдерживания бывшего посла США в СССР Джорджа Кеннана. Точнее, речь идет о вариациях кодексного сдерживания.

К концу 80-х гг. XX в. американские кодексы сдерживания завершили, так сказать, полный оборот, поскольку СССР потерпел поражение в холодной войне с НАТО. На смену им пришли геополитические кодексы «нового мирового порядка», из которых наиболее известна концепция американца Джозефа Наях.

Най спрашивает: соответствует ли становление «нового мирового порядка» американским национальным интересам? Почему бы не подумать прежде всего о самой Америке? У страны достаточно серьезных внутренних проблем. Система образования не обеспечивает уровня щаний, необходимого для уверенного прогресса экономики информационного века. Новых инвестиций требует общественная инфраструктура. И все же США еще надолго и в следующем столетии ос- тнутся крупнейшей державой мира. Экономисты давно отметили, что, если крупнейший потребитель общественного блага, такого, например, как «порядок», не стремится возглавить организацию его производства, вероятность того, что это благо будет вообще произведено, крайне мала.

Вывод Ная: «Новый мировой порядок» начинает формироваться. Он достаточно хаотичен, находится в развитии и не поддается простому определению или же манипулированию. Будущее России и Китая остается неясным. «Региональные задиры» (наглядный пример — Пакистан и Индия) будут стремиться к оружию массового уничтожения. Может усилиться протекционизм.

Многие современные теории рассматривают положение в мире через стадии его развития. Теория И.Валлерстайна в полной мере использует этот принцип. По Валлерстайну, рассматривавшему развитие производительных сил, в мире складываются «миры-системы». Это не глобальные структуры, а те, функционирование которых не ограничено повседневными заботами отдельных членов. Он выделяет две разновидности «миров-систем». Так называемая мир-империя означает на практике перераспределение материальных благ силовым способом. Составная структура «мира-империи» — класс производители в сельском хозяйстве, который дает излишек, достаточный для развития еще двух сфер — ремесел и государственного управления. [VIII]

Если между крестьянами и ремесленниками обмен эквивалентен, то класс государственного управления, организованный военно-бюрократически, часть излишка присваивает себе. Появляется иерархия материального неравенства, отсутствующая в мини-системах.

Рынок как система формирует «мир-экономику», постепенно приобретающую глобальную структуру.

Европейский «мир-экономика», развитие которого датируется с 1450 г., поглотил большинство мини-систем и миров-империй и уже около 1900 г., по Валлерстайну, стал глобальным.

В «мире-экономике» выделяются ядро и периферия: Северная Америка, Западная Европа и Япония служат ядром мира, для которого характерны высокая заработная плата работников, передовая технология и сложная отраслевая структура производства. Весь остальной мир — периферия или полупериферия мира-экономики.

Валлерстайн полагал, что понятие «полупериферия» имеет скорее политический характер, нежели экономический. К полупериферии он относил царскую Россию, Советский Союз, а также КНР.

Говоря о западных геополитических моделях, нельзя обойти вниманием построения американцев А.Мэхена и У Мида. Адмирал Мэхен предсказал США еще в начале XX в. роль мировой державы будущего, а в 1992 г политолог Мид, развивая идеи Мэхена, замахнулся на проект «Америка до Урала». В США всерьез рассуждают о возможности приобретения у России — пока еще не ценой военной экспансии, а путем покупки — Сибири. Приобрела же Америка в свое время Аляску.

В Европе, напротив, выдвигаются проекты «Европы до Урала». Главное оружие — экспорт товаров и капиталов. Наиболее успешно продвижение в Чехии, Венгрии, Словении, Хорватии, Греции. На очереди — другие восточноевропейские страны.

Особый геополитический «взгляд» существует во Франции.

По мнению крупного французского специалиста по геополитике. Пьера Галуа, можно предвидеть весьма серьезные потрясения и в XXI в.

В гонке производительности труда развитые страны будут стремиться к тому, чтобы опередить страны с дешевой рабочей силой. Но стоимость роботизации вряд ли скомпенсирует ту дешевизну труда, которая существует, например, в странах Азии. В результате произойдет относительное обнищание богатых стран, в первую очередь стран «большой семерки», ибо они уже не смогут обеспечивать социальную защиту резервной армии труда и одновременно выдерживать расходы на оплату труда рабочих. Одновременно несколько возрастет уровень жизни стран третьего мира. Это вполне возможная картина XXI в.

И еще одна опасность — военная, но скорее всего ее удастся отвести. В обычной, так называемой классической войне правительство посылает войска на то или иное заданное расстояние. При этом стремится к тому, чтобы по крайней мере центральная часть своей страны оставалась вне конфликта. В случае ведения ядерной войны современными средствами, особенно оружием массового поражения дальнего действия, тыл и фронт поменяются местами. Военные подвергаются меньшему риску смерти, чем гражданские лица. Так, например, экипаж атомной подводной лодки, которая практически неуязвима, может уничтожить целый город. Вот эта новая ситуация заставляет правительство воздерживаться от игры с огнем. В первую очередь это касается ядерных держав. Уже тот факт, что победителей в такой войне нет, делает такую войну бессмысленной.

Нельзя не сказать и о «кодексах неприсоединения», из которых наиболее известен кодекс первого премьер-министра независимой Индии Джавахарлала Неру. Тезис Неру о «коллективном мире без военных союзов» был направлен против тенденций холодной войны с ее политикой военных союзов.

Движение неприсоединения было совместным результатом усилий трех выдающихся государственных деятелей: Дж. Неру (Индия), И.Б.Тито (Югославия) и КА.Насера (Египет).

Неприсоединение не приравнивалось к нейтралитету. Движение практически участвовало в поддержке антиколониальных революций и резко выступало против политики холодной войны, против тезиса о том, что все страны должны выбрать конкретные стороны в великом соперничестве США и СССР.

После смерти Неру Индия не играла такой важной роли на мировой арене. Она оставалась важным членом Движения неприсоединения, но акценты в ее политике постепенно сместились от мировых идеалов Неру к деятельности, направленной против всеобщего материального неравенства в мире. Как таковое, движение стало частью более широкого протеста, который охватил весь третий мир. Особенно большой вклад был внесен Фиделем Кастро (Куба).

Геополитическое выражение проблем мира в марксистской трактовке дано в классической работе В.И.Ленина «Империализм, как высшая стадия капитализма» и работах его многочисленных последователей. Согласно данной трактовке империализм есть капитализм на той стадии развития, когда сложилось господство монополий и финансового капитала, приобрел выдающееся значение вывоз капитала, произведен раздел мира международными корпорациями, и он продолжается даже тогда, когда почти все колонии достигли формальной политической независимости. Что касается глобализации капитала, то ее называют «ультраимпериализмом» (К.Каутский). Это уже явление последних десятилетий, после Второй мировой войны.

Парадокс в том, что в систему империализма после Второй мировой войны попал не только третий мир, но и ряд бывших социалистических стран. Этого никто не предвидел.