КУЛЬТ СВЯЩЕННОГО ЦАРЯ
Вещный материал из основного скопления в храме Нехена, безусловно, позволяет говорить о том, что он был посвящен царскому культу. Это скопление, содержавшее множество предметов, было расположено в нескольких метрах к юго-востоку от платформы, под стенами более поздних храмовых построек (на глубине 3,8 м, в слое 3), и относилось ко времени первых царей Египта [Quibell, Green, 1902, с.
6—7,13—14]. Позднее М.Хоффман, изучавший этот памятник, подтвердил правильность определения Ф. Грином археологической ситуации и датировок предметов, внеся существенное уточнение, что это скопление находилось в слое между стенами храмовых построек Древнего и Среднего царств [Hoffman, 1991, с. 128—129]. Речь, таким образом, идет о переотложении древних ритуальных предметов при более поздней перестройке храма.Изучение изобразительных сюжетов на вотивных предметах позволяет реконструировать некоторые ритуалы, в которых главная роль отводилась царю. Сопоставление этих материалов с артефактами традиционных африканских культур позволяет говорить о глубокой традиции почитания священных царей, обладавших божественной или полубожественной природой [Argyle, 1966, с. 116—118; Bradbury, 1971, с. 32—33; Кочакова, 1986, с. 221 сл.]. Для африканских культур характерно, что правитель почитается как сакральная фигура, символизирующая единство общества [Бондарен ко, 1993, с. 151—153; Традиционные культуры африканских народов, 2000, с. 18 сл.].
Священный царь, наделенный сверхъестественной магической силой, ответственен за благополучие социума и выступает в образе доброго пас тыря [Schapera, 1956, с. 40-42,92]. За этими представлениями стояли вполне реальные нужды общества, переживавшего переход к раннему госу дарству, когда функции распределения, управления, контроля и регламентирования буквально всех сторон жизни - хозяйственной, социальной,
![]() Рис. 13. Ритуальные сцены на навершии церемониальной булавы из главного скопления вотивных предметов в храме в Нехене. |
политической и религиозной — были сосредоточены в руках верховного правителя. Поэтому во время ритуалов, призванных актуализировать, подтвердить реальность событий, гарантировать их благополучный исход, священный царь выступал в качестве главного действующего лица, регулируя, таким образом, все сферы жизни общества, в том числе хозяйственную, связанную с сезонными работами8 Он возглавлял как ритуалы земледельческого цикла9, так и связанные с победоносными войнами.
Образ священного царя представлен на ряде предметов из скопления ритуальных предметов в храме Хора в Нехене. Так, на навершии церемониальной булавы Хор Скорпион изображен с мотыгой, которой он символически прокладывает первую борозду [Quibell, 1900, табл. XXVIc] (рис. 13). Персонаж, стоящий перед ним, держит в руках корзину, наполненную зерном для посева. Изобразительный контекст в сохранившейся части нижнего регистра, где изображено святилище рг иг, штандартоносцы, опаха- лоносцы и, возможно, жрец с изображением растения, символизирующего урожай, указывает на земледельческий характер ритуального действа.
Эта сцена, занимавшая максимальное пространство на церемониальной булаве, является основной в изобразительном контексте других, более лаконичных. Она запечатлела праздник, приуроченный к началу сезона посева, когда воды Нила возвращались в свое русло, то есть в начале осени Не вольно на память приходит притча из Евангелия от Иоанна- если пше ничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет то принесет много плода» (12,24). При таких представлениях начало земледе- льческого цикла — посева — семантически тождественно «гибели, смерти, за которой следуют умножающие посеянное всходы и жатвы» [Бахтин, 1975> с- 361 362]. Учитывая многозначность мифологической символики, явленной в реалиях древнего и традиционного общества, в этом ритуале, приуроченном к земледельческому циклу, нельзя не увидеть параллелизм представлениям, связанным с идеей воскресения через смерть, также представленным в погребальных ритуалах додинастического Египта.
Завершение земледельческого цикла гарантировало начало новой жизни (в силу семантического тождества явлений в природе и обществе), приумножение, приплод, а в погребальном обряде — посмертное воскресение. Поэтому нет ничего удивительного в том, что внешне совершенно различные ритуальные сцены, обладая внутренним единством, изображены на одном ритуальном предмете. Это подтверждают сохранившиеся фрагменты на упомянутой булаве Скорпиона, где частично сохранилась сцена, элементы которой выстроены в два горизонтальных регистра. В верхнем из них изображены двое носилок, на которых сидят женские персонажи (целиком сохранилось одно изображение), позади которых шествует мужской персонаж со скипетром hts. Эти атрибуты указывают на то, что женщины принадлежат к царскому гарему [Troy, 1986, с. 79]. Под носилками изображены три женщины, исполняющие танец, возможно, посвященный бракосочетанию царя. Таким образом, на навершии церемониальной булавы царя Скорпиона сочетаются семантически близкие друг другу мотивы посева зерна и бракосочетания, объединенные идеей природного плодородия и человеческой плодовитости.
Очевидно, мотив свадьбы царя представлен и на навершии церемониальной булавы царя Нармера (рис. ю). Однако в данном случае он сочетается со сценой царского юбилея. Перед «киоском» со ступенями, в кото ром восседает царь, изображен сидящий на носилках, по всей видимости, женский персонаж [Quibell, 1900, табл. XXVIb]. Однако далеко не все ис следователи единодушны в такой идентификации образа. Одни полагали, что эта трактовка образа возможна, другие видели в этом персонаже местника царя. Надо сказать, что ни одна из версий не перетягивает н сах наиболее адекватной идентификации этого образа. Поэтому, с р Д ливости ради, можно предложить и третью версию, сопоставляя а руемое изображение с этнологическим материалом.
В Северной Гане институт вождества и развитый культ авто.
лением привнесенным. Однако мифические персонажи и хтонных тале, прежде здесь почитаемые, продолжали занимать подобающее им место, о чем свидетельствует достаточно высокое социальное положение жречества.
Так, во время великих ежегодных праздников голиб союз политической и жреческой власти символизирован мистическим браком между вождем тонго, который выступает как муж, и верховным жрецом земли, который олицетворяет его супругу. Подобного рода факты зафиксированы и в других традиционных африканских культурах, значение которых состоит в том, что социальный высокий политический статус воспринимается как сила [Тэрнер, 1983, с. 173]- Такого рода ситуация повышения и снижения социального статуса могли иметь место в Египте в пору расширения одних номов за счет других в процессе создания раннего государства.Таким образом, на ритуальных предметах, к числу которых принадлежали церемониальные булавы, цари Хор Скорпион и Хор Нармер персонифицировали плодородное начало во всех известных культуре проявлениях. Изобразительными средствами здесь, как и на ряде других памятников, отождествлены сексуальная потенция и природное плодородие. Действия, происходящие в черте храмового комплекса, включают элементы, указывающие на земледельческий праздник и царский юбилей сед, и в обоих случаях они сопровождаются брачными церемониями.
Тот факт, что ритуальные сцены изображены на предметах церемониального вооружения указывает еще на один аспект священного царя, выступающего в роли удачливого и доблестного военачальника. Этот мотив, присущий изобразительному искусству прото/раннединастического времени, представлен на цилиндрических печатях из основного скопления, а также на самом маленьком из трех наверший церемониальных булав, происходящих из храма Хора в Нехене [Quibell, 1900, табл. XII, 4; табл. XV, 1—4].
Семантическая близость символики плодородия и воинской доблес- ти позволяет предложить новую интерпретацию изображений на Каирской палетке (см. Приложение, № 19). Согласно общепринятой точке зрения, на ней изображены захваченные в Западной Дельте «города», огражденные крепостными стенами с регулярными контрфорсами. На наш взгляд, возможна и иная трактовка изображений, в первую очередь, исходя из того, что восседающие на изображениях «городов» животные — сокол, пара соколов, скорпион и лев (остальные фигуры не сохранились из- за сколов). Очевидно, эти образы символизировали царя, и тот факт, что они представлены не с оружием, а мотыгами, скорее, указывает на созидательное начало, по аналогии с изображением царя Хора Скорпиона на на- вершии его церемониальной булавы.
А если это так, то весь пафос изображения указывает на иное действие, связанное с деятельностью священного царя, освящающего семь храмов с постройками, которые являлись центра-![]() |
ми областей, символизированных различными существами и предметами. Начертание слова Ливия — Thnw, дает основание локализовать эти города или храмы, расположенные в Западной Дельте. Представленные на оборотной стороне палетки вереницы домашних животных — буйволов, ослов, баранов, а также ряд оливковых деревьев, могут быть истолкованы как принадлежащие этим городским или храмовым хозяйствам. Таким образом, мотив воинской доблести царя здесь проявляется в косвенной форме, лишь указывая на предшествующие события по присоединению территорий в Западной Дельте, где были построены города с храмами, к расширявшемуся государству. Такая трактовка изображения на Каирской палетке представляется правомерной в контексте сказанного относительно городского строительства в прото/раннединастическом Египте.
Сакральную природу верховного правителя как великого воина демонстрирует целая серия церемониального оружия с рельефными символическими изображениями, входившими в основное скопление храма Хора в Нехене. Помимо трех крупных каменных наверший булав из этого скопления в нем были найдены ритуальные предметы из резной слоновой кости. Один из них может быть определен как бумеранг или нож, дуговидно изогнутый, с нанесенными по внутренней части мелкими и частыми зубчиками и черешком для рукоятки [Quibell, 1900, табл. XVI, i 2] (рис. 14), ДРУ" гие — как ритуальные жезлы, скипетры или бумеранги [Quibell, 1900, табл. XVII] (рис. 15). Одно из изделий, возможно, бумеранг, завершается условно исполненной головой животного, на другом конце он снабжен черенком для рукоятки [Quibell, 1900, табл. III, 1—3] (Рис-l6)-
![]() Рис. 15. Церемониальные орудия из основного скопления вотивных предметов в храме в Нехене (по: [Quibell, 1900,табл. XVII]). |
![]() Рис. 16. Церемониальные орудия из основного скопления вотивных предметов в храме в Нехене (по: [Quibell, 1900, табл. XIII]). |
Рельефные изображения покрывают обе стороны таких предметов. На одном из вышеупомянутых экземпляров (рис. 14) представлены животные, шествующие к антропоморфному персонажу — «повелителю животных», изображенному в центре композиции. По обе стороны от него в системе зеркальной симметрии представлена пара фантастических животных, сходных с серпопардами на церемониальной палетке Нармера [Petrie, 1954, табл. G, 15 17] (см. также Приложение, № 20), найденной в храме Хора
![]() |
в Нехене, в нескольких метрах от основного скопления вотивных предметов [Quibell, Green, 1902, с. 7,13].
Ритуально-магический характер церемониального оружия, как и принадлежность их верховным правителям, не вызывает сомнения. На од-
![]() |
![]() |
ном из подобных предметов, где в горизонтальной регистровой системе изображены жертвенные птицы и животные, представлена череда фасадов храма lllllll srh с нишевидной стеной, увенчанной букраниями [Quibell, 1900, табл. XIV]. Все персонажи, стилистика художественного исполнения и мотивы, представленные на церемониальном оружии, обнаруживают тесное сходство с воплощениями на некоторых церемониальных палетках (ср. Приложение), что позволяет датировать все эти предметы прото/ран- нединастическим временем, возможно, периодом правления первых царей — Хора Скорпиона и Хора Нармера, но до правления Хора Дена.
С царским культом связаны и другие предметы из основного скопления в храме Хора Иераконполя. Среди изделий из слоновой кости представлены антропоморфные статуэтки, изображающие верховных правителей. Три фигурки передают персонажей в коротких париках (рис. 17), еще один одет в короткий плащ (рис. 18) — атрибут царя во время праздника сед [Quibell, 1900, табл. IX]. Фрагмент головы передает мужчину с фальшивой бородой в высоком головном уборе, напоминающем корону Верхнего Египта [Quibell, 1900, табл. VII] (рис. 19). На трех фрагментах нижней части туловища (одно из которых, возможно, принадлежит статуэтке, от которой сохранилась голова в высоком уборе) представлены передник и/или чехол для гениталий. Сохранилась почти целая подобная статуэтка [Quibell, 1900, табл. XVII] (рис. 20).
Эти изображения, передающие портретные черты, атрибуты и аксессуары, воплощали вполне конкретных людей [Quibell, 1900, табл. V], и, судя по другим предметам из основного скопления, которые указывают на причастность их к царям Хору Скорпиону и Хору Нармеру, эти статуарные изоб ражения могли их и воплощать. Женские статуэтки, скорее всего, изо ра жали цариц, царских дочерей или жриц [Quibell, 1900, табл. IX] (рис. 21,22).
Многочисленные статуэтки из резной слоновой кости передают образы животных, символизировавших царя и верховную власть, а также мифических существ и богов, почитавшихся в прото/раннединастическое время. Среди царских символов представлены воплощения сокола (рис 23) и льва (рис. 24). Наиболее популярны изображения павиана (рис. 25), дельные экземпляры изображают охотничью собаку (рис. 26), скорпио (рис. 27), рыб (рис. 28) и других животных. В коллекцию предметов кой пластики, выполненных из фаянса, слоновой кости и камня, также миниатюрные сосуды и другие предметы, принадлежавшие к подношений храму.
![]() |
АБИДОС
В храмовом комплексе Абидоса также были найдены вотивные предметы прото/раннединастического искусства, связанные с царским культом. Как и в Иераконполе, исчисляемые многими десятками экземпляров, они были обнаружены в более поздних археологических слоях, в ямах и камерах. Предметы мелкой пластики оказались переотложенными из самых ранних построек, относящихся ко времени правления гак называемой 0 ( оружение А) и I династии [Petrie, 1903, 7—8, габл. L], В «тайниках» нахо
дились предметы мелкой пластики, подобные обнаруженным в основном скоплении в храме Хора Иераконполя. Это изделия из фаянса, резной кости и слоновой кости, а также камня — известняка и кремня: зоо- и антропоморфные фигурки, бусы, миниатюрные лодочки, наосы и сосуды, на-
вершия жезлов в форме бутона логоса и скипетра w>s цилиндрические подставы, а также фаянсовые облицовочные плитки (рис. 29). Статуэтки изображают людей, павиана, птиц, прежде всего сокола, гиппопотама, крокодила, льва, лягушку (рис. 30—35) и пр. Примечательно, что фигурки льва, символизировавшие царскую власть, изготовлены из слоновой кости. Одна статуэтка из слоновой кости изображает царя в хеб-седном коротком плаще [Geschenk des Nils, 1978, с. 30, рис. 104 а, б]. На фрагменте фаянсового
![]() |
![]() |
сосуда в знаке srh краской выписано хорово имя царя Аха [Petrie, 1903, с. 23, табл. IV, V, 32]. Из храма происходит целая коллекция цилиндрических печатей и табличек с надписями царей 0—II династий.
Еще по теме КУЛЬТ СВЯЩЕННОГО ЦАРЯ:
- ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ ЦИКЛА «ФИЛОСОФИЯ КУЛЬТА (ОПЫТ ПРАВОСЛАВНОЙ АНТРОПОДИЦЕИ)»
- 8.6. РУССКИЙ КУЛЬТУРНЫЙ АРХЕТИП: ОСНОВНЫЕ ФАКТОРЫ ВЛИЯНИЯ
- 6.3 Культура древней Индии
- Оккультная символика разделения пантеона на группы тэнгриев
- влияние «пятикнижия» на философскую и правовую культуру древней руси
- К проблеме типологии культуры
- I. Проблема языка в свете типологии культуры. Бобров и Макаров как участники языковой полемики
- ТРАДИЦИОННЫЕ ЭТНИЧЕСКИЕ КУЛЬТУРЫ В СОВРЕМЕННОЙ АФРИКЕ: ТОЛЬКО ЛИ ПРОШЛОЕ?
- Глава 1 САКРАЛИЗАЦИЯ ВЛАСТИ ЦАРЕЙ И ВОЖДЕЙ В АФРИКЕ ЮЖНЕЕ САХАРЫ
- Глава X ТРАДИЦИОННЫЕ КУЛЬТЫ И ВЕРОВАНИЯ В ЗАПАДНОЙ АФРИКЕ
- ТРАДИЦИОННЫЕ РЕЛИГИОЗНЫЕ ВЕРОВАНИЯ И КУЛЬТЫ В ЗАМБИИ
- 1. ФИЛОСОФСКОЕ ОБОСНОВАНИЕ ПРОБЛЕМЫ ДИАЛОГА КУЛЬТУР (на примере Северного Кавказа)
- 2.3. ЭТНОКУЛЬТУРНЫЙ КОМПОНЕНТ ЛИТЕРАТУРНОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ КАК НЕОТЪЕМЛЕМАЯ ЧАСТЬ ЕГО ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЦЕЛОСТНОСТИ
- Священное животное
- КУЛЬТ СВЯЩЕННОГО ЦАРЯ
- ЗАКЛЮЧЕНИЕ СТИЛЬ КУЛЬТУРЫ ДОДИНАСТИЧЕСКОГО ЕГИПТА
- 2.1. Социокультурные особенности формирования Московской Руси
- Примеры развития социокультурных систем
- Глава 16 Культура и образ жизни людей в XVII в.