ИНФОРМАЦИОННО-КОММУНИКАТИВНЫЙ ВЕКТОР СОЦИОКУЛЬТУРНОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ ЦИВИЛИЗАЦИИ МОДЕРНА А.А. Трунов Белгородский университет потребительской кооперации
Еще в 60-е годы прошлого века среди сторонников теории постиндустриального общества выделилась влиятельная группа экспертов, которые начали рассматривать информацию в качестве основного ресурса социокультурной трансформации цивилизации модерна. Этот подход не только позволил им сформулировать основные положения теории «информационного общества», но и помог увязать её с теми направлениями, которые рассматривали эволюцию человечества сквозь призму прогресса теоретического знания. Благодаря этому синтезу стало своего рода аксиомой, что в «информационном обществе» власть знаний и информации становится решающей в управлении обществом, оттесняя на задний план влияние денег и принуждения [7: 36 - 38, 402 - 426]. Теория «информационного общества» предполагает, что именно информация становится величиной, определяющей все прочие направления социокультурной трансформации цивилизации модерна. Само же содержание теории «информационного общества» выстраивается таким образом, чтобы генерирование, обработка и передача информации рассматривались как фундаментальные источники производительности и власти современного типа [4: 42 - 43].
Информация является необходимым ресурсом для выживания и развития всех социальных систем.
При этом «информационным» можно считать только такое общество, которое способно обеспечивать постоянный и оптимальный приток информации, необходимой для функционирования всех своих развивающихся подсистем. Что же касается обществ традиционного типа, то в специализированных институтах получения и обработки информации там нуждались лишь непосредственные органы власти и управления, включая немногочисленное экспертное сообщество. Отсюда вытекает такая бесспорная характеристика традиционных обществ, как высокая степень их закрытости. Однако исторический опыт свидетельствует, что более жизнеспособными являются не закрытые, а открытые общества. Они формируют разветвленную институциональную подсистему информационных потоков, ответственную за внутренний и внешний информационный обмен.При этом информация не может быть применена, не будучи включена в процесс коммуникации. Именно так она приобретает объективированный характер. Только коммуникация способна вызывать новые операции, воздействовать на сознание людей, мотивировать их поведение. За термином «коммуникация» кроется операция трансляции «мысли» как «вещи», а не теоретическое знание как таковое. «Информация - это коммуникация, побуждающая к действию» [2: 15]. Если мы определим информацию подобным образом, то станет понятным, почему главным феноменом компьютерной революции является интернет, а не электронные банки данных или искусственный интеллект. В глобальной сети не создается никакого знания, но зато многократно увеличиваются возможности осуществления эффективных коммуникаций. В этой перспективе принципиально важным становится тот факт, что приоритетным в последние годы прошлого века стало развитие не информационно-коммуникационных, а симуляционных технологий - технологий виртуальной реальности.
Заметим, что феномен «виртуальной реальности» в научной среде воспринимается своеобразно [1: 83 - 85]. Буквальный перевод англоязычного термина «virtue» (добродетель, достоинство, ценность; «virtual» - фактический, действительный) подразумевает, что интеллигибельные ценности начинают доминировать над реальными вещами.
Вопреки широко распространенным представлениям, виртуализация проявляет себя отнюдь не в том, что нечто материальное становится «имматериальным» уже «здесь и сейчас». Как раз наоборот: то, что некогда было виртуальным, начинает материализовываться. Например, происходит институционализация массмедиа как носителей специфических социально-коммуникативных функций, которая на определенном этапе заходит так далеко, что по своей значимости начинает превосходить вес и значение других, куда более скудных в коммуникационном плане подсистем общества.Информационно-технологическая революция имеет два аспекта: один связан с прогрессом в области технологий, другой - с ролью и значением информации и теоретических знаний в обществе [3: 7]. Создание глобальной информационно-компьютерной сети и включение в неё жизненно важных социальных институтов породило широкий спектр разнообразных утопических и дистопических чаяний и опасений, связанных как с формированием глобального «информационного общества» на основе Интернета, так и с пришествием глобальной виртуализации, которая в обозримом будущем подчинит себе человечество. Компьютеризация повседневной жизни современного человека действительно подтверждает гипотезу о форми- ровании «информационного общества», но она же вводит в обиход виртуальную реальность в качестве компьютерных симуляций реальных вещей и поступков. То, что использование технологий виртуальной реальности может иметь вполне рациональное истолкование, приводит нас к идее использовать понятие «виртуальности» для объяснения реальных процессов социокультурной трансформации цивилизации модерна.
Так, глобальная информационно-компьютерная сеть создает уникальную возможность прямого диалога между людьми практически вне зависимости от ситуации и их физического местонахождения. И это следует оценивать как бесспорно позитивное достижение цивилизации модерна. Но является ли этот «виртуальный дискурс» равнозначной заменой реальных публичных дискурсов? Ведь информационные технологии не только облегчают коммуникацию, но и могут вследствие своей инструментальной природы ее затруднять.
В этих условиях проблемы искажения коммуникации и деструктивного воздействия этих искажений зачастую приобретают угрожающий характер. Ведь оборотная сторона процессов компьютеризации - это колонизация пространства привычного жизненного мира человека передовыми технологиями постиндустриализма.Вследствие этого информация и коммуникация, являясь элементами технологической и социальной инфраструктуры «информационного общества», превращаются в определенном смысле в самостоятельную величину и реальность, в конституирующее начало общественной жизни. Понятие «виртуальности» метафорически выражает ту «лёгкость» материальных ресурсов, какую они приобретают в эпоху информатизации, их «невесомость» и интеллигибельность. Однако без глобальной размерности «виртуальность» не имела бы пространства для «полёта». Впрочем, точно также без «виртуальности» не могут быть адекватно осмыслены основные источники глобализации. «Именно в виртуальном пространстве снимаются многие ограничения, накладываемые пространством и временем; виртуальные перемещения ценностей лежат в основе стремительных реальных перемещений ресурсов, виртуальная структура информационных и коммуникационных потоков позволяет на порядок увеличить сложность ''реальных систем''» [6: 234]. Тем не менее, популярная интеллектуальная метафора «виртуальности» не должна заслонять от нас факт, который свидетельствует о том, что речь идет преимущественно о постиндустриальной специфике социокультурной трансформации основных систем жизнеобеспечения цивилизации модерна.
Не будем забывать, что реальность классического модернистского общества - это овеществленная культурно-институциональная структура, делающая социальные практики независимыми от устремлений конкретных людей. Обычный человек, находясь в социальной реальности институтов, воспринимает её как естественную данность, в которой приходится жить. Виртуальность предоставляет человечеству новую степень свободы. Но это же означает и появление новых рисков, связанных с более стремительной трансформацией социальных институтов, и в результате - очевид- ной утратой современным экспертным сообществом способности к социальному прогнозированию, проектированию, контролю.
«Обычный» же человек погружается в реальность симуляций и во все большей степени воспринимает мир как своеобразную игровую среду.О виртуализации применительно к обществу можно говорить постольку, поскольку общество действительно становится «похожим» на виртуальную реальность. Причем, не обязательно с помощью информационных технологий и компьютерной техники, но непременно с применением логики виртуальной реальности. Виртуальной экономикой можно назвать и ту, в которой хозяйственные операции ведутся преимущественно через глобальную информационно-компьютерную сеть, и ту, в которой финансовые спекуляции преобладают над материальным производством. Так, современное общество живет в эпоху имиджей экономики. Виртуальной политикой можно назвать борьбу за власть посредством агитации с помощью Web-страниц, пресс-конференций в интернете, а также рекламных акций в телестудии или на концертной площадке. Как следствие, власть становиться нелинейной, а пространство власти заполняется имиджами политики, которые уже давно живут своей собственной жизнью. Высшее образование в современных условиях также стремительно виртуа- лизируется. Оно уже давно не служит источником распространения фундаментальных научных ценностей, а современное общество живет в эпоху имиджей высшего образования. Внимание массовой культуры сегодня все более смещается в сторону позиционирования имиджей творчества при явном его дефиците.
Главным системообразующим конструктом в системе управления общественными связями оказывается имидж, распространение и потребление которого становится одним из обязательных условий социальной идентификации людей. Именно имидж выступает средством индивидуализации восприятия людьми социальных (виртуальных) проектов. Функционирование имиджа обеспечивает тот бесперебойный поток коммуникации, который лежит в основании жизни им же спроецированного на достижение личных целей массового общества. Поддерживая жизненную импровизацию, духовный плюрализм и толерантность, имидж устраняет из сферы общественных связей враждебность и бескомпромиссность позиций.
Имидж сориентирован на то, чтобы социальные контакты людей осуществлялись на уровне бессознательных мотивов, не предполагающем фиксации расхождений в жизненных принципах и убеждениях. Он расширяет свое воздействие на сознание целевой общественности за счет индивидуализации восприятия человеком культурно значимого для него материала. Используемые при этом PR-технологии нацелены на то, чтобы «оказать помощь» индивиду в выборе самостоятельной (пусть даже иллюзорной, ложной) позиции и встроить ее в соответствующую систему социальных (виртуальных) координат.Принципиальное влияние на функционирование всей сферы общественных связей оказывают технические средства информационных обме- нов. По словам Н. Лумана, «то, что мы знаем о нашем обществе и даже о мире, в котором живем, мы знаем благодаря массмедиа» [5: 8]. Современные массмедиа стали играть роль демиургов событийного ряда, которые формируют информационное поле, в том числе и в виде виртуальной реальности. Без этих творцов общественно значимой информации, задающей цели и проясняющей интересы, создающей имиджи и определяющей стили и стратегии поведения субъектов социокультурного взаимодействия в социуме, уже не может состояться публичная коммуникация. Сегодня именно массмедиа предстают в роли авторитетных наставников и собеседников, которые «подбрасывают» обществу мысли и мнения относительно тех или иных процессов и явлений. События, социального факта как бы не существует, если о нем не напишут, не заговорят, если о нем не сообщат по телевизору или в сети Интернет. И в этом таится большая опасность. 1.
Высокие технологии и современная цивилизация (Материалы науч. конф.) / Отв. ред. В.С. Степин. - М.: РАН. Ин-т философии, 1999. - 131 с. 2.
Иванов, Д.В. Виртуализация общества. Версия 2.0. / Д.В. Иванов. - СПб.: Петербургское Востоковедение, 2002. - 224 с. 3.
Интернет и российское общество / Под ред. И. Семенова; Моск. Центр Карнеги. - М.: Гендальф, 2002. - 279 с. 4.
Кастельс, М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура: Пер. с англ. / М. Кастельс. - М.: ГУ ВШЭ, 2000. - 608 с. 5.
Луман, Н. Реальность массмедиа: Пер. с нем. / Н. Луман. - М.: Праксис, 2005. - 256 с. 6.
Назарчук, А.В. Этика глобализирующегося общества / А.В. Назарчук. - М.: Директмедиа Паблишинг, 2002. - 381 с. 7.
Тоффлер, Э. Метаморфозы власти: Пер. с англ. / Э. Тоффлер. - М.: ООО Изд-во АСТ, 2002. - 669 с.