Если бы Земля была квадратной

Человек всегда был связан путами своего тела, но часто мечтал сбросить или хотя бы ослабить их. Тема освобождения от уз тела была развита еще в философии ранней йоги.

В древнем источнике записано: «Вследствие ослабления оков кармы и постижения образа действия своего сознания йогин, „изымая*4 сознание из собственного тела, „помешает44 его в другие тела, а за „перемещенным44 сознанием следуют и органы чувств»[23]).

Развита в ранней йоге и тема обретения сверхъестественных способностей тела. При упоминании последних всегда должна идти речь о необходимости отделения проверенных фактов от вымысла и фальсификаций. Но нам перечень этих сверхъестественных способностей в данном случае интересен тем, что он дает как бы представление от противного о том, что именно в своем теле йоги считали нуждающимся в изменении и способным претерпеть изменение.

«Из этих [восьми совершенных способностей] уменьшение есть [обретение размера] атома; легкость — [когда йогин] становится невесомым; увеличение — [когда он] достигает огромного размера; приращение — [когда йогин] касается луны кончиками одних лишь пальцев; всепреодолевающая воля — [это] стремление, не встречающее препятствий, когда, например, он входит в [толщу] земли и проходит [сквозь нее], как если бы она была водой; господство — [когда йогин] контролирует „[великие] эле- менты“ и производные от них [объекты] и не подвержен контролю со стороны других; владычество — [когда йогин] управляет их возникновением, разрушением и соединением; осуществимость всего желаемого есть свойство [полного] осуществления задуманного: каково намерение — таково и состояние „[великих] элементов44.

• Почему?
• Потому что [все] существующее [установленно именно] таким образом в соответствии с намерением другого — Изначально совершенного»25).

Последняя фраза указывает на то, что йоги считали полную «перекройку» карты телесных способностей хотя и возможной, но не только не необходимой, но и вредной, идущей вразрез с божественным замыслом.

Связанность человека своей телесностью обусловлена, в самом общем плане, обстоятельствами физического бытия живых существ на Земле. Но каковы именно эти обстоятельства? И что было бы, если бы они были другими? Здесь телесный подход открывает богатое поле для анализа и даже продуктивного воображения. Анализ, правда, связан с задачей в некотором роде вылезти из собственной шкуры, поскольку чем более естественно какое-либо обстоятельство, более общезначимо, укоренено в самом природном порядке вещей, тем оно менее заметно, как бы само собой разумеется.

Понятно, что, живи и формируйся существо на другой планете, другим было бы и то, что оно познает, — инопланетное; но дело в том, что во многом другим было бы и то, как оно познает, — по-инопланетному. Возможно, иными были бы базисные категории и общая сетка восприятия и мысленного представления мира.

В телесном подходе присутствуют два противоположных мотива в трактовке роли тела в процессе познания. С одной стороны, только через тело и его движение формируется и осуществляется познание. Но, с другой стороны, тело привносит такие искажаю-

1 Классическая йога. Вьяса-Бхашья к сутре 45 гл. третьей. С. 173-174.

щие влияния, от которых приходится избавляться. Идея чистого интеллекта присутствует и как предмет критики, с точки зрения ее нежизненности и научной несостоятельности, и как идеал. Сам по себе недостижимый, именно он задает направленность вектора объективации. Такое противоречие можно снять в уме с помощью гегелевской диалектической триады: до помещения в тело чистый интеллект есть выхолощенное представление, но после помещения в тело и с учетом такой помещенное™ — на новом витке спирали, он становится важным притягивающим аттрактором и задающим критерием.

В телесном подходе получила развитие тема категоризации человеком мира исходя из базисных обстоятельств физического существования его тела. Сетка этих категорий как бы накладывается на мир, и только согласно ее клеточкам мир и воспринимается. Категории эти не случайны и не произвольны, как полагали некоторые психологи, в частности, бихевиористы и сторонники культурного релятивизма в антропологии. Они происходят из телесного опьгга, а он имеет повторяющийся и устойчивый характер. Категории имеют свою базисную логику, которая направляет мышление и всесторонним образом выражается в языке, в том числе задает употребление мегафор.

У Лоренца произведен разбор в основном трех категорий, идущих от Канта — пространства, времени и причинности. Представление о причинности, по Лоренцу, возникает из наблюдения, неизменной временной последовательности явлений и допущения как бы переноса энергии от причины к следствию.

Одним из первых из современных исследователей тему категоризации развил М.Джонсон26). Он предложил несколько категорий, которые назвал кинестетическими схемами образов. К ним относятся схема заключенности, помещенное™ во что-то, схема отношений «часть — целое», схема «исток — путь — цель», схема силы.

Другими учеными были предложены и другие категории. Среди них: подчиненность и доминирование, а также симметрия, берущая начало в симметричности тела и обусловливающая восприятие всего окружающего исходя из представления о симметрии.

и) Johnson М. The Body in the Mind: The Bodily Basis of Imagination, Reason, and Meaning, Chicago: University of Chicago Press, 1987.

Э.              Рош предположила, что среди нескольких возможных уровней обобщенности (таксономии) есть базисный уровень категоризации, и подкрепила гипотезу экспериментальными психологическими исследованиями. Так, при вопросе: на чем мы сидим? наиболее распространенным ответом будет: на стуле, хотя есть и более высокий уровень обобщения: мебель, и более низкий, конкретный — мягкое кресло[24]).

Базисный уровень задается сочетанием факторов биологии, культуры, когнитивной потребности в информативности и одновременно в задачей экономичности сообщения. Категория базисного уровня характеризуется тем, что она

1. связана со сходными моторными действиями,
2. вызывает в воображении сходные формы и образы,
3. имеет единые, значимые для всякого человека атрибуты,
4. опознается даже малыми детьми,
5. имеет преимущество в языковом употреблении.

Мы бы предложили еще категории тяготения и весомости тела, длительности и старения, постоянности размеров тела — ведь можно же допустить возможность произвольного ужимания и раздувания тела подобно тому, как некоторые животные распуши ваются, чтобы казаться более объемными и, стало быть, более грозными.

Может быть значимым и то, настроено ли живое тело на оперирование твердыми и неорганическими или живыми предметами. Всем известно, как кошка «по-дурацки» скребет лапами по твердому полу или шкафу, пытаясь наскрести несуществующий «песочек». Но, возможно, здесь сказывается не глупость инстинкта, а просто неумение кошки обращаться с твердыми, мертвыми предметами, отсутствие способности отличать твердые тела от сыпучих, липких и тому подобных. Зато она намного лучше нас, безошибочно умеет обращаться с телами живыми, самопроизвольно движущимися, — как со своим собственным, так и попадающимися под лапу.

Мы же, человеческое племя, преуспели в оперировании именно твердыми и неживыми предметами. Согласно концепции J1. Выготского, разработанной в 1920-е-1930-е тт., оперирование с материальными предметами, имеющее пробный, бесцельный, игровой характер, сыграло решающую роль в развитии у высших млекопитающих интеллекта как изобретательной, креативной мозговой функции.

Нахождение ребенком обходного пути, т. е. обретение качественно иного восприятия пространства, может происходить как инстайт, сразу ставящий двухлетнего ребенка на уровень, свойственный старшему ребенку.

Эволюшюнно развившись, интеллект уже не нуждался в обязательном «верчении» предмета в руках. Такое «верчение» могло производиться в голове, но сущность оставалась прежней. Креативность и есть способность наложить на, казалось бы, совершенно чуждые один другому предметы пятно связывающего фокуса. Или, наоборот, сместить световой фокус так, чтобы нечто, казавшееся незыблемо присушим предмету, оказалось отсеченным, и дало бы предмету новую жизнь или само зажило новой жизнью.

Говорят, что человека от животных отличает в конечном счете лишь одно свойство — юмор. Но юмор как раз сродни интеллекту, Сущность юмора — во внезапном наложении соединяющего высвечивающего фокуса на кажущееся несоединимым, или отъединении кажущегося неотъединимым. А смех есть развитая и ставшая самодостаточной функция вскрика от удивления от внезапного открытия.

Тело — это своего рола вычислительная машина, ежесекундно используемая для решения задач взаимодействия с предметной

Левин К. Теория поля в социальных науках / Пер. с англ. СПб.: Сенсор* 2000. С. 279-280. [Оригинальная статья: Behavior and development as a function of the total situation, 1946.] средой. Но предметная среда может быть разной, а потому и закрепившиеся приемы ее «обсчитывания», вся прикладная математика живого тела могут быть совершенно различны. Это подметил еще К. Лоренц: «Можно вполне правдоподобно представить себе разумное существо, которое не квантифицирует реальности посредством математического числа (то есть не использует ряд 1,2, 3, 4, 5...), а непосредственно постигает все это каким-то иным способом.

Способы счета зависят от способа восприятия считаемых предметов. Легко подсчитать число таблеток, находящихся во рту. А на ладони с помошью тех же осязательных чувств их не посчитаешь.

Возьмем такой фактор, как здоровье организма. Здоровья, считается, может быть больше или меньше, оно может быть крепче или слабее. Оно подобно аналоговой, качественно непрерывной характеристике объекта. Но можно ли представить себе живые тела, существующие, так сказать, по цифровому, дискретному, принципу: или они есть в абсолютной степени здоровья, или они хлоп — и их уже нет. Как бы это отразилось на их внутреннем мире, ожиданиях и предощущениях?

В подобные фантазии можно углубляться до бесконечности. Наиболее ярко это сделал С. Лем в «Солярное», когда вообразил единое желеобразное живое и мыслящее тело, бесформенно распластанное по всей поверхности планеты, куда прилетели посланцы Земли. Лем даже представил, как могло бы возникнуть такое тело: поскольку планета вращалась в системе двойной звезды, ее орбита была нерегулярной, и, чтобы сгладить губительные перепады силы тяжести и атмосферных условий, тело научилось перетекать и вовремя концентрировать свою массу то на одной, то на другой стороне планеты, тем самым приближая орбиту планеты к круговой.

Впрочем, самые диковинные обитатели Земли и даже других планет — это еще не предел воображения. Настоящие загадки, настоящие альтернативные миры начинаются здесь же, на поверхности стола, если углубиться на десять порядков в какую-нибудь лежащую на нем пылинку.

Ведь как бы то ни было, все планеты — круглые, на всех есть сила тяжести, все поливаются потоками света, а их потенциальные обитатели являются макрообъектами и подчиняются законам общей физики. Та часть окружающего мира, к которой адаптировался человек в ходе эволюции и которая обусловлена особенностями его телесной организации, характеризуется эволюционными эпистемолсиами как мезокосм. «Когнитивную нишу человека мы называем „меэокосмом“, — пишет немецкий эволюционный эпистемолог Г. Фолльмер. — Мезокосм — это мир средних размерностей, мир средних расстояний, времен, весов, температур, мир малых скоростей, ускорений, сил, а также мир умеренной сложности. Наши познавательные структуры созданы этим космосом, подогнаны к нему, для него и посредством него отобраны, на нем испытаны и оправдали свою надежность» 3°).

Но все знакомые нам макрообъекты, или тела мезокосма, — только промежуточный островок в сквозной вертикали, уходящей неизвестно куда вверх и неизвестно куда вниз. Возможны ли там и там тела, возможны ли там и там познающие тела? Как говорит микрофизика, «внизу» есть элементарные частицы, есть поля и физические взаимодействия, а знакомое нам тело начинается лишь над уровнем молекул. Но обязательно ли прилагательное «познающий» связано с прилагательным «телесный»?

Эти вопросы остаются без ответа. Единственная более-менее конструктивная подсказка из сравнения макротел с объектами микрофизики — это то, что свойства тел нашего «этажа» мироздания нельзя принимать за абсолютные и общезначимые. На других «этажах» все может быть не просто по-другому, а совсем по-другому.

Вот что писал по этому поводу физик, академик М. А. Марков, известный своей гипотезой фридмонов — частиц, с виду являющихся элементарными, но если нырнуть в них через горловину, как в огромную пещеру через узкий лаз, то внутри окажется целая Вселенная. «Понятия пространства — времени, понятия энергии (материи) — импульса являются отображением в сознании человека его непосредственно макроскопического бытия»[26]).

«Отвлекаясь в область ненаучных фантазий, можно себе представить, что чувствующая и мыслящая материя проявляется в какой-то другой форме, не в форме макроскопического существа. Естественно полагать, что органы чувств такого „индивида", „биологическое “ существование которого связано, например, с атомным миром, давали бы „непосредственные сведения" о явлениях микромира. Его мировоззрение на первых порах было бы „электромагнитным", а законы макромира и весь мир макроявлений казались бы ему, может быть, не менее далекими и странными, чем нам закономерности микромира. Он понимал бы их, лишь делая насилие над своими наглядными представлениями. Внутриядерное „существо", к зависти современных физиков, было бы буквально „как у себя дома" в вопросах ядерных сил...»[27]).