Определение предмета судебнопочерковедческой диагностики

Предмет теории судебно-почерковедческой диагностики является частью предмета теории судебно-почерковедческой экспертизы или судебного почерковедения. Предмет же судебного почерковедения составляет: «изучение закономерностей формирования, функционирования и изменения функционально-динамического комплекса (ФДК) навыков, лежащего в основе почерка; изучение закономерностей экспертного исследования почерка; создание на основе выявленных закономерностей методов и методик решения задач судебно-почерковедческой экспертизы в целях установления фактов, имеющих доказательственное значение по уголовным и гражданским делам.

Судебное почерковедение в своей основе изначально формировалось как теория судебно-почерковедческой идентификации. Отражение в нем неидентификационных исследований долгое время носило вспомогательный и подчиненный характер. Этому способствовало и то, что предмет судебно-почерковедческих диагностических знаний не был определен, а эти знания не были сформированы в виде учения, теории.

Предмет судебно-почерковедческой диагностики как составную часть предмета судебного почерковедения необходимо рассматривать в связи с определением судебно-экспертной диагностики в общей теории судебной экспертизы, которая в последнее время оформилась как самостоятельная отрасль юридических знаний, отличная от криминалистики. Как справедливо отметил Р.С. Белкин: «Связи криминалистики и общей теории судебной экспертизы — это связи взаимодействия, а не субординации или подчиненности; они используют положения друг друга, каждая в соответствии со своими предметом, задачами и целями» (2, с. 21).

По вопросу о предмете судебно-экспертной диагностики у различных авторов нет единого мнения, причем в настоящее время от

четливо наметились три позиции.

Соответственно и в судебном почерковедении разные авторы различно трактуют предмет судебно-почерковедческой диагностики.

Л.Е. Ароцкер, попытавшийся впервые определить предмет судебно-почерковедческих неидентификационных (прообраз диагностических) исследований, к ним относит установление: внешней обстановки и условий выполнения рукописи, -внутреннего состояния писавшего, иных обстоятельств неидентификационного характера, в числе которых возраст пишущего, давность написания документа, факт сходства почерков двух разных лиц, факт выполнения документа одновременно двумя лицами, одновременность или разновременность выполнения текста документа и другие (8, с.

А.А. Куприянова также к диагностическим исследованиям относит установление состояния исполнителя рукописи и условий, в ко

торых она выполнялась, и не включает в предмет диагностики установление свойств личности. «Предмет диагностической экспертизы, — пишет она, — образует установление фактов о наличии (отсутствии) необычности письма в момент выполнения исследуемого объекта, характера, вида, подвида этой необычности, конкретной, влияющей на процесс письма причины или группы причин» (9, с. 10). В отличие от JI.E. Ароцкера, А.А. Куприянова несколько сужает предмет диагностических исследований, из которого выпадает установление временных факторов.

В.В. Серегин предметом судебно-почерковедческой диагностики считает: «закономерности отображения в почерке общефизических свойств, субъективных (личностных) качеств, социально-демографических данных, состояний и навыков личности, методы, приемы и способы определения их в целях установления лица — предполагаемого исполнителя рукописи для предупреждения и раскрытия преступлений» (10, с. И). К общефизическим свойствам автор относит: пол, возраст, рост, тип телосложения, характер, степень развития зрительно-двигательного аппарата письма и т.п.; к субъективным (личностным) качествам — тип высшей нервной деятельности, особенности характера (аккуратность, точность, энергичность, настойчивость, неряшливость, смелость, трусость и т.п., тип темперамента (холерический, сангвинический, меланхолический, флегматичный), характеристики нервных процессов (возбудимость, устойчивость, сдержанность и пр.), деловые способности (стиль работы, отношение к делу, постоянство в отношениях, умение комбинировать и т.п.); к социально-демографическим данным о личности он относит: национальность, район проживания, уровень образования и т.п.; к определению навыков писавшего — профессиональные, стенографические, чертежные и др.; к психофизиологическим и патологическим состояниям: а) психофизиологические состояния (сильное душевное волнение, возбуждение, утомление, физическая усталость, алкогольное или наркотическое опьянение, физическое охлаждение при низкой температуре); б) патологические состояния (в отличие от психофизиологических носят относительно долговременный или постоянный характер), психические, нервные, некоторые инфекционные заболевания, умственная отсталость, дефекты моторики, нарушения работы зрительного и слухового анализаторов, нарушения двигательного аппарата письма и т.д.

Естественно, предмет теории судебно-почерковедческой диагностики находится в прямой зависимости от предмета судебнопочерковедческой экспертизы. Следует отметить, что уровень развития экспертной практики решения диагностических задач в настоящее время таков, что заявленное В.В. Серегиным направление диагностических исследований можно рассматривать лишь в качестве желаемого, но далеко не действительного компонента предмета судебно-почерковедческой диагностики.

Позиция А.А. Куприяновой получила дальнейшее развитие в учебном пособии по судебно-почерковедческой экспертизе, в котором к диагностическим отнесены исследования, связанные с установлением условий выполнения рукописей, причем условия трактуются широко: они охватывают все «сбивающие» факторы как внутренние (состояние исполнителя), так и внешние (обстановка письма). Установление свойств личности выделено в группу классификационных задач (1, с. 114—124).

Как видно из изложенного, все точки зрения почерковедов не соответствуют представлению о предмете экспертной диагностики, сформировавшемся в основах теории судебной экспертизы, трактующем диагностику довольно широко и исключающем из ее предмета только классификационные исследования, связанные с установлением принадлежности объектов к определенному ГОСТом стандартизированному классу. Не совпадают они и с третьей вышерассмотренной позицией. Лишь точка зрения В.В. Серегина близка ко второй из них. Для того, чтобы попытаться сформировать представление о предмете судебно-почерковедческой диагностики при таком разбросе мнений необходимо рассмотреть по меньшей мере два следующих вопроса:

а)              правильно ли объединять под одной «диагностической крышей» исследования свойств личности исполнителя рукописи, рассматривавшиеся в судебно-почерковедческой литературе в качестве классификационных, и условия выполнения рукописей?

б)              правильно ли также объединять исследования по установлению состояния исполнителя рукописи и по установлению обстановочных факторов, отнесенных В.В.

Решение первого вопроса тесно связано с определением диагностики вообще. Если проследить мысль о сущности диагностики в наиболее развитых о ней представлениях, бытующих в медицине и технике, то становится очевидным, что основное содержание ее предмета составляют изменения, происходящие в живой или неживой системе, причины этих изменений, их механизм и направленность (11, с. 67—68). Изменения — как основная категория — также взяты Ю.Г. Коруховым при определении предмета криминалистической диагностики, под которым он понимает: «...познание изме

нений, происшедших в результате совершения преступления, причин и условий этих изменений на основе избирательного изучения свойств и состояний взаимодействовавших объектов с целью определения механизма преступного события в целом или отдельных его фрагментов» (4, с. 96). По этому пути шла А.А. Куприянова, раскрывающая понятие судебно-почерковедческой диагностики как исследования, направленного на установление факторов «сбивающих», нарушающих, изменяющих процесс письма, вызывающих отклонения от некоей нормы.

В то же время в психологической литературе представление о диагностике уже не связывается непоредственно с изменениями, отклонениями от нормы, хотя этот аспект несомненно учитывается. Здесь широко распространено представление о диагностике как об исследовании самых разнообразных свойств личности.

Авторы основ теории судебной экспертизы, как отмечалось выше, фактически дают объединенное понимание предмета диагностики, включая в его содержание как установление свойств и состояний объекта, так и условий его генерации, функционирования и т.д. В то же время ими не «сваливается все в кучу», а в классе диагностических задач предлагается различать: классификационнодиагностические, собственно диагностические, обстановочные, причинно-динамические (3, с. 78). В судебном почерковедении к первой подгруппе относятся исследования свойств личности (установление социально-демографических и психологических характеристик), ко второй и третьей — установление условий выполнения рукописи.

Родовым объектом судебно-почерковедческой экспертизы является сложная система: человек — почерк — рукопись. В ней содержатся: человек как источник информации о его свойствах, характеристик; почерк — и как источник информации о человеке и его свойствах, и одновременно как носитель этой информации, закодированной в параметрах письменно-двигательного функциональнодинамического комплекса (далее — ПД ФДК либо ФДК); рукопись — как материальный носитель информации о почерке и опосредованно о человеке. Предметом знаний о родовом объекте в судебном почерковедении являются закономерности, определяющие информативность почерка как источника и носителя информации о человеке, исполнителе рукописи, которому этот почерк принадлежит, и

условиях ее выполнения. Однако в зависимости от решаемой задачи круг указанных закономерностей различается в зависимости от того, идет ли речь о свойствах личности, определяемых опосредованно через почерк, или о свойствах собственно почерка, отображающихся в выполняемых лицом рукописях.

Как в первом, так и во втором случае существенны закономерности, определяющие организацию ПД ФДК навыков как функциональной системы и отражения его параметров в выполняемых лицом рукописях. Однако в первом случае исследователя интересуют закономерности, определяющие связи типологических свойств личности и их комплексов со свойствами и признаками почерка, отображающимися в выполняемых лицом рукописях. Знания о такого рода закономерностях должны лежать в основе определения по почерку свойств личности. Во втором же случае важны закономерности, определяющие зависимости между параметрами ПД ФДК навыков, отображающимися в рукописях, и различными условиями генерации почерковых реализаций как в норме, так и под влиянием «сбивающих» факторов. Причем условия понимаются широко: внешние, внутренние, временные, постоянные. Знания об этой группе закономерностей образуют базу для установления по почерку условий выполнения рукописей, конкретной «сбивающей» причины или группы причин.

Таким образом, в первом случае предмет исследования — закономерности, определяющие зависимости ФДК (почерка) от свойств, характеристик личности (социально-демографических, психологических) в целях создания теоретических и методических основ решения классификационно-диагностических задач. Эти закономерности обусловливают наличие определенных типологических свойств личности, проявление этих свойств в почерке и отображение их в рукописи. Во втором случае предмет исследования — закономерности функционирования механизма ПД ФДК в различных условиях, определяющие его приспособительные возможности, его вариативную изменчивость, избирательную реактивность на воздействие различных групп причин и конкретных причин с учетом воздействия «сбивающих факторов».

Из изложенного следует, что рассматриваемые предметы исследования имеют общие фундаментальные основы знаний о почерке как производной от человеческой функции. Однако на уровне решения конкретных научных и практических задач они различны. У них общие базовые знания, равно как и для идентификационных судебно-почерковедческих исследований: знания из области наук о человеке как о биологическом и социальном феномене — анатомии, биомеханике, физиологии, психологии. Эти знания в судебном почерковедении должны быть выстроены в единую систему,

образующую фундаментальный научный базис судебного почерковедения. Но, если обратиться к предметам рассматриваемых диагностических исследований, то очевидно, что акценты в выборе соответствующих базовых знаний для построения соответствующих теорий будут различными. Каждое из них образует свое «поле познания».

Познание закономерностей, существенных для установления по почерку личностных свойств, представляет собой очень сложную и самостоятельную проблему. Не случайно за время всей истории существования судебного почерковедения в этом направлении сделано сравнительно немного. Эта проблема была и продолжает оставаться в качестве центральной в поле зрения графологии — относительно самостоятельной ветви преимущественно зарубежной психологии, в которой до настоящего времени не сформулированы достаточно строгие научные положения об интересующих в данном случае как графологию, так и судебное почерковедение закономерностях.

Отсюда объединение в одном предмете судебно-почерковедческой диагностики знаний о закономерностях, существенных для установления по почерку личностных свойств, и о закономерностях, важных для установления по почерку условий выполнения рукописи, возможно с известной долей условности при сохранении относительной самостоятельности каждой из них. Если диагностические исследования рассматривать в пределах судебного почерковедения в качестве вида, то рассматриваемые случаи будут подвидами.

На современном уровне развития судебного почерковедения выделять из диагностических исследований установление по почерку личностных свойств нецелесообразно, т.к. в процессе разработок происходит взаимное обогащение знаний и, разумеется, еще слабо развитые концепции могут укрепляться за счет методологии более развитых направлений. Однако в дальнейшем не исключается более определенная дифференциация знаний и выделение самостоятельного учения об атрибуции свойств (характеристик) личности по почерку. Представляется более правильным и называть эти исследования не классификационно-диагностическими, а, частично следуя терминологии Ю.К. Орлова, аттрибутивно-диагностическими (7).

Второй из поставленных ранее вопросов о том, следует ли рассматривать в рамках предмета судебно-почерковедческой диагностики закономерности, определяющие избирательность почерка в отношении обстановочных факторов, не выделить ли их в предмет ситуалогических исследований. В теории и практике судебного почерковедения этот вопрос почти всегда решался в пользу отнесения соответствующих исследований к судебно-почерковедческой диагностике. К понятию судебно-почерковедческой ситуалогии, кроме В.В. Серегина, вообще никто не прибегал.

Внешние, воздействующие на процесс письма факторы: необычная поза, плохое освещение, письмо в движущемся транспортном средстве и т.п. связаны с исследуемой рукописью не непосредственно, а через человека, через ПД ФДК его навыков. Поэтому в случае воздействия как внутренних, исследование которых относят всегда к диагностическим, так и внешних причин, все эти факторы преломляются через механизм ПД ФДК. В обоих случаях исследователя прежде всего интересует «поведение» ПД ФДК, изменение, отклонение от нормы почерка, независимо от того, что явилось побудительной причиной наступивших изменений. Характер этого «поведения» может оказаться различным в зависимости от группы воздействующих причин и даже конкретной причины, однако об этом удается судить, как правило, в рамках одного процесса исследования. Таким образом, бесспорным остается факт, что в обоих рассмотренных случаях исследователя интересуют закономерности «поведения» ПД ФДК и поэтому разделять предмет знаний об этих закономерностях, относя одну его часть к диагностике, а другую к ситуалогии, в судебном почерковедении не только не имеет смысла, но и методологически неправильно.

Даже в случаях использования необычного материала письма: неудобной подложки, необычного пишущего прибора, когда отображение этого условия в рукописи носит как бы более непосредственный характер, оно чисто трасологическим не является. Указанная непосредственность воздействия оказывается частичной. Например, при письме на неровной, ребристой подложке в рукописи проявится как прямое следствие этого регулярная волнообразность штрихов. Однако при этом могут наступить и иные изменения в результате приспособления пишущего к этим условиям: переход на строение почерка ближе к прописям, на письмо с подражанием буквам печатной формы, чтобы обеспечить разборчивость написанного.

В пределах собственно диагностических исследований, направленных на установление условий выполнения рукописи, рассматриваемых в качестве подвида судебно-почерковедческих диагностических исследований, выделяется исследование группы условий обстановочного характера. В отличие от диагностики внутренних состояний писавшего можно называть эти исследования ситуационно-диагностическими.

Что же касается временного фактора, то, не подпадая под определение предмета диагностических исследований А.А. Куприяновой, он, на наш взгляд, может быть рассмотрен в рамках условий выполнения рукописи и должен быть также выделен в качестве подвида.

Обобщая изложенное, предметом судебно-почерковедческой диагностики предлагается считать закономерности, определяющие:

а) зависимости почерка от типологических свойств, качеств и особенностей личности; б) избирательную изменчивость (реактивность) почерка и его признаков в ответ на воздействие «сбивающих» факторов в процессе выполнения рукописей; в) зависимости почерка от развития и изменения ПД ФДК во времени; г) структуру экспертного исследования, основанную на знаниях о закономерностях, отмеченных в п.п. «а», «б» и «в».