Принуждение (Notigung) — § 240s
. Деяние противоправно, если применение насилия или угроза негативных последствий для достижения желаемой цели должно оцениваться как упречное (3)
. Покушение наказуемо (4)
. В особо тяжких случаях лишение свободы от 6 месяцев до 5 лет.
Особо тяжкие случаи по правилу налицо, если субъект: 1)принуждал другое лицо к сексуальным действиям; 2)
принуждал беременную к аборту; 3)
злоупотреблял своими полномочиями или своим положением должностного лица. Социально-правовое значение запрета. Общая характеристика. Данная норма рассматривается в литературе как практически важная и вызывающая полемику по ряду вопросов, прежде всего о понятии насилия. Она не имеет аналога в УК РФ, что может привлечь особый интерес как собственно к законодательным конструкциям, так и, в самой серьезной степени, к практике применения и доктринальному анализу. Охраняемое благо — личностная свобода волевой деятельности (принятия и осуществления решений).
Параграф 240, взятый в действии, как кажется, весьма расширяет предмет уголовно-правовой охраны, причем, можно полагать, действительно в сфере личностных свобод.
Специфическим является анализ противоправности, который связан, например, с уголовно-правовой оценкой действий демонстрантов, препятствующих движению, сидячей блокадой (Sitzblockade, Autobahnblockade). Ф. Крей пишет об этом следующим образом: «Уго- ловно-правовое понятие насилия в целом и понятие насилия при принуждении по § 240 УК в особенности относятся к часто дискутируемым и наиболее спорным понятиям уголовного права. Это очень просто объясняется тем, что политическая опасность здесь необычайно велика, в частности, речь идет о сидячей блокаде, сексуальном насилии»946 .
Кроме того, он связывает значимость понятия насилия с характеристикой государственного насилия, началом определенности уголовного закона, содержанием защищаемого правового блага947.. Обзор деяния. Состав уголовно наказуемого принуждения рассматривается как основной и исходный для большой группы преступлений (Auffangtatbestand).
Схема анализа преступления948
I. Состав деяния. 1.
Объективный состав: 1)
объект; 2)
принуждение путем насилия или деяния; угрозы; 3)
к определенному результату. 2.
Субъективный состав: 1)
умысел; 2)
намерение принуждения. II.
Противоправность: 1)
общие признаки; 2)
упречность принуждения по ч. 2 § 240. III.
Вина949.
О признаках состава деяния
Объект посягательства. Им может быть любое физическое лицо или множество лиц, которые обладают способностью к волеобразо- ванию и подтверждают это.
Действия. Они обычно описываются в немецкой литературе в соответствии с текстом § 240 путем раскрытия понятий «насилие» и «угроза». Между тем в тексте есть несколько различных понятий, которые относятся к действиям, но все же характеризуют их с разных сторон как:
а) собственно действия (notigt) — принуждает;
б) способ действия — насилие и угрозы (тії Gewalt oder durch Drohung);
в) результат, на который направлены эти действия — действия потерпевшего, его претерпевание или бездействие.
В своем первом выражении действия относительно мало рассматриваются в основных методических и учебных трудах. Имеется в виду, что, осуществляя насилие или выступая с угрозой, лицо действует. Но при этом, конечно, подчеркивается, что это именно действие, оно должно быть активным и представлять собой исполнительство с его признаками. Способ действия исследуется очень детально. Результаты действия в литературе стремятся отделить от действий как своеобразные последствия.
Насилие. Это ключевое понятие принуждения, важное и для многих других составов уголовно наказуемых деяний.
Естественно, что понятию насилия в литературе уделяется значительное внимание950. Современное понятие насилия имеет интересную предысторию. Она такова. 1.Практика судов Германской империи понимала насилие как «применение телесной силы для преодоления осуществляемого или ожидаемого сопротивления», т. е. главным было атакующее поведение субъекта и тем самым проявление физической силы; введение спящему наркоза не было насилием (эта проблема возникла в связи с необходимостью уголовно-правовой оценки опаивания граждан в поезде как способе посягательства на чужое имущество еще перед Верховным Судом СССР). 2.
Верховный Суд ФРГ заменил признак насилия как проявления «телесной силы» признаком «воздействующего на жертву телесного принуждения (принудительного воздействия)». Однако данный подход не охватывал психологического принуждения и был отвергнут. Верховный Суд, придерживаясь этой позиции, подводил под понятие насилия угрозу, которая вызывала нервное возбуждение у потерпевшего951.
Правда, довольно сложно сказать, в чем смысл такой перемены, если учесть, что состав § 240 включает отнюдь не только насилие в физическом смысле, но и угрозу. Позиция судебной практики в этой связи, как кажется, уменьшает значение признака угрозы.
В итоге Верховный Суд усмотрел насилие в известном Біїї-ІІгіеіІ при сидячей забастовке на железной дороге, прибавив к понятию психического насилия требование «некоторой тяжести» и отделив насилие от угрозы актуальностью психического насилия (его неопреде- ленным действием), что все же действительно показалось следствием излишне широкого понимания насилия.
Конституционный Суд ФРГ собственно выступил против позиции Верховного Суда. Голосами 5 против 3 судьи решили, что слишком широкое понимание насилия противоречит началу определенности закона (Bestimmtheitsgebot), выраженному в ст. 103II Основного Закона ФРГ.
В этом случае рассматривались два фактических состава. В первом — восемь лиц блокировали въезд на территорию, образовав цепь, два последних лица в которой приковали себя к воротам при въезде.
Во втором — вожаки примерно 600 лиц более чем на один день перекрыли движение на федеральном шоссе. Конституционный Суд, как отмечает проф. М. Хеттингер, решил, что в первом случае использование физической силы состоит в приковывании, поскольку это позволяет подчинять третьих лиц воле демонстрантов. Во втором случае физическое воздействие осуществляется автомобилями, которые, препятствуя въезду, осуществляют принуждение952. Из решения Конституционного Суда следует, что по меньшей мере случаи, в которых субъект действует на потерпевшего только своим присутствием на месте, не могут подпадать под понятие насилия. Суды были тем самым уполномочены предпринять толкование насилия как объединяющее проявление силы и телесное принудительное воздействие953. Предпосылкой насилия является телесно проявляемое давление (Zwang). Впрочем, в литературе отмечается, что Верховный Суд учел позицию Конституционного Суда лишь в части психической компоненты; отказ от обязательного признака «проявления силы» остался действующим954. Предложенные в судебной практике решения имеют существенное юридическое значение прежде всего тогда, когда речь идет о решениях Конституционного Суда. Однако в литературе к ним высказано весьма критическое отношение955. В этом плане показательно мнение М. Хеттингера: «Удастся ли уголовным судам в будущем дать более четкие контуры понятию принуждения путем насилия, остается лишь ожидать»956.Наличие насилия, во всяком случае, признается во всех случаях там, где осуществляется непосредственное телесное воздействие на потерпевшего.
Но, следовательно, также по широко распространенному мнению, оно может осуществляться как физическое или психическое принудительное воздействие957.
Насилие в немецкой уголовно-правовой доктрине рассматривается далее с точки зрения:
а) характера и содержания применяемой силы;
б) объекта.
В первом случае различается vis absoluta как создание непреодолимых препятствий (наркоз, запирание) и vis compulsiva — ограничение возможности действовать. Во втором — насилие против вещей, признаваемое спорным, но возможным, и насилие против третьих лиц, кажется, сомнений не вызывает.
Угроза.
По позиции Верховного Суда ФРГ, как она передается в Комментарии Г. Трондле и Т. Фишера, это «постановка перед фактом будущего вреда, с помощью которого угрожающий приобретает влияние на адресата или желает его приобрести»958. В ней выделяются следующие признаки: а) возможность наступления чувствительного вреда; б) чувствительность, в наступлении которой состоит угроза вреда; в) способы достижения результата угрозы.Угроза по природе вещей предполагает последующее, но не обязательное совершение действий. Достаточно, чтобы наступление угрозы принималось серьезно, т. е. как такое, которое как минимум возможно959. Угроза бездействием является спорной. Рассматривается такой случай. Прокурор, представившись адвокатом фирмы, в которой 16-летняя девушка совершила кражу, сказал, что он заберет назад жалобу фирмы, если она с ним переспит. Пишут, что в похожем случае суд Гамбурга не признал угрозу, поскольку смысл предложения состоял не в действии, а в отказе от него. Верховный Суд отверг эту позицию, поскольку бездействие представляет угрозу, если оно в противоречии с социальным порядком (Sociatwidrig) служит средством воздействия на чужую волю960.
Так или иначе возможность угрозы путем бездействия при спорности этой конструкции признается многими авторами и сейчас рассматривается как господствующее мнение (Г. Трондле и Т. Фишер, А. Эзер в Комментарии Шонке/Шредера и другие ученые). Эта позиция обосновывается тем, что для состава принуждения важно не как, а чем грозят.
Бездействие в случае обязанности действовать, как это подчеркивает и Верховный Суд ФРГ, также может представлять собой «чувствительный вред».
Чувствительность вреда оценивается по субъективному его восприятию адресатом, мотивирующей силе вреда в отдельном случае961.
Результат принуждения. Он наступает при совершении действия, к которому принуждается потерпевший, и состоит собственно в претерпевании действий, в действии либо бездействии в результате огра- ничения свободы принятия решения.
Понятия, образующие результат принуждения, рассматриваются как самодостаточные, хотя и их дефиниции присутствуют в литературе. Между действием (насилие- угроза) и результатом должна быть причинная связь, которая, как и всякая другая, оценивается с позиций объективной вменимости.Противоправность (упречность) принуждения. Это интересная и не часто встречающаяся в немецком уголовном праве конструкция. Ее относят к признаку противоправности, а не состава деяния, хотя раскрывается данный признак через понятие «упречность». Технически оценка упречности следует за установлением объективного состава деяния. В материальном, а не юридико-техническом плане здесь налицо та же логика и тот же смысл, что и при установлении малозначительности деяния в соответствии с ч. 2 ст. 14 УК РФ.
Р. Ренгиер считает нужным объяснить это так: «Тогда как в нормальных случаях наказуемость деяния устанавливается осуществлением состава деяния и отсутствием оснований, устраняющих противоправность (виновность подразумевается) при принуждении, по § 240 ч. 1 условием упречности, по § 240 ч. 2 создана дополнительная корректировка, которая необходима, чтобы охватить только уголовно наказуемую противоправность принуждения как соответствующее составу деяния и противоправное поведение»962.
Верховный Суд ФРГ считает принуждение упречным в смысле § 240 ч. 2, когда оно имеет «повышенную степень нравственного злоупотребления»963. Но измеряется этот критерий не с моральных, а с социальных позиций; деяние антисоциально, если субъектом нарушаются свободы, гарантированные правом, т. е. если потерпевший в принципе может их защищать правовыми процедурами.
Они являются актуальными, как говорит один из телеобозревателей, потому что касаются многих граждан. Блокада транспортного движения может повлечь не столь уж серьезные последствия для многих и иногда драматические — для немногих.
Исходным для оценки упречности, в частности, В. Йокс и другие авторы считают следующее положение: принуждение в смысле § 240 ч. 2 является упречным, только и если оно нравственно злоупотреби- тельно и социально непереносимо.
Далее идут разные по направленности критерии:
а) ограничение чужой свободы — совершенно неадекватное средство для провозглашенных целей;
б) ограничение чужой свободы по последствиям несопоставимо с данными целями;
в) ограничение незначительно и переносимо.
В последнее время упречным считают социально непереносимое поведение. Противоправность принуждения при этом определяется соотношением средств и целей при учете всех иных обстоятельств.
Цели принуждения. Считается, что это сложная проблема, которую пытаются решать путем различения отдаленных целей и результата, на который направлено принуждение. Воспрепятствование загрязнению окружающей среды — дальняя цель. Принуждение к остановке работ — результат. Сложность решения этой проблемы затем переходит в оценку особенно тяжких случаев (ч. 4 § 240) при назначении наказания.
Средства принуждения. Не любые насилие или угроза суть упречны. Изгнанный с лекции студент подвергается насилию; проблема в том, является ли оно упречным. В литературе пишут (не очень определенно) о том, что упречными являются грубо антисоциальные (несколько слабее — socialwidrig) цели. Здесь, возможно, стоит вновь подчеркнуть, что при оценке противоправности насилия предполагается, что деяние признано насилием, но, будучи таковым, оно может быть и правомерным, и противоправным.
Особенно тяжкие случаи. Они указаны в ч. 4 § 240.
Проблема конкуренции. Она особенно важна из-за общего характера данного запрета. Как общий состав § 240 вытесняется специальными (похищение, разбой и пр.). Идеальная совокупность возможна, если жертва насильственного преступления принуждается к каким- либо унижающим ее действиям964.
Проблемные ситуации насилия по § 240. Они разнообразны. Здесь достаточно воспроизвести позиции Р. Ренгиера965, который выделяет следующие. 1.
Срыв лекции студентами (криками, песнями, звуковыми инструментами). По мнению Верховного Суда ФРГ, это есть насилие. По решению Конституционно Суда 1992 г., это требует проверки. Господствующая позиция —- физическое принуждение признается, если воздействие делает физически невозможным или затрудняет продолжение лекции966. 2.
Насилием признаются «запугивающие выстрелы», ибо они вызывают физически действующий страх. 3.
Насилие возможно против спящих, пьяных, т. е. лиц, его не воспринимающих. 4.
Насилие против вещей признается таковым, только если с его помощью оказывается физическое воздействие.