Возникновение и развитие знаний о судебно-почерковедческой диагностике в историческом аспекте
Интерес к почерку, как объекту диагностических исследований, возник в конце позапрошлого века почти одновременно у графологов и естественников. Начальный и последующие этапы развития знаний в этих областях достаточно подробно освещены в литературе (1).
Однако необходимость обращения к ним в этой работе связана с тем, что именно в рамках графологических и медицинских знаний зарождались и развивались представления о связях почерка и свойств личности, об избирательной изменчивости почерка, т.е. о качествах почерка, которые лежат в основе возможностей использования почерка как объекта судебно-экспертных диагностических исследований.Несмотря на спекулятивный и псевдонаучный характер работ графологов, графологическая мысль интересна тем, что именно они впервые обратили внимание на то, что между типологическими и индивидуальными, физическими, в т.ч. антропологическими, физиологическими и психологическими свойствами личности, с одной стороны, и почерком — с другой, существуют определенные зависимости. Мысль об этой связи проходит красной нитью сквозь все изыскания графологов, которые первоначально считали графологические исследования просто ремеслом или искусством, а затем отраслью наук о человеке — антропологии, психологии (2—4).
Одновременно первые наблюдения и экспериментальные работы врачей свидетельствовали о том, что почерк избирательно реактивен и может использоваться в диагностических целях в медицине для диагностики заболеваний и функциональных состояний пациентов.
Графология имеет свою довольно большую историю. Она прошла длительный путь развития от чисто эмпирических наблюдений, через создание определенных концепций и школ, до современных представлений.
Возникновение первой графологической школы относят к XIX в. Ее основатели — аббаты Фландрин и Мишон (Франция, 1872). На
звание «графология» принадлежит Мишону.
В конце XIX и начале XX веков центр графологической мысли перемещается в Германию. Развитие графологии в Германии связано с именами В. Лангенбру- ха, Г. Буссе, В. Прейера, Г. Мейера и особенно Л. Клягеса, который считается основателем научной графологии. Сущность его концепции проистекала из тезиса, что характер человека отражается в любых его движениях, поскольку же письмо предполагает процесс движений, а почерк является следом этих движений, в нем должен отображаться индивидуальный характер человека. К трактовке почерка Л. Клягес идет от свойств характера, которые он рассматривает с точки зрения силы и слабости воли, чувств, активности и пассивности энергии, развития самосознания и т.п. Для немецкой школы графологов характерна очень тесная связь с философией и психологией. Их идеологи — Ницше, Шопенгауер, Вундт. Концепция Л. Клягеса тесно связана с учением В. Вундта — зачинателя экспериментальной психологии. Предметом графологии Л. Клягес считал человеческий характер, духовные и умственные свойства личности. Одновременно он отметал попытки с помощью графологии определять пол, возраст, размеры тела, состояние здоровья, профессию и т.п. и полагал, что это «предмет не графологии, а ясновидения» (2, с. 136). В практическом плане графологию он относил к искусству.Французская графологическая школа больше тяготела к психофизиологии. Ее представители М. Перио и П. Броссон много внимания уделяли анатомии, биомеханике и физиологии письма и пытались связать признаки почерка со свойствами различных типов темперамента (конституциональные типы по Кречмеру).
Гносеологически важным моментом графологических построений, независимо от школ и концепций, является попытка теоретического обоснования связи почерка с психологическими и психофизиологическими свойствами человека (личности).
Несомненно положительное в графологии — это стремление опереться на типологические структуры человека, разработанные в физиологии, психологии, а также создать свою типизацию личности и искать в почерке ее проекцию.
Это наиболее ярко проявилось у представителей французской графологической школы, которые пытались обосновать зависимость между характеристиками почерка и свойствами различных типов темперамента, интерпретировать признаки почерка в свете конституциональных типов, предложенных немецким психиатром Э. Кречмером. Так, в книге М. Перио и П. Броссона находим, что для астеников характерен мелкий почерк с угловатыми соединениями, частыми интервалами; для представителей пикнического типа — вертикальный почерк с неправильными соединениями и средним нажимом; атлеты имеют почерк крупныйс «гирляндными» соединениями и редкими интервалами, с правым и левым наклоном (5).
Один из очень известных представителей немецкой графологической школы Р. Пофаль пытался в почерке отыскать проявления основных биологических форм личности, т.е. «биотип».
Нельзя не отметить и глубокий смысл положения, высказанного Л. Клягесом о том, что почерк индивидуален потому, что индивидуальны движения, обусловленные индивидуальностью характера (2, с. 35).
Обобщая отмеченные концепции, нельзя не усмотреть в них попытку увидеть связь почерка как с типологическими свойствами человека (личности), так и с его индивидуальными особенностями
и, продолжая эту мысль, нельзя не придти к выводу о необходимости поиска зависимости почерка от целостной структуры личности как системы.
Графология ценна и экспериментальными исследованиями, которые, к сожалению, были немногочисленны. Э. Малеспин (Франция), Р. Заудек (Англия), группа немецких психологов — К. Тит- тель, Й. Виртц, Р. Вернер, В. Дитрих (6—11) пробовали, используя современные им технические средства (киносъемку, хроноциклографию, кимограф), выявить зависимости между биомеханическими характеристиками письменных движений (скорость, усилия — нажим, протяженность, направление и др.). Им принадлежат весьма интересные наблюдения и результаты о связях между признаками почерка и особенностями механизма письма, между признаками почерка внутри письменно-двигательной системы.
Конкретные данные о такого рода взаимозависимостях наводили на мысль, что структура почерка внутренне согласована на основе статистически закономерных связей. В последующем это было подтверждено исследованиями отечественных криминалистов советского периода.Надо отдать должное графологам-экспериментаторам, пытавшимся выйти на свойства личности не непосредственно через признаки почерка, а через их двигательную природу, через особенности и закономерности биомеханики письма. Кроме того, они неплохо описали общие признаки почерка, что было несомненным шагом вперед по пути типизации почерковых структур.
Графологией интересовались и представители медицины — врачи, в особенности психиатры. Среди них были такие, кто изучал почерк в целях сугубо медицинской диагностики. Это труды немецкого врача А. Эрленмейера (12), врачей-психиатров крепелинской школы — А. Гросса, А. Дьеля, М. Майера (13—15). В России интересны наблюдения психиатров М.М. Манасеиной и В.Н. Образцова (16, 17).
А. Эрленмейер изучал физиологию и патологию письма, анализировал в почерке патологические проявления. Психиатры- крепе-
линцы экспериментально исследовали биомеханические параметры письма — скорость, протяженность, нажим в почерке здоровых и больных людей, чтобы использовать эти данные в целях диагностики заболеваний. М. Майер исследовал влияние на почерк алкогольного опьянения, в эксперименте использовал технические средства (кимограф, специально сконструированный курвиметр типа пантографа). Он заметил, что при малых дозах алкоголя нажим увеличивается, а при больших уменьшается. А. Гроссу удалось выделить в письме диагностические признаки, характерные для определенных патологических состояний, например, для циркулярного ступора (замедленность, затрудненность при переходе от одного движения к другому, недифференцированный нажим), для маниакального состояния (крупное письмо, сильный нажим, плохая коррекция движений и др.).
В.Н. Образцов придавал письму и почерку большое диагностическое значение.
Ему принадлежит одно из первых описаний механизма письма, он исследовал нарушения в письме душевнобольных и связал их с конкретной патологией письменного механизма.Эти исследования положили начало для возникновения гипотезы об избирательной изменчивости почерка в зависимости от воздействия на процесс письма патологических факторов и возможности его использования в целях прямой медицинской диагностики. Однако как констатирует В.Н. Образцов, методы крепелинской школы не нашли применения в клинической практике.
Обобщая изложенное, необходимо подчеркнуть, что как графологи, так и естественники много сделали в раскрытии механизма, описании анатомии и биомеханики письма, формирования и функционирования письменного навыка.
Закладывая основы научного судебного почерковедения, отец русской криминалистики Е.Ф. Буринский обобщил и развил идеи своих предшественников в отношении судебно-почерковедческой диагностики. Будучи высокообразованным человеком, Е.Ф. Буринский изучил огромное количество литературы по графологии, антропологии, истории письма и искусств, медицине, психиатрии, попытался извлечь из нее все, что имеет отношение к процессу письма и почерку, привел в систему и построил свою концепцию относительно этой судебной отрасли научных знаний.
Работая судебным фотографом и сталкиваясь в судах дореволюционной России с экспертами-каллиграфами (учителями чистописания или других школьных дисциплин), приглашавшимися в качестве экспертов для решения идентификационных и диагностических задач по почерку, Е.Ф. Буринский пытался противопоставить их невежеству элементы научных знаний.
Е.Ф. Буринский считал судебное почерковедение (кстати, термин «почерковедение» принадлежит именно ему) самостоятельной областью знаний, формирующихся на базе многих научных дисциплин, в ряду которых он ставил на первое место естественные науки о человеке, медицину и особенно психиатрию. Отдавая должное графологии, за что в советское время его взгляды подвергались нападкам отдельных ученых, Е.Ф.
Буринский относился к ней весьма критически и не считал ее перспективной. Он писал: «Не придавая, лично, серьезного значения психографологическим «законам», установленным графологами до настоящего времени, и считая эти «законы» недостаточно обоснованными, я убежден, однако, что знакомство с литературой психографологии необходимо для лиц, желающих изучать почерки» (18, с. 210). Перспективу создания и развития судебного почерковедения как научной дисциплины он видел в привлечении к изучению почерка представителей естественных наук и в особенности врачей. Его слова: «Зовите врачей, только врачей, никого, кроме врачей!» (18, с. 241).По уровню знаний и научной прогрессивности идей Е.Ф. Буринский не имел себе равных среди современников, у него не было последователей и преемников при жизни. Его идеи были восприняты и развиты криминалистами советской школы.
В рассматриваемом контексте наиболее важным моментом его идей является то, что почерк он рассматривал не только в качестве объекта идентификационного исследования, но и как объект диагностики в широком понимании — медицинской и криминалистической. Он считал, что психиатры обязаны взять на вооружение почерк как своего рода тест — показатель патологии.
В своей работе Е.Ф. Буринский много внимания на уровне современной ему науки уделил механизму письма, построению письменных движений, отображению в них и почерке свойств личности и условий письма. Он выделял в почерке постоянные компоненты, образующие его «построение» и обусловленные физиологической и психологической природой личности, и переменные, случайные, ситуативные. Его слова: «Почерк есть весьма сложная функция очень многих переменных — это правда, сложность, заслоняя от нас закономерность, порождает мнение, что почерк представляет нечто случайное, не подчиненное никаким умопостижимым законам» (18, с. 181). И далее:»...в почерке — весь человек, со всеми его физическими и духовными свойствами» (18, с. 189), «...никакие способы обучения не в состоянии изменить построение почерка, т.е. комбинацию его основных элементов» (18, с. 245). В этих словах заключена глубокая мысль о том, что в почерке есть постоянный компонент, зависящий от генетически заданных свойств личности.
В работе Е.Ф. Буринского звучит и мысль об избирательной изменчивости почерка относительно нарушений, носящих патологический характер. В ней рассмотрены признаки необычного выполнения рукописи, связанные с такого рода нарушениями: атаксия (координационное расстройство), дрожание и др. Причем для определенных групп патологических причин (острые инфекционные заболевания, алкогольное отравление, старческие изменения организма и т.п.) выделяются симптоматические нарушения и соответствующие комплексы признаков.
Таким образом, Е.Ф. Буринский впервые в мировой криминалистике определил не только контуры судебного почерковедения, но и в его рамках подошел к основам судебно-почерковедческой диагностики, к раскрытию зависимостей между почерком и свойствами личности и избирательной изменчивости почерка — моментов, существенных для использования почерка в диагностических целях.