Заработная плата, цены, ассигнаты.

Что касается заработной платы в промышленности, то было бы химерично устанавливать ее размеры в эпоху Революции, потому что упадок промышленности, безработица, ассигнаты, максимальные цены, значительное повышение цен на предметы первой необходимости, особенно в городах, делают невозможной всякую оценку реальной заработной платы.

Пусть парижский рабочий зарабатывал при Директории от 120 до 350 ливров в день, но ему приходилось платить за хлеб до 80 франков за фунт, за мясо до 130 франков, за пару сапог до 2.400 франков!—ассигнатами, и, несмотря на такую фантастическую плату, он находился в бедственном положении, еще более бедственном, чем до номинального повышения заработной платы.

Доказательством этого служит то, что революционные правительства были вынуждены обеспечивать Париж продовольствием и увеличивать в столице и в провинции число мастерских, а также развивать в большей степени благотворительную деятельность.

Если Конвенту пришлось декретировать максимальные цены, то лишь потому, что цены на насущно необходимые съестные припасы дошли до баснословных цифр. А если съестйые припасы

J) Любопытно огласить фамилии и произведения двенадцати фабрикантов, удостоенных медалей на этой первой выставке: Бреге—свободный ход в часах при постоянной силе; Ленуар—образцовые веры и астрономические инструменты; Дидо и Эран—превосходное издание Виргидия; Клуэ—железо, превращаемое в сталь простым сплавлением; Конте—карандаши; Гремон ж Баррэ (из Берси)—набивные полотна; Поттер (из Шантильи)—белый фаянс; Пайн-сын (из Труа)—бумажные вязаные изделия; Дэарм (из Берси)—листовое железо, крытое лаком; Жюльен—машинное прядение хлопка. Среди этих двенадцати промышленных фирм можно без труда узнать те предприятия, которые существуют до сих пор и продолжают сохранять свое имя, ставшее знаменитым: Бреге, Дидо, Конте.

дошли до баснословных цен, то это произошло потому, что ассигнаты с каждым днем все больше понижались в цене.

Известно, что для предотвращения банкротства ассигнаты были сперва обеспечены национальными имуществами, но затем Революция, скользя вниз по роковому уклону, стала производить выпуски за выпусками в таких размерах, что общая сумма их Cv 1790 по 1796 г.

То, что происходило в Америке—где платили за пару обуви до 36.000 ливров и за ужин на четверых 50.000 ливров бумажными деньгами—произошло и в,о Франции. Ассигнаты потеряли почти всякую- ценность: в 1796 году приходилось платить за золотой луидор до 19.000 ливров ассигнатами. Значит, какие же происходили пертурбации в экономических отношениях, в ценах н в заработной плате!

Приходилось платить 100 ливров за извозчика, 500 ливров за простой обед, 19.000 ливров за часы, 20.000 ливров за мешок муки, 25.000 за костюм.

Один слесарь, удалившийся в 1790 году от дел с довольно кругленьким состоянием в 321.000 ливров, в 1796 году обладал всего лишь 14.000 ливров, до такой степени было велико искусственное повышение цен.

Многие из прежних привилегированных лиц и из богатых буржуа разорились, подобно этому слесарю. Произошло то же самое, что случилось в XYI веке после прилива благородных металлов и повышения цен на съестные припасы. Повышение это сыграло роль нивелира. Цены на масло быстрее уравнивают, чем идеи равенства! Состояния перешли с одного места на другое. Отчасти пришлось присутствовать при «разорении старинных капиталистов».

Вот поэтому-то, а также и потому, что ассигнаты Доставили средства для победы над внутренним врагом и над коалицией монархий, Рамель мог сказать Совету Пятисот, а позднее Луи Блан повторить:

«Ассигнаты повели к разрушению сословий и привилегий. Они сделали Революцию».