ИЕРАКОНПОЛЬ
Широкомасштабные археологические исследования в Иераконполе осуществляющиеся в общей сложности в течение нескольких десятилетий, позволили реконструировать план расселения и инфраструктуру исторической области [Hoffman и др., 1982, с.
122 сл., табл. VI], которая может рассматриваться как модель социально-экономического устройства древнеегипетского общества додинастического времени. Комплексные исследования, которые проводились на десятках памятников Иераконполя (схема 4), включали изучение проблемы палеодемографии, палеоэкологии, социально-экономического, политического и культурного развития общества в додинастическую и раннединастическую эпохи.Памятники культуры Нагада в Иераконполе сконцентрированы между Большим вади (Абу Суффиан) и Дюновым вади, на расстоянии около 2,5 км вдоль края нижней пустыни, а самые удаленные археологические объекты находятся на расстоянии 3,5 км от современной культивированной зоны. Ядром распространившихся в этом районе мест обитания являлось устье Большого вади, традиционно именуемое «додинастическим городом», к которому тяготели населенные пункты, основанные вдоль русла Большого вади. Эти территории были заселены достаточно густо, начиная с амратской фазы культуры Нагада12 Однако с герзейского периода наметилась тенденция к перемещению поселений в сторону Нила. На этот процесс указывает убывание местонахождений в нижней пустыне на поздних этапах культуры Нагада. Если археологические объекты культуры Нагада I были распространены на площади 304,878 м2, то памятники периода Нагада II занимали лишь 36,432 м2, а на этапе Нагада III — всего 2,994 м Причины начавшегося процесса передвижения населения в сторону Нила в переходный период между первой и второй фазами куль-
|
туры Нагада кроются в катастрофическом обеднении окружающей природной среды, вызванном высокой плотностью населения и их активной хозяйственной деятельностью в условиях наступления очередной ариди- зации климата, окончательно превратившей саванну или степь в пустыню [Hoffman, 1984» с. 237 сл.].
Местонахождения амратской фазы сформировали два крупных территориальных образования. Основное скопление памятников «додинасти- ческого города» локализуется между устьями Дюнового и Большого вади, занимая площадь 201,984 м2 Вторая концентрация памятников примыкает к Большому вади на расстоянии около 2 км от современной культивированной зоны [Hoffman, 1984, с. 237]. Памятники или, в терминологии М. А. Хоффмана, компоненты «додинастического города» характеризуются спецификой функционального назначения, обусловленной формами деятельности населения. Эти различия отражены в массовых находках, заполнявших культурные слои в виде значительных концентраций артефактов, в типах архитектуры, планировке археологически выявленных поселений.
«Додинастический город» был пересечен системой водных бассейнов, необходимых для его жизнедеятельности в условиях высокой концентрации населения, которое должно было постоянно контролировать эту жизненно важную систему водообеспечения: расчищать каналы реликтового вади, сооружать запруды, используемые наряду с естественными, образованными в местах понижения рельефа местности. Следы 5 таких бассейнов были выявлены в ходе раскопок [Hoffman, 1978, с. 9], и вблизи одной из запруд, к которой вело пересохшее русло канала, была локализована деревня [Hoffman, 1978, с. 15].
Разветвленная система водообеспечения на базе Большого вади позволяла людям обосновываться не только в окрестностях «додинастического города», но и на более отдаленных участках нижней пустыни, примыкавших к Большому вади.
Здесь, наряду с сельскими, основывались поселения, жители которых занимались ремеслами. Так, на участке и площадью 68,432 м2, отстоящем от «додинастического города» на 1,5 км, обнаружен единый археологический комплекс, культурный слой которого включал керамическую печь, а также большой некрополь с почти 300 могилами, датированный 3600—3300 гг. до н. э. [Hoffman и др., 1982, с. 14—25; 133]- На по' селении было раскопано прямоугольное глинобитное сооружение, опиравшееся на столбы, установленные по его периметру (рис. 4). В 3 ямах, расположенных вблизи постройки, обнаружены археологически целые красные полированные сосуды [Hoffman, 1978, с. 9—ю]. В непосредственной близости от этого сооружения находилась керамическая печь, возведенная с использованием особых кирпичей треугольной формы, с включением в тесто рубленой соломы [Hoffman, 1978, с. 16]. На расположенном по лизости участке 59 также была раскопана керамическая печь [Hoffman,![]() Рис. 4. Реконструкция постройки II культуры Нагада I (уч. и) в Иераконполе (по М. А. Хоффману). |
1978, с. 13]. К востоку от этого местонахождения обнаружены следы существования небольшого поселения.
Род деятельности жителей поселения на участке 14, в течение амратского периода пережившего две фазы существования, иллюстрируется находками зерна эммеровой пшеницы (Triticum diccocum), ячменя (Hordeum sp.), раковин моллюсков, костей крупных рыб и крупного рогатого скота, свиней, собак, козлов или овец, газелей [Hoffman, 1991, с. 158—159].
К типично сельским поселениям относятся местонахождения с традиционными круглыми жилищами. Наиболее удаленная, отстоящая от современной культивированной зоны на 3,5 км деревня (уч. 3), расположенная у Большого вади, имела круглую планировку, составленную 12 круглыми постройками (рис. 5). Диаметр углубленного в грунт пола некоторых жилищ достигал 5,51 м.
Иной характер имело поселение, расположенное близ небольшого русла Большого вади (уч. 5), в котором исследователи видели небольшую усадьбу [Hoffman, 1984, с. 239].По мнению М. Хоффмана, деревни периферийной части Иераконполя поставляли продукты сельского хозяйства в «додинастический город», а
![]() |
также обслуживали некрополи [Hoffman, 1979, с. и сл.; Hoffman, 1984, с. 237 сл.], изготавливая предметы ремесел.
Наряду с населенными пунктами, расположенными вдоль течения Большого вади, изготовлением керамики занимались и на поселениях, распо-
![]() Рис. 6. Реконструкция постройки амратско-герзейской фазы культуры Нагада в Иераконполе (уч. 29) (по М. А. Хоффману). |
ложенных в «додинастическом городе» [Hoffman и др., 1982, с. 7,14; 133]. Раскопками, проводившимися на участке 29 площадью 595 м2, были обнаружены три слоя амратской и раннегерзейской фаз культуры Нагада, датированные временем от 3800 до 3500 гг. до н. э. [Hoffman, 1980, с. 129—131, рис. 11—12], содержавшие остатки построек. В двух ранних слоях обнаружены строительные комплексы, сочетавшие прямоугольное сооружение и керамическую печь. Самый поздний культурный слой поселения очень сильно разрушен, однако было установлено, что он включал в себя глинобитные постройки [Hoffman, 1979, с. 6]. Лучше всего сохранились сооружения среднего слоя13 (рис. 6) — прямоугольная постройка (сооружение II) размером 4 х 3,5 м. Внутри дома были установлены два столба, предположительно поддерживавшие крышу, от которой, впрочем, следов не сохра
нилось. По периметру П-образного в плане сооружения находились еще восемь столбов, установленных для жесткости конструкции стен, возведенных из переплетенных веток ивняка, обмазанных глиняным раствором.
При строительстве дома использовались сырцовые кирпичи. Пол в разных частях сооружения был углублен от 45 до 8о см. Внутри постройки находился большой очаг размером 1,5 х 1,25 м, сложенный из кирпичей, обгоревших от многократного использования, покоившихся на глинобитном основании высотой 30 см. Возле очага была найдена каменная плита трапециевидной формы. У противолежащей юго-восточной стены сооружения находился крупный сосуд, углубленный в пол. Другой большой сосуд для хранения припасов был вкопан в землю снаружи. Остатки сооружения и обгоревшая почва указывают на следы пожара [Hoffman, 1980, с. 133]. Вход в постройку, расположенный с восточной стороны, был фланкирован изгородью из переплетенных веток ивняка, обмазанных глиняным раствором [Hoffman, 1980, с. 130, рис. 11—13].Как в сооружении II (уч. 29) и на участке и, в конструкции печи (сооружение I) использовались сырцовые кирпичи двух типов: прямоугольные, размером 30 х 12 х 8 см, и конусообразные, треугольные в сечении [Hoffman, 1980, рис. 15D]. В процессе раскопок среднего слоя были сделаны уникальные находки архитектурных деталей, одна из которых идентифицирована как угловая часть карниза. На другой, более крупной детали имелось процарапанное клеймо в виде знака р, аналогичное нанесенным на керамике, найденной на этом памятнике. Третий фрагмент из обожженной глины имел форму конуса с тремя равномерно расположенными поперечными валиками [Hoffman, 1980, рис. 15С]. Если эти предметы, в самом деле, являлись архитектурными деталями, то речь должна идти о достаточно высоком уровне строительной техники уже на ранней ступени развития культуры Нагада.
В пределах данного археологического комплекса было обнаружено большое количество фрагментов сосудов, в том числе в виде больших скоплений. В общей сложности в Иераконполе раскопаны 25 керамических печей [Hoffman, 1979, с. 7—8]. Места изготовления керамики находились повсеместно, как в «додинастическом городе», так и в его округе, где ремесло сочеталось с сельским хозяйством.
Отмечая высокое качество и типологическое разнообразие керамики из Иераконполя в сопоставлении с другими памятниками культуры Нагада I, М. А. Хоффман высказал идею о том, что Иераконполь являлся одним из важнейших центров керамического производства, начиная с амратского времени [Hoffman, 1991, с. 153].Наряду с изготовлением керамики обитатели поселений Иераконполя занимались обработкой камня. Только на участке 29 обнаружено 3,5 тысяч фрагментов и целых форм каменных изделий (в их число не входят орудия труда). Местные мастера вырезали из разных родов камня как орудия
И оружие, так и предметы мелкой пластики и украшения. В частности, были найдены фрагменты каменной чаши, ромбовидная шиферная палетка, искусно выполненный наконечник стрелы, миниатюрная подвеска из желтого кварца или флюорита, фрагментированная статуэтка верблюда и пр. [Hoffman, 1979, с. 8].
Другая мастерская находилась в восточной части «додинастического города», на участке 54, где было обнаружено более пяти тысяч фрагментов керамики и около трех сотен кремневых орудий, заготовок и отщепов [Hoffman и др., 1982, с. 25—34, табл 1.2—1.4], позволивших датировать памятник временем 3500—3300 гг. до н. э. Здесь расчищены круглые ямы, самая крупная из которых достигала в диаметре 3 м и была углублена в грунт на 70 см, что соответствует размерам хижин. Тем не менее, заполненные песком ямы не содержали артефактов, поэтому их функциональное назначение остается неясным. Следы ремесленных работ находились между ямами [Hoffman, 1979, с. 8—9].
Итак, в амратское время жители Иераконполя стали возводить прямоугольные постройки, которые, как видно из приведенного материала, сопутствовали развитию ремесел. Вместе с тем, ремесленные мастерские существовали и без таких построек. Наконец, имеются данные о развитии ремесел на поселениях с круглой планировкой и традиционными хижинами, которые характеризуются как типично сельские. Речь идет о раскопанной Р. Ф. Питом в Абидосе деревне, жители которой сочетали сельскохозяйственную деятельность и занятия ремеслами. Эта небольшая деревня, диаметр которой не превосходил 30 м, имела четкую пространственную организацию. Пересмотр данных старых раскопок, ограниченных главным образом изучением материалов из двух проложенных через центр памятника траншей, позволил, тем не менее, позднее реконструировать планировку поселения. Она представляла собой три концентрических круга, которые, судя по находкам, отражали зональный характер структуры деревни (рис. 7).
Вокруг наружного кольца, совпадавшего с пределами деревни, находились слои мусора и отходов: кости диких и домашних животных — овец, козлов, ослов, крупного рогатого скота и рыб, — сработанные зернотерки, зерно эммера и ячменя, найденного также и в пределах поселка. Внешняя, периферийная зона деревни предназначалась для приготовления пищи и хранения продуктов питания. Здесь располагались очаги и локализованная в северо-восточном секторе зерносушилка, представлявшая собой выложенную обожженным кирпичом яму, в которой хранились 23 стоящих в два ряда крупных сосуда. Во внутренней зоне концентрировались жилища, предположительно хижины, возведенные из плетняка, покрытого глиной, о чем свидетельствовала серая почва [Peet, 1914» с. 2]. В центральной зоне жители деревни занимались обработкой камня. Кроме кремневых
![]() Рис. 7. План деревни культуры Нагада II в Абидосе (по М. А. Хоффману). |
орудий: вкладышей для серпов, скребков, небольшого количества наконечников стрел, ножевидных пластин, каменных пряслиц для ткачества, — было найдено более 300 кремневых буравчиков или пробойников. Очевидно, эта небольшая деревня специализировалась на изготовлении предметов из камня, предназначенных не только для внутреннего потребления. Множество фрагментов необработанных полудрагоценных камней: агата, кварца, халцедона и диорита, — указывает та то, что здесь изготавливали ювелирные изделия и сосуды для гробниц социальной элиты и храма в Абидосе [Hoffman, 1991, с. 150—153, рис. 44]. Несмотря на то, что эта деревня датирована позднедодинастическим временем (3200 г. до н. э.), она продолжала традиции древнейших сельских поселений с круглой планировкой, какие существовали и в Иераконполе в амратское время.
Ремеслами занимались как в маленьких деревеньках, демонстрирующих архаическую планировку и жилища, так и на поселениях с прямоугольны- ми сооружениями. Так, на участке 49а обнаружены сложенные из булыжников фундаменты ю или и прямоугольных домов, относящихся к амрат- ской фазе [Hoffman, 1984, с. 241]. Аналогичные постройки с несколькими помещениями возводились и позднее, в период Нагада II (уч. 34 Ь) и Нагада III (уч. 25с) [Hoffman, 1978, с. 14]. Тот или иной населенный пункт спе-
![]() Рис. 8. Реконструкция церемониального центра в Иераконполе (по М. А. Хоффману). |
циализировался на конкретном производстве, сельскохозяйственном и ремесленном, продукция которого предназначалась для нужд крупного социального организма, развивавшегося в рамках исторически сложившегося района с выделенным локальным центром. В Иераконполе роль такого центра играл «додинастический город». Его ядром являлось святилище, раскопанное на участке 29А, расположенном на краю нижней пустыни, у устья Большого вади [Friedman, 1996].
Центральная часть этого археологического объекта, занимавшего площадь в боо м2, представляла собой выровненную площадку размерами 32 х 13 м, окруженную сложенной из сырцового кирпича размером 26/28 х 14 х 6,5/7 см и фрагментов камня стеной (рис. 8). В процессе раскопок было обнаружено множество остатков построек, позволивших реконструировать архитектурный ансамбль этого сакрального центра [Friedman, 1996, рис. на]. Вдоль северного фаса стены, его окружавшей, на расстоянии 1,2 м от нее, тянулся ров длиной в 35 м для укрепления внешней стены, возведенной из столбов и тростника, достигавшей высоты около з м.
Эта внешняя стена прервана порталом, расположенным в северо-западной части сооружения и фланкированным парой столбов. Расположение архитектурных построек было реконструировано снаружи и изнутри. На-
![]() Рис. 9. Реконструкция Южного и Северного домов в погребальном комплексе в Саккаре (по Ж.-Ф. Лауэру). |
против портала было расположено святилище, от которого сохранились четыре большие ямы для высоких столбов (судя по сохранившимся фрагментам, из кедра) [Friedman, 1996, с. 24]), служивших каркасом фасада здания, остатки фундамента которого свидетельствуют о том, что внутри оно было поделено на три продольные части [Friedman, 1996, рис. 14]. Согласно реконструкции, это сооружение было аналогичным священным Южному и Северному сооружениям, находящимся в хеб-седном дворе погребального комплекса Джосера в Саккаре [Lauer, 1976, с. 94,134, табл. 92, XIII; Friedman, 1996, с. 33—34]* где отмечался царский юбилей (рис. 9). Flo в отличие от них постройка в церемониальном комплексе «додинастического города» была не каменной, а, подобно архаическим сооружениям, возведенной с помощью деревянных столбов и тростниковых циновок, покрывавших пространство между ними. Кроме того, ранние святилища Верхнего Египта pr wr и Нижнего Египта pr nsr весьма отличались друг от друга. И если реконструкция святилища в «додинастическом городе» верна, то она скорее соответствует форме нижнеегипетскоого святилища pr nsr 1Ш1 Ну а если это так, то «история» с додинастическими святилищами Верхнего Египта pr wr и Нижнего Египта pr nsr была сложнее, чем принято считать.
В восточной части открытого двора, имевшей дуговидную форму, где уровень пола был несколько выше, чем на остальном пространстве, находилась большая яма, заполненная камнями, с помощью которых укреплялось основание большого столба, на вершине которого предположительно находилась культовая эмблема сокола [Friedman, 1996, с. 17]. В северо-западной части открытого двора находилась квадратная постройка типа павильона (наоса), вероятно, установленная на кирпичной платформе [Friedman, 1996, с. 24]. С внешней стороны северной стены (а также южной) к комплексу примыкали постройки, предположительно имевшие хозяйственное назначение [Friedman, 1996, с. 17, рис. иЬ].
Основание этого сакрального комплекса относится к периоду Нагада II, о чем свидетельствуют находки расписной керамики типа D и сосудов с волнистыми ручками, найденными на разных его участках. И, судя по типам керамики, обнаруженной между четырьмя слоями глинобитного пола, выявленными в ходе раскопок открытого двора, он просуществовал в течение сравнительно короткого периода времени, около 200 лет. Время расцвета святилища относится к фазе Нагада Нс, а завершающий этап приходится на фазу Нагада lid. И все же, как полагают исследователи этого памятника, церемониальный центр в «додинастическом городе» играл важную роль и на фазе Нагада Ша и даже позднее, когда в период I династии на этом месте проводились церемонии [Friedman, 1996, с. 24, 29—30], несмотря на то, что религиозный центр Иераконполя переместился в долину Нила, где был основан храм сокола Хора в Нехене.
Раскопки сакрального комплекса в «додинастическом городе» не только документально подтвердили данные изобразительного материала, связанного с воплощением таких сооружений на артефактах эпохи первых династий. Более того, Р. Фридман высказала идею, что на булаве Нармера изображен именно этот церемониальный комплекс, который и есть pr wr — древнее святилище столицы Верхнего Египта города Нехена [Friedman, 1996,0.33—34] (рис. ю).
![]() |
В процессе раскопок этого архитектурного комплекса были обнаружены артефакты, подтверждающие его сакральный характер. Ритуальные действа, происходившие в этом религиозном центре, маркированы на- ходками следов жертвоприношений животных, в частности, новорожденных козлят, а также кремневыми ножами, использовавшимися для этих целей. Основной процент керамики составляли сосуды, не находящие параллелей в коллекциях из остальных местонахождений в Иераконполе и на других памятниках. Речь, в первую очередь, идет о красных высоких горшках с выраженным горлышком, на которых имеются следы раннего использования медленно вращающегося круга для изготовления керамики, и небольших, овальной формы черных полированных сосудах, демонстрирующих сходство с сосудами nwy позднее использовавшимися в ритуалах [Friedman, 1996» с. 29> рис. 8 а, Ь]. Наконец, необходимо упомянуть о находках бусин, изготовленных из разных полудрагоценных камней, а также фрагментах каменных сосудов, происходящих из сооружений, расположенных вне открытого двора, перед северной стеной храма, что демонстрирует наиболее ранний пример существования ремесленных мастерских при храмах [Friedman, 1996, с. 28—29]. Возможно, в таких мастерских изготавливали украшения и изделия мелкой пластики, обнаруженные в богатых погребениях некрополей Иераконполя, наиболее ранние из которых относятся к рубежу амратской и герзейской фаз культуры Нагада.
В этой связи можно высказать гипотезу о существовании в «додинас- тическом городе», который и на амратской фазе играл роль ядра в инфраструктуре Иераконполя, святилища, которое обслуживали близлежащие поселения, в частности, расположенное на уч. 29, где для него изготавливали керамику. И, возможно, церемониальный центр герзейского времени был построен на его месте или поблизости от него.
На протяжении всего додинастического и частично раннединастического времени в Иераконполе совершались погребения в одних и тех же некрополях. Следует отметить, что возникающие на рубеже амратского и герзейского этапов культуры Нагада элитарные малые кладбища тяготели к территории «додинастического города». И, по-видимому, к началу раннединастического времени, когда новый храм был возведен в черте основанного города Нехена, старое святилище не утратило своего значения, и в нем продолжали совершать ритуальные действа, предположительно связанные с культом предков — первых правителей Иераконполя. Не случайно, что сакральный комплекс с его постройками так напоминает хеб-сед- ныи комплекс Джосера в некрополе в Саккаре. И обнаруженный в Иераконполе памятник свидетельствует о существенной роли культа предков в идеологии царского праздника сед. Подобная трактовка памятника указывает и на то, что в герзейский период местный правитель обладал сакральными и властными функциями. Весьма существенно, что к северо-западу от церемониального центра расположено скопление памятников (уч. 25), один из которых (С2), по мнению М. А. Хоффмана, был дворцом, а другой (Ci) он интерпретировал как причастную к нему деревню. Оба археологических объекта датированы им периодом Нагада III [Hoffman и др., 1982, с. 136—137]- Территориально эти памятники расположены между церемониальным центром «додинастического города» и Нехеном.
Приведенные материальные свидетельства отражают первые шаги на пути к сложению в Иераконполе института царской власти и централизованного социального организма. Таким образом, уже во второй половине IV тыс. до н. э. общество достигло такого уровня развития, при котором произошла глубокая социальная дифференциация с выделением социальной элиты, в имущественном отношении отличающейся от остальной массы населения. Об этом свидетельствуют и материалы из некрополей Иера- конполя.
Необходимо отметить, что погребения из Иераконполя в целом значительно богаче инвентарем, чем могилы некрополей из других районов распространения культуры Нагада. Поэтому и критерии «богатства» могил в Иераконполе иные. В общей сложности на территории Иераконполя раскопаны 12 некрополей, расположенных в устье и вдоль русла р. Абу Суффиан [Hoffman, 1987, с. 196]. М. А. Хоффман причисляет к ним также два крупных могильника, расположенные к северу и югу от региона Иераконполя, — в Мамарие и Эль Сайаде, а также некрополь, раскопанный Дж. Квибеллом и Ф. Грином (а позднее М. Хоффманом) под Нехеном, расположенным в черте современной культивированной зоны [Hoffman, 1987, с. 188].
Наиболее крупные могильники Нк 27 и Нк 33 были основаны на территории «додинастического города» (схема 4). В первом, расположенном в пределах крепости царя II династии Хасехемуи и близ нее, Дж. Гарстанг раскопал 188 могил от додинастического до прото/раннединастического времени. При исследовании слоев крепости Хасехемуи Б. Кемп обнаружил несколько погребений, большая часть которых отнесена им к этапу Нагада III и лишь несколько погребений датированы периодом Нагада II [Kemp, 1963, с. 26—28]. Всего же в некрополе насчитывается около 300 могил [Hoffman, 1987, с. 196]. Он рос с востока на запад, и здесь хоронили жителей окрестных поселений, в том числе с обнаруженного на участке 27А поселения додинастического времени, перекрытого более поздними могилами [Adams, 1987, с. 177]. Б. Адамс, опубликовавшая материалы раскопок Дж. Гарстанга, которые он проводил около юо лет назад, детально проанализировала материалы из 172 погребений, наиболее ранние из которых она датировала переходным этапом Нагада I—II [Adams, 1987]- Исследовательница полагала, что это был основной могильник «додинастического города», когда Нехен стал столицей Верхнего Египта, в то время как местную социальную элиту хоронили в некрополе Нк 6, расположенном вверх по Большому вади [Hoffman и др., 1982, с. 38-61; Adams, 1987, с. 178].
На всех этапах культуры Нагада в Иераконполе и, в частности, в некрополе под крепостью Хасехемуи умерших хоронили в одной позе, скорченными в основном лежащими головой на юг, на левом боку, так что лица покойных обращены на запад. Аналогичным образом нет различии в качестве могил, принадлежащих представителям, в терминологии Б. Адамс, «среднего класса» (около 25%), в которых находилось приблизительно по ю артефактов. Бусы и раковины, медные браслеты и орудия, костяные гребни и каменные сосуды найдены только в 51 могиле (36%). Еще реже зафиксированы находки кремневых орудий, лишь в 13 могилах. При этом размеры могильных ям не зависят от количества предметов погребально- го инвентаря.
Основная масса погребений совершена в овальным ямах; более редкие прямоугольные ямы свойственны периоду Нагада III. Но богатые погребения единичны на обоих этапах. Для первого из них характерно наличие расписной керамики типа D, в то время как последующему присущи сосуды с волнистыми ручками типа W и высокие сосуды типа L. Датирующими артефактами также служат туалетные палетки, — более ранние, зооморфные, в форме птиц и рыб, и геометрические, относящиеся ко времени I династии [Adams, 1987, с. 180—181]. Установлено, что богатство погребения не зависит от размера могильной ямы и не связано с полом умершего. Вместе с тем самым многочисленным был погребальный инвентарь в детской могиле, датированной фазой Нагада Ildi—Ш2 (мог. 66) [Adams, 1987, с. 67— 68], что характерно и для других позднедодинастических и раннединастических некрополей [Adams, 1987, с. 181—182]. Большое количество предметов, в первую очередь керамики, было обнаружено также еще в нескольких могилах (хотя пол скелетов, как в 84,6% могил, не определен). Одна из них (мог. 69) относится к герзейскому протодинастическому этапу, остальные 6 (107,126,140—143) — к прото/раннединастическому времени [Adams, 1987, с. 71,109—110,1209,143—146].
Большой некрополь в «додинастическом городе» Нк 33 окружен четырьмя другими меньших размеров: Нк 30G с 13 большими погребениями, Нк 43> 44 и 45, в которых насчитывается от юо до 200 могил [Hoffman, 1987, с. 196]. Перефразируя высказывание М. Хоффмана, можно сказать, что нук- леарная модель была актуализирована как в физическом, так и социальном пространстве додинастического/раннединастического Египта. Она нашла отражение в структуре некрополей и поселений, локальных терри-
рии, шире Египта в целом, в политической и социальной организации централизованного государства [Hoffman, 1987, с 192]
п6пГГ"РНЫГОГИЛЫ ГРУППИРУЮТСЯ в пРеДелах больших некрополей или т не ольшие отдельные кладбища. К последним по существу относится входящий в концентрацию некрополей, расположенных в «доди- настическом городе», могильник 30G с погребениями протодинастичес- кого времени, устроенными на месте основанных в более ранние периоды Нагада I (некрополь Нк 45) и Нагада [I (Нк 33, 43 и 44) [Hoffman, 1987, с. 192]. На всех этапах элитарные погребения уже существовали, отличаясь от могил рядовых членов общества большими размерами, тщательностью сооружения могил и богатством вещных наборов. Эти признаки присущи большим некрополям Нк 27 в устье Большого вади и Нк 6 (около 400 могил [Hoffman, 1979, с. 11; Hoffman и др., 1982, с. 38 сл.]) в глубине пустыни, с западной стороны от русла Большого вади.
Основанный в амратский период некрополь Нк 6 использовался затем вплоть до протодинастического времени, в результате чего его площадь значительно выросла, достигая размеров 200 х 35 м, так что наиболее поздние могилы, расположенные в его северо-восточной части, перекрыли поселение, относящееся к переходному этапу Нагада I—II. На этой фазе некрополь и поселение принадлежали к инфраструктуре в районе Большого вади наряду с поселениями, раскопанными на смежных участках и и 14, а также двумя другими кладбищами, — большим, включавшим более 200 могил (Нк 13), и более компактным (Нк 12), с элитарными погребениями [Adams, 1996, с. 2; Hoffman, 1987, табл. I на с. 196].
Б. Адамс отмечала тенденцию к концентрации маленьких могил вокруг элитарных погребений могильника Нк 6, относящихся к периоду Нагада I—II [Adams, 1996, с. 6, рис. 1], однако следует также подчеркнуть, что, судя по схеме, эти большие могилы, в свою очередь, сгруппированы в одном секторе некрополя. К их числу относится большая прямоугольная могила (№ 3) 250 х 180 см [Adams, 1996, с. 5—6]. Погребение было нарушено в древности, в результате чего предметы погребального инвентаря — фрагменты около 20 сосудов — оказались в засыпке ямы. На дне могильной ямы сохранились остатки погребальных носилок из тростника, переплетеных веток и деревянных частей, изделия из кожи и волокон пальмы, кости козла, дисковидное навершие жезла из белого с черным порфирита. Погребение датировано фазой Нагада 1с—На (о. д. 38—40), то есть рубежом амратской и герзейской фазы.
В непосредственной близости к нему раскопана овальная яма размером 90 х 70 см, в которой находился сильно скорченный, в позе изображавшихся поверженных врагов, мужской скелет с разрубленными костями. Никаких находок, кроме фрагментов ткани, указывающих на то, что покойный был связан и принял насильственную смерть, обнаружено не было. Возможно, это погребение демонстрирует пример человеческого жертвоприношения. В другой небольшой яме, расположенной вблизи могилы № з, находились останки нескольких собак, которые, очевидно, тоже были связаны, на что также указывают фрагменты ткани.
второе элитарное погребение, совершенное в крупной прямоугольной могильной яме размером 290 х гбо см, тоже было нарушено в „ревности, поскольку в засыпке ямы обнаружены предметы, изготовленные из органических материалов. Это фрагменты плетеных изделий, веревки и ветки, пучки щетины, возможно, от шкур, которыми было покрыто погребение. В этой могиле находился фрагмент дисковидного навершия жезла из порфирита и 15 наконечников стрел, два из которых - с тростниковым древ- ком. Кости трех скелетов, один из которых принадлежал подростку, как и в погребении № з, находились в засыпке могильной ямы. Это погребение датировано периодом Нагада 1с—На [Adams, 1996, с. 6].
Несколько меньших размеров (200 х 125 см) прямоугольная могила (№ 9) также была нарушена в древности, так что от скелета сохранились только две кости, кроме того в засыпке могильной ямы были найдены фрагменты черноверхого сосуда и сосуда типа R [Adams, 1996, с. 6]. Раннедодинасти- ческим временем датирована могила № 12 со скелетами четырех павианов и керамикой, включая расписной сосуд типа С, а погребение со скелетами двух особей крупного рогатого скота (отмечено также, что брюшная полость одной из них демонстрирует ранний опыт мумификации), в котором не было обнаружено артефактов, отнесено к протодинастическому времени [Adams, 1996, с. 6—7].
Элитарные погребения этого периода расположены в северо-восточной части некрополя [Adams, 1996, рис. 1]. Погребение № i совершено в глубокой и просторной прямоугольной яме размером 6,25 х 3,5 х 2,5 м, окаймленной тремя рядами сырцовой кладки. Было установлено, что в древности над могилой возвышалось наземное сооружение, от которого сохранился участок плетеной оградки с проходом на северо-восточной стороне и остатки легкой кровли, опиравшейся на четыре столба [Hoffman, 1979, с. и]. Судя по тому, что в могиле находилась лишь бедренная кость, погребение было потревожено еще в древности. Из артефактов сохранилась керамика. черноверхий сосуд, вазы hsy глубокие чаши, крупные цилиндрические сосуды. По типологии керамики погребение отнесено к периоду Нагада ШЫ Ьг (или даже Нагада ШЬ—IIlci) (о. д. 77—8о), что в сопоставлении с полученной радиокарбоновой датой 2980 ± 141 г. до н. э. [Adams, 19961 с. 7] соответствует самому концу протодинастического — началу раннеди-
стического времени. По предположению М. А Хоффмана, это погребе- Царю ТаК НаЗЫВаеМ0Й 0_Й Династии Скорпиону
Jr: С НИМ находилось другое большое, размерами 4,70 х 1,90 м, погре- ком vnu * На^ котоРым также возвышалось легкое сооружение столбовой клапкиУПЦИИ ^ М0гильная яма 6ыла окаймлена тремя рядами сырцо- 90 X 415 х 22 СМ^Н СНИе бЬГ совеРшено в керамическом гробу размерами аряду с формами керамики, найденными в погребении 1, здесь обнаружена керамическая подстава с треугольными отверстиями. К числу уникальных относится отпечаток кирпичной кладки в юго-западном углу со знаком, аналогичным найденным на ряде памятников, датированных временем правления царя I династии Дена [Adams, 1996, с. 8].
Несколько более ранним временем, Нагада IHal — IHall (о. д. 74—81) датировано еще одно большое погребение № и размерами 5,0 х 2,40 м расположенное в черте общего некрополя. Оно имело такую же конструкцию, как и погребения № i и ю, но в отличие от них, в этой, хотя также ограбленной в древности, могиле сохранился многочисленный погребальный инвентарь. Судя по фрагментам небольших размеров керамического гроба (З7 х 23 х 22 см), расположенного в углублении каменного пола могильной ямы, погребение было предназначено для ребенка. В могиле были найдены золотые, серебряные, медные, бирюзовые, халцедоновые, гранатовые и фаянсовые бусины, изображения мухи из лапис-лазурита, амулеты из раковины, орудия из меди, кремня, обсидиана и хрусталя, кальцитовые фишки для настольной игры и плакетки, изделия из резной кости, в том числе миниатюрные модели ног быка. В погребении также находились две антропоморфные статуэтки, а в засыпке могильной ямы обнаружены фигурки коров и свиней. Из перечисленных предметов привлекают внимание те из них, которые изготовлены из материалов, добытых далеко от Египта. Это обсидиан и лапис-лазурит, указывающие на контакты с Западной и Центральной Азией, золото из Вади Алаки [Adams, 1996, с. 13]. Впрочем, и остальные материалы говорят о связях Иераконполя с другими районами Египта, Восточной и Западной пустыней. Содержащее многочисленные ценные и престижные предметы, оно с полной очевидностью свидетельствует о высоком социальном статусе умершего в детском возрасте. Скорее всего, следует говорить о принадлежности этого ребенка к одному из аристократических родов, из которых происходили социальные лидеры Иеракополя.
Рассмотренные материалы позволяют внести существенные коррективы относительно топографии расположения богатых погребений и существования в Иераконполе, как и в Нагаде, небольших элитарных некрополей. В период Нагада I—II эти погребения устраивались в черте общих некрополей, больших и малых. Эта традиция продолжалась и в прото/ раннединастическое время, когда новые погребения устраивались на древних кладбищах, в результате чего их размеры значительно увеличивались. Элитарные погребения поздних этапов культуры Нагада устраивали, как правило, на краю более ранних кладбищ, также больших или малых, давно покинутых, и в этих случаях поздние погребения оказывались изолированными. Таким образом, практически нет оснований говорить о существовании элитарных некрополей, подобных нагадским. Скорее всего, речь должна идти о расположенных особняком могилах, в которых были похо
ронены представители социальной, имущественной и политической элиты Иераконполя, как на кладбищах, им современных, так и давно не использовавшихся. Это наблюдение относится ко всем этапам культуры Нагада.
В исторической перспективе происходили изменения в маркировании погребений представителей элиты. Высказывалось соображение о том, что богатые погребения определяли не личный высокий статус, но принадлежность к верхнему социальному классу [Seidlmayer, 1998, с. 23]. Но поскольку такие погребения единичны для каждого из некрополей и относятся они к разным хронологическим периодам, то речь, таким образом, должна идти даже не об аристократических родах в целом, но лишь об отдельных их представителях. Конечно, на основе вещного наполнения могилы далеко не всегда можно высказать предположение об общественных функциях погребенных. Это, разумеется, относится к могилам взрослых людей. Причины богатства детских погребений, скорее всего, кроются в сфере религиозно-магических представлений, но и в этих случаях, как представляется, уместно говорить об их принадлежности к аристократическим родам.
На амратской ступени развития общества представителей социальноимущественной элиты наделяли значительным количеством вещного материала, наиболее полно отражавшего погребальные ритуалы, что подчеркивало их социальный престиж и имущественные прерогативы.
Богатство и разнообразие погребального инвентаря сочетались с большими размерами, однако все еще преимущественно овальных могильных ям. Начиная с переходной амратско-герзейской фазы, элитарные могилы приобретали прямоугольные формы и еще более увеличились в размерах. И далеко не всегда это связано с коллективным характером погребений, зачастую демонстрирующих примеры обычая расчленения и захоронения неполных скелетов. Такие могилы обводили тростниковыми оградками, укрепленными столбами, на которые опиралась легкая кровля.
Уже с амратской фазы наметилась тенденция к усложнению погребальной архитектуры в целом. В могильных ямах устраивали ниши или сооружали выступы, где устанавливали сопровождающий погребение инвентарь. К концу герзейского времени относится начало традиции совершать захоронения в керамических и деревянных гробах. Тогда же пространство больших могил стали разграничивать внутренними перегородками из сырцового кирпича и нишами с более низким уровнем пола, устроенными вдоль длинных стен, служившими погребальными камерами. Вместе с тем покойного оставляли и в центре могильной ямы, где уровень пола был ниже, чем в других, окружавших погребальную камеру помещениях.
аже в процессе общего усложнения погребальной архитектуры эли- рные могилы характеризуются богатством вещного наполнения, боль- и размерами и тщательностью их сооружения и оформления. Однако все приведенные факты и рассмотренные выше конкретные примеры 6о- гатых погребений лишь в очень обобщенной форме позволяют интерпретировать археологические данные в контексте социально-экономических отношений и политического устройства додинастического общества. Устойчивый характер наборов вещного материала в элитарных могилах ам- ратской и герзейской фаз практически не указывает на то, что в обществе происходили какие-то существенные изменения. Типологические различия предметов отражают развитие материальной культуры в целом и в значительно большей степени могут служить источниками для рассмотрения вопроса о религиозно-мифологических представлениях, отраженных в ритуальной практике. Но весь этот обширный фактический материал становится информативным на фоне находок особенных, способных пролить свет на проблему динамики общественного развития и становления государства в Египте.
С точки зрения сопоставления археологического материала со стадиальным развитием общества и его социально-политической организацией специальный интерес представляет знаменитая гробница юо из большого могильника Нк 30G, где Ф. Грин раскопал несколько погребений, материалы которых так и остались неопубликованными. Она входила в число 5 больших могил, сгруппированных в пределах крупного некрополя. Это единственное погребение додинастического времени, в котором обнаружена настенная полихромная роспись по штукатурке. Длина этого панно — 497 см и оно покрывало одну из стен могилы. Даже несмотря на то, что погребение оказалось ограбленным еще в древности и от погребального инвентаря практически ничего не дошло до времени раскопок, за исключением нескольких сосудов и костей, принадлежность которых к человеческим вызывала сомнения у исследователей, тематика настенной живописи позволяет говорить о находке если и не царского, то, по меньшей мере, погребения вождя Иераконполя, жившего в период Нагада Пс (около 3300 г. до н. э.)14 (рис. и). Эта очень большая могила (5,0 х 2,0 х 1,5 м) значительно превосходит размерами другие крупные погребения герзейского периода из Иераконполя.
Элементы и мотивы, представленные в композиции, обнаруживают параллели среди изображений, относящихся к герзейскому этапу культуры. В первую очередь, это доминирующий мотив плывущих лодок с антропоморфными и зооморфными персонажами, хорошо известный по серии расписных сосудов типа D. Остальные сцены, представленные происходящими на лодках или между ними, иллюстрируют мотивы сражения, охоты и ритуальных действий. Ключевым для понимания смысла композиции в целом является один фрагмент. Речь идет об изобразительном элементе в верхнем ярусе композиции, где изображен бегущий мужчина, находящийся в маленьком сооружении («киоске»), помещенном на лодке. Поза персонажа и маленькая постройка ассоциируются со сценами ритуального бега
![]() Рис. 11. Настенная живопись в могиле то в Иераконполе (фрагмент). |
царя во время царского праздника сед, широко представленными в изобразительного искусстве древнего Египта.
Одна из наиболее интересных интерпретаций композиции предложена К. М. Киаловичем [Cialowicz, 1998, с. 273—279]. Он группирует все элементы в сцены охоты, сражений, победы, процессии лодок и анализирует их в контексте ритуалов, связанных с праздником сед вождя/правителя, фигура которого представлена в этих сценах.
Необходимо отметить, что мотив охоты (коррелирующий со сценами нападения хищника на травоядное животное), сражений, триумфа социального лидера — вождя или царя — широко представлен в изобразительном материале поздней додинастики, в первую очередь, на церемониальных палетках (см. Приложение). Вместе с тем несколько особняком находятся сцены с лодками, изображенными также на расписной керамике герзейскогой фазы культуры Нагада. Самые ранние изображения сцены царского праздника — хеб-сед — представлены на памятниках царей Раннего царства. В данном же погребении эти разновременные мотивы объединены в единую композицию, что позволяет говорить только о передаче разными изобразительными кодами (охоты, сражений и побед героя), присущими постпотестарным обществам с институтом вождества, осевой идеи мифологических представлений о жизни и смерти. Воплощенные на стене могилы, эти сцены свидетельствуют об изначальной природе праздника сед, связанной с заупокойным культом правителей. Сцены с лодками, отражая параллелизм мифологическим мотивам и представлениям, передают ритуал его перемещения в загробный мир (подробнее см. ч. IV, гл. 2). Центральный в композиции мотив хеб-седного бега, изображенный в сцене плавания священных лодок, может трактоваться в контексте представлений о путешествии умершего и похороненного в этой могиле правителя Иераконполя в мир предков и богов.
Такая интерпретация сцен росписи могилы юо делает бесспорным вывод о том, что юбилеи правителей отмечались еще в догосударственный период истории древнего Египта. И сам факт того, что, по меньшей мере, за 2оо лет до первых царей Египта отмечались хеб-седные торжества, указывает на существование легитимной верховной власти в Иераконполе, по крайней мере, в одной, но территориально значительной области Египта, послужившей прообразом будущего централизованного государства, которое здесь зарождалось.
Можно высказать предположение о том, что представленная в настенной живописи из могилы юо сцена бега правителя Иераконполя, изображенного в «киоске», запечатлела празднество, происходившее в церемониальном центре «додинастического города». Хеб-седный характер центрального изображения аргументирован авторами раскопок этого памятника сходством с реконструированным святилищем, также связанным с празднованием царских юбилеев, где находились древнее святилище pr wr, маленькое сооружение на платформе и штандарт, увенчанный изображением сокола.
Именно этот последний момент в реконструкции, указывающий на почитание в этом церемониальном центре бога Хора в обличии сокола, позволяет предположить, что правители Иераконполя уже в герзейский период наделялись именем Хора и почитались как его земные воплощения. Справедливость такой догадки аргументируется тем, что, судя по найденным в церемониальном центре «додинастического города» материалам, здесь проводились ритуалы при царях I династии, о чем свидетельствуют находки керамики времени царя Хора Аха и Хора Джера [Friedman, 1996, с 29—30]. Вероятно, этот церемониальный центр оставался местом почитания культа древнейших правителей Иераконполя при первых царях Египта, связывавших свое происхождение с богом Хором, несмотря на то, что в Нехене уже был возведен новый храм, ему посвященный.
Очевидно, образ Хора сформировался на основе представлений о мифическом предке, почитавшемся в Иераконполе, и от которого вели свою родословную выходцы правившего аристократического рода. Такое понимание объясняет графическое выписывание имени царя в знаке , изоб- ражавшем фасад сооружения в церемониальном комплексе «додинасти- ческого города».
Сложившаяся в Иераконполе в третьей четверти IV тыс. до н. э. социально-политическая структура соответствовала постпотестарной модели общества с централизацией в руках вождей военной, административной и сакральной власти. В реализации своей политики они должны были опираться на местную родовую аристократию, которой принадлежали богатые крупные могилы в разных некрополях Иераконполя. Отсутствие различий в вещных «наборах» в таких погребениях, относящихся к амратской и герзейской фазам, может указывать на то, что наделение умерших большим количеством предметов отражало принадлежность их к аристократическим родам. Вместе с тем некоторые погребения свидетельствуют об особом личном социальном статусе умерших.
В более развернутой форме о прижизненных функциях таких представителей общества позволяют судить погребения, относящиеся к амратской и раннегерзейской фазам, где обнаружены предметы, которые символизировали сакральную и/или политическую власть. Это жезлы, стержни, увенчанные головой и бюстом мужских персонажей, которые мы трактуем как изображения первопредков, предметы вооружения, подчеркивающие воинские функции. Кроме того, ряд женских погребений указывает на их причастность к магическим знаниям. Напротив, в больших и тщательно устроенных погребениях прото/раннединастического времени сокращается разнообразие погребального инвентаря. Оно сводится к предметам, связанным с ритуалами погребального обряда. Вместе с тем, такие предметы, как цилиндрические печати, указывают на сложение в обществе социально-имущественной дифференциации, формирование двух- или даже трехступенчатой системы управления вождествами.
Итак, на протяжении IV тысячелетия до н. э. в правобережье и левобережье долины Нила сформировались локальные исторические территории, объединявшие небольшие, но многочисленные поселения. Эти общности сложились на основе единой культуры Нагада, имевшей полное единообразие материального облика. Он отразился в типах и формах ке- р мики, наборе каменных и костяных орудий и оружия, изделиях мелкой ики из резной кости и шифера, поделках из камня, редкости изделий из меди и украшений из золота, в основном представленных отдельными бусинами, встречающимися в богатых погребениях. Культурное единство отразилось также и в погребальном обряде, типах жилых построек, строительных приемах и используемых материалах. Все без исключения элементы материальной культуры, в исторической перспективе имевшие типологическое развитие, обнаруживаются повсеместно. Подобная унификация материального облика указывает на то, что локальные территориальные образования в совокупности составляли этнокультурное единство родственных племенных объединений, заселивших долину Нила до первых порогов.
Вместе с тем рассмотренные материалы позволяют говорить о чертах особенного, присущих отдельным локальным территориям, которые значительно больше, чем остальные, продвинулись на пути социально-политических преобразований. Строительство так называемых додинастиче- ских городов уже в конце амратской фазы в Нагаде и Иераконполе, основание крупного сакрального центра в Иераконполе в герзейский период, возникновение специальных малых некрополей и секторов на крупных кладбищах для погребения представителей местной аристократии в Нагаде и Иераконполе, — вот те факты, которые существенно отличают эти районы от других территорий долины Нила. К этому следует добавить, что лишь из памятников Иераконполя и Нагады происходят самые ранние археологические и изобразительные материалы, связанные с фигурой правителя.
Мы не располагаем фактическим материалом, который позволил бы реконструировать конкретно-событийную канву взаимоотношений между вождествами, сложившимися в Нагаде и Иераконполе. Можно лишь констатировать, что в ближайшей исторической перспективе эти вождества были объединены выходцами из Иераконполя. И вполне возможно, что уже в этих исторических пластах заложено начало противостояния мифических персонажей Хора и Сетха, символизированных соколом Иераконполя и трудно идентифицируемым животным Нагады, знаменуя напряженность борьбы между этими сильнейшими вождествами. Однако спустя несколько столетий некоторые цари II династии примирили этих божеств, поместив эту пару на знаке srhy тем самым включив на равных имена богов Хора и Сетха.
Впрочем, к этому времени в Верхнем Египте резиденция царей переместилась в Абидос, что явилось компромиссным решением спора между На- гадой и Иераконполем, оставшимися в тылу расширявшегося на север, в сторону дельты, раннего государства. Однако эти древнейшие в истории Египта центры не утратили своего значения, по крайней мере, в качестве национальных религиозных святынь.
На остальных территориях распространения в Верхнем и Среднем
Еще по теме ИЕРАКОНПОЛЬ:
- 2. РАННЕЕ ЦАРСТВО
- Священный брак Хатхор и Хора
- ОСЕДЛЫЕ КУЛЬТУРЫ В ОАЗИСАХ ЛИВИЙСКОЙ ПУСТЫНИ
- ВОПРОСЫ ПРОИСХОЖДЕНИЯ И ДАТИРОВКИ БАДАРИЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ
- ЧАСТЬ II РАЗВИТИЕ СОЦИАЛЬНОЙ СИСТЕМЫ КУЛЬТУРНЫХ ОБЩНОСТЕЙ ЕГИПТА В V—IV ТЫС. ДО Н. Э.
- НИЖНИЙ ЕГИПЕТ
- ПАМЯТНИКИ КУЛЬТУРЫ НАГАДА В ВЕРХНЕМ ЕГИПТЕ
- НАГАДА
- ИЕРАКОНПОЛЬ
- ВОЗВЫШЕНИЕ ИЕРАКОНПОЛЯ
- «ДОДИНАСТИЧЕСКИЙ ГОРОД» В ИЕРАКОНПОЛЕ
- ХРАМ ХОРА В НЕХЕНЕ
- КУЛЬТ СВЯЩЕННОГО ЦАРЯ
- ЕГИПЕТ КАК ЦЕЛОСТНЫЙ КОСМОС
- ПРОБЛЕМА «О» ДИНАСТИИ
- НОМОВЫЕ БОЖЕСТВА И ФОРМИРОВАНИЕ ЦАРСКОЙ ТИТУЛАТУРЫ
- ИЗОБРАЖЕНИЯ НА ЦЕРЕМОНИАЛЬНЫХ ПАЛЕТКАХ: МИФ И ИСТОРИЯ
- ЗАКЛЮЧЕНИЕ СТИЛЬ КУЛЬТУРЫ ДОДИНАСТИЧЕСКОГО ЕГИПТА
- ГЕНЕЗИС ЦЕРЕМОНИАЛЬНЫХ ПАЛЕТОК
- ЧАСТЬ II. РАЗВИТИЕ СОЦИАЛЬНОЙ СИСТЕМЫ КУЛЬТУРНЫХ ОБЩНОСТЕЙ ЕГИПТА В V—IV ТЫС. ДО Н. Э.