§ 1. Юридическое лицо как социальное отношение

Задача настоящего параграфа - изучить содержание юридического лица как определенного социального отношения.

В соответствии с принципом всеобщей связи полнота космической модели мира раскрывается совокупностью связей и отношении, и потому субъекты права, включая юридические лица, выступают в данном случае как социальные отношения, предполагающие в качестве своего иного соответствующие социальные связи.

В связи с тем, что в соответствии с космической моделью мира право является завершением внеправовых социальных норм, субъект права, включая юридическое лицо, - это социальное отношение, детерминированное воздействием не только норм права, но и внеправовых социальных норм. По словам Платона, «надо рассмотреть, какие качест ва дают человеку наилучшим образом провести свою жизнь. И уже не Закон, а похвала и порицание должны здесь воспитывать людей и делать их кроткими и послушными тем законам, которые будут изданы» [235, с. 190].

Данный вывод относится к содержанию любого субъекта права, изучаемого в соответствии с принципами космической модели мира. Например, содержание государства как социального отношения детерминировано воздействием патриархальных традиций российского общества. При этом исследователи, например Г. А. Рсрасименко, определяют патриархальность как «веру в честность и добропорядочность общественных и государственных деятелей (неприятие политиканства), в патриотизм людей и их ответственность за судьбу народа и общества» [68. с. 5].

По нашему мнению, патриархальность имеет еще более глубокое содержание, которое берет начало в древней истории российского общества. Общинное устройство последнего; его открытость для людей, не связанных с членами общины кровным родством, имели следствием необходимость «посажепия» во главу коллектива «отца» - старшего, которому все согласятся подчиняться по тому же принципу, как подчиняются члены семьи отцу.

Патриархальность - это традиция, источником которой являются отношения, существовавшие в древнерусской семье. Н. В. Акчурина пишет о го, что древнерусская семья «никогда не была союзом политическим, как, например, в Спарте. Там родители и дети были просто гражданами государства, которое и регламентировало их повседневную жизнь. Древнерусская семья была личным, естественным союзом, в котором действовали и обеспечивались взаимные права и обязанности, и каждый мог рассчитывать на помощь других: дети - на помощь родителей, родители - на помощь детей. Когда семьи вступили в общину, а затем в государство, эти взаимные права и обязанности были признаны обществом и закреплены законом» [6, с. 76-77). Традиционно в российском обществе лицо, возглавляющее коллектив лиц, обладает достаточно сильной властью. С. М. Соловьев следующим образом показывает отличия между отношениями дружины к князю в Западной Европе и на Руси: «На Западе около доблестного вождя собиралась толпа отважных людей с цел ню завоевания какой-нибудь страны., приобретения земель во владение. Здесь вождь зависел более от дружины, чем дружина от него; дружина не находилась к вождю в служебных отношениях; вождь был только первый между равными: «Мы избираем тебя в вожди, - говорила ему дружина, - и куда поведет тебя твоя судьба, туда пойдем и мы за тобою; но что будет приобретено общими нашими силами, то должно быть разделено между всеми нами, смотря по достоинству каждого»... Но подобные отношения могли ли иметь место у пас па Руси с призванием князей?., ясно, что лти дружинники не могут иметь значение дружинников западных: они не могли явиться для того, чтобы делить землю, ими не завоеванную, они могли явиться только для того, чтобы служить князю известных племен, известной страны» [270, с.

То еегь в российском обществе отсутствовали отношения формального равенства между князем и дружинниками. Более того, по словам И. Д. Беляева, в ХП-ХШ вв. «церковь ввела в обычай, чтобы при вступлении на престол каждого князя подданные присягали повиноваться ему и уважать как высшую и священную власть» [33, с. 105]. Такой обычай назывался «верность».

Помимо патриархальности имеют место и другие внеправовые социальные нормы, оказывающие де терминирующее воздействие на содержание субъекта права как социального отношения. Так, Б. А. Осипян пишет: «Жизнь показывает, что никакие усовершенствованные современные выборы, парламентаризм, гражданское общество или правовое государство, референдумы и политические партии сами по себе не способны формировать в народе правомерную волю и отразить ее в издаваемых законах и политических актах, если внутри людей нет никаких положительных изменений... "Общество для людей без веры в Бога и бессмертие души, - говорил Макарип - митрополит Московский, - ото почти стадо диких зверей, хотя и одаренных разумом, которые всегда готовы терзать и истреблять друг друга". В религиозном смысле народ образуется той совокупностью людей, которые имеют "одно сердце и одну душу, а также живут вместе, имея общее достояние, используемое по нужде каждого"» [223, с. 38].

Традиция союзностн также исторически оказывала детерминирующее воздействие на содержание субъекта нрава как социального отношения точно так же. как и на другие социальные отношения. По словам М. Ф. Владимир с кого-Буданова о «союзе князсП», «мысль о единстве княжеского рода имеет действительное значение: во времена, ближайшие к Владимиру и Ярославу, мысль о совокупном владении целого рода всей Русской землей была близка к осуществлению. Хотя потом, благодаря политической разделенности русских земель, княжеский род разложился на несколько самостоятельных линий.., но ;vw князей мысль о единстве прав всего рода на целую Русскую землю осталась руководящей идеей в течение всего периода уделов» [60, с.

О том, что содержание субъекта как социального отношения может детерминироваться воздействием не только норм права, но и внеправовых норм, писали российские исследователи конца XIX в. — XX вв. Например, Н. II. Алексеев полагает: «Человеческое общество живет в условии исторической необходимости, а потому оно не способно единым актом воплощать опознанное в действительности. Мало опознать истину и заблуждения, нужно еще уметь освободить людей от заблуждений и научить их истине. Нужно уметь духовный опыт познания сделать соборным опытом, считаясь с историческими условиями, построить на нем систему учреждений, которые отражали бы в себе истинно святое и ценное» [8, с. 223].

По мнению исследователя, имеется необходимость учитывать накопленный обществом «духовный опыт», ибо посредством норм права («единого акта») без учета данного опыта не представляется возможным решать социальные проблемы.

Соответственно, содержание юридического лица как определенного социального отношения детерминировано воздействием как правовых, так и внеправовых социальных норм.

Таким образом, О. Гирке не только различает человеческий субстрат юридического лица, но и показывает наличие образующих юридическое лицо внутренних отношений между физическими лицами - членами корпорации.

По мнению Р. Иеринга, право не существует без субъекта, и субъектом этим могут быть только реальные лица, а не фиктивные. Поэтому пользование правами всегда принадлежит субъектам как дсспшаторам, т.е. именно лицам, для которых они и предназначены. В корпорациях члены и есть истинные дестинаторы юридического лица, хотя общие интересы преследуют ис отдельные субъекты, но их совокупность. Юридическое лицо само по себе неспособно к пользованию, не имеет интересов и целей, не может иметь прав. Отдельные члены корпорации являются истинными юридическими субъектами, а не юридическое лицо.

Р. Неринг отводит системе общественных отношений существенную роль - обоснование воли юридического лица в соответствующей теории. Вместе с тем, характеризуя такой вид юридических лиц, как институт (соответствует современному учреждению), Р. Иеринг придерживается номиналистской методологической традиции в изучении юридического лица, которое он рассматривает как «форму назначения и предоставления имущества».

Кроме того, следует учитывать, что под субъектом общественных отношений в философии понимают «активную "инициирующую сторону" целенаправленной деятельности, носителя деятельностной способности, с которым связаны ее пусковые и регулятивные механизмы, т.е. того, кто принимает решение о начале деятельности и контролирует ее ход» [371, с. 473], а объект «представляет собой пассивную, инициируемую сторону деятельности, то, па что направлена деятельная способность субъекта» [371, с. 473].

Дестинаторы - это те, кто получает выгоду от образования юридического лица, их поведение является пассивным. Они не могут определять содержание решений, принимаемых юридическим лицом, а значит, они не могут являться субъектами социального отношения.

Тем не менее, обоснование исследователем роли дестинаторов является чрезвычайно важным для процесса формирования содержания юридического лица как социального отношения. Юридическое лицо - институт может быть изучено и в качестве общественного отношения, детерминированного воздействием нормы морали, согласно которой следует оказывать помощь людям, нуждающимся в ней, в том числе человеку, который не способен самостоятельно по уважительным причинам (в силу болезни н прочих обстоятельств) решить жизненно важные проблемы.

Язык разработанных О. Гирке, Р. Иерингом и другими теорий юридического лица получил признание в работах ряда российских исследователей XIX - начала XX вв. (И. С. Суворова, Н. Л. Дювернуа, Л. И. Петражинкого). В частности, Н. С. Суворов полагает, что «корпоративная организация обнимает не только администраторов, но и всех или многих членов, которые различными способами выражают свое участие в корпоративной жизни: то п праве избрания на должности, то в контроле за деятельностью администраторов, то в общем голосовании и решении важных; корпоративных вопросов, между тем как ннститутную организацию составляют единственно администраторы, деятельность которых может быть контролируема лишь правительственными инстанциями» [279, с. 187].

Следовательно, юридическое лицо представляет собой социальное отношение, сторонами которого являются учредители юридического лица, управляющие («администраторы»), и т.д.

И. Л. Дювернуа пишет» что «чисто личный характер юридических отношений, сосредоточенный и объективно известный, требуется всем социально-юридическим строем, так что гражданская личность и правоспособность, каков бы ни был ее субстрат... хотя сама по себе есть нечто искусственное - продукт юридической переработки, не имеет ничего общего с идеей и конструкцией фиктивных лиц... В наше время, в современных бытовых условиях, пет никакой нужды в вымыслах, когда сама действительность дает нам несомненные явления особой гражданской правоспособности для лиц коллективных, как и для отдельных живых людей» [100, с. 253-261]. Отсюда следует детерминированность содержания юридического лица как социального отношения воздействием внеправовых социальных норм, которые исследователь называет «бытовыми условиями».

По мнению Л. И. Петражицкого, «для решения загадочных проблем о юридических лицах... следует исходить из того простого положения, что правовые явления и их элементы суть явления не материального, а духовного- мира...» [230, с. 325]. Слова исследователя, по-видимому, следует понимать так, что не материальные потребности учредителей определяют создание и «жизнедеятельность» юридического липа, но те принципы организации российского общества, в основе которых лежат религиозные и прочие внеправовые социальные нормы. Содержание юридического лица представляет собой социальное отношение, детерминированное

гармоничным воздействием социальных норм.

Предпосылки изучения юридического лица в качестве правоотношения, детерминированного внеправовыми социальными отношениями, имеют место и в советской науке. В частности. В. П. Грибанов полагает: «Вопрос о сущности юридического лица - это вопрос о тех реальных общественных отношениях, которые находят выражение в фигуре юридического лица» [S3, с. 9], То есть юридическое лицо - это не идеальная сущность, созданная исключительно нормами права, но социальное отношение.

По мнению В. С. Якушева, «юридическое лицо - это правовой, а точнее гражданско-правовой образ деятельности конкретного социального образования. Социальное образование в образе юридического лица возникает по воле компетентного органа, которому дано право решать вопрос о круге организаций на уровне юридического лица» [352, с. 391].

Юридическое лицо выступает как социальное отношение, которое развертывают другие субъекты права, в данном случае - компетентный орган. Социальное отношение, раскрывающее юридическое лицо в качестве субъекта нрава, может и не носить правового характера, а значит, оно диалектически отрицает юридическое лицо как субъект права.

Подобный подход имеет место и в исследовании О. А. Красавчикова, автора теории «социальных связей». Согласно концепции исследователя юридическое лицо «представляет собой определенное социальное образование, т.е. систему существенных социальных взаимосвязей.

посредством которых люди (или их группы) объединяются для достижения поставленных целей в единое структурно и функционально дифференцированное социальное целое» [159, с. 129]. Исследователь подчеркивает тот факт, что юридическое лицо как социальное отношение раскрывают такие субъекты права, как физические лица.

С. Н. Братусь пишет: «Деятельность не только государственных, но и общественных организаций опирается на социалистическую собственность и исходит из общих для Советского государства и советского общества начал. В СССР нет противоположности между обществом и государством. Эго единство целей и задач предопределяется морально-политическим единством советского народа, единством общества и государства» [48, с. 129]. Юридическое лицо в данном случае предстает как социальное отношение, опосредствованное содержанием правовых и внеправовых социальных норм.

Необходимо отметить, что диалектическая версия сущностного исследовательского подхода основана на том жизненном опыте, которьш формировался в российском обществе на протяжении веков. Например, как указывалось ранее, основой социальной жизни в России исторически являлась община. Одной из особенностей общинных отношений было преобладание активной жизненной позиции. И. Д. Беляев пишет, в частности о новгородском вече: «Вечу принадлежала верховная власть, а так как на вече собирался весь народ, то, следовательно, он и был верховным правителем. На вече существовали своего рода порядки: иной богат, да не член веча, другой беден, да не член его. Голос на лече принадлежал лишь тому, кто состоял членом общины, а членами общины были один только домохозяева. Каждая улица шла на вече со своим старостой, и староста знал, кого он ведет» [33, с. 41].

В настоящее время стороны социального отношения, выступающего в качестве юридического лица, также характеризуются активным участием в решении вопросов «жизнедеятельности» юридического лица. При этом нормы российского права о юридических лицах учитывают эту традицию.

Еше одной висправовой социальной нормой, детерминирующей содержание юридического лица как социального отношения, является сотозность. Например, К. Победоносцев пишет о такой форме предпринимательской деятельности, как артель, следующим образом: «Управление артелью сосредоточивается в лице, получающем значение власти. Положение его в союзе таково, что в ней совмещается, с одной стороны, самое безусловное право приказывать, раепоряжать и требовать беспрекословного повиновения; с другой стороны — полнейшая ответственность и отчетность во всем, что относится к общему интересу в расходах и прибыли. Отношение членов этого союза между собою проникается в такой полноте неразделенным сознанием союзности и общего интереса объединенного в понятии артели, что в нем как бы исчезает противоположение между единичною личностью и коллективным единством, и не оказывается нужды в применении фиктивного начала юридической личности» [237, с. 525-526].

Гармоничное сочетание действующих норм права с внеправовой социальной нормой союзности способствовав тому, что артель в дореволюционный период развития российского общества являлась довольно-таки распространенной формой предпринимательской деятельности. По словам Т. Е. Абовой, «к 1917 г. в России насчитывалось 35000 потребительских кооперативов, 16418 кредитных кооперативов, 6100 сельскохозяйственных товариществ, 3000 маслодельных артелей, 1200 кустарно-промысловых и других кооперативов» (2, с. 711.

Артель как организационно-правовая форма юридического лица была сохранена и в советском законодательстве. О. С. Иоффе пишет, что в 20-х годах «нередко гражданско-правовое товарищество рассматривалось как родовое явление, а кооператив как такая разновидность этого явления.

которая представляет собой гражданско-правовое товарищество с переменным составом членов и капиталов» [123, с. 12SJ.

К сожалению, российский законодатель при разработке новых законов не всегда учитывает особенности российского общества, стремясь не «отстать» от западного общества любыми средствами, в том числе копируя законодательство других государств, без учета особенностей, присущих обществу. Именно такими побуждениями законодателя, по нашему мнению, можно объяснить изменения в законодательстве о кооперативах в российском обществе в 90-х годах XX пека. Т. Е. Абова пишет: «Самая удивительная метаморфоза произошла с кооперативами в начале 1990-х годов в новой России. В конце 1990 г. кооперативам в сферах производства и услуг был нанесен сильный удар. В законе России «О предприятиях и предпринимательской деятельности» кооперативы как самостоятельная организационно-правовая форма юридических лиц не были предусмотрены, а потому новым кооперативам отказывали в регистрации, а старые принуждали к преобразованию в акционерные общества или товарищества с ограниченной ответственностью, которые по целям, задачам, принципам деятельности существенно отличаются от кооперативов. Даже старательские артели - типичные кооперативы - принуждали преобразовываться в акционерные общества или товарищества» [2, с. 72].

В результате законодатель вернулся к артельной форме предпринимательской деятельности, закрепив в гражданском кодексе нормы о производственном кооперативе (§ 3 главы 4 ГК РФ). Т. Е. Абова показывает, что в настоящее время происходит «обратный процесс: возвращение от акционерной к кооперативной организационно-правовой форме. Например, по данным Союза артелей старателен некоторые артели, преобразованные после 1991 г. в акционерные общества... возвращаются к кооперативной форме организации и деятельности» [2, с. 72].

Свойство союзности характерно не только для артели, которую традиционно рассматривают как «союз лиц», но и для акционерного общества, в котором, на первый взгляд, наиболее слаб личностный элемент, н которое в современной науке зачастую характеризуют как «объединение капиталов». Об акционерном обществе XIX - начала XX вв. А. И. Каминка пишет, что оно «представляет из себя не мертвый капитал, а союз лиц? являющихся представителями капитала» [126, с, 9].

Союзность для юридического лица означает решение всех вопросов о его образовании, деятельности и прекращении по общему согласию. Эта социальная норма находит отражение в современном законодательстве. Так, в соответствии с п. 1 ст. 71 ГК РФ управление деятельностью полного товарищества осуществляется по общему согласию всех участников. Учредительным договором товарищества могут быть предусмотрены случат когда решение принимается большинством голосов участников. Для сравнения; В соответствии С североамериканским законодательством, решения в хозяйственном товариществе, по общему правилу, принимаются большинством голосов (RUPA §401 (j), UPA § 18(h)). В отношении североамериканского товарищества А, Шниман пишет, что единогласие обычно требуется в случаях, когда необходимо заключить сделку, выходящую за пределы обьгчной деятельности товарищества; при внесении изменении в учредительный договор; изменении метода разрешения спорол между товарищами (например, передача права разрешения споров между товарищами управляющему (им) товарищу (ам) [391, с. 270]. Если товарищ тратит много времени, управляя товариществом, ему выплачивается заработная плата [390, с. 270J.

Внелравовую социальную норму о совместном решении общих дел в юридическом лице учитывает и российская судебная практика. Например, ? Письме Высшего Арбитражного Суда РФ от 2.07.93 г. № с-13/ ОП-206 описывается следующее судебное дело:

«Комитет по управлению имуществом отказал трудовому коллективу предприятия в удовлетворении заявки на приватизацию этого предприятия.

Трудовой коллектив с этим решением не согласился. В этой связи предприятие как юридическое лицо обратилось в арбитражный суд с иском о признании недействительным решения об отказе в приватизации». Арбитражным судом дело было рассмотрено. Отсюда следует, что арбитражный суд признал «трудовой коллектив» единой организацией - юридическим лицом.

Для хозяйственных обществ совместное ведение дел выражается s решении всех вопросов деятельности юридического лица посредством участия учредителей (участников) в общих собраниях этих организаций. Отклонение российского законодателя от принципа совместного ведения дел вызывает негативные последствия. Например, ФКЦБ 17.09.96 г. Постановлением № 19 (в ред. от 20.04.98 № 9) утвердил Стандарты эмиссии акций при учреждении акционерных обществ, дополнительных акции, облигаций и их проспектов эмиссии. В п. 8.1. этого постановления определено, что решение о размере акций и ценных бумаг, конвертируемых в. акции, путем закрытой подписки принимается только общим собранием. Верховный Суд РФ признал это положение недействительным, так как закон об акционерных обществах переда,! право об увеличении уставного капитала совету директоров.

Предоставление же совету директоров акционерного общества слишком широких полномочий зачастую влечет невозможность реализации охранительной функции государства. Э. Файзутдинов описывает результат вышеуказанного решения Верховного Суда РФ следующим образом. Решением общего собрания АО «Норильский никель» Совету директоров, предоставлено право увеличить уставный капитал общества путем размывания обыкновенных дополнительных акций в пределах определенного уставом количества объявленных акций. Истец (один из акционеров) не участвовал в принятии этого решения. Совет директоров использовал свое право, увеличив уставный капитал с 31499979000 руб. до 47249968500 руб. Учредитель потребовал выкупа акций.

Суд своим решением откатал в иске, указав, что у истца нет оснований требовать выкупа акций обществом, поскольку решение о совершении крупной сделки принято не общим собранием, а советом директоров [305. с. 23].

Социальные отношения, выступающие в качестве юридических лиц, детерминируются воздействием и такой ппенравовой социальной нормой, как патриархальность. По нашему мнению, именно патриархальность является одной из причин того, что судебная практика чрезвычайно бедна решениями о возложении ответственности в форме возмещения убытков на исполнительные органы. Например, в судебной практике имел место такой случай. ЗЛО ИД «Экономическая газета», являясь акционером ЗЛО «Десница», обратилось в Арбитражный суд г. Москвы с иском о возмещении 5545000 руб. убытков, причиненных ЗАО «Десница» вследствие недобросовестных действий ответчика на посту генерального директора. Исковые требования мотивированы тем, что, будучи генеральным директором ЗАО «Десница», ответчик произвел отчуждение принадлежащего Обществу нежилого помещения площадью 77.7 кв. м., расположенною по адресу: г. Москва, пер. Сивцев Вражек, д. 7/17, по цене более чем в 16 раз ниже рыночной оценки; подобные действия свидетельствуют о недобросовестном исполнении ответчиком прав и обязанностей генерального директора и причинили Обществу убытки в указанной сумме, составляющей разницу между ценой продажи помещения и его рыночной стоимостью. Решением арбитражного суда г. Москвы or 2В. 12.2004 г., оставленным без изменения постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 22.02.2005, исковые требования удовлетворены.

Арбитражный суд кассационной инстанции решение и постановление отменил, ссылаясь на то, что «для вывода о том. что Обществу (ЗАО «Десница») причинены убытки в виде реального ущерба, суд должен был установить, какие именно установленные законом права этого Общества были нарушены в результате отчуждения нежилого помещения, и что восстановление этих прав неизбежно приведет к необходимости нести расходы в размере, равном сумме заявленных убытков». Кроме того, данный договор не был признан недействительным, несмотря на то, что истец предъявил такой иск ранее, а под утратой имущества по п. 2 ст. 15 ГК РФ следует понимать лишение имущества в результате неправомерных, противозаконных действий. Стороны свободны в определении цены договора (Постановление ФАС Московского округа от 12.11.2005 If lUtp:»Vlawfirm.ru/toRini',\,ie\vtopic.phtml?t==47696),

Таким образом, действует презумпция добросовестности лица,, осуществляющего функции исполнительного органа.

Исследователи подчеркивают наличие ряда проблем в этой сфере. Например, И. Шиткина пишет: «Заметим, что взыскать убытки... возможно и с генерального директора (директора) как физического лица. Однако, во- первых, в силу неопределенности норм корпоративного и трудового законодательства неясен размер возможного возмещения генеральным директором причиненных им в связи с исполнением функций единоличного исполнительного органа убытков, а во-вторых, возникает проблема реальной исполнимости этих норм» [346, с. 54].

По нашему мнению, основная причина такого положения дел заключается в том, что в законодательстве отсутствует единый подход к праповому регулированию юридического лица как социального отношения. В законодательстве воплощается как система теоретизирования космическая модель мира, так и система теоретизирования — универсалистская модель мира.

Специфика юридического лица как социального отношения состоит в том, что юридическое лицо как социальное отношение опосредствованно, а как социальная связь непосредственно. И данное юридическое лицо в этом отношении находится внутри всей совокупности согласующихся между собой социальных отношений и связей. Несогласованность социальных отношений и связей влечет негативные последствия. Покажем это на примере деятельности общества «Леиа-Голдилдс-Лимнтед» в Сибири в 1925- 1930 гг. А. П. Угроватов пишет, что сначала общество действовало как единое предприятие. Зятем такой порядок деятельности юридического лица решили заменить старательскими договорами, заключаемыми индивидуально с каждым участником многочисленных артелей. При этом Лена «поставила непременным условием для заключения старательского договора обязательное оформление артели в виде простого товарищества. Осуществлялось это так. Общество договаривалось с лицами из числа бывших золотопромышленников или торговцев, об условиях сдачи золотоносных участков в аренду. После договоренности «избранник» подбирал себе еще шесть человек. Они между собой заключали договор простого товарищества, от имени которого уполномоченному давались широкие права, в том числе права на заключение старательского договора по своему личному усмотрению» [302, с. 93].

В результате, как пишет Д. П. Угроватов, «с переходом на старательские работы количество украденного золота с лета 1927 г. стало увеличиваться» [302, с. 96].

Следовательно, было нарушено единство норм прав и впеправовой социальной нормы о союзности членов коллектива, что привело к многочисленным правонарушениям, а также нарушениям внеправовых социальных норм. В частности, увеличилось количество хищений. При этом локальные правовые нормы, направленные на уменьшение хищений, а также применение силы не изменили ситуацию. А. П. Угроватов пишет: «Не имея значительных финансовых возможностей для приобретения украденного металла, общество в первые 1,5 года пыталось сузить возможности для хищений. Оно установило на приисках посты и ввело на шахтах систему контроля, оплачивало работу милиции» [302, с. 96].

Таким образом, имели место несоответствие содержания правоотношений внеиравовым социальным отношениям, а также несоответствие содержания внеправовых социальных отношении правоотношениям, что означает несовершенство указанных общественных отношении. В. Н. Косарев полагает: «Как известно, при анализе социальных явлений теория познания берет в качестве исходного положения не вещь, не человека, а именно общественное отношение, поскольку лишь оно может быть источником движения и развития. Конкретный вид общественных отношений, в основе которого лежит определенный способ производства н распределения материальных благ, обусловливает социальный характер протекающих в общество процессов и явлений. Следовательно, все негативные явления есть своеобразный показатель несовершенства общественных отношений. На современный процесс воспроизводства преступности влияет, прежде всего, несовершенство экономических, политических, правовых, воспитательных и нравственных отношений в обществе» [ 156, с. 34].

Таким образом, юридическое лицо как совокупность социальных связен и отношений, вступая в конфликт с другими субъектами социальных связей и отношений, тем самым влечет за собой процессы дисфункции юридического лица как субъекта права, создает отрицательный обра? юридического лица.

Определенность юридического лица - социального отношенвя отображается в действующем праве и в других специфицирующих его социальных нормах, в частности, в корпоративных нормах. При этом корпоративные правовые нормы и внеправовыс корпоративные нормы призваны гармонировать друг с другом, не вступать в конфликт между собой. В соответствии с этими правовыми и внеггравовыми социальными нормами развертываются как внешние, так и внутренние отношения и связи корпорации как определенного вида юридического лица, что оформляется в соответствующих учредительных документах, положениях и т.д.

Таким образом, сделаем следующие выводы: -

13 соответствии с космической моделью мира субъект права - это социальное отношение, детерминируемое действующим правом и иными социальными нормами в той мере, в которой данные социальные нормы находят свою законченность в действующем праве; -

юридическое лицо - это субъект права среди других субъектов права, которые раскрывают его как определенное социальное отношение, диалектически отрицающее его как субъекта права; -

юридическое лицо - это социальное отношение, определенность которого задается действующим правом и другими специфицирующими его социальными нормами, в частности, корпоративными нормами.