Системы представительства интересов

Сравнительные политические исследования позволяют выделить устойчивые и систематические связи между группами интересов и правительственными структурами, ответственными за определение и осуществление политического курса.

Во-первых, это плюралистическая система (Pluralist System). В ней разнообразные группы интересов могут представлять один и тот же социетальный интерес. Членство в группах является добровольным и ограниченным. Группы часто имеют свободную, или децентрализованную, организационную структуру. Группы интересов и правительство четко отделены друг от друга [11].

В рамках плюралистической системы мы сталкиваемся с тем, что не только важнейшие общественные интересы - наемных работников, предпринимателей, профессиональных групп - существуют автономно, но и внутри этих секторов присутствует значительное разнообразие (множество конкурирующих профсоюзов, организаций бизнеса и т.п.). Группы интересов здесь соперничают между собой за привлечение членов и влияние в обществе, а также за доступ к структурам власти, принимающим решения. Плюралистическая система представительства интересов действует в США, Канаде, Новой Зеландии, Великобритании, Франции, Японии и целом ряде других стран.

При плюралистической системе экономические группы интересов остаются вне рамок правительства. Их представители не занимают никаких официальных постов в государственных учреждениях и поэтому они не выступают в роли тех, кто принимает решения. Их роль, скорее, заключается в том, чтобы влиять на деятельность правительства извне, главным образом через лоббирование избранных политиков и государственных чиновников.

А. Лейпхарт установил, что “типичной системой групп интересов в условиях мажоритарной демократии является соревновательная и нескоординированная плюралистическая система...Конечно же, чистый плюрализм и чистый корпоративизм довольно редко встречаются, и большая часть демократий находится в промежутке между этими полюсами” [12].

Во-вторых, это демократическикорпоративистская система

(Democratic Corporatist System). Ф. Шмиттер называет такую систему неокорпоративистской (Neocorporatist). В ней каждый социетальный интерес обычно представлен одной головной ассоциацией. Членство в каждой ассоциации часто является обязательным и почти всеобщим. Головные ассоциации имеют централизованную структуру и направляют действия своих членов. Во многих случаях группы интересов систематически участвуют в выработке и осуществлении политического курса [13].

Американский политолог Юрг Штайнер считает, что по своей сути корпоративизм в современных демократиях имеет отношение к взаимодействию между организациями бизнеса, трудящихся и государственными чиновниками. Эти три актора сотрудничают на национальном уровне с целью достижения того, что они называют общественной пользой. Происходят не просто переговоры между представителями бизнеса и наемными работниками, но обязательно трехсторонние консультации с заинтересованным участием государственных служащих [14].

Например, для определения оптимального уровня зарплаты рассматривается большое количество данных, касающихся инфляции, безработицы, платежного баланса, денежной массы, бюджета. Участники консультаций, как правило, выказывают надежду на то, что им удастся достичь оптимального решения, устраивающего всех. При этом чиновники являются не только посредниками между трудом и капиталом, но и защитниками интересов государства как особой корпорации. При успешном принятии согласованного решения окончательный результат должен быть приемлемым для всех сторон.

Из-за расширения сферы корпоративных решений политические партии и парламент утрачивают значительную часть своего влияния. Точнее говоря, решения, принятые корпоративным путем, должны быть проведены через высший законодательный орган страны; однако процедура его парламентского одобрения обычно сводится к простой формальности. Политические партии также должны приспосабливаться к корпоративизму, включая в свои ряды тех лидеров и активистов, которые играют ключевую роль в головных ассоциациях групп интересов (Норвегия, Нидерланды).

В Австрии, согласно закону, созданы палаты бизнеса, труда и сельского хозяйства. Участие в них является обязательным. Представители палат регулярно встречаются под председательством федерального канцлера, чтобы достичь согласия по наиболее важным вопросам экономической политики. Такая форма принятия решений здесь получила название социального партнерства.

ВСТАВКА 5.3.

История корпоративизма

"Понятие корпоративизма как формы государственного управления имеет глубокие корни в европейской истории, оно восходит еще к временам средневековья... когда жизни людей были подчинены группам, к которым они принадлежали. Участие в этих группах было не добровольным, но обязательным. Пекарь в средневековом городе не имел права выбора, присоединяться ему или нет к профессиональной организации пекарей; все пекари должны были принадлежать к своей гильдии. Эти гильдии имели иерархическую структуру. На нижней ступеньке находились ученики, которые готовились стать ремесленниками, а позже, возможно, и мастерами своего дела.

В гильдии разрабатывались правила: сколько учеников и ремесленников может принять на работу мастер. Устанавливались нормы и относительно количества продукции, например сколько буханок хлеба может выпечь пекарь. Помимо гильдий, существовали и другие корпорации, например, университеты, внутренние различия в которых были, в первую очередь, различиями между преподавателями и студентами. Университет в переводе с латинского означает “корпорация преподавателей и студентов" (uni- versitas magistrorum studentiumque).

.Корпорации. осуществляли публичные дела вместе с городским магистратом. Принятию решений предшествовали поиски взаимных договоренностей. Идейным основанием этого была так называемая гармоничная модель общества. Каждая корпорация рассматривалась как часть живого организма, и все части должны были сотрудничать, чтобы сохранить весь организм здоровым. Главная функция личности с органической точки зрения на общество заключалась в ее вкладе в общее дело.

Однако принципы демократии, основанной на индивидуализме и соперничестве, привели Европу в XIX в. к многочисленным волнениям, столкновениям и кровавым революциям. В результате усилились ностальгические стремления восстановить старый порядок сотрудничества и гармонии.

В 1922 г. Бенито Муссолини, вооруженный такими взглядами, уничтожил слабую итальянскую демократию и установил фашистский режим, основанный на корпоративной форме правления. Муссолини был самым яростным приверженцем осуществления корпоративных идеалов: воля народа должна представляться не политическими партиями, а естественными экономическими силами общества. Соединить воедино интересы крестьян, бизнесменов, рабочих и т.д. должна общенациональная ассамблея. Поскольку к экономическому сектору так или иначе принадлежит каждый человек, то и представлены на ней будут интересы каждого. Эти интересы не будут антагонистическими, но станут дополнять друг друга для общего блага всей страны. Необходимо только, чтобы лидер - сам Муссолини - определял отчетливые ориентиры, в каком направлении должна двигаться страна. Концепция корпоративизма после Второй мировой войны надолго ушла в тень, так как отождествлялась с фашизмом и его преступлениями. Только в 70-е гг. некоторые политологи, чтобы отделить свое видение этого явления от представлений Муссолини, стали называть его неокорпоративизмом, либеральным корпоративизмом, гражданским корпоративизмом или демократическим корпоративизмом [15].

Таким образом, в отличие от плюралистической модели, в условиях демократического корпоративизма отсутствует большое разнообразие групп, конкурирующих за выражение секторальных интересов.

Демократический корпоративизм сложился в Австрии, Нидерландах, Норвегии, Швеции. Сильные корпоративистские тенденции просматриваются также в Германии и Дании. ^раны с неокорпора- тивистской системой демонстрируют успехи в таких вопросах как поддержание занятости, сдерживание инфляции, увеличение расходов на социальные нужды. С другой стороны, гражданский корпоративизм оборачивается формализацией демократических процедур, снижения степени самостоятельности ассоциаций и адаптационных способностей политической системы.

Рис 5.1. Системы представительства интересов в развитых демократиях

Алмонд и Пауэлл для определения принадлежности той или иной страны к вышеперечисленным моделям представительства интересов использовали два основных критерия: долю (%) юнионизации рабочей силы и степень организационного единства союзов ассоциаций. В соответствии с данными критериями развитые демократические страны можно расположить следующим образом (рис. 5.1). На вертикальной оси представлено организационное единство союзов, которое измеряется по 20-балльной шкале; по горизонтали - доля (%) юнионизированной рабочей силы [16].

Лейпхарт на основании проведенных им сравнительных исследований пришел выводу, что “ориентированная на достижение компромиссов корпоративистская система групп интересов является типичной для консенсусных демократий" [17]. Помимо выделенных Ф. Шмиттером черт неокорпоративизма, он обратил внимание на еще две, сформулированные П.

В конце 80-х - начале 90-х гг. прошлого столетия в сравнительной политологии появились предположения о закате неокорпоротивизма в Европе. Они опирались на данные эмпирических исследований в

некоторых странах с давними корпоративистскими традициями (Австрия, Швеция), которые свидетельствовали об отходе от многих принципов данной системы организации представительства интересов.

По мнению Лейпхарта и Шмиттера, говорить о кризисе неокорпоративизма рано. Прежде всего, следует отметить, что на смену чистому демократическому корпоративизму в вышеназванных странах пришла не система плюрализма, а несколько модернизированная прежняя система представительства интересов. Большая часть других стран с неокорпоративистской моделью сохранили ее в полном объеме, а Финляндия стала даже более корпоративистской.

Согласно американскому политологу Г. Вярде, система представительства интересов в развитых странах мира претерпела изменения в целом, под влиянием процессов постиндустриальной модернизации. Это привело к вытеснению неокорпоративизма из таких областей, как отношения между наемными рабочими и предпринимателями. Но зато он быстро развивается в новых сферах, связанных с образованием, здравоохранением, социальным обеспечением, защитой окружающей среды и т.п. “Вопросы их развития очень часто обсуждаются учителями, врачами, медсестрами, пенсионерами, представителями экологических организаций с участием правительства в хорошо всем знакомой неокорпоративистской манере”.

Многие исследователи существующий якобы кризис демократического корпоративизма пытаются объяснить эконономической глобализацией и ослаблением регулирующих функций национальных государств. Лейпхарт не согласен с этой точкой зрения. Он считает, что вызовы глобализацией только стимулируют развитие неокопро- пативизма, который активнее используется как защитный механизм против ее негативных последствий. Кроме того, эрозия участия в крупных организациях, которая наблюдается в современном мире, привела к усилению так называемого либерального корпоративизма. Ослабление профсоюзов означает, что ослабевает лишь социальный корпоративизм, но эта тенденция не проявляется в отношении ассоциаций предпринимателей. Другими словами, корпоративизм из социального все больше и больше превращается в либеральный [18].

Управляемая (подконтрольная властям) система представительства интересов (Controlled Interest Group System) характеризуется тем, что каждый сектор общества представлен одной группой. Членство в таких группах часто является принудительным. Каждая группа обычно имеет иерархическую структуру. Группы контролируются правительством или его органами в целях мобилизации поддержки осуществляемому политическому курсу.

Наиболее показательными в этом плане были классические коммунистические государства, в которых профсоюзные, молодежные, женские и иные организации являлись жестко подчиненными партии-государству структурами. Подконтрольная модель представительства интересов характерна и для многих авторитарных режимов. До недавнего времени она действовала в Мексике и Бразилии. В этих странах возможности артикуляции интересов были открыты лишь для лидеров институциональных групп, которые могли использовать свое положение в политических институтах для выражения соответствующих групповых требований. Как отмечалось выше, в подобных обществах возникает множество институциональных групп интересов (в рядах правящей партии, среди бюрократии и военных), а также неформальных неассоциированных групп.

В Республике Беларусь также действует подконтрольная властям система представительства интересов. На смену партии-государству пришел президент и его администрация, которые поставили под свой контроль основные сектора общества за счет поддержки угодных государству организаций и уничтожения или маргинализации всех остальных.