Особенности оценки заключения эксперта-почерковеда при решении диагностической задачи

Общие правила оценки и использования заключения судебного эксперта и в частности эксперта-почерковеда (1—5) в полной мере относятся и к оценке заключения эксперта-почерковеда, решавшего диагностическую задачу.

Оценка заключения эксперта всегда предполагает: а) анализ заключения как процессуального документа (юридический аспект), б) исследование заключения как источника новой информации (гносеологический аспект), в) проверку достоверности — правильности и научной обоснованности (верификационный аспект) и г) определение юридической значимости заключения (доказательственный аспект).

Процессуальный закон во всех видах судопроизводства предусматривает оценку доказательств по внутреннему убеждению дознавателя, следователя, судьи, прокурора на основе всестороннего, полного и объективного исследовamp;ййй'Источников доказательств. Содержание оценки доказательств состоит в установлении наличия

у оцениваемого источника необходимых доказательственных свойств — относимости, допустимости, достоверности, силы (значимости), достаточности.

Все приведенные аспекты анализа заключения тесно между собой связаны. Все они относятся и к оценке заключения эксперта- почерковеда, решавшего диагностическую задачу. Особенности, на наш взгляд, можно усмотреть лишь в связи с оценкой достоверности и значения заключения, содержащего решение судебно-почерковедческой диагностической задачи.

В литературе вопрос об оценке достоверности заключения эксперта рассматривался многими криминалистами и процессуалистами в аспектах научных основ определенного вида экспертизы в целом, а также научной обоснованности конкретных исследований и выводов. В отношении первого аспекта превалирующей является позиция З.М. Соколовского, который считал, что в судебно-почерковедческой экспертизе «истинность научных положений настолько общепризнана и бесспорна, что суду просто нет необходимости задумываться над их научной обоснованностью, и главное — если следователь и суд будут ставить под сомнение истинность общих научных положений, на которых строится криминалистическая экспертиза письма, то сомнению будет подвергаться сама возможность идентификации личности по письму.

В то же время несколько иную, относящуюся именно к диагностическим заключениям, точку зрения высказал Л.Е. Ароцкер, который вслед за З.М. Соколовским считал, что «нет нужды оценивать следователю и суду... самую возможность идентификации личности по подписям и цифровым записям. Однако в последнее время в практике судебно-почерковедческой экспертизы встречаются случаи решения экспертом вопросов неидентификационного характера... Научные основы такого исследования только формируются, поэтому оценка общих научных положений неидентификационных исследований на определенном этапе развития почерковедения может считаться вполне закономерной». (3, с. 310). Напомним, что эта точка зрения была высказана Л.Е. Ароцкером в 1971 г., когда неидентификационные исследовшия — прообраз диагностических — еще только зарождались.

Таким образом, в качестве предмета оценки различные авторы рассматривали научную состоятельность заключения с позиций разной степени общности: основ, если речь идет о ^сформировавшемся виде исследований, и частные положения, на которых базируется конкретное исследование.

На наш взгляд, научная состоятельность как общих, так и частных научных основ в процессе оценки конкретного заключения эксперта вообще не должна устанавливаться. Субъект оценки просто должен знать возможности конкретного вида экспертизы, определяющиеся научным уровнем разработанности ее теоретических и методических основ. Предметом оценки в данном случае следует считать научную состоятельность конкретного заключения, которое должно содержать все данные для этого.

Обращаясь к научным основам судебно-почерковедческой диагностической экспертизы, следует отметить, что со времени позиции, высказанной J1.E. Ароцкером, прошло уже более 30 лет и за это время фундаментальный базис этого вида исследований значительно пополнился и укрепился. Его основные контуры были представлены в предшествующих главах настоящей работы. Изложенный в них материал, на наш взгляд, свидетельствует о том, что научные основы судебно-почерковедческих диагностических исследований находятся в периоде своего становления. Что же касается частных положений, то их научная состоятельность в каждом виде исследований зависит от уровня проведенных экспериментальных разработок по конкретным направлениям, на основе которых создаются специальные методики для решения определенных диагностических задач.

Таким образом, непосредственным объектом анализа и оценки должны быть положения заключений, отражающие ход и результаты применения методов и методик при производстве конкретной экспертизы. Научная состоятельность методов и методик зависит от уровня разработанности соответствующих общих и частных теоретических и методических научных положений. Так, например, научно-методическая состоятельность выводов эксперта о поле и возрасте исполнителя рукописи определяется эффективностью и надежностью соответствующей методики, разработанной применительно к текстам. В отношении подписей аналогичной методики пока нет. Естественно, если рассматривается заключение эксперта о поле и возрасте исполнителя подписи, вопрос о научной состоятельности такого вывода будет уместен.

Объектом анализа в целях оценки достоверности заключения эксперта-почерковеда, решавшего диагностическую задачу (далее — диагностического заключения), как и любого заключения, должен быть весь документ в целом и все составляющие его части: вводная, исследовательская, выводы. Процессуальное законодательство уде

ляет этому документу особое внимание. УПК, ГПК, АПК содержат нормы, посвященные содержанию заключения эксперта (соответственно ст.

Рассмотрим особенности анализа и оценки диагностического заключения применительно к трем его общепринятым частям.

Вводная часть. При ознакомлении с вводной частью заключения важно обратить внимание на сведения об эксперте, которому поручено производство экспертизы, если эти сведения субъекту оценки не были ранее известны. Особенно внимательно к ним следует отнестись, если экспертиза была проведена в негосударственном экспертном учреждении или частным экспертом.

При производстве судебно-почерковедческой экспертизы в государственном судебно-экспертном учреждении (далее — ГСЭУ) руководитель учреждения отвечает за компетентность эксперта (его подготовку, получение права самостоятельного производства судебно-почерковедческой экспертизы, очередную аттестацию). Соответствующие обязанности и ответственность руководителя ГСЭУ предусмотрены ФЗ о ГСЭД (ст. 14—15). Несмотря на то, что эксперт свободен в выборе методов и методик при производстве экспертизы, в системах ГСЭУ стремятся обеспечить единый методический подход и единые требования к решению типовых экспертных задач. Государственные эксперты используют в основном только те методики и методы исследования, которые прошли специальную апробацию и рекомендованы предметными научно-методическими советами к публикации и внедрению в экспертную практику. Поэтому при ознакомлении со сведениями о государственном эксперте и обращая внимание на стаж экспертной работы по специальности экс- перта-почерковеда не следует рассматривать как негативный момент относительно небольшой опыт экспертной работы конкретного лица. В ГСЭУ сравнительно молодые эксперты находятся под контролем опытных, высококвалифицированных специалистов, все эксперты проходят переаттестацию каждые 5 лет. Подобного обеспечения нет в негосударственных экспертных структурах, где работают в основном специалисты, ранее трудившиеся в ГСЭУ и по каким-либо причинам уволившиеся из них.

ся. В результате квалификация негосударственных экспертов-почер- коведов намного уступает квалификации государственных экспертов.

Учитывая сложность судебно-почерковедческой экспертизы и относительную «молодость» диагностических исследований, не стоило бы вообще в судопроизводстве прибегать к услугам негосударственных экспертов для производства этого вида экспертизы, в особенности в случаях необходимости решения диагностических задач.

Знакомясь с заданием эксперту, следует обратить внимание на него в формулировке вопроса, поставленного перед экспертом, лицом или органом, назначившим экспертизу, и формулировке задания, приведенного экспертом во вводной части заключения. Они должны быть либо тождественны, либо соответствовать друг другу по объему и содержанию.

В том случае, если решалась диагностичская задача, имеющая полный компонентный состав, необходимо посмотреть, были ли представлены эксперту все необходимые сравнительные материалы и сведения: возбуждалось ли ходатайство о получении конкретных образцов или сведений, было ли оно удовлетворено, и если нет, то почему и как это сказалось на дальнейшем исследовании и выводе эксперта.

Исследовательская часть. В начале исследовательской части заключения указываются те методы и методики, которыми пользовался эксперт, проводя данное исследование, и их литературные источники. Поэтому, анализируя заключение, субъект оценки всегда может обратиться к соответствующим источникам с целью уточнения возможностей, надежности, условий применения того или иного методического средства.

Анализ и оценка достоверности заключения эксперта намного облегчается в случае, если имеется нетрадиционная методика решения диагностической задачи и в исследовательской части описаны ее возможности, условия применения, результаты и указана надежность решения задачи. Тем не менее сказанное не означает, что та

кого рода заключения следует всегда принимать «на веру». Как и всегда, следует проверить полноту и логическую согласованность всех компонентов исследовательской части.

Содержательной и логической структуре заключения эксперта уделялось много внимания в криминалистической литературе (А.Р. Шляхов, А.А. Эйсман, Ю.К. Орлов, А.К. Педенчук и др.), поэтому на ее анализе в общем плане останавливаться нет необходимости. Рассмотрим лишь важный аспект согласованности промежуточного и заключительного синтеза, а также связи заключительного синтеза с выводом в диагностических заключениях с решением задачи об условиях выполнения рукописи.

Промежуточный синтез — суждение эксперта о возможно имевших место необычных условиях, в которых выполнялась исследуемая рукопись. Он обычно предваряет основное исследование и применение определенных методов и методик. Если промежуточный синтез содержит описание определенного ряда альтернатив, то его соотношение с заключительным синтезом должно быть строго определенным, а именно:

а)              заключительный синтез, как правило, не должен быть по кругу возможных альтернатив больше промежуточного. Он может колебаться от равного промежуточному до сужения альтернатив до одной определенной причины;

б)              в заключительном синтезе, как правило, не должны появляться альтернативы, не указанные в промежуточном синтезе, например: в промежуточном синтезе указаны только обстановочные факторы, а в заключительном появились еще — необычное состояние, намеренное изменение и т.п.

Отклонение от этих рекомендаций возможно только при условии обоснования его применением конкретной методики, с помощью которой были выявлены новые, не описанные ранее альтернативы.

Заключительный синтез является непосредственным основанием для принятия экспертного решения. Поэтому в заключительном синтезе и выводе модальность суждения эксперта при объяснении условий выполнения рукописи должна быть одинаковой. Так, если эксперт констатирует наличие определенных условий выполнения рукописи в вероятной форме, вывод по этим условиям не может быть категорическим. Напротив, если однозначно установлено влияние на процесс письма определенных условий (условия) и это отражено в заключительном синтезе, вывод должен быть дан в категорической форме.

В случае обнаружения в процессе анализа и оценки диагностического заключения такого рода несоответствий, необходимо уточнить эти вопросы в процессе допроса эксперта либо его пояснений.

Выводы. При оценке раздела* ^Выводы» очень важно правильное понимание формулировки выводов эксперта. Как уже было показано

в предшествующем разделе, каждая форма вывода имеет свое значение. Поэтому в отношении каждого вывода необходимо уяснить его содержание и форму, прежде чем оценить его как доказательство.

Соотношение категорических и вероятных выводов, сделанных в результате судебно-поческоведческих диагностических исследований, такое же, как и при производстве идентификационных исследований. Вопросам содержания и допустимости вероятных выводов в литературе уделялось много внимания (4, 5). Вероятные выводы, полученные в результате диагностических исследований, по своей сущности очень близки к категорическим выводам. Вероятный вывод, полученный в результате применения количественной методики (методов) оценки признаков и их соотношений, имеет определенную меру надежности (как правило, не менее 0,95, при количественном критерии получения категорического вывода, равном 99). В случае использования такого рода методик (методов) обычно в выводах указывается степень их надежности. При применении традиционной, качественно-описательной методики вероятный вывод, равно как и категорический, дается на основе «несчитанной» статистики, обретенной опытом. В этом случае соотношение вероятного и категорического выводов при решении диагностических задач такое же.

Выводы в форме возможности по силе уступают вероятным выводам, т.к. констатируют только возможность существования определенного факта, т.е. не отрицают его. Однако данных о мере этой возможности не содержат.

Обычно уяснение содержания и значения простых по структуре выводов трудностей не представляет. Более проблемными представляются анализ и оценка выводов, имеющих сложную структуру. Здесь важно учитывать соблюдение определенного правила, состоящего в том, что в иерархической структуре выводов по степени подтвержденности последующие выводы не могут быть сильнее предыдущих. Например, если экспертом в отношении факта влияния на процесс письма необычных условий был дан вывод в вероятной форме, то вывод, конкретизирующий возможность воздействия «сбивающих» факторов (обстановочные, состояние писавшего и т.п.), не может быть дан в категорической форме. Равно как и при выводе относительно воздействия на процесс письма необычных условий в форме НПВ в отношении конкретных «сбивающих» факторов не может быть ни вероятного, ни категорического вывода. Поэтому обнаружив в выводах эксперта такую несообразность при оценке заключения, необходимо выяснить ее причину.

Важными средствами проверки достоверности заключения эксперта являются: а) сопоставление его с другими данными по делу и рассмотрение его в системе доказательств в целом, б) допрос экс

перта в уголовном процессе и его пояснения в гражданском и арбитражном процессах, в) консультация специалиста, г) назначение и проведение дополнительной или повторной экспертизы.

Сопоставляя заключение эксперта с другими данными по делу, следователь или судья устанавливают, подтверждаются ли выводы эксперта другими доказательствами и образуют ли все они определенную систему, либо вывод эксперта им противоречит или не подтверждается другими доказательствами. При этом возможна ситуация, когда заключение эксперта недостаточно по силе и в целом система доказательств также недостаточна для подтверждения определенного факта. В подобных случаях необходимо выяснить причину создавшейся ситуации и постараться устранить ее: собрать дополнительные доказательства, допросить эксперта или выслушать его пояснения, получить консультацию специалиста. Если эти средства исчерпаны либо прибегать к ним не имеет смысла, назначить дополнительную либо повторную экспертизу.

Допрос эксперта на стадии предварительного расследования или в суде в уголовном процессе или его пояснения в гражданском суде общей юрисдикции либо арбитражном суде является источником доказательств. В целях проверки достоверности заключения эксперту могут быть заданы самые разнообразные вопросы, относящиеся: а) к профессиональной подготовке эксперта, б) к научно-методическим основам проведенного исследования, в) к интерпретации выводов.

В связи с тем, что в заключении эксперта отдельно не отражается опыт работы эксперта в области судебно-почерковедческих диагностических исследований, ему может быть задан вопрос, проводились ли им ранее исследования данного вида и в каком объеме. В особенности это важно, если речь идет о негосударственном эксперте.

В том случае, если в заключении не указана методика, которой пользовался эксперт, и ее литературный источник, ему стоит задать вопрос о ней, ее возможностях, а также о надежности получаемых с ее помощью выводов. Субъекта доказывания может интересовать, существуют ли другие методики решения подобных задач и почему эксперт использовал именно эту. Если структура выводов эксперта была сложной, ему могут задаваться вопросы о содержании и значении каждого вывода.

К консультации специалиста при оценке заключения эксперта имеет смысл прибегать лишь в тех случаях, если по каким-то объективным причинам невозможно допросить эксперта либо необходимо получить сведения справочного характера. Например, при анализе заключения эксперта у следователя либо судьи возникают трудности в понимании тех или иных положений заключения, допросить же эксперта нельзя (уехал, уволился, тяжело болен и т.п.). Тогда возможно обратиться к специалисту, желательно работнику

ГСЭУ того же профиля. Допустим, при анализе заключения возник вопрос, относится ли методика, использованная экспертом, к числу общепринятых, какова надежность методики и др.

В последние годы в судебной практике имеют место случаи, когда участник процесса (сторона), недовольная заключением эксперта, или ее представитель с целью нейтрализации этого заключения прибегают к таким средствам: а) получению у другого специалиста как бы в порядке консультации рецензии на заключение эксперта,

б)              получению в частном порядке акта несудебной экспертизы по тем же материалам, в) возбуждению ходатайств перед судом о назначении экспертизы с вопросами оценочного характера относительно полученного заключения эксперта. Подобная практика не способствует объективной оценке судом заключения эксперта и чаще всего негативно влияет на рассмотрение дела. Она обычно используется в целях воздействия на оценку заключения судом в интересах одной стороны и ведет к затягиванию процесса.

Дознаватель, следователь или судья всегда в случае необходимости могут прибегнуть к консультации специалиста, в том числе и по поводу полученного заключения эксперта. Однако рецензии на заключения не имеют статуса подобных консультаций. В ГСЭУ проводится рецензирование заключений экспертов в целях обеспечения должного научного уровня и методического единства производства экспертных исследований. Дача же рецензий на заключения экспертов для участников процесса в функции ГСЭУ не входит. Следовательно, за рецензиями стороны и их представители обращаются в негосударственные экспертные учреждения либо к частнопрактикующим экспертам, которые это делают не безвозмездно. Естественно, заказчику нужен соответствующий продукт, т.е. отрицательная рецензия на заключение. Получая оплату от одной стороны, такой специалист должен дать рецензию в ее пользу, причем никакой ответственности он за это не несет. Если эксперт, давая заключение, предупреждается об уголовной ответственности за заведомо ложное заключение, то рецензент от этого совершенно свободен. По существу он связан лишь той оплатой, которую он отрабатывает, выполняя заказ на дискредитацию процессуального документа, которым является заключение эксперта, при этом ничем не рискуя. Как показывает практика рассмотрения дел в суде, критические замечания в таких случаях в адрес государственных экспертов-почеркове- дов в большинстве своем носят надуманный характер и принимать во внимание их при рассмотрении дел в суде просто не следует.

В соответствии со ст. 37 ФЗ о ГСЭД в ГСЭУ могут проводиться экспертные исследования для юридических и физических лиц на договорной основе. Такие исследования могут быть проведены по поручению сторон и их представителей. Они оформляются актом

экспертизы, который представляется в суд, и суду предстоит решить вопрос о приобщении его к материалам дела. Статуса заключения судебного эксперта такой акт не имеет, т.к. суд эту экспертизу не назначал. Тем не менее, акт экспертизы может быть приобщен к делу в качестве письменного или иного доказательства, а для этого суду следует его изучить и оценить по общим правилам оценки доказательств. Если в результате оценки акта экспертизы у суда возникнет сомнение в достоверности ранее полученного заключения судебного эксперта, следует рассмотреть вопрос о назначении повторной экспертизы.

В судебной практике имеют место и такие случаи, когда субъект доказывания пытается переложить бремя оценки заключения одного эксперта на другого. Для этого по ходатайству стороны назначается экспертиза и перед экспертом ставятся вопросы о научном уровне, о методическом обеспечении экспертного исследования, проведенного предшествующим экспертом, например, правильно ли эксперт применил конкретную методику экспертизы, все ли методические средства использовал, достаточно ли было у него сравнительного материала для исследования и дачи заключения, может ли установленная им совокупность признаков служить основанием сделанного вывода и т.п. Такую практику нельзя считать позитивной по следующим основаниям.

Во-первых, оценка заключения как процессуальное действие — исключительная прерогатива субъекта доказывания, а не эксперта. Оценка заключения осуществляется по внутреннему убеждению на основе всестороннего, полного, объективного и непосредственного исследования доказательств. Если оценка перепоручается другому лицу, даже с позиций специальных знаний, принцип непосредственности исследования доказательств нарушается. Кроме того, такое действие со стороны судьи или следователя нарушает и другой принцип оценки доказательств — внутреннее убеждение, т.е. отсутствие заранее установленной силы доказательств. Получается так: для внутреннего убеждения судьи в оценке заключения эксперта его должен убедить другой эксперт. Как в таком случае судья будет оценивать заключение второго эксперта и почему априори ему нужно отдать предпочтение перед первым? Получение оценки второго эксперта нарушает принцип априорной равной силы всех доказательств, т.к. изначально оценочная экспертиза будет превалировать над содержательной (оцениваемой) экспертизой.

Во-вторых, эксперту, отвечающему на оценочные вопросы, надо располагать не только заключением предшествующего эксперта, но и материалами, бывшими в его распоряжении. А это означает, что по существу ему предстоит провести повторное исследование. Так не лучше ли в таком случае просто назначить повторную экспертизу?

В третьих, разрешение оценочных вопросов относительно ранее проведенной экспертизы просто не входит в компетенцию судебного эксперта. Лишь при производстве повторных экспертиз эксперты обязаны изложить в заключении причины расхождения в выводах с предшествующими экспертами, если они имели место, и этим помочь правильной оценке заключения в суде.

У судьи и следователя достаточно процессуальных средств, дающих ему возможность эффективно оценить заключение эксперта: допрос и пояснения эксперта, консультации специалиста, назначение дополнительной или повторной экспертизы.

В соответствии с ФЗ о ГСЭД (ст. 20) и ГПК (ст. 87) дополнительная экспертиза назначается в случаях недостаточной ясности или неполноты ранее полученного заключения. УПК и АПК несколько расширительно трактуют возможности назначения дополнительной экспертизы, предусматривая, кроме отмеченных случаев и возникновение новых вопросов в отношении ранее исследованных обстоятельств дела (ст. 207 УПК и ст. 87 АПК).

В практике проведения судебно-почерковедческих экспертиз обычно дополнительная экспертиза для устранения отдельных неясностей не назначается. Например, при анализе заключения эксперта-почерковеда, решавшего диагностическую задачу, судья или следователь затрудняются в интерпретации альтернативного вывода, который дан в форме возможности, допустим, «подпись от имени

Н.              выполнена в необычных условиях, каковыми могут быть: неудобная поза, необычное функциональное состояние и т.п.». У судьи может возникнуть вопрос, подпадает ли под это состояние болезненное состояние, не отмеченное экспертом? Форма альтернативного вывода в сочетании с формой возможности допускает наличие и других не упомянутых условий. Такую неясность вполне можно устранить при допросе или при пояснениях эксперта в суде.

Неполнота исследования, напротив, как правило, требует дополнительного исследования, а значит и чаще всего дополнительной экспертизы. Например, перед экспертом был поставлен вопрос о конкретном круге альтернативных условий выполнения подписи (алкогольное опьянение, подражание, автоподлог), а эксперт провел исследование в отношении алкогольного опьянения и подражания, но умолчал об автоподлоге. Такой пробел должен быть восполнен назначением дополнительной экспертизы.

Типичный случай вынужденной неполноты исследования при производстве судебно-почерковедческой экспертизы — это неполнота исходных данных, а именно — сравнительных материалов, предоставляемых в распоряжение эксперта. При решении судебно-почерковедческих диагностических задач с полным компонентным составом не всегда представляются эксперту все необходимые образцы.

В результате исследование по этой причине может закончиться выводом в вероятной форме или в форме НПВ. В дальнейшем необходимые образцы находятся и назначается дополнительная экспертиза, в материалах которой указанная неполнота уже устранена.

Позиция же законодателя, расширительно трактующая возможность назначения дополнительной экспертизы при возникновении новых вопросов относительно ранее исследованных обстоятельств, на наш взгляд, требует уточнения.

Прежде всего, в этих случаях новые вопросы не должны относиться к другому классу или роду (виду) экспертизы. Например, если была проведена судебно-техническая экспертиза документов и установлено, что подпись представляет собой изображение, изготовленное на компьютере, то судебно-почерковедческая экспертиза, назначаемая с целью установления, кем была выполнена оригинальная подпись для получения этого изображения, будет не дополнительной, а новой.

Далее, новые вопросы должны относиться к той же задаче, которая решалась при производстве предшествующей экспертизы. Они должны носить частный характер по отношению к общей задаче. Например, решалась задача об условиях выполнения рукописи с конкретными вариантами альтернатив: состояние сильного волнения (стресс) либо намеренное искажение почерка. После того как эти условия были исключены, возникает версия о выполнении рукописи в состоянии наркотического опьянения и для ее проверки назначается дополнительная экспертиза.

В тех случаях, когда в результате оценки заключения у суда или следователя возникает сомнение в его достоверности, т.е. правильности и обоснованности, может быть назначена повторная экспертиза (ст. 20 ФЗ о ГСЭД). Отраслевое процессуальное законодательство предусматривает следующие основания назначения повторной экспертизы: сомнение в обоснованности заключения эксперта и наличие противоречий в выводах эксперта или экспертов по тем же вопросам (ст. 207 УПК, ст. 87 АПК). В ГПК в качестве основания назначения повторной экспертизы предусмотрено сомнение как в обоснованности, так и в правильности заключения, а также противоречия между заключениями нескольких экспертов (п. 2 ст. 87).

В процессе сопоставления выводов эксперта с другими доказательствами по делу, допроса эксперта, анализа и оценки других доказательств у субъекта оценки возникает сомнение именно в правильности экспертных выводов, особенно в ситуации, когда заключение эксперта находится в противоречии с другими доказательствами по делу. Например, имеет место упорное несогласие с результатами экспертизы других участников процесса, наличие других вещественных и письменных доказательств, опровергающих нали

чие фактов, установленных экспертом и т.п. В таких случаях целесообразно назначение повторной экспертизы.

Сомнение в правильности экспертных выводов обычно сопровождается (или порождает) сомнение в обоснованности. Эти два свойства достоверности заключения эксперта тесно связаны между собой, но не тождественны. Поэтому представляется недостаточным указание в качестве основания назначения повторной экспертизы одной обоснованности и игнорирование правильности ээкс- пертных выводов. В этом смысле формулировка оснований назначения повторной экспертизы в ГПК, в основном соответствующая тексту ст.20 ФЗ о ГСЭД, предпочтительнее, нежели редакция статей в УПК и АПК.

Недостаточная обоснованность заключения — понятие емкое и многостороннее. Она может выражаться в отсутствии указаний в заключении использованных экспертом методических средств, пропуске описания некоторых этапов исследования, ограниченном объеме признаков, положенных в основу заключения эксперта и других негативных моментах. Но из этого не следует, что всегда в подобного рода случаях нужно назначать повторную экспертизу. К оценке заключения эксперта, с точки зрения обоснованности, следует подходить с учетом оценки его правильности. Именно исследование заключения с позиции правильности выводов эксперта первично и при отсутствии сомнений в правильности выводов недостаточная обоснованность может быть компенсирована другими процессуальными средствами — допросом эксперта, назначением дополнительной экспертизы.

В практике нередки случаи, когда мелкие погрешности в обоснованности выводов не препятствуют признанию их правильности, например, отсутствие в заключении отдельных ссылок на методическую литературу. Не является свидетельством недостаточной обоснованности заключения эксперта-почерковеда, решающего диагностическую задачу, отсутствие фотоиллюстраций. Отсюда назначать повторную экспертизу имеет смысл тогда, когда возникает сомнение в правильности выводов эксперта, а сомнение в обоснованности его инициирует или подтверждает.

Аналогично следует отнестись к противоречивости отдельных положений и выводов эксперта. Если речь идет, например, о некотором несоответствии друг другу описаний объекта, его отдельных признаков, то такого рода противоречия, если они не касаются существа выводов, могут быть устранены при допросе или пояснениях эксперта. Оценка выводов экспертов-почерковедов, решавших диагностические задачи, очень часто сопутствует оценке идентификационных выводов, сделанных по тому же объекту. Поэтому в процессе оценки диагностических выводов важно выяснить, на

сколько существенна допущенная экспертом противоречивость с точки зрения достоверности идентификационных выводов и вообще устанавливаемых с помощью экспертизы фактов. Например, в промежуточном синтезе констатирован факт воздействия на процесс письма необычных условий и указан ряд возможных причин, в числе которых отсутствует одна из указанных в заключительном синтезе: в промежуточном синтезе не указана возможность подражания, а в заключительном этот фактор отмечен. В этом случае, несмотря на некоторое несоответствие, при отсутствии сомнения в правильности вывода и обосновании конечного решения, не стоит назначать повторную экспертизу. Достаточно допросить эксперта либо назначить дополнительную экспертизу.

При наличии в деле других документов, содержащих иное мнение по вопросу, решавшемуся судебным экспертом (акт экспертизы, заключение специалиста), и оцениваемых судом по общим правилам оценки доказательств, вопрос о назначении повторной экспертизы должен положительно решаться в случае, если эта противоречивость порождает сомнение в правильности и обоснованности заключения эксперта. Субъект оценки не обязан во всех случаях противоречивости мнений назначать повторную экспертизу. Подобная ситуация актуализирует его право, но не обязанность. Дознаватель, следователь или суд на основании исследования заключений экспертов и других доказательств может отдать предпочтение одному и отвергнуть другое. Лишь в том случае, когда сомнение вызывает правильность и обоснованность заключения судебного эксперта, решается вопрос о назначении повторной экспертизы.

Производство повторной экспертизы, с одной стороны, служит средством проверки заключения эксперта, проводившего экспертизу до нее, а с другой стороны, заключение экспертов, проводивших повторную экспертизу, становится также объектом исследования, проверки и оценки в системе доказательств. В области судебнопочерковедческой экспертизы повторная экспертиза проводится, как правило, комиссионно.