ГЛАВА 5.2. XV ВЕК: СЛОЖЕНИЕ НАЦИОНАЛЬНЫХ ГОСУДАРСТВ

Процесс, который привел к подобному изменению карты, историки называют централизацией. Централизация шла далеко не одинаково по всей Европе, но она шла почти повсеместно. Объединение феодальных монархий в единое целое вело к формированию национальных государств. Такое государство строилось не на принесении вассалами присяги верности сеньору, а на подчинении всего населения — подданных — монархии. Этот процесс имел и общие черты.

Централизация выражалась в усилении власти государя и включении сословий в ^истему управления страной. Монарх из «первого среди равных» становится главой государства, опирающегося не на феодальную иерархию герцогов, графов, баронов и рыцарей, а на зависящее только от него чиновничество. Привлечение к управлению государством представителей разных сословий, начавшееся в XIII—XIV вв., привело к тому, что государство отчасти стало выражать интересы этих сословий.

В конце XIV в. Францию сотрясала борьба между двумя политическими группировками, каждая из которых стремилась захватить власть при психически больном короле Карле VI Безумном (1380— 1422). Возглавлялись эти группировки соперничающими принцами королевского рода.

Английский король Генрих V (1413—1422) из пришедшей к власти в 1399 г. в результате переворота династии Ланкастеров воспользовался распрями во Франции и возобновил войну.

В 1415 г. Генрих V вторгся во Францию. Часть французского дворянства и, в первую очередь, герцог Бургундский Иоанн Бесстрашный поддержали англичан. Действия Иоанна не были, с точки зрения феодальной морали, государственной изменой, ибо вассал приносил присягу не государству, а лично монарху. Однако это противоречило поднимающемуся национальному сознанию. октября 1415 г. около деревни Азенкур близ г. Кале произошло несчастное для Франции сражение. Хотя армия французов была несколько больше и даже Иоанн Бесстрашный решил в последний момент выступить на французской стороне, поражение было сокрушительным. Снова, как при Креси и Пуатье, французские рыцари действовали несогласованно, они двинулись вперед, обогнав собственных стрелков и артиллерию. Английские лучники обстреляли кавалерию и отступили через болото. Но то, что было возможно для легковооруженных пехотинцев, оказалось невозможным для тяжеловооруженных конников, и стрелы англичан поражали завязших в болоте французов. Когда в атаку пошла французская пехота (артиллерию переправить через болото было нельзя), то грязь, размешанная копытами коней, оказалась непроходимой для копейщиков и они в ней тоже завязли. Разгром был полным, в бою пал весь цвет французского рыцарства.

Но и этого оказалось недостаточным, чтобы остановить междоусобицу. Продолжалась борьба между Иоанном Бесстрашным и наследником престола дофином Карлом. Иоанн Бесстрашный был вероломно убит. Сын Иоанна, герцог Бургундский Филипп Добрый объявил себя мстителем за отца и официально подтвердил союз с Англией. В 1420 г. был подписан мир между Англией и Францией. По этому миру Генрих V объявлялся регентом и наследником Французского королевства и вступал в брак с дочерью Карла VI, дофин Карл лишался прав наследства. Сам дофин, естественно, не признал этого договора, но его власть распространялась только на часть Южной Франции.

валом в шесть недель обоих монархов. Объединенную корону унаследовал Генрих VI (1422—1471), сын Генриха V и внук Карла VI; ему не исполнилось еще и года. Армия дофина, который объявил себя королем Карлом VII (1422—1461), несла постоянные поражения, даже если противник оказывался слабее. Дорогу на юг англичанам и их бургундским союзникам преграждал город Орлеан. Не рискуя оставить его в тылу, англичане в 1428 г. начали его осаду.

В марте 1429 г. ко двору Карла VII в г. Шиноне явилась одетая в мужской костюм девушка и сказала, что она крестьянка из деревни Домреми в Лотарингии, зовут ее Жанна, а явилась она, чтобы освободить Орлеан, изгнать англичан из Франции и короновать дофина. Об этом ей возвестили ее «голоса», как она их называла — архангел Михаил и святые Екатерина и Маргарита, являвшиеся ей в видениях. Далее началось прямо-таки чудо. Вернее, французов охватило ощущение чуда. Слухи о Жанне д'Арк (ок. 1412—1431) достигли Орлеана еще до прибытия ее туда. Посмотрим хронологию событий. 29 апреля Жанна в Орлеане. 8 мая англичане снимают осаду. 18 июня крупнейшая победа французов при Божанси. 29 июня королевская армия выступает на Реймс, древнее место коронации французских королей. 10 июля взят Труа, 16 июля — Реймс. 17 июля 1429 г. Карл VII миропомазан и коронован в Реймсском соборе, и Жанна д'Арк держит во время этой церемонии королевское знамя. За 17 дней пройден путь около 300 км, 15—20 км в день, хорошая скорость для армии на марше в те времена. А ведь Реймс находился в глубине территории, занятой англичанами и бургундцами. Совсем незадолго до этого малочисленные английские отряды наносили поражения куда более крупным французским. У короля не было денег, чтобы содержать войско. И вдруг, после снятия осады Орлеана, в королевскую армию стали стекаться люди, собиравшиеся на войну на свои средства. Города, находившиеся на пути в Реймс, открывали ворота королю и Жанне без боя.

Что же произошло? Во-первых, исчез страх. Атаки осажденных в Орлеане нередко достигали успеха только потому, что Жанна останавливала бегущих и под развернутым знаменем шла на штурм укреплений. Во-вторых, в Жанне видели орудие Бога. А Бог, по представлениям эпохи, не мог помогать неправому делу. Значит, с французами Бог, и бояться им нечего.

Унижение Франции — поражение при Азенкуре и договор 1420 г. — пробудило национальное сознание и вызвало патриотический подъем. Война перестала быть делом исключительно воюющего сословия и стала делом всех. Суть не только и не столько в тяготах оккупации, сколько в том, что французы чувствовали себя частью единого целого — Франции.

В глазах простого народа воплощал Францию ее король. В массовом сознании людей Средневековья- общие понятия выражались в неких образах, в определенной конкретной форме. В средневековых драматических произведениях на сцене действовали вместе с героя

ми этих пьес такие персонажи, как Мудрость, Терпение и т.п. Также и страна, отечество понимались не как нация или гражданское общество, а как нечто, воплощенное в фигуре монарха, который был од- новременно и конкретным человеком и «образом» страны, государ- ства.

В традиционных воззрениях Средневековья, которые полностью сохраняли силу во времена Жанны д‘Арк, король — помазанник Божий, управляющий государством от имени Христа. Право и силу править он получает от обряда миропомазания. Карл VII унаследовал престол после смерти отца, и придворные называли его королем. Но не Жанна. Она всегда именовала его до коронации дофином, подчеркивая, что он всего лишь законный наследник и правитель королевства, а королем сможет стать только после священного обряда коронации. Позднейшие историки нередко упрекали Жанну за то, что она побудила короля совершить поход в Реймс, довольно бессмысленный с точки зрения военной стратегии. Но для населения страны полноправным монархом государь становился только после обряда в Реймсе.

Идея божественного происхождения монархии возникла много ранее XV в.

Однако мощный патриотический порыв не получил быстрого развития. Нерешительный и подозрительный король боялся, что слава Жанны затмит его славу, придворные — что ее влияние пересилит их влияние. Попытка взять Париж не удалась. Жанна принимала участие в мелких стычках и во время одной из них попала в плен. Боевые походы Жанны кончились, началась трагедия. Карл VII не сделал ни одной попытки освободить Жанну, обменяв ее на знатных англичан, находившихся в плену.

Англичанам нужен был показательный процесс, нужно было доказать, что Жанна, которая привела дофина к коронации — ведьма и еретичка, а потому и коронация не имеет законной силы. 9 января 1431 г. церковный инквизиционный трибунал, т.е. орган, формально независимый от светских английских властей, начал свою работу. Изощреннейшие обвинения, составленные лучшими теологическими умами, сыпались на нее. Жанна защищалась с мужеством и достоинством, с простотой и остроумием.

Ее спросили: «Не был ли архангел Михаил, являвшийся ей в видении, голым?» — намекая на дьявольский характер видения. Она ответила: «Что же, по-вашему, Господу не во что одеть его?». Еще один вопрос: «Считает ли она, что на ней почиет Божья благодать?». Вопрос не имеет благоприятного для Жанны ответа: сказать «да» значит впасть в грех гордыни, ибо даже святой при жизни не может быть уверен в своей избранности; сказать «нет» значило признаться в обмане, ибо как же без Божьей благодати

она вела людей именем Бога. Ответ «Не знаю; если на мне лежит благодать, прошу Бога сохранить ее, если нет — молю даровать».

Но смелость и ум не помогли ей. 24 мая 1431 г. ей прочли обвинительный акт, где она объявлялась повинной в ереси, вероотступничестве и лжи, и одним из пунктов этого акта было обвинение в том, что вопреки прямому запрету Священного Писания она носила мужскую одежду.

Однако семена, посеянные Жанной, взошли. Французы медленно вытесняли англичан с континента. В 1436 г. Карл VII вступил в Париж. В 1450 г. почти полностью, кроме г. Кале с окрестностями, была очищена от англичан Нормандия. В 1453 г. английский гарнизон покинул последний опорный пункт в английской Аквитании — Бордо. Столетняя война закончилась, хотя и без заключения какого-либо мира. Карл VII стал полным господином измученной, разграбленной, но возрождающейся Франции. Самое время было смыть с себя последнее пятно: обвинение в том, что на престол его возвела еретичка. В 1455—1456 гг. прошел процесс реабилитации Жанны д'Арк. Она посмертно и с немалым опозданием была оправдана по всем пунктам.

Многочисленные поражения франции в начале Столетней войны показали преимущества постоянной армии. Но на нее нужны были средства. Воспользовавшись успехами в войне и национальным подъемом, Карл VII добился от Генеральных Штатов учреждения постоянного налога. Благодаря этому стало возможно создание новых воинских контингентов. Часть формировалась из дворян-добровольцев и составляла тяжелую кавалерию, носившую название «вооруженный народ» (фр. gens d'armes, отсюда позднейшее «жандармы»), часть — из крестьян, путем принудительного набора. Эти последние именовались «вольные стрелки», ибо они были вооружены луками и арба-

летами и их семьи освобождались от налогов. Позднее «вольными стрелками» стали называть вообще королевскую пехоту.

Единая армия и единый налог обозначали собой важный этап в формировании централизованного государства. Рыцарь шел на войну, потому что он дал клятву верности сюзерену, солдат — потому что таковы его обязанности перед государством. До реформ Карла VII не существовало и налогов в нынешнем смысле. Проводился единовременный сбор средств на общегосударственные нужды, причем обусловленный согласием тех, кто платил. Ныне же никакого согласия не требовалось: плати, потому что ты подданный. Менялась суть государства.

Объединению Франции вокруг трона препятствовало наличие мощного и богатого, почти независимого территориального княжества — Бургундии, включавшей в себя множество владений в Восточной Франции и Нидерландах, объединенных властью герцогов Бургундских. Задачу объединения решил король Франции Людовик XI (1461—1483). Его главным соперником выступил ставший в 1467 г. герцогом Бургундским Карл Смелый. В этой борьбе, изобиловавшей изменами, подкупом, клятвопреступлениями — в первую очередь со стороны Людовика — Карл был побежден. Стремясь округлить свои владения, герцог Бургундский попытался захватить герцогство Лотарингию, лежавшее между собственно Бургундией и Нидерландами. 5 января 1477 г. в битве при Нанси бургундцы были разбиты лотарингцами и их союзниками. Когда победители объезжали поле сражения после битвы, они обнаружили раздетый мародерами труп Карла Смелого. Ходили слухи, что он был убит своими же приближенными и за это щедро заплатил Людовик XI. Король Франции был в восторге от смерти своего главного врага и распорядился захватить все его владения. Это удалось не до конца, и значительная часть Нидерландов досталась Империи. Помимо Бургундии Людовик смог присоединить где обманом, где хитростью, где силой многие иные земли. Только Бретань оставалась полунезависимой, пока уже после смерти Людовика его сын и наследник Карл VIII (1483—1498) не вступил в брак с последней суверенной правительницей Бретани. Объединение Франции в Целом было завершено.

Следует отметить, что, хотя действия Карла Смелого по отношению к Франции были направлены на разрушение ее единства, в собственных владениях он стремился к централизации их не менее, чем Людовик в своих. Так что Карл Смелый выступал в борьбе с Людовиком не только как защитник феодальной независимости, но и как основатель, пусть и не состоявшегося, франко-нидерландского государства.

Система феодализма переживала кризис не только на континенте. Мы наблюдаем его и в Англии, где в 1455—1485 гг. развернулась гражданская война, получившая название войны Алой и Белой Роз. Неудачи Англии в последний период Столетней войны вызвали в

этой стране политический кризис. При слабом короле Генрихе VI из династии Ланкастеров правила его жена, Маргарита Анжуйская. В оппозиции двору стояли родственники короля из рода герцогов Йоркских. Главой этого рода был герцог Ричард Йоркский, главным и могущественным соратником его — граф Уорик. Родовой эмблемой Ланкастеров была алая роза, Йорков — белая. Отсюда и название междоусобной войны.

Несмотря на то, что у Генриха VI был сын, Ричард Йоркский заявил свои притязания на престол, ссылаясь на психическую болезнь короля. Столкновения между сторонниками Ланкастеров и Йорков переросли в гражданскую войну, изобиловавшую убийствами и казнями с обеих сторон. В 1460 г. Ричард Йоркский был убит в сражении; были убиты и его соратники, сдавшиеся в плен. Безудержная жестокость к противнику стала традицией; обычаи рыцарской снисходительности к побежденному были отброшены.

В 1461 г. партия Белой Розы восторжествовала. Сын Ричарда при активной поддержке Уорика разбил Ланкастеров и стал королем Эдуардом IV (1461—1483). Королева Маргарита с сыном бежали во Францию, а Генрих VI, безумный король, брошенный всеми, бродил по Англии в сопровождении своего духовника, пока не был пойман и посажен в Тауэр.

Однако вскоре Уорик поссорился с Эдуардом IV и бежал во Францию, где вступил в союз с Маргаритой Анжуйской. В 1471 г. войско сторонников Ланкастеров во главе с Уориком высадилось в Англии и заняло Лондон. Генрих VI был восстановлен на престоле. С этого времени Уорик получил оставшееся за ним в веках прозвище «делатель королей». Однако Эдуарду IV удалось собрать войско и сразиться с Уориком. Сторонники Ланкастеров были разбиты, а сам Уорик убит.

Тем временем королева Маргарита с войском прибыла из Франции и дала сражение сторонникам Эдуарда IV. Битва продолжалась буквально несколько минут. Натиск йоркистов решил дело. Далее началась бойня. Маргарита оказалась в плену, а ее сын пал в бою, либо, по уверениям некоторых современников, был убит уже после сражения. Никто из потерпевших поражение, даже если укрылся в близлежащем монастыре, не спасся, победители никого не брали в плен. В день возвращения Эдуарда IV в Лондон умер Генрих VI, официально — «от меланхолии», но все знали, что короля убили. Последние из оставшихся в живых ланкастерцы бежали на континент, среди них — Генрих Тюдор, граф Ричмонд, потомок побочной линии Ланкастеров. Всем показалось, что война Роз завершилась.

После смерти Эдуарда IV на престол должен был взойти его сын, Эдуард V, но брат покойного короля герцог Ричард Глостер приказал заточить юного короля и его брата (им было соответственно 13 и 10 лет) в Тауэр и сам принял корону.

Личность Ричарда III (1483—1485) притягивает к себе внимание и историков, и писателей. Позднейшие летописцы сделали из него какое-то чудовище: горбатый сухорукий карлик, лишенный моральных устоев. На деле у него всего лишь одно плечо былр несколько выше другого, плохо действовала левая рука, что не мешало ему быть ловким воином, и он был небольшого роста с тонким, умным лицом. Позднее ему приписывалось

личное участие в убийстве Генриха VI и его сына и в интриге, приведшей к казни по обвинению в государственной измене герцога Джорджа Кларенса, брата Эдуарда IV и Ричарда. На деле, его вина в первом случае сомнительна, в смерти брата он безусловно неповинен. До нас дошли свидетельства только его недоброжелателей, но и те не отрицали его ума и храбрости, его блестящих способностей полководца и правителя.

Ричард понимал, что за время войны Роз понятие феодальной верности умерло, и страна примет любого монарха, который обеспечит мир, снизит налоги и укрепит правосудие. Он стремился заручиться поддержкой населения. Были запрещены насильственные поборы, конфискация имущества без решения суда, разрешено отпускать арестованных на поруки. Ричард покровительствовал торговле и ремеслам. Народ благосклонно относился к Ричарду, но не настолько, чтобы сражаться за него.

Между тем, противники Ричарда III не дремали. Свергнутый король и его брат пребывали в строгом заточении. Некоторое время их видели играющими в саду Тауэра, потом они стали появляться все реже, потом вовсе исчезли. Поползли слухи о том, что они убиты по приказу Ричарда. Сам Ричард хранил полное молчание по этому поводу и не пытался опровергнуть эти слухи, которые немало повредили ему. Все его противники объединились вокруг жившего в изгнании Генриха Тюдора.

ч

В августе 1485 г. Генрих Тюдор высадился в Англии с войском. Ричард с армией встретил его близ г. Босуорта. Приближенные Ричарда изменили ему, его солдаты разбежались. В драме великого английского драматурга и поэта Уильяма Шекспира «Ричард III», окруженный со всех сторон король кричит: «Полцарства за коня!». На деле ему подвели коня, но он отказался бежать, заявив, что умрет королем Англии. Наконец, ему разбили голову боевым топором, свалившаяся от удара корона была прямо на поле битвы возложена на Генриха Тюдора, который стал королем Генрихом VII (1485—1503). Дабы примириться с йоркистами, он женился на единственной представительнице дома Йорков, объединив в своем гербе алую и белую розы.

После победы Генрих VII созвал парламент и провел через него закон, осуждавший Ричарда III, в том числе «за пролитие крови детей». Двадцать лет спустя после этих событий была обнародована исповедь человека, который признался в том, что он якобы по приказу Ричарда III удушил несчастных принцев с помощью подушки и что он поведал об этом Генриху VII. В XVII в. после прекращения династии Тюдоров стали раздаваться голоса, что Ричард не повинен в смерти детей (но тогда почему он не показал народу юных принцев после возникновения слухов об их смерти, о которых он не мог не знать?), а убиты они были по приказу самого Генриха VII, которому надо было расчистить путь к престолу. Тайна остается неразгаданной до сего дня.

В парламенте, созванном Генрихом VII после победы оказалось

только 20 лордов, против 50, бывших до начала войны Роз, причем ряд из этих двадцати были возведены в достоинство лорда уже во время распри Ланкастеров с Йорками. Большинство старых родов погибло во время гражданской войны. Новые лорды зависели от короля, были лишены чувства рыцарского достоинства, феодальной независимости. Все это облегчало переход к иным, нетрадиционным формам управления.

Война Роз отличалась от обычной феодальной распри. Обе стороны пытались апеллировать к народу. Йорки — и это характерно для периода сложения национального государства — настаивали на том, что именно они являются национальной партией, в противовес партии королевы, француженки по происхождению. Борьба шла не только на полях сражений, но и в стенах Вестминстерского дворца, где заседал парламент. При победе той или иной партии немедленно созывался этот высший представительный орган страны, чтобы оформить результаты победы. С какими бы нарушениями ни проводились выборы в палату общин, все же идея одобрения политики победившей партии была незыблема.

В условиях гражданской войны вождям партий была необходима финансовая и военная помощь. Однако борющиеся стороны формировали объединения своих сторонников не по принципу феодальной зависимости. Действовала система ливрейных свит. Ливрея, в Англии того времени, — это не только особая одежда слуг с гербом хозяина, но и плата, которую сюзерен платил своему вассалу неблагородного происхождения за помощь. Фактически ливрейные свиты были отрядами наемников, живших на хлебах у лорда и получавших от него плату. Помимо этого, крупные землевладельцы требовали от своих соседей из мелкого рыцарства оказывать им военную помощь, и рыцари давали лордам письменные, скрепленные печатями обязательства оказывать им поддержку во время войны и мира, на полях сражений и на выборах. Можно представить, насколько изменилось сознание людей, если уже не воспринимались старинные ритуалы- жесты, а требовались нотариально заверенные акты. Подобный порядок, разумеется, препятствовал сложению централизованного государства, но в то же время разрушал государство феодальное, ибо заменял принцип вассальной присяги принципом политического союза.

Многопапство, о котором уже говорилось, поддерживалось национальными конфликтами. За римского папу стояли Англия и ее союзники, за авиньонского — Франция и поддерживающие ее государства. Стремление к восстановлению церковного единства, однако, победило. В среде духовенства во всей Западной Европе возникло так называемое «соборное движение». Его участники выступили за созыв Вселенского Собора католической церкви и считали, что Собор есть высший орган церкви, выше пап, и именно он должен

положить конец расколу. Наконец, в 1414 г. был созван Собор в г. Констанце в Южной Германии. Особенностью его было то, что он проходил под главенством светской власти и на нем председательствовал император Сигизмунд (1411—1437). Голосование на Соборе шло по «нациям», т.е. по делегациям от каждого государства, и в этом тоже проявилось сложение и укрепление национальных государств. Этот Собор прекратил Схизму и избрал единого папу. Но еще до того Собор занялся делом Яна Гуса.

Профессор Пражского университета Ян Гус (1371—1415) был последователем английского богослова Уиклифа. Он считал папу главой церкви, а не наместником Христа на Земле, обладающим особой благодатью. Он по-новому решал вопрос о причастии, т.е. о приобщении христиан к Богу. Согласно церковному учению, в момент, когда христианин поглощает глоток церковного вина, символизирующего кровь Христову, вино и в самом деле превращается в кровь Христову, когда он съедает церковную облатку, кусочек печеного теста, символизирующего тело Xphctqbo, этот хлеб превращается в тело Распятого. Причащение — важнейший церковный обряд, посредством которого человек спасает свою душу. Проводя строгое разграничение между духовенством и остальными верующими, католическая церковь допускала причащение и вином, и хлебом только для священников, тогда как миряне имели право причащаться только хлебом, но не вином. Таким образом, в истолковании причастия католической церковью содержались не только религиозные, но и общественные различия, утверждались привилегии церкви. Отрицая эти различия, Гус настаивал на едином для всех причастии под обоими видами. Потому сторонников Гуса называли чашниками (вино для причастия пили из особой чаши). Такое требование ломало перегородку между духовенством и мирянами, возрождало идеи всеобщего свящества.

Одновременно с религиозными требованиями Гус выставлял и национальные. Богослужение, проповедь и образование должны были проводиться на чешском языке, и Гус добился передачи управления Пражским университетом от немцев в руки чехов.

Судьба Гуса была трагичной. Его пригласили на Констанцский собор якобы для обсуждения его идей. Император Сигизмунд выдал ему охранную грамоту, однако на Соборе Гус был обвинен в ереси и приговорен к смерти. Отцы Собора заявили императору, что любое обещание, данное еретику, не имеет силы. В 1415 г. Ян Гус был сожжен.

Смерть Гуса вызвала возмущение в Чехии и не остановила распространение его учения. Богословские идеи бытовали не только в кругах ученых людей. Через приходское духовенство, через нищенствующие ордена, через проповедников доходили они до мирян, до масс, где принимали свои, иногда весьма отличные от первоначальных, формы.

В самом гуситстве было несколько течений. «Умеренные» заявляли, что только они имеют право называться чашниками, требовали упразднить привилегии церкви, отменить церковное землевладение, упростить церковные обряды, ввести богослужение на чешском языке и причастие под обоими видами; в политическом плане они выступали за независимую чешскую монархию.

В 1420 г. возникло радикальное течение — табориты, названные так по горе Табор (т.е. Фавор — святая гора в Евангелиях) в Южной Чехии, где находится центр этого движения. Для таборитов, которых возглавлял мелкий рыцарь Ян Жижка (ок. 1360—1430), были характерны уравнительные стремления. Они требовали реформы не только церкви, но и общественных отношений, в частности, настаивали на отмене любых податей. Они отрицали культ святых и поклонение мощам, заявляли, что любой, даже женщина, могут отправлять богослужение.

Объявленный в 1420 г. крестовый поход против еретиков-гуситов превратился в межнациональную войну чехов, возглавляемых Яном Жижкой, который оказался талантливым полководцем, и немцев, возглавляемых императором Сигизмундом. Крестовые походы продолжались до 1431 г. и закончились победой чехов. Табориты составляли основную силу войска во время этих крестовых походов, называемых также гуситскими войнами. Хорошая военная подготовка (в Таборе все мужчины обучались военному делу), патриотический подъем, религиозное воодушевление и даже фанатизм — все это делало их прекрасными воинами. Вожди таборитов, ссылаясь на заповеди Христовы, но также на военную обстановку, требовали от своих последователей отказа от личного имущества, во всяком случае денежного, и передачи всех средств в общую казну.

Самые крайние из таборитов настаивали не на реформе, а на упразднении церкви, отвергали не только собственность, но и семью. Ян Жижка подавил движение этих крайних.

Победы гуситов привели к тому, что в Чехии были допущены причастие по обоими видами й богослужение на чешском языке. Эта уступка вскоре была отобрана церковью. И все же впервые, пусть ненадолго, появилась национальная церковь, обладающая своими особенностями.

В Европе кроме ведущей тенденции — к централизации — существовала и противоположная — к децентрализации, причем они пересекались. Мы упоминали о том, что попытки отделения Бургундии от Франции сопровождались централизацией этого герцогства. Национальные устремления чехов приводили к дальнейшему развалу Империи.

Империя была весьма рыхлым образованием. Во главе ее стоял Император, который, несмотря на пышный титул, был не более чем влиятельным князем. Общеимперским органом был РЕЙХСТАГ (имперское собрание) — съезд представителей так называемых импер

ских чинов: курфюрстов, имперских князей и имперских городов. Рейхстаг утверждал указы императора, вводил общеимперские налоги, мог устанавливать «земский мир», т.е. прекращать войны между членами Империи. Но ни рейхстаг, ни курфюрсты, ни император не обладали исполнительной властью. Решения рейхстага в жизнь должны были проводить имперские чины, каждый на подвластной ему территории. Если кто-либо этих решений не выполнял, то заставить его можно было только военной силой, а общеимперской армии не существовало.

Стремясь к независимости от общеимперской власти, князья, а особенно курфюрсты, стремились также к централизации своих родовых владений. В княжествах действовали органы сословного представительства, ЛАНДТАГИ (земельные собрания), в которые входили представители местных сословий. Разваливающаяся Империя превращалась в совокупность самостоятельных государств. При всей раздробленности, однако, и в Германии возникало ощущение национального единства. Характерно, что с конца XV в. государство стало называться — Священная Римская империя германской нации.

Особенностью государств Пиренейского полуострова было то, что их сложение происходило в ходе Реконкисты — отвоевания земель у арабов. К концу XV в. на полуострове существовали три христианских государства — Кастилия, Арагон и Португалия и маленькое арабское княжество — Гранадский эмират.

Во время Реконкисты, в основном в Кастилии, в условиях постоянной опасности утраты государственного существования, веры, даже просто жизни, усилились религиозная нетерпимость и враждебность к иноверцам и иноплеменникам. В XIV—XV вв. там появились «статусы о чистоте крови». Все средневековые государства Европы практиковали ограничения в правах иноверцев — мусульман и иудеев в христианских государствах, христиан и иудеев в государствах исламских. Но лишь в Испании многие государственные и церковные посты оказывались недоступными для христиан, в жилах которых текла арабская или еврейская кровь. А это уже начало того, что много позднее назовут государственным расизмом.

В 1474 г. наследник арагонского престола Фердинанд вступил в брак с королевой Кастилии Изабеллой. 1479 г., год восшествия на престол Арагона Фердинанда, считается датой объединения Арагона и Кастилии в единую Испанию. На деле этот процесс затянулся надолго, ибо разные части нового государства сопротивлялись централизации и долго хранили память о местных вольностях. Фердинанд и Изабелла активно взялись за формирование единого государства с сильной центральной властью. Разные по характеру люди: умная, мягкая, доброжелательная, благородная королева и лживый, хитрый, беспринципный король — сходились в одном — в безграничном религиозном фанатизме и безудержном стремлении к абсолютной власти. Все что мешало этому — иноверие, религиозное свободомыслие,

государственное инакомыслие, местные вольности, коммунальные права, независимость церкви, привилегии дворянства — подлежало уничтожению. Король с королевой ловко использовали противоречия между сословиями. Еще в XIII в. города Кастилии организовались в союз «Санта Эрмандада», т.е. «Святое Братство», ставивший целью борьбу с разбойниками и разбойничавшими рыцарями, и создали для этого особые отряды горожан, нечто вроде полиции. Фердинанд и Изабелла превратили Эрмандаду в вооруженную организацию для борьбы с непокорными дворянами. Та же Эрмандада должна была выполнять полицейские функции еще при одном учреждении — инквизиции.

Инквизиция как орудие борьбы с еретиками существовала в Европе еще с XIII в., но испанские монархи в 1480 г. создали особую королевскую инквизицию, подчиненную королевскому трону, а не папскому престолу. Не только еретики, но и иноверцы, да и просто люди, неосторожно высказавшие сомнения не то чтобы в религии, но в необходимости существования самой инквизиции, подлежали ее суду. Ни в одной стране Европы инквизиция не действовала столь активно. Казнь осужденных именовалась АУТО-ДА-ФЕ, т.е. «акт веры» и проходила публично в торжественной и чуть ли не праздничной обстановке. Инквизиция являлась орудием не только религиозного террора, но и политического сыска. Никто не был застрахован от ее вмешательства. Страну захлестнула эпидемия доносов, тем более, что это было небезвыгодно. Имущество осужденных

конфисковывалось, треть шла на нужды самой инквизиции, треть — доносчикам, треть — в казну. За первые 18 лет существования инквизиции в Кастилии трибуналами было осуждено около 104 тысяч человек, причем 8800 приговорено к сожжению заживо.

Фердинанд и Изабелла, укрепив власть и наполнив казну, в том числе и за счет конфискаций имущества жертв инквизиции, приступили к выполнению своей мечты — завоеванию Гранады. Война началась в 1481 г., а 2 января 1492 г. на сторожевой башне двора гранадских эмиров, изумительного памятника арабо-испанского зодчества Альхамбры, взвился испанский флаг и был водружен крест вместо полумесяца. Западная Европа стала сплошь христианской.

Условия капитуляции эмирата были для арабов весьма благоприятными. Они получали право жить на своей земле по своим законам, сохраняли свою веру. Но чуть ли не с момента завоевания все данные маврам обещания были нарушены. На земле Гранады свирепствовала инквизиция, началось насильственное обращение в христианство. В 1502 г. Фердинанд и Изабелла издали указ, по которому каждый мавр или еврей должен был креститься или покинуть Испа-

нию. Многие уехали, многие остались, внешне приняв христианство, но оставаясь в душе верными религии отцов. Возникли большие этнические группы морисков — крещеных арабов, и марранов — крещеных евреев, людей, неполноправных по «статусам о чистоте крови», постоянно подвергавшихся преследованиям и, в конце концов, на рубеже XVI—XVII вв. изгнанных из страны, которая в результате этого лишилась немалой части населения.

Падение              Ислам потерпел поражение на Западе, но зато он одержал огромные

Византии              победы на восточных подступах к Европе. К 30-м годам XV в. от некогда

великой Византийской империи остались лишь столица с окрестностями, несколько островов в Эгейском море и часть Пелопоннеса. В самой Византии . шла борьба между «латинофилами», сторонниками ориентации на католический Запад, и непоколебимыми сторонниками православия. Константинопольский двор был готов, за военную помощь, пойти на значительные уступки Западу. В 1439 г. была провозглашена уния католической и православной церквей. Но большинство православного духовенства и верующих категорически отвергли унию — и на Руси, и в самой Византии. Командующий византийским флотом заявил, что он предпочтет видеть царствующей в Городе турецкую чалму, нежели папскую тиару.

Вена

^вшТ

Буда/              _о

ВЕН(ГРИ* ПССЫ

Летом 1452 г. турецкий султан Мехмет II (1451—1481) начал осаду «Нового Рима». Он мечтал увенчать свое правление взятием этого города. Мехмет еще ребенком взошел на престол и тут же был свергнут. Вернувшись к власти, Великий Турка, как его называли на Западе, блестящий полководец и знаток греческой философии схватил после переворота всех своих родственников и обратился к мусульманским законоведам за разрешением на их убийство. Как мы по-

Нашествие турок на Европу и падение Византии.

мним, в исламе признание какого-либо деяния негреховным освобождает и от уголовной ответственности. Разрешение было получено, и все действительные и возможные соперники султана были перебиты, включая его девятимесячного брата. «Наведя порядок в семействе», он взялся за дело своей жизни. Под стенами Константинополя стояло 200-тысячное войско, снабженное превосходной артиллерией. Турецкий флот блокировал Константинополь с моря. В самом Городе продолжалась борьба партий; наемники, составляющие значительную часть византийского войска, отказывались сражаться. Руководители генуэзской торговой колонии Галата, расположенной рядом с Константинополем, вступили с султаном в переговоры и оказывали ему тайную помощь в обмен на обещание сохранить все торговые привилегии. мая 1453 г. рано утром Константинополь был взят штурмом. Последний византийский император Константин XI Палеолог пал в бою. Город был подвергнут трехдневному разграблению. Мехмет II, получивший прозвище Завоеватель, на коне въехал в собор св. Софии, повелел сбить с нее крест, водрузить полумесяц и превратить в самую большую мечеть мусульманского мира. Остатки империи, а вместе с ними православные государства — Сербия, Босния и Валахия — были вскоре подчинены туркам. Турки стали реальной опасностью уже вне Балканского региона: в 1469 г. они вторглись в австрийские земли, в 1477 г. — во владения Венеции.

На современников и потомков падение Константинополя произвело ошеломляющее впечатление. Многие позднейшие историки считают именно 1453 г. концом Средних веков: если эпоха началась падением Западной Римской империи, то кончиться должна падением Восточной.

Русское государство оказалось единственным православным государством в мире (о православной Грузии никто не поминал) и, таким образом, как бы наследником Византии. Возникла идея «Москвы — третьего Рима». Великий князь Московский Иван III (1462— 1505), вступив в 1472 г. в брак с племянницей последнего византийского императора Софьей (Зоей) Палеолог, объявил себя наследником императоров. Герб Палеологов — двуглавый орел — стал российским гербом.

Вопросы и задания Что такое централизованное государство? Как люди XV в. представляли себе государство? Чем отличалась война Алой и Белой Роз от феодальных распрей прежних времен и от гражданской войны 1263—1265 it.? ' Расскажите о Ричарде III. Попытайтесь объяснить, почему он потерпел поражение.

Возможна ли была полная победа гуситов? Если да, то каковы были бы ее последствия? Почему Священная Римская империя не стала единым государством? В чем особенности антимусульманской и антииудейской политики в Испании в XV в.? Откуда возникла идея: «Москва — третий Рим»?