1.2. Социальные медиа в реализации диалога общества и власти

Известный футуролог Николас Негропонте как-то отметил, что «у любой техники или науки есть своя темная сторона»^[109]. Социальные медиа дают людям беспрецедентную платформу коммуникации, радикально меняют способ общения между людьми.

Если говорить о традиционных СМИ, то в них отслеживается содержание информации, допускаемой к публикации. Они контролируют производство и публикацию медиа-продукта, однако одновременно с этим, из-за маленького объема традиционных медиа, официальный дискурс находится в руках элиты.

В условиях социальных медиа право выражения публики смещается из элитарного меньшинства на широкую общественность, распространение информации из сосредоточенного стало раздробленным.

Роль традиционных СМИ как куратора информационных потоков значительно ослабляется, особенно это касается конфиденциальной информации — после публикации пользователи «ре-постят/ре-твитят» информацию, из-за чего она приобретает очень широкое и быстрое распространение. Низкие пороговые условия на публикацию информации и разные качества пользователей приводят к тому, что качество информации публикаций бывает неравномерным.

Любой медиа-ресурс в первую очередь ориентирован на своевременность (мобильность) публикации самой свежей и актуальной информации. Для направления и регулирования публикаций в СМИ, а также для управления общественным мнением, правительства принуждают публиковать информацию, представляющую их (правительств) интересы.

В условиях господства традиционных СМИ медиа монополизировали информационные ресурсы и право голоса. Традиционные СМИ получали информацию раньше, чем большая часть аудитории, обрабатывали эту информацию, демонстрировали аудитории свои взгляды и позицию, посредством «неопровержимых фактов» и «красноречивых рассуждений» направляли общественное мнение в выгодное им и их владельцам русло. Это безусловно было выгодно правительствам, политической и финансовой элитам, так как формирование и регулирование общественного мнения снижало воздействие неточной информации, количество слухов и предотвращало обострение социальных конфликтов. Таким образом СМИ оперативно замечали проблемы и незамедлительно на них реагировали.

Развитие сети Интернет в целом и социальных медиа в частности дало обычным гражданам шанс самостоятельно реализовать возможность свободно получать и публиковать информацию. Стало быть в настоящее время любой человек представляет собой не только часть аудитории, но еще является и источником, а также передатчиком информации и её интерпретатором. В такой ситуации традиционные СМИ больше не являются монополистами.

Очевидно, что СМИ принимают активное участие в общественно­политических процессах, войнах, конфликтах и революциях. Короче говоря, информация играла и продолжает играть определяющую роль в мировой политической жизни, выступая регулятором её процессов.

Развитие социальных медиа без сомнения также оказывает большое влияние на политическую ситуацию как внутри отдельно взятых государств, так и в целом в мире. Социальные медиа формируют «эру электронной демократии», ускоряют процесс становления демократии, изменяют политический потенциал каждого гражданина..

Нет сомнений, что в настоящее время происходит процесс виртуализации гражданского общества — во многих государствах наиболее активные, креативные люди «уходят» в социальные медиа, где они создают свои сообщества, инициируя обсуждение политических и социально­экономических проблем.

Сетевые сообщества — это относительно неустойчивая совокупность людей, взаимодействующих посредством системы коммуникаций сети Интернет и осуществляющих совместную деятельность в виртуальном и реальном пространстве.

Главными характеристиками сетевого гражданского общества является «открытость» и «спонтанность». Здесь следует упомянуть концепцию «цифровой демократии», которая представляет собой сетевое взаимодействие граждан и политических акторов в принятии решений.

Так, по сути, формируется новая среда (open space) для критического отношения к реальной действительности и коммуникации как между участниками виртуального пространства, так и властными структурами.

Перевод общественных структур в виртуальное пространство способствует более продуктивному взаимодействию органов власти и граждан, в том числе в условиях чрезвычайной ситуации. Таким образом, сетевая общественность получает возможность влиять на формирование и реализацию публичной политики. Социальные медиа становятся определяющим фактором самоорганизации гражданского общества под влиянием внешних обстоятельств.

Так, например, волна летних пожаров, охвативших в 2010 году регионы России, выявила отсутствие в государстве системы менеджмента и информации, которая позволяла бы власти и гражданам принимать эффективные и своевременные решения.

Данную функцию взяли на себя пользователи социальных медиа: они не только информировали общественность, предоставляя свидетельства очевидцев, но также координировали гражданские инициативы, в частности, формировали группы волонтеров.

Очевидно, что ресурсы формата web 2.0. выполняя коммуникативную функцию, консолидируют широкую аудиторию. В связи с большим объемом вовлеченных пользователей такая среда является мощным инструментом для достижения различных целей и продвижения интересов, воздействия на сознание людей, существенно изменившееся под влиянием современных информационно-коммуникативных технологий и медиа-средств. «Политика неизбежно приходит туда, где есть массовая аудитория»^[111].

В то же время рынок социальных медиа становится более и более конкурентоспособным. По сравнению с традиционными СМИ, уровень коммерциализации социальных медиа еще больше. Коммерческий режим функционирования социальных медиа приводит к тому, что необходимость экономической выгоды превосходит необходимость социальной эффективности. Для того, чтобы привлечь внимание пользователей, получить деньги от рекламы, привлечь спонсоров, социальные медиа постоянно придумывают способы улучшения своего рейтинга, и подобные действия, безусловно, в определенной степени влияют на социальную эффективность подобных медиа.

Необходимо подробнее остановиться на том, как социальные медиа влияют на решение тех или иных общественно-политических проблем.

Коммуникация является определяющим условием в развитии равноправного информационного обмена между властью и обществом. Современные изменения в сфере политической коммуникации в первую очередь характеризуются тенденцией преодоления доминирования и жесткого контроля отправителя информации над адресатом. При этом форма диалога и дискуссий свидетельствует о способности власти на принятие политических решений в условиях многовекторных интересов плюралистического общества, где каждый гражданин является субъектом политического процесса.

В глобальном плане наметившаяся тенденция к смене моделей коммуникации, переходу от «вещания» к подлинно демократическому диалогу власти и общества предполагает равноправный обмен точными, полными и проверяемыми сведениями. Например, Э. Шапиро убежден в том, что Интернет позволит избавиться от «информационного шума» и пользователи будут получать именно ту информацию, которая представляет для них непосредственный интерес^[112].

Иными словами, политический Интернет-диалог — это «процесс симметричной или ассиметричной коммуникации граждан с властью посредством использования коммуникационных возможностей, направленный на участие в выработке политических стратегий развития общества и влияния на принятие политических решений»^[113].

Для общественности социальные медиа — иногда единственная возможность быть услышанной и повлиять на общественно-политические процессы как внутри отдельно взятого государства, так и глобального характера. В настоящее время социальные медиа используются в качестве инструмента, влияющего на сознание и мнение общественности, а также механизма осуществления диалога общества и власти.

Безусловно, социальные медиа несут с собой и определенные риски. В своей основе социальные медиа — это свободное, демократическое, но анархическое явление, которое нередко характеризуется большим объемом компромата и фальсификаций.

Кроме того, зачастую социальные медиа являются платформой для организации противоправных, экстремистских действий и националистических акций, что, на наш взгляд, обусловлено популярностью ресурсов web 2.0. и тем, что они по определению выступают альтернативой традиционным СМИ.

Тем не менее социальные медиа являются активными участниками диалогического процесса, позволяя людям обсуждать актуальные общественно-политические проблемы, объединяться вокруг идей и планировать совместную деятельность в режиме реального времени.

Вместе с тем следует отметить, что в настоящее время социальные медиа во многих странах пока остаются лишь ресурсами, позволяющими генерировать определенную гражданскую активность, но не входящими в продуктивный диалог с властью.

Политики и государственные чиновники уже давно поняли возможности социальных медиа и активно используют их в своей деятельности.

Коммуникативная среда социальных медиа характеризуется наличием ряда новых качественных характеристик, превращающих социальные медиа в средство массовой коммуникации, за счет того, что пользователи становятся не объектами, а субъектами коммуникации.

Такой потенциал, в первую очередь, заключается в перспективах выявления актуальных общественных проблем и общественно-политической повестки дня. Используя социальные медиа в качестве коммуникативных инструментов, власть способна формировать и удерживать определенные позиции в существующей политической повестке дня.

Социальные медиа кардинально меняют форму и каналы получения политической информации гражданами. Принцип распространения сообщений в таких ресурсах строится на социальных связях и позволяет пользователям мобильно реагировать на актуальные политические события.

При этом политическим акторам, использующим социальные медиа, необходимо учитывать, что они обращаются к потенциально более широкой аудитории, нежели в случае с традиционными СМИ. Скорость и ссылочно­сетевая структура распространения информации позволяет субъектам коммуникации формировать и наращивать социальный капитал, превращаясь в лидеров общественного мнения в виртуальном пространстве.

Более того, социальные медиа сами становятся полноправными акторами политической жизни. Аргументы такого тезиса приводятся А. А. Калмыковым, который предложил классификацию политических акторов на основании различения открытых/закрытых и вертикальных/горизонтальных организаций. Калмыков утверждает, что «явлением ХХ! века следует считать актуализацию в качестве политической силы открытых горизонтальных структур, то есть социальных медиа, сгенерированных современными коммуникативными технологиями, что является знаком будущих глобальных цивилизационных трансформаций»^[114].

Таким образом, социальные медиа как новые формы диалога, появившиеся благодаря развитию сетевых технологий, открывают большие возможности для самоорганизации граждан и открытого выражения своих интересов посредством реальных акций, влияющих на ход социально­политического процесса.

Термин «делиберативная политика» в настоящее время используется не только в научное среде, но и в повседневной жизни. С развитием социальных медиа политика стала еще более публичной сферой, а потому сейчас актуально говорить уже не о традиционной политике, а о «делиберативной».

Как известно, впервые термин «делиберативная демократия» ввели Дж. Дьюи, Ю. Хабермас, К. П. Рипп и Й. Коген^[115].

В этом контексте целесообразным является анализ протестного движения в Москве в 2011—2012 годах. Его участники узнавали о событиях из социальных медиа («ВКонтакте», Facebook, Twitter). За несколько дней до самих акций они активно комментировали создавшуюся обстановку. В «ВКонтакте» было создано официальное сообщество «За честные выборы», а в российском сегменте Twitter оказался популярным хештег #Болотная. Многие аналитики считают, что такие тенденции в какой-то степени являются зарождением делиберативной демократии.

На наш взгляд, данный тезис является достаточно спорным, так как, например, по мнению российского исследователя А. Восканяна, «обсуждение и консолидация в социальных медиа дает ощущение приобретения некоей желанной свободы выражать мнение, но не более того, — такая свобода ограничена определенными рамками того или иного портала»^[116]. То есть, даже если, например, хештег #Болотная и был популярен, это не означало, что его последователи хотели изменить ход событий в общественно­политической жизни страны. Иными словами, пользовательская активность в социальных медиа способна вызвать общественно-политический резонанс и не более.

Следует также отметить и тот факт, что, рассуждая о влиянии социальных медиа на общественно-политическую жизнь, необходимо учитывать и факторы уровня популярности определенных ресурсов в контексте мобилизационных возможностей.

Так, например в России, наибольшее влияние на формирование общественно-политической повестки дня оказывает Live Journal: именно на этой платформе удается привлекать внимание к общественным событиям и явлениям, а традиционные СМИ ведут постоянный мониторинг возникающих там тем.

В то же время, если говорить о мобилизационных возможностях, то наиболее удобными ресурсами для этого являются «ВКонтакте» и Facebook — именно в этих социальных медиа появляются так называемые «лидеры сетевых сообществ».

На наш взгляд, лидеров сетевых сообществ имеет смысл рассматривать в качестве нового типа общественного деятеля, который вырастает внутри гражданского общества. Таким лидером способен быть практически любой человек, обладающий энергией, чтобы собрать сторонников, желанием действовать и обладающий минимальными навыками использования социальных медиа.

Итак, очевидно, что социальные медиа становятся инструментом координации для политических движений по всему миру. В то же время существуют государства, которые стремятся ограничить доступ к социальным медиа.

Это обусловлено тем, что с каждым годом возрастает значимость мобильного реагирования власти на повестку дня социальных медиа, которые постепенно становятся привычным инструментом мобилизации и определяющим фактором общественного дискурса.

Активность социальных медиа в период общественно-политических катаклизмов подтверждает, что наиболее эффективным методом контроля над ситуацией является предложение альтернативной повестки, которая способна частично заместить оппозиционный дискурс в Интернет-среде. Для соответствующей информационной политики, на наш взгляд, необходим осмысленный выбор целевой аудитории.

При этом реализация некоей комплексной сетевой цензуры обычно негативно влияет на попытки контроля за ситуацией, так как «ослабление социальных связей в виртуальном пространстве предоставляет власти лишь временное преимущество»^[117].

Блокировка отдельных компонентов социальных медиа во время обострения политической обстановки не только не гарантирует снижения уровня мобилизации, но, наоборот, приводит к эскалации конфликта между обществом и властью.

В целом эффективность контроля над ситуацией в социальных медиа так или иначе связана с традиционными СМИ, которые усиливают «эффект бумеранга» в случае введения сетевой цензуры.

Очевидно, что во многих странах социальные медиа не являются инструментами консолидации социума или выработки некоего

общественного договора.

В КНР, как известно, иностранные социальные медиа блокируются. Соответственно, большую популярность имеют китайские социальные сервисы, в частности, WeChat и Weibo. Их уникальность заключается в том, что за достаточно короткий срок они фактически изменили национальный медиа-ландшафт. Именно с WeChat и Weibo связывают развитие гражданской журналистики в КНР, которая является альтернативой традиционным китайским СМИ. Социальные медиа вызывают общественный резонанс, мобильно и разнообразно освещая те события, о которых практически не говорят в государственных СМИ.

Более того, социальные медиа, являясь основным источником информации и платформой для дискуссий, постепенно смещают с рейтингов популярности другие новые медиа.

Согласно опросам, проведенным в КНР, наиболее резонансной темой последних 3 лет в Китае является история Ли Цимина — сына заместителя начальника управления общественной безопасности города Баодин. В 2010 году Ли Цимин, управляя автомобилем в нетрезвом состоянии, сбил двух

студенток, одна из которых впоследствии скончалась. При этом, по словам очевидцев, сразу после инциндента Ли Цимин заявил следующее: «Вы поцарапали машину. Мой отец — Ли Ган. Если не боитесь, подавайте в суд». И действительно, суд оправдал Ли Цимина, приняв во внимание раскаяние подсудимого и компенсацию, выплаченную жертвам его отцом. Такой исход судебного расследования спровоцировал беспрецедентые дискуссии в социальных медиа и акции протеста под тегом «Мой отец — Ли Г ан».

Долгое время китайскими властями предпринимались попытки блокировать в Интернете любую информацию, связанную с данным преступлением. Тем не менее стихийное обсуждение итогов судебного расследования в Weibo и общественное давление на государственные институты привели к тому, что в итоге Ли Цимин был приговорен к 6 годам заключения.

Газета New York Times, комментируя данное событие, отметила, что именно благодаря социальным медиа общественность добилась справедливого решения^[118].

Другим резонансным событием, которое широко обсуждалось в китайских социальных медиа, было так называемое «дело малышки Го Меймей» в 2011 году.

Генеральный директор организации «Китайская ассоциация Красного Креста» (CRCCA) Го Меймей на своей странице опубликовала фотографии, в которых она позировала на фоне дорогих автомобилей, которые, по её же словам, принадлежали ей. Эти публикации буквально «взорвали» китайский Интернет. Пользователи подозревали, что Го Меймей использует благотворительные пожертвования в Общество Красного Креста для своих целей.

В свою очередь, ОКК КНР заявило в своих Интернет-источниках о том, что в его структуре не существует организации под названием CRCCA, и, соответственно, Го Меймей не имеет никакого отношения к Красному Кресту. Через несколько дней Го Меймей принесла извинения на своей странице, признавшись, что она выдумала и организацию, и должность. Однако у пользователей вызвал подозрение тот факт, что в названии она использовала именно Красный Крест, а не что-то другое.

Еще через несколько дней, под давлением социальных медиа, генеральный секретарь ОКК КНР Ван Жупел в интервью «Пекинским Новостям» признал факт существования CRCCA под эгидой Красного Креста^[119]. Он сообщил, что задача CRCCA состояла в том, чтобы установить связи с общественностью и коммерческим сектором. Дополнительно CRCCA имела свой собственный учет пожертвований.

Позже представитель компании «Бо Ай» Вэн Tao заявил, что Го Меймей являлась любовницей Ван Цзюня — бывшего члена правления. Именно он дарил Го Меймей дорогие автомобили, за что и был уволен.

До сих пор неизвестно, имеет ли скандал с Го Меймей непосредственное отношение к Обществу Красного Креста КНР. Однако китайские социальные медиа в настоящее время являются платформой, на которой пользователи имеют возможность продолжать расследование данной истории. В частности, общественный интерес вызывает исследование различий между ОКК КНР и МОКК. Так, пользователи Weibo выяснили, что каждым отделением Общества Красного Креста КНР управляет соответствующий комитет китайской компартии. Кроме того, ОКК КНР получало в свое управление 15 % от взносов и пожертвований^[120].

Для того чтобы смягчить дискуссии по данной проблеме, ОКК КНР открыла официальную страницу в Weibo, на которой объяснялась ситуация с пожертвованиями и взносами. Однако индекс доверия к деятельности ОКК КНР стал стремительно понижаться. К концу 2011 года количество пожертвований и взносов сократилось на 86 %^[121].

«Вся эта история с Красным Крестом и Го Меймей — не сказка о тупости богатой девушки, а, скорее, свидетельство потери доверия к государству», — написал в своем блоге популярный в Китае публицист Ли Ченпун^[122].

Следует отметить, что в ходе развития данной истории — с момента публикации скандальных фотографий и до окончательных результатов независимого расследования — именно социальным медиа принадлежит основная заслуга в формировании общественного мнения и актуализации проблем коррупции.

В КНР в настоящее время социальные медиа являются едва ли не единственным инструментом общественного давления. При нынешней политической системе граждане не имеют возможности контролировать государственные институты на уровне традиционных СМИ и новых медиа. Между тем коррупция, неравномерное распределение ресурсов, злоупотребление властью уже вызывает достаточно большое недовольство у населения. И именно социальные медиа позволяют людям открыто выражать свою точку зрения по тем или иным вопросам, полемизировать, предоставлять информацию, которая не публикуется в традиционных СМИ.

Китайский исследователь Ван Кэцзин так характеризует данную тенденцию: «Зло живет в темноте, чтобы мы не видели, чем оно занимается. Социальные медиа — это свет, который мы включаем, когда хотим разоблачить зло»^[123].

Безусловно, если говорить о китайских социальных медиа, есть как положительные, так и негативные стороны развития и популяризации журналистики web 2.0.

Из положительного следует отметить то, что социальные медиа вносят огромный вклад в формирование и развитие гражданского общества. То есть социальные медиа расширяют пространство и каналы участия граждан в политической жизни.

Рассуждая о негативных характеристиках китайских социальных медиа, в первую очередь необходимо сказать об огромном массиве непроверенной и лживой информации, а также о низком качестве материалов и недостаточно глубоком характере их содержания.

На наш взгляд, более разумно воспринимать социальные медиа как долгосрочные инструменты, которые укрепляют гражданское общество и публичную сферу. В научной среде такая концепция получил название «подход внешней среды»^[124]. В соответствии с этой концепцией позитивные изменения в жизни страны, включая демократическую смену режима, следуют за развитием гражданского общества. Однако существуют некоторые аргументы против того, что социальные медиа способны коренным образом изменить политическую жизнь. Во-первых, инструменты сами по себе малоэффективны. Во-вторых, они приносят столько же вреда, сколько и пользы, так как авторитарные режимы сами начинают использовать эти инструменты для борьбы с диссидентами.

Например, Ричард Роджерс предполагает, что эффективность социальных связей и плотность их кластеров является визуализацией информационной политики как относительного источника влияния^[125].

Как показывают исследования социальных медиа, наиболее политически активные пользователи являются активистами социальных движений, политиками, членами партий и теми, кто уже активно вовлечен в политическую жизнь. Адаптировав коммерческий подход социальных медиа по поиску целевой аудитории, они распространяют идеи и привлекают новых членов. Даже потенциал журналистов ограничен доминированием небольшого числа политических блогеров.

Существует ряд исследователей, которые отвергают демократический потенциал социальных медиа и указывают на их способность подрывать серьезное рациональное обсуждение проблем^[126].

По их мнению, сети в большей степени используются для проведения «негативных» кампаний, продвижения популистской и даже экстремистской риторики. Более того «сетевой индивидуализм», который характеризует социальные медиа, рассматривается как свидетельство социальной фрагментации, подрывающей коллективные действия и социальную ответственность.

Отчасти критика оправдана, тем не менее вопрос об эффективности социальных медиа остается открытым. Однако очевидно, что и гражданскому обществу, и государственным институтам необходимо эффективно использовать социальные медиа эффективно.

Протестная активность населения в разных странах говорит о том, что использование социальных медиа не является заменой реальным действиям, а, скорее, выполняет функции эффективного инструмента координации. Это не означает, что любое политическое движение, использующее эти инструменты, обречено на успех, — государство не утратило способности своевременно реагировать на подобные «угрозы».

Рост социальной активности в Интернете приводит к тому, что государство усиливает контроль над этой сферой через мониторинг, ограничение и приспособления к своим нуждам этих же инструментов. В связи с тем, что основная задача правительства не допустить «политической синхронизации» антиправительственной информации, государство пытается не полностью ограничить доступ в сеть, а минимизировать доступ к определенной информации.

Потенциал социальных медиа является предметом пристального внимания и вооруженных сил. Для специалистов в области разведки социальные медиа тоже представляют существенный интерес, при условии соответствующей верификации полученной информации. На сегодняшний день социальные медиа рассматриваются вооруженными силами и разведывательными службами скорее как некая угроза, чем источник потенциально ценной информации.

XXI век ознаменовался тем, что человечество столкнулось с новым для себя инструментом ведения информационной войны. Этим инструментом стало виртуальное пространство Интернет, которое выступает источником разного рода инноваций. Правительства различных стран активно используют социальные медиа для манипулирования общественным мнением.

Не подлежит сомнению тот факт, что социальные медиа в настоящий момент начинают доминировать во всех сферах общественной жизни, не исключая и политическую. Ни одно событие, будь то законопроект, митинг, демонстрация или что иное, не обходит стороной виртуальное пространство. Таким образом, люди получают возможность быть услышанными, высказывают свое отношение к власти, формируют мнение относительно сложившейся обстановки и стремятся конструктивно анализировать те моменты, которые их не устраивают .

Размеры влияния современных информационных технологий на общество в целом оцениваются по-разному: от высказываний о начале «электронной революции», которая в конечном итоге должна привести к полному изменению существующих схем управления и образа жизни, до

сдержанного оптимизма, заключающегося в том, что системы

распространения и обработки информации просто накладываются на существующие организационные структуры.

Кроме того, по ходу развития перед человечеством постоянно возникают сложные проблемы, которые затрагивают интересы стран и народов и имеют глобальный характер. Вплоть до середины ХХ века в политическом языке отсутствовало понятие «глобальные проблемы». Его возникновение было вызвано целым комплексом факторов: трансформацией политической сферы, экономическими причинами, а также мультикультурными тенденциями. Под глобальными проблемами подразумеваются и природно-климатические и человеческие факторы. По сути, глобальные проблемы — не только последствие глобализации, но еще и самовыражение этого сложнейшего явления, не управляемого в основных своих аспектах^[127].

Безусловно, в пространстве дискуссий о глобальных проблемах человечества и путях их решения не последнюю роль играют социальные медиа. Следует отметить, что именно социальные сети и блогосфера формируют в настоящее время активную гражданскую полемику по вопросам тех или иных угроз, которые так или иначе стоят перед всем человечеством.

Традиционные СМИ не всегда фокусируют внимание на общечеловеческих проблемах. Это, на наш взгляд, связано прежде всего с тем, что в 1980-1990 годы медиа-рынок был перенасыщен информацией о социальных и экологических катастрофах глобального характера. Реалии последнего десятилетия XX -начала XXI века значительно изменили «концепцию интересов» в мировом информационном пространстве. Социальная и экологическая тематика в значительной мере уступает контенту геополитического характера. «Мир увлекся политикой. Возникает ощущение, будто нет уже и эпидемии СПИДа, и с экологией — полный порядок. Вместо дискуссий по вопросу реальных проблем человечества нас пичкают бесконечным потоком информации об «империях зла», терроризме и финансово-экономических потрясениях»^[128]. В этом достаточно спорном субъективном суждении есть тем не менее некое действительное отражение реальности. Ведь даже экологические скандалы последнего времени (взрыв нефтяной платформы Deepwater Horizon в Мексиканском заливе или же, например, резонансное нападение Greenpeace на российскую платформу «Приразломная») по большей части интересовали журналистов не с точки зрения проблем общечеловеческого масштаба, а, скорее, с позиций геополитических и экономических последствий для государств и транснациональных корпораций.

Социальные медиа, будучи определяющим механизмом (платформой) эффективного и мобильного развития гражданской журналистики, по определению должны фокусировать внимание общественности на глобальных проблемах человечества. Например, существует такое понятие как «экологическая журналистика». Соответственно, данная специализация предполагает освещение проблем экологии в общественно-политических и специализированных изданиях, а также в аудиовизуальных СМИ. Однако именно социальные медиа являются базовой платформой для подобного рода журналистики. Очевидно, что во многом это связано с безусловными преимуществами социальных медиа в сравнении с традиционными СМИ (доступность, охват, мобильность и интерактивность), но есть и другие причины.

Во-первых, для журналистики web 2.0. характерна определенная независимость от экономических и политических факторов, что позволяет каждому пользователю иметь возможность высказывать свою точку зрения по тому или иному вопросу, тем самым формируя возможно хаотичную, но несомненно разнообразную и действительно актуальную «повестку дня». Именно социальные медиа в настоящее время «отвечают» за плюрализм мнений и освещение тех проблем, которые по тем или иным причинам, игнорируются традиционными СМИ.

Во-вторых, большое значение имеет мобилизационный фактор. Освещение проблем глобального характера чаще всего предназначено для активизации гражданского общества, его мобилизации в целях достижения тех или иных задач. В этом контексте социальные медиа, безусловно, наиболее эффективный механизм привлечения аудитории, её мониторинга и консолидации.

И, наконец, в-третьих, социальные медиа предоставляют пользователям безграничные возможности в проведении журналистских расследований, организации опросов и поисках непосредственных источников информации по той или иной проблематике.

Итак, не вызывает сомнений тот факт, что в настоящее время решающим фактором, влияющим на безусловную трансформацию мировой медиасреды, является динамичное развитие концепции web 2.0., в частности, социальных медиа.

Именно социальные медиа «приближают» эру окончательного видоизменения информационного пространства, в котором стираются схемы отношений между передатчиками, посредниками и получателями медиа­контента, а также нивелируются господствующие позиции традиционных СМИ и трансанациональных медиа-холдингов в формировании «повестки дня» и влиянии на общественно-политические вопросы.

История развития социальных медиа наглядно демонстрирует, что подобные ресурсы являются эффективным инструментом в развитии не только социальной коммуникации, то также и во многих других областях, постепенно становясь одним из лучших средств генерации контента.

Анализируя само понятие «социальные медиа», нами было выделено два направления — узкое и общее. В узком понимании разбираются формы и технические функции социальных медиа. Рассматривая общие категории социальных медиа, большой акцент делается на сущности и социальной функции.

Рассуждая о социальных медиа, мы в первую очередь говорим о социальных сетях, так как именно этот сегмент социальных медиа отождествляется c концепцией web 2.0. и уже сейчас «переформатируется» под запросы web 3.0.

Признание концепции социальных медиа как нового шага в развитии СМИ означает то, что такие ресурсы существенно меняют медиасреду, сближая и совмещая аудиторию с источником информации.

Развитие социальных медиа приводит к тому, что они обладают собственными альтернативными механизмами формирования информационной повестки дня.

Следует отметить, что социальные медиа, будучи платформами гражданской журналистки, по определению принимают активное участие в «медиатизации» общественно-политических процессов как на внутригосударственном уровне, так и в решении проблем глобального характера.

Причем, роль социальных медиа как акторов таких процессов, безусловно, в силу специфических характеристик, имеет как позитивные, так и негативные оттенки.

Социальные медиа являются активными участниками диалогического процесса, позволяя людям обсуждать актуальные общественно-политические проблемы в режиме реального времени.

Вместе с тем следует подчеркнуть, что в настоящее время социальные медиа во многих странах пока остаются лишь ресурсами, позволяющими генерировать определенную гражданскую активность, но не входящими в продуктивный диалог с властью.

Коммуникативная среда социальных медиа характеризуется наличием ряда новых качественных характеристик, превращающих социальные медиа в средство массовой коммуникации за счет того, что пользователи становятся не объектами, а субъектами коммуникации.

Таким образом, потенциал социальных медиа необходимо использовать в повышении эффективности коммуникативных стратегий и власти, и гражданского общества. Протагонисты общественно-политического процесса в демократическом социуме, тем более в условиях «цифровой демократии», должны находиться в постоянном и желательно конструктивном диалоге.

Во второй части нашего исследования мы на конкретных примерах рассмотрим степень и уровень влияния социальных медиа на динамику развития тех или иных общественно-политических событий.