От кадров восприятия к когнитивным кадрам

От первоначального приложения только к зрительному восприятию, где гипотеза получила свое экспериментальное подтверждение, Варела расширил ее практически до всей когнитивной активности.

Шкалу длительности элементарных актов восприятия Варела дополняет еще двумя более протяженными шкалами. Первую, только что рассмотренную нами, он называет шкалой 1/10, вторую — шкалой 1, третью — шкалой 10, что условно соответствует масштабам длительности 0,1 с, 1 с и 10 с. Событие шкалы 1/10 он еще называет моментным когнитивным актом, чтобы отличить его от целостного, законченного когнитивного акта в шкале 1. «Интеграционно-релаксационные процессы в шкале 1 являются строгими коррелятами сознавания настоящего», ощущения «сейчас»[46]).

Ощущение настоящего, длящееся в пределах от лолусекунды до 2-3 с, не требует воспоминания и коррелирует, например, с тем, что люди очень четко различают временные промежутки именно около 2-3 с, а более короткие и более длинные промежутки различают намного труднее и менее точно. Спонтанная речь в большинстве языков дробится на отрезки в 2-3 с, чтобы фрагмент сообщения схватывался как целое. Короткие целенаправленные и законченные движения — поворот головы, чтобы увидеть или расслышать, движение руки — укладываются в тот же промежуток.

Шкала Юс соответствует описательно-повествовательным оценкам и соотносится с чувством собственной идентичности (Self). Здесь уже можно различить прошлое — но такое, которое не совсем оторвалось от настоящего, еще удерживается в нем, и будущее, в которое настоящее непосредственно, на наших глазах перетекает. Это не такое будущее, как полоска земли, к которой устремлен корабль, а как волны перед носом корабля, образуемые его движением, соприкасающиеся с его корпусом, но немного забегающие вперед, находящиеся там, где самого корабля еще нет.

Концепция Варелы относительно шкалы 10 навеяна идеями философа Э. Гуссерля. Гуссерль называл эти связки настоящего с прошлым — ретенциями, удержаниями, а линии, простирающиеся в ближайшее будущее, — протенииями, предчувствиями, «соскальзываниями» вперед.

Протенции будущего и ретенции прошлого относятся к «темпоральной окрестности» (Zeitumgebung), «имеющей границу в живущем Теперь»14).

Такие идеи Гуссерля во многом предвосхитил Бергсон. Он писал: «...То, что я называю „моим настоящим", разом захватывает и мое прошлое, и мое будущее... это... сразу и восприятие непосредственного прошлого, и своего рода детерминация непосредственного будущего»151.

Как связаны в механизме кадрирования форма и содержание, само по себе наличие регулярно сменяющих друг друга кадров и их наполнение? Иными словами, будет ли аппарат жужжать, даже если в объектив не попадает ничего? Продолжит ли снегоуборочная машина загребать своими лапами и впустую, без снега?

На вопрос возможны два расходящихся ответа.

По одному пути приглашает пойти Гуссерль со своей концепцией интенциональности сознания, созданной в первом десятилетии XX в.. В сознании, считает он, надо отделить содержание и чистую логическую форму, как бы холст без нанесенных на него красок, или, точнее, беспрестанно вертящийся барабан с чистым холстом, ждущим раскраски. По своей внутренней природе сознание всегда направлено, устремлено на что-то, никогда не застывает, а течет. Оно продолжает работать и на холостом ходу.

Косвенно такой взгляд находит подтверждение в экспериментальных исследованиях, показывающих, что в условиях полной изоляции от внешних впечатлений у человека возникают галлюцинации, то есть мозг сам себе начинает поставлять материал для обработки. Ленте действительно наскучивает вертеться, если на нее нечего снимать, но она не останавливается, а начинает вырисовывать на себе собственные произвольные узоры.

Иной путь понимания предложен дзэн-буддистами. Они утверждают, что если предельно сконцентрироваться, очистить сознание от любых внешних впечатлений и спонтанно вспыхивающих мыслей, то поток сознания остановится, застынет в чистом беспредметном созерцании.

Попробуем оценить обоснованность некоторых претензий телесного подхода на радикальный разрыв с идеями своего антаго- ниста-прародителя — вычислительного подхода. В своем новаторском пылу «телесники» корили «вычислителей»: в вашей теории есть лишь последовательность статических состояний, но нет подлинного динамического движения. Вы хотите заставить живой мозг размеренно «тикать», как процессор компьютера с заданной тактовой частотой, в то время как работа мозга протекает непрерывно, подобно бурлению реки, и согласно общезначимым динамическим законам, а не искусственным законам клеточного автомата.

А к чему подводит сам Варела? Что мозг именно «тикает», что он может обрабатывать информацию лишь дискретно и для этого специально дробит на порции, квантует ее. Время нейрофизиологических процессов движется скачками. Кадр восприятия синхронен внутри себя. Внутри синхронности нет длительности — длительность существует только в отношении последовательности сменяющих друг друга, хотя и синхронных внутри себя состояний.

Кадр — это атемпоральная зона, где нет ни раньше, ни потом, а есть только застывшее «сейчас». В кадре ничего не происходит — все происходит только в смене кадров. В кадре, по самой конструкции такого механизма, ничего и не должно происходить, подобно тому, как отдельные части кадра кинопленки не имеют права жить своей собственной жизнью.

Конечно, содержание нейрофизиологического кадра не является абсолютно атемпоральным: на уровне нейрона продолжает осуществляться химическая и молекулярная активность, на уровне всей группы нейронов назревает переход, через момент бифуркации, к следующему кадру. Содержание кадра лишь относительно атемпорально — относительно всей цепочки кадров, которая уже имеет временную последовательность, но как раз за счет поддерживающего замирания каждого отдельного кадра.

Разумным, видимо, было бы избегать абсолютизации и аспекта непрерывности и текучести, и аспекта дискретности когнитивной активности. Путь к правильному и полному объяснению пролегает через их синтез. Нечто текучее в одном отношении, в одном масштабе увеличения (происходящее на киноэкране в целом) предстает как дискретное в другом масштабе (поделенность на кадры). Каждый отдельный кинокадр, если снова сменить увеличение, проявляет свою зернистую структуру, а если вглядеться в сшивку между кадрами восприятия в мозгу, то между стабильными плато можно наблюдать интенсивные динамические процессы разрушения и последующего упорядочивания, через которые происходит перетягивание из кадра в кадр.