<<
>>

§ 3. Мошенничество (Betrug)

Нормативная характеристика мошенничества. Раздел 22 УК устанавливает основной состав мошенничества в § 263 и примыкающую к нему группу составов в § 263а, 264, 264а, 265, 265Ь, включая в нее и такие составы, которые по УК РФ с теми или иными отклонениями предусмотрены в главе 23 «Преступления в сфере экономической деятельности».
Речь идет о так называемом мошенничестве компьютерном, субвенционном, страховом, кредитном, мошенничестве с ценными бумагами. Шестой Закон об уголовно-правовой реформе внес в УК изменения в статьи, устанавливающие ответственность за мошенничество. Обычно в учебной литературе мошенничество рассматривают — с определенными отсылками — в связи со злоупотреблением доверием (Untreue)1069. Так, В. Йокс пишет: «22 глава УК "Мошенничество и зло- употребление доверием" представляет собой ядро регулируемых в УК имущественных деликтов»1070.

Значение запрета. Это, как уже отмечалось, один из центральных уголовно-правовых запретов, который в современный период расширил сферу своего действия как в процессе правоприменительной практики, так и путем принятия упомянутых специальных составов. В литературе постоянно подчеркивается растущее значение этой сравнительно новой нормы, что подтверждается и ознакомлением с судебной практикой1071. Считается, что она закрывает «люки» в защите имущественных благ, что далеко не всегда вписывается в сложившуюся систему норм об имущественных преступлениях1072. Деяния, подпадающие под признаки мошенничества, нередко совершаются в сфере весьма сложных хозяйственных экономических отношений, и работа с ними требует, что крайне важно, особых профессиональных знаний и навыков. Преступления, состоящие в мошенничестве, поэтому, напомним, рассматриваются особым составом судей — палатой по хозяйственным делам судов земель.

Основной состав мошенничества

Описание запрета. По § 263: (1) Кто с намерением создать себе или третьему лицу противоправную имущественную выгоду наносит ущерб имуществу другого лица тем, что он путем представления фальшивых или искажения либо сокрытия истинных фактов вводит в заблуждение или поддерживает заблуждение, наказывается лишением свободы до 5 лет или денежным штрафом. (2)

Покушение наказуемо. (3)

В особо тяжких случаях — лишение свободы от 6 месяцев до десяти лет.

Особо тяжкий случай по правилу имеет место, если субъект: 1) действует в виде промысла или как член банды, организовавшейся для продолжаемого осуществления подделки документов или мошенничества; 2) приводит к имущественным потерям болыио- го объема или действует с намерением путем продолжаемого мошенничества создать для большого количества людей опасность потери имущества; 3) вводит другое лицо в хозяйственную нужду; 4) злоупотребляет полномочиями или положением должностного лица или 5) симулирует страховой случай тем, что он или другое лицо для этой цели подожжет вещь значительной стоимости, или поджогом полностью или частично разрушит ее, или корабль приведет к затоплению или выбросу на берег. (4)

§ 243 ч. 2, а также § 247 и 248а действуют соответственно. (5)

Лишением свободы на срок от одного года до десяти лет, в менее тяжких случаях — лишением свободы на срок от шести месяцев до пяти лет наказывается тот, кто совершает мошенничество и в виде промысла и является членом банды, которая организовалась для постоянного совершения преступных деяний, предусмотренных § 263—264 или 267—269. (6)

Суд может установить надзор за поведением осужденного (§ 68, ч. 1). (7)

Параграфы 43а и 73d применяются, если исполнитель является членом банды, которая организовалась для постоянного совершения преступных деяний, предусмотренных § 263—264 или 267—269. Параграф 73d применяется также и тогда, когда исполнитель действует в виде промысла.

Отметим, что указание на применение § 43а в ч. 7 сейчас не действует, поскольку § 43а (см. выше) объявлен неконституционным.

Основные черты запрета. Деликты мошенничества — это менее тяжкие преступления (Vergehen), кроме ч. 3,4, и дела о них могут быть прекращены по § 153 УПК Германии в досудебной стадии.

Охраняемым благом является имущество как сумма имеющих хозяйственную (экономическую) ценность позиций личности1073. Несколько иначе охраняемое благо определяется как имущество, т. е. сумма, понятийное единство всех экономических благ, которые на основе правового порядка принадлежат (zugesordnet — «припорядоче- ны») определенному лицу.

Судья Верховного Суда ФРГ Армин Нак (Armin Nack) пишет: «Защищаемое § 263 правовое благо — исключительно имущество», — и цитирует решение Верховного Суда: «Мошенничество — это не просто посягательство на правду и доверие в хозяйственном обороте, но имущественное преступление. Наказуем не обман, а обман, приносящий ущерб обществу»1074. Само мошенничество — это деликт, состоящий в перемещении имущества (Verschiebungsdelikty, как и кражи.

Покушение наказуемо. Параграф 263 содержит различные составы и в целом имеет сложную структуру. Основной состав — ч. 1; примерные правила назначения наказания (Regelbeispiele) — ч. 3, квалифицированный состав — ч. 5, причем частично с менее тяжкими случаями.

Спорные и сложные проблемы состава мошенничества. Они порождаются во многом тем, что мошенничество совершается в весьма широкой поведенческой сфере и осуществляется разными способами: от примитивного индивидуального обмана до весьма сложных по структуре и последствиям действий в экономике. Поэтому в литературе высказываются многочисленные соображения о трудностях толкования § 263 и последующих норм и о рисках, возникающих в процессе применения этих предписаний. Рассмотрим вначале обобщающую позицию проф. В. Йокса, который:

а) обращает внимание на контекст применения запрета — рыночное хозяйство. «В рыночном хозяйстве, — пишет для самого широкого круга читателей проф. В. Йокс, — цены определяются спросом и предложением. Имущество — хозяйственный фактор, который используется, чтобы получить выгоду. Стремление к максимизации прибыли не чуждо, но имманентно нашему хозяйству»1. В общем это не сенсационное заявление. Но с него профессор уголовного права начинает разъяснение основных проблем мошенничества, и это указывает на необходимость понимания, какие правовые блага охраняет данный запрет и какие риски с ним связаны.

Отсюда именно характер обмана является решающим. Он определяет, являются ли потери социально адекватными или нет, является ли поведение еще сделкой или уже мошенничеством;

б) подчеркивает, что уголовно-правовой запрет мошенничества является последним доводом и не может ограничивать то, что предлагает гражданское право партнерам по договору для выравнивания позиций.

Профессор В. Йокс (исходя из правил возражений против волеизъявления) указывает на следующие решающие для оценки деяния моменты: цена вообще не является предметом обмана; им могут быть ценообразующие факторы; невозможность или нежелание использовать полученную вещь не обосновывает само по себе мошенничество; оценка деяния осуществляется в тесной связи с гражданским правом, что, разумеется, всегда требует дополнительных разъяснений; в) отмечает, наконец, что существует ряд иных юридико-техничес- ких причин, порождающих сложные проблемы применения § 263: так, проф. Т. Фишер указывает на неясность понятий имущества и имущественного вреда; перенос последствий на сферу опасности (наступление вреда, говоря очень грубо, приравнивается к опасности его на- ступления. — А. Ж.); неопределенность места деликта в целостном правовом порядке и пр.1075

Профессор П. Крамер в свою очередь отмечает, что законодательное подразделение обмана на три модалитета вводит в заблуждение1076.

Схема анализа мошенничества (ч. 1 — основной состав)

I. Состав деяния. 1.

Объективный состав: 1)

введение в заблуждение или поддержание заблуждения (Tauschung)] 2)

состояние заблуждения (Irrtum)\ 3)

распоряжение имуществом (Vermogensverfuhgung); 4)

ущерб (Vermogensschaden); 5)

причинная связь между 1 и 4. 2.

Субъективный состав: 1)

умысел (Vorsatz); 2)

цель (Absicht) обогащения; 3)

противоправность обогащения.

И. Противоправность. III.

Вина. IV.

Примерные правила.

Об отдельных признаках объективного состава

1. Введение в заблуждение. Оно определяется как действие (бездействие), которым путем влияния на интеллектуальные представления другого лица создается ложное представление о фактах1077.

В. Кюпер, говоря, что введение в заблуждение предполагает обман относительно фактов, подчеркивает: «Собственно введение в заблуждение (Tauschung) состоит в осознанно (заведомо. — А. Ж.) противном истине утверждении о фактах или в приводящем к ошибке определенном поведении некоторого информационного значения, которое воздействует на представления (Vorstellung) другого лица (выраженное буквально или конклюдентное введение в заблуждение)»1078.

Это понимание введения в заблуждение в немецкой уголовно-правовой литературе конкретизируется путем анализа: а) понятия фактов, на основе которых создается заблуждение; б) видов действий, которые вызывают заблуждение (вводят в него); в) понятия имущества, имущественного распоряжения, г) вреда.

По каждой из этих составляющих существует обширная судебная практика, особый анализ которой потребовал бы очень много места.

А Факты — нечто происшедшее или существующее, которое стало явлением (Zur Erscheinunggelaunt), выступает в действительности и обладает свойствами объективной определенности и познаваемости.

Относительно фактов немецкие юристы сообщают примерно то же, что и российские. Рекламные обещания не есть факты; ценностные утверждения эксперта могут рассматриваться как факты, если они основываются на особой компетенции, и адресат не в состоянии проверить их фактическое основание1079.

В более общем плане, со ссылкой на решение еще Имперского суда1080, отмечается, что факты в отличие от оценочных суждений должны быть доступны доказыванию1081. Фактами могут быть существующие либо существовавшие в прошлом отношения, состояния, события1082. Фактами могут быть внутрисубъектные состояния, знания, намерения (например, намерение оплаты, серьезное отношение к договору, знание стоимости вещи и пр.). Наиболее сложно и спорно разграничение фаістов и упоминавшихся оценок, ценностных утверждений. Последние, по мнению ряда авторов, не являются фактами, будучи по своему смыслу недоступны доказыванию.

Б. Действия. Они могут совершаться путем определенных утверждений, конклюдентно, путем бездействия, но состоять в представлении фальшивых фактов или манипулировании с неискаженными фактами.

Способы введения в заблуждение. По тексту § 263 должны быть представлены ложные (фальшивые) факты либо факты искажены или скрыты, если речь идет о фактах неложных. Но это указание рассматривается как излишнее. Способ в действительности безразличен, и ложные факты могут быть представлены как угодно: в виде неверного прейскуранта, как результат манипуляции с весовыми либо измерительными приборами и т. п. Конклюдентными, например, являются действия субъекта мошенничества, заказывающего в ресторане обед и не имеющего намерения за него расплатиться. Заказ при этом рассматривается как способ представления ложных фактов о внешней платежеспособности и внутренней готовности к уплате.

Бездействие как способ мошенничества. По позиции Верховного суда, поддержанной в литературе, его осуществляет тот, кто, имея обязанность нечто заявить, не препятствует возникновению ошибки либо не устраняет ее1083.

Здесь особое практическое значение имеет установленная обязанность сообщать определенные факты, что значимо для продавцов или лиц, оказывающих определенные услуги, т. е. обман воздержанием от объяснения. Профессор Т. Хилленкамп, судя по всему, осторожно относится к возможности расширительного толкования такой обязанности. Он пишет: «Кто заключает договоры, при которых каждая сторона защищает свои интересы и ищет выгоды, не может ожидать, что его партнер снимет хозяйственный риск, отвечающий правилам торгового оборота, путем раскрытия всех секретов»1084.

Обязанность сообщения фактов и при наличии такого сомнения распространяется при этом лишь на обстоятельства, существенно значимые для волеизъявления.

Все же господствующее мнение в принципе соглашается с возможностью осуществления обмана путем бездействия в довольно широком круге случаев1085.

Вместе с тем введение в заблуждение путем бездействия порождает ряд спорных проблем, значимых для любой страны. Укажем на две из них.

а) Правовое (источники права и обязанности) содержание сообщения фактов. Одна позиция сводится к тому, что субъект лишь обязан воспрепятствовать заблуждению; бездействие будет состоять в том, что субъект вопреки своему долгу не помешал возникновению заблуждения, не сообщая необходимых фактов. Другая, более влиятельная, заключается в том, что субъект ответствен за корректуру ложного представления, чтобы преодолеть риск основанного на нем распоряжения имуществом1086.

При этом, если субъект ошибочной или сфальсифицированной информацией создал противоправную опасность заблуждения, он обязывается к передаче информации для предупреждения ошибки.

б) Правовые основания возникновения обязанности сообщения фактов. Принципиальное существование обязанности информирования еще не означает, что оно лежит на данном субъекте.

Такими основаниями являются: ingerens (собственноручное создание опасности); закон, в котором соответствующая обязанность предусмотрена (§ 666, 667 Гражданского кодекса Германии, ценные бумаги, страхование и пр.); договорные обязательства; начало добросовестности (Treu und Glauben — § 242 ГК).

Подчеркивается, однако, что вопрос о положении гаранта и обязанности сообщения фактов всякий раз может возникать в новом контексте. Интерес в этом плане представляет обсуждавшаяся с 2001 г. в литературе позиция Верховного Суда1087.

Т. имел жироконто (текущий счет) в банке X. При получении выписки (Kontoauszug) ему стало известно, что на его счет переведено более чем 12 млн DM из-за ошибки служащей банка. Открыв новый счет, он 25 раз переводил деньги со старого счета на новый. Рассматривается вопрос, решение которого здесь не воспроизводится, ибо оно основано на немецком банковском праве и не является простым: об ответственности банка X. (его служащих) либо Т. Подчеркнем лишь, что принятие этого решения так или иначе связано с анализом весьма сложных проблем. В частности: а) есть ли конклюдентный обман со стороны Т., обязан ли он с учетом права сторнирования проверять свой счет и сообщать банку о его положении; б) если Т. не отвечает за неправильное зачисление, то какова природа платежного поручения (Uberweisung), не является ли оно латентной, обманной в данном случае информацией; в) что является основанием долга сообщения; он может лежать на клиенте, если это предусмотрено договором, но договоры стандартные и такого долга клиента не предусматривают, и он не выводится из общих условий совершения сделки по ГК Германии, тогда надо решать, возможно ли применение § 242 ГК « Treu und Glauben», и другие вопросы. Т. не был признан виновным. Верховный Суд выразил в адрес законодателя пожелания создать состав деяния по образцу УК Швейцарии и криминализировать присвоение1088.

Но так или иначе вывод из этого и других решений состоит в том, что только там, где предусмотрено положение гаранта, возможно мошенничество путем бездействия.

Обман путем правды (Tauschung durch Wahrheit), т. е. возможность обмана, несмотря на внешнее сообщение истинных фактов (неполнота суждений и др.). Профессор Г. Арцт разъясняет это так: «Заявление по современным представлениям имеет не только буквальный характер, но его значение выводится из толкования слов в их смысловых взаимосвязях»1089.

Конклюдентное введение в заблуждение. Оно отграничивается от бездействия, хотя считается, что в отдельных случаях сделать это сложно1090^ Конклюдентными признаются действия, которые, по мнению В. Йокса, со ссылкой на К. Лакнера и К. Кюля, можно рассматривать как молчаливое заявление о фактах1091. Ввиду сложности вопроса в литературе приводятся типичные ситуации конклюдентных действий. К ним относят следующие:

а) продавец вещи своими действиями объявляет, что он способен «создать собственность у другого лица»;

б) лицо, оказывающее услугу, свидетельствует об обязанности ее оказать, например гардеробщик, подающий чужое пальто;

в) принятие услуги демонстрирует платежеспособность и пр.

Впрочем, в Комментарии Г. Трондле и Т. Фишера квалифицируются весьма сложные ситуации экономического оборота1092.

Проблема соответственности потерпевшего. Она возникает, как и в случае обмана, т. е. введения в заблуждение действиями, когда потерпевший, который в принципе является необходимым соучастником деяния (см. необходимое соучастие), не проявляет должной осмотрительности. Ф. Хеннинг (FHenning), правда, отмечает, что Верховный суд признает наличие введения в заблуждение и при легковерии обманутых так, что отказ от проверки информации во внимание не принимается1093. Этим обеспечивается уголовная ответственность мошенника. Но высказываются соображения о расширении ответственности лица, имеющего обязанность сохранять имущество. Естественно, это особая проблема.

2. Заблуждение (Irrtum) — обман. По господствующему мнению оно рассматривается как неправильное, не соответствующее действительности представление о ней, расхождение между представлениями субъекта и фактическим положением дел1094. Заблуждение может быть таковым и при наличии существенных пробелов в модели действительности1095. Однако оно не должно быть полным неведением. Кто ничего не знает о фактах, не находится в заблуждении.

Заблуждение всегда привязано к фактам: оно есть заблуждение о фактах и всегда причинено действиями субъекта — оно вызвано (erregt), в него потерпевший введен.

Более того, само заблуждение рассматривается как «психологический факт», установление которого есть проблема факта (Tatfrage)s.

Проблемы, связанные с обманом:

а) интенсивность, «глубина» обмана. По мнению К. Тидемана, для обмана необходимо, чтобы обманутый позитивно воспринимал противоречащие действительности факты, считал их верными1096. По мнению П. Крамера, обман — это незнание действительных фактов1097;

б) признание обмана при наличии сомнений; по господствующему мнению сомнения иррелевантны; если потерпевший считает представленные факты вероятными — налицо обман;

в) проблема самообмана; обман должен быть вызван, поддержан, что означает укрепление в обмане, воспрепятствование изменению ошибочных представлений.

Все эти и другие сходные с ними проблемы весьма детально рассматриваются в литературе, и, к сожалению, подробно воспроизвести позиции таких специалистов, как П. Крамер, К. Тидеман, Т. Фишер, и других здесь невозможно1098.

Поддержание заблуждения относится к уже возникшему заблуждению и осуществляется путем усиления его и воспрепятствования в ознакомлении с истинными фактами.

3. Распоряжение имуществом. Оно рассматривается как подразумевающийся в законе, но необходимый признак. Этот признак понимается не в гражданско-правовом, а в чисто фактическом смысле, т. е. потерпевший должен физически, лично провести действия определенного характера, хотя бы даже и с помощью третьих лиц при многоступенчатой передаче имущества1099.

С этих позиций П. Крамер определяет распоряжение имуществом как «любое действие, претерпевание или бездействие, которое непосредственно вызывает уменьшение имущества (вред)»1100, что, естественно, относится не только к мошенничеству.

Из приведенного понимания этого признака следует, что: а) его осуществление не требует дееспособности; поэтому правомочием имущественного распоряжения в уголовно-правовом смысле может обладать и ребенок; б) его предметом могут быть любые действия независимо от того, являются ли они правомерными либо противоправными; в) уменьшение имущественной массы в результате распоряжения имуществом, т. е. осуществления имущественного правомочия, должно по господствующей точке зрения состоять в хозяйственных невыгодах (ущербе) любого характера1101, и, что самое важное, в рамках исчисления вреда должен быть обязательно поставлен вопрос о возможном наличии приращения имущества, связанном с его уменьшением1102.

Распоряжение имуществом может быть осуществлено путем бездействия, однако обязательно так, что оно непосредственно приводит к изменению имущественного положения. Здесь по немецкой доктрине проявляется различие между мошенничеством и кражей: уменьшение имущества при мошенничестве не требует «промежуточных» действий субъекта деяния.

Именно эту проблему иллюстрирует ситуация заправки автомобиля без оплаты, которая рассматривается в литературе и применительно к краже, и применительно к мошенничеству. Так, П. Крамер пишет, что по общему правилу кража исключена, если бензин берется с согласия персонала; мошенничество налицо, если персонал обманут конклюдентными действиями субъекта1103.

Существенно важным (собственно для трактовки мошенничества в любой уголовно-правовой системе) является установление причинных связей между отдельными признаками объективного состава деяния.

Выгода, к которой стремится субъект деяния, должна быть противоправной. Однако по господствующему мнению притязания из сделок, противоречащих закону и добрым нравам, не защищаются уголовным законом, и соответствующие деяния не влекут уголовной ответственности1104.

4. Имущественный ущерб (Vermogensschaden). Он устанавливается на основе упоминавшегося общего определения имущества как суммы благ данного лица, поддающихся денежной оценке. Тогда имущественный ущерб — это уменьшение (объем и содержание уменьшения) имущества лица, наступившее помимо его действительной воли1105. Профессор В. Кюпер разъясняет это, ссылаясь на проф. К. Лакнера в Лейпцигском комментарии, на Э. Самсона и Х.-Л. Гюнтера в Систематическом комментарии (под ред. Х.-И. Рудольфи) и на других авторов. Ущерб возникает тогда, когда либо часть имущества потерпевшего изымается, либо оно отягощается обязательствами и тем самым уменьшается стоимость имущества в целом1106.

Вместе с тем подчеркивается, что имущественный ущерб может возникнуть не из фактической потери блага, но состоять в ухудшении актуального имущественного положения, вызванного конкретной опасностью1107.

Но само по себе уменьшение имущества не всегда признается имущественным вредом, и здесь также возникает ряд сложных проблем.

Подсчеты ущерба. Им посвящена обширная литература, в которой рассматриваются вопросы упомянутого сопоставления (сальдирования) отдельных благ и исчисления ущерба применительно к объектам потерь.

Проблема состоит в том, что: а) потери могут быть связаны с незаконченными выплатами (киллер пообещал убить, но не убил); б) они являются латентными (купил вещь, а она не нужна ему).

Понятие имущества как защищаемого уголовным законом правового блага. Этот вопрос имеет общее значение и мог бы быть рассмотрен ранее, например применительно к вымогательству или любому иному посягательству на имущество в целом.

Содержание и объем имущества. В литературе признается, что в состав имущества, релевантного к мошенничеству, входят наряду с собственностью: а) права, включая ожидания (Anwartschafts), обеспечивающие доступ к имуществу; б) требования; в) тайны (это позиция специалистов по уголовному праву — цивилисты сказали бы иначе), включая банковские, коммерческие, пользующиеся правовой защитой; г) услуги; д) владения; е) пользования и др.

Как подчеркивает В. Кюпер, спорной является позиция, по которой не перестают быть защищаемым имуществом те его части, которые используются для осуществления сделок, противоречащих закону (либо по терминологии ГК РФ совершенных с противной основам правопорядка и нравственности целью)1108.

Обвиняемый ограбил банк вместе со своим партнером. Путем обмана он дал ему более низкую, чем договаривались, оплату за услуги. Верховный Суд признал мошенничество1109. Это старое й широко известное в литературе решение1110.

Вместе с тем шла и продолжается дискуссия о наличии мошенничества в случае, когда проститутка обманывает, не оказывая соответствующие услуги, и, напротив, обсуждался случай оплаты непокрытым чеком, что мошенничеством признано не было. В. Йокс отмечает, что принятие Закона о проститутках (Prostituiertensgesetz) от 20.12.20011111 с введением его в действие с 01.01.2002 обосновало правовую действительность заключенных сделок и, видимо, изменит ситуацию.

Считается, что существует ряд подходов к понятию имущества, являющихся, несомненно, спорными. По мнению У. Киндхойзера, критериями их оценки являются: а) критерии ущерба; при этом спор идет о различении, является ли в данном конкретном случае ущерб результатом нарушения права, хозяйственного уменьшения ценности или следствием использования собственной свободы распоряжения имуществом, т. е. ситуации «сам дурак»; б) критерии обогащения; в) критерии реализации системообразующей функции1112.

Несколько иначе объясняет значение (функцию) понятия имущества В. Кюпер. Он также выделяет, правда, минимум три его значения, а именно: а) определение охраняемого блага и объекта посягательства всюду, где нечто является или может являться имуществом; б) основы определения вреда; в) основы изменения (обогащение, умысел на обогащение) и пр.1113

Теории имущества (Vermogenstheorien) A.

Чисто юридическое понятие имущества. По нему имущество — это общность, комплекс всех субъективных прав, принадлежащих данному лицу, без какого-либо учета их экономической ценности, кроме чисто персональных (К. Биндинг и др.); в новом варианте (М. Павлик)1114 имущество — это осуществленная свобода деятельности. Пишут, что это определение уже не применяется. Оно слишком широко, так как охватывает всякое имущественное право вне экономической оценки, и слишком узко, ибо не охватывает фактических позиций1115.

Б. Чисто хозяйственное понятие имущества. По нему применительно, в частности, к мошенничеству имущество определяется как сумма поддающихся денежной оценке благ, которыми лицо может распоряжаться фактически, невзирая на то, является ли имущество легальным или нелегальным. B.

Юридическо-экономическое понятие имущества. По нему имущество понимается как сумма всех хозяйственных благ, принадлежащих лицу, подлежащих денежной оценке и охраняемых правом, т. е. берется на основе хозяйственного подхода, но оценивается с правовых позиций. Нетрудно понять, что этот подход является наиболее распространенным.

Наконец, У. Киндхойзер в цитируемом Комментарии защищает функциональное понятие имущества. По нему имущество рассматривается как власть распоряжения (Verfugungsmacht) лица ему правомерно принадлежащими и переносимыми (передаваемыми) благами; этот подход, как считает У. Киндхойзер, прежде всего принимает во внимание противоречие между правовыми гарантиями и практически- ми возможностями1116. Вывод состоит в том, что последствие имущественных посягательств — не уменьшение финансовой оценки, но ограничение права распоряжения имуществом.

5. Причинные связи. Они должны существовать между всеми составляющими мошенничества. Для признания наличия причинных связей применяются обычные правила «привязки» конкретных последствий к ходу события.

В учебнике И. Вессельса и Т. Хилленкампа приводится следующий пример: «X., прикрываясь дворянским именем, обещал жениться на вдове фабриканта Ф. Он представил обстоятельства так, что для начала нового дела ему нужны на короткий срок 20 ООО евро. Полученные евро он проиграл в казино. Ф. отказалась подавать заявление о мошенничестве, заявив, что X. доставил ей много радости и она его прощает». Со ссылкой на ряд решений Верховного Суда утверждается, что причинная связь здесь налицо и дополнительными соображениями Ф. она не устраняется1117.

Кратко о признаках субъективного состава

Умысел. Он должен распространяться на все признаки объективного состава, включая причинные связи и противоправность обогащения. Субъект по господствующему мнению должен как минимум иметь косвенный умысел по отношению к введению в заблуждение о фактах, имущественном распоряжении и к имущественному вреду1118.

Цель противоправного обогащения. И тем самым по отношению к обогащению — прямой умысел первой ступени. Но цель обогащения состоит в получении выгоды; последующее отношение к полученной выгоде значения не имеет1119.

Противоправность цели обогащения. Получаемая субъектом деяния выгода должна быть противоправной. Противоправность отпадает, если субъект имеет на данное имущество притязание, свободное от возражений1120.

Особо тяжкие случаи мошенничества. Они были введены Шестым Законом об уголовно-правовой реформе в ч. 3 данного параграфа. Здесь предусмотрены примерные правила назначения наказания по особенно тяжким случаям мошенничества, отражающим, по мнению законодателя, современную ситуацию в сфере преступности (см. текст нормы выше).

Введение этих примерных правил, или «правил-примеров», имеет очевидные цели преодолеть неопределенность в толковании мошенничества и расширить рамки наказания в особых случаях. Впрочем, и сами предусмотренные ими признаки нуждаются, разумеется, в специальном толковании. Специалисты отмечают необходимость разграничения, в частности, имущественных потерь большого размера или потерь большого числа людей, конкретизации понятия хозяйственной нужды по объективным и субъективным признакам. Но так или иначе при применении к § 263 этих правил вначале должен быть установлен основной состав мошенничества.

<< | >>
Источник: Жалинский А. Э.. Современное немецкое уголовное право. — М.: ТК Вел- би, Изд-во Проспект. — 560 с.. 2006

Еще по теме § 3. Мошенничество (Betrug):

  1. § 1. Понятие и система имущественных преступлений
  2. § 3. Мошенничество (Betrug)